На вокзале в этот день было очень много народу, и это было естественно, так как на следующий день должен был состояться грандиозный праздник для всех детей и взрослых. Поэтому в город приезжали родители вместе со своими детьми. Вдоль перрона расхаживали толстые носильщики в форменных синих кителях и предлагали всем желающим поднести тяжелые вещи до остановки. Поезд медленно подкатил к вокзалу и, сильно скрипнув тормозами, остановился возле перрона. В тот же миг к вагонам, как по команде, бросились встречающие. Из вагонов выскакивали люди с детьми и чемоданами и целовались с встречающими их родственниками. В последнем почтовом вагоне тоже кто-то приехал в город. Только приехали они тайком, чтобы не платить деньги за билет. На почтовых мешках кто-то заворочался и громко чихнул:
- АПЧХИ-АПЧХИ-АПЧХИ!
Из другого угла вагона тут же раздался гнусный голос, который заискивающе произнес: - Будьте здоровы, уважаемая тетушка.
- ЦЫЦ, - раздался в ответ грозный бас тетушки Манефы: - Проныра, живо ко мне! - продолжал тот же властный голос.
Что-то зашуршало, закряхтело и тот, кого называли Пронырой, наступая своими дырявыми сандалиями на пакеты и мешки с письмами и игрушками, стал пробираться к тетушке.
- Слушай меня внимательно, - сказал все тот же грозный бас. - Мы должны незаметно выбраться из этого вагона, пока нас здесь не застукали. Ты вылезешь из окна и поможешь выбраться мне следом. Ты все понял, племянничик?
- Понял, я все понял, - пролепетал испуганно Проныра и затряс в темноте головой в знак согласия.
В небольшое окошко последнего вагона просунулась голова Проныры. Внимательно оглядевшись по сторонам и убедившись, что никого поблизости нет, он быстро вылез из вагона. Тот, кого звали Пронырой, оказался длиннющим неряшливым парнем. На его длинных тонких ногах были надеты старые стоптанные башмаки и короткие брюки, дополнял этот странный гардероб мятый зеленый плащ с поднятым воротником и серая кепка, надвинутая на самые глаза. У Проныры был длинный противный нос в бородавках и лохматая немытая голова. Он постоянно шмыгал носом и подозрительно зыркал по сторонам.
- Держи скорей нашу сумку, - раздался злой голос из темноты почтового вагона. Проныра сунул в окошко руку и схватил небольшой саквояжик.
- Теперь мне помоги, безмозглый олух, - рявкнула тетушка Манефа, вылезая из окна вагона.
Через минуту рядом с долговязым племянничком стояла тетка с огненно-рыжей шевелюрой и красным как спелая слива носом. Она отряхнулась и, выплюнув на перрон вокзала дымящую папиросу, растерла ее каблуком своего мощного сапога. После этого она с перекошенным от злости лицом сказала:
- Нам нужно поскорей убраться отсюда, а то мы тут торчим у всех на виду. Нам нужно спрятаться гденибудь и все спокойно обсудить.
Они незаметно нырнули в густые зеленые кусты и бегом бросились в подъезд ближайшего дома. Открыв с помощью отмычки чердак, они забрались туда, плотно затворив за собой железную дверь. Проверив, нет ли кого-нибудь на чердаке кроме них двоих, тетушка Манефа шепотом проговорила:
- Я всю свою жизнь проработала воспитателем в детском саду. Эти мерзкие, негодные дети испортили мне всю жизнь. Я их ненавижу больше всего на свете. Потому что они только и делают что орут, плачут и капризничают. Я для того специально и устроилась работать в детский сад, чтобы наказывать их и бить ремнем. Я получаю такое громадное удовольствие, когда дети обливаются горючими слезами. Я тогда радуюсь и смеюсь. У меня тогда веселое настроение, и мне больше ничего в жизни не нужно.
- Я тоже ненавижу этих козявок, - вторил ей Проныра. - Вы же знаете, любимая тетушка, что я работал поваром в том же самом детском саду, что и вы. Эти мерзкие дети постоянно шастали возле меня на кухне и постоянно хулиганили. То пакет молока у меня для какого-нибудь облезлого кота стащат. То канючат, что еда не вкусная. Каша, видите ли, у меня горькая, суп сладкий, а плюшки кислые. От их писка у меня голова постоянно болела. Будь моя воля, я бы всех детей каждый день ремнем бы драл, как Сидоровых коз. Они бы у меня зарыдали в три ручья.
- А меня выгнали из детского сада за то, что я их ремнем лупцевала, прошипела зло Манефа. - А когда меня выставили с работы, я поклялась отомстить всем детям. Теперь ты понимаешь, зачем мы приехали в этот город? - прошептала хриплым голосом Манефа.
- А можно узнать, как мы им будем мстить, уважаемая тетя, - улыбаясь беззубым ртом спросил долговязый Проныра.
- Завтра в городе состоится большой детский праздник. Мы его им испортим. Мы будем пакостить и вредить. Они его надолго запомнят, - ответила ему рыжая тетка.
- Отлично придумано, - потер руки Проныра. - Мы им покажем, где раки зимуют.
- Не только где зимуют, - добавила зло тетушка, - но и где раки летуют, весенюют и осенюют.
У племянника от удивления глаза полезли на лоб.
- Вот это да! - восхищенно прошептал он. - Такого даже я не знаю.
Старуха наклонилась к самому уху племянника, и они начали о чем-то шептаться, изредка противно хихикая и потирая руки от удовольствия.
- Ладно, поехали, детали я тебе расскажу по дороге, - прошипела тетушка, и они вышли на улицу. А уже через несколько минут они мчались на желтом автобусе в сторону газировального завода.
- Мы этим маленьким паразитам весь праздник испортим, - шипела старуха на ухо своему племяннику. - Для начала мы их газировки лишим. Пусть плачут от жажды и жары.
- Молодец тетушка, - потирал руки от удовольствия Проныра. - Ловко придумала, ничего не скажешь.
Сойдя с автобуса, они приблизились к газировальному заводу и, незаметно прошмыгнув мимо задремавшего вахтера, попали на территорию завода. Незаметно пробравшись в нужный цех, тот самый, куда поступала ПЕПСИ-КОЛА из Америки, тетушка и племянник затаились и стали выжидать, когда кто-нибудь пойдет.
- Возле завода продают астраханские арбузы, - прошипела тетка на ухо племяннику. - Наверняка кто-нибудь из рабочих купит себе домой арбуз. Мы этим и воспользуемся. Заткнем арбузом трубу, и газировка не сможет пройти на завод. Вот тогда мы и посмеемся над детьми.
Ждать им пришлось недолго. Через несколько минут они увидели то, чего ждали. По цеху шел рабочий и держал в руках огромный арбуз. Проныра высунул из укрытия свою длинную худую ногу в дырявом сандалии. Рабочий, не заметив препятствия, споткнулся и кубарем полетел на пол, а арбуз покатился по полу и плюхнулся прямо в котел, куда поступала ПЕПСИКОЛА. Арбуз заткнул собой трубу и газировка перестала поступать на завод.
- Дело сделано, - потирая руки, хрипло засмеялась тетушка Манефа и радостно хлопнула племянничка по его чахлой спине.
- Теперь-то вы уж точно узнаете, где раки осенюют, - погрозил в воздухе кулаками Проныра. - Пусть ваши языки высохнут от жары и зноя.
- А теперь, побежали поскорей, пока нас здесь не застукали, а то еще поколотят как собак, - предостерегла Манефа.
И оба негодяя побежали прочь с места преступления. Выскочив на улицу, они запрыгнули в троллейбус и умчались прочь от завода.
ГЛАВА 18,
в которой Кикимора устроила переполох в зоомагазине
Убежав от милиционера, Кикимора решила, что сама доберется до парка отдыха и там разыщет своих друзей. Поэтому она не очень сильно расстроилась. Она решила немного прогуляться по городу и пошляться по магазинам. Ей все было чрезвычайно интересно, ведь она впервые в жизни оказалась в городе. А в городе всегда есть на что посмотреть. Кикимора шлепала по тротуару большой улицы и разглядывала витрины магазинов. В витринах были очень большие и, главное чистые стекла. А Кикимора никогда раньше стекол не видела. Поэтому, когда она увидела в витрине продуктового магазина сыр, масло и колбасу, очень обрадовалась, потому что она уже давно проголодалась и хотела есть. Оглядевшись по сторонам и увидев, что рядом никого нет, она протянула руку, чтобы стащить продукты, но толстое стекло не позволило ей этого сделать. Вот тут Кикимора очень сильно удивилась.
- Странно, - подумала она вслух. - Стены вроде бы нет, а какая-то сила мою руку к колбасе все-таки не пускает. Наверное, люди тоже научились колдовать. Теперь понятно, почему они нас совсем не боятся. Надо бы об этом нашим рассказать, чтобы они осторожней были с людьми.
Кикимора пошла дальше. Рядом с ней по мостовой мчались легковые и грузовые автомобили. Но Кикимора их больше не боялась, потому что привыкла к ним. Вдруг она увидела витрину зоомагазина. В витрине стояли чучела животных и птиц. У Кикиморы от страха глаза полезли на лоб.
- Надо же, зверей и птиц околдовали и на витрину выставили. А вдруг и меня так же околдуют и выставят как пугало огородное людям на посмешище. - И все же любопытство взяло верх над страхом, и Кикимора вошла в магазин. А в магазине продавалось множество разных зверей и птиц. Поэтому стоял невероятный шум и гам. Дети кричали и визжали от восторга при виде настоящих зверей. Птицы пели и трещали. Родители разговаривали между собой.
На полках в больших аквариумах плавали золотые рыбки. На большой искусственной пальме сидела забавная макака и жевала желтый банан.
- Надо же, сколько всяких зверей, - подумала
Кикимора. - Прямо как в нашем лесу. - Она прошлепала в следующий отдел и увидела, что в этом отделе магазина в больших банках продаются лягушки и пиявки. Они продавались в лечебных целях, но Кикимора этого не знала. Потому что пиявки были ее любимым лакомством.
- Надо же, даже пиявок продают, - искренне удивилась Кикимора. - Наверно, люди тоже любят пиявочек кушать. А у нас в болоте их тысячи плавают. Нужно мне их тоже будет наловить, и когда мы в следующий раз поедем в город, то я встану и продам их людям за деньги. Богатенькой стану и улечу в Африку. Буду там жить и бананы с ананасами кушать. Говорят, там тепло и мухи не кусают. Не то что в нашем болоте, от комаров житья нет, - размечталась Кикимора Болотная.
- Покупайте лягушек, покупайте пиявок, - нараспев предлагала толстенькая продавщица проходившим мимо покупателям.
- Неплохо бы мне перекусить, а то я уже здорово проголодалась, - подумала Кикимора.
- Тетенька, дайте мне, пожалуйста, вот ту жирную пиявочку, - попросила Кикимора и протянула продавщице денежку.
- Держи, девочка, - сказала ей продавщица и протянула ей баночку с водой, в которой плавали несколько пиявок.
- Спасибо, тетя, - пискнула Кикимора и ловким движением пальцев схватила из банки самую жирную пиявку и засунула ее себе в рот.
- Ох, вкусненькая какая, - довольно заулыбалась Кикимора.
- А-А-А-А-ААААААА - раздался истошный крик толстой продавщицы.
Тут же со всех концов магазина и даже с улицы начали сбегаться любопытные люди. Все прибежавшие вертели головами и спрашивали, в чем дело. Но продавщица ничего вразумительного не могла ответить, а лишь показывала пальцем на испуганную Кикимбру и продолжала истошно вопить.
- А-А-А-А-А...
В этот момент из своего кабинета выскочил директор зоомагазина и, строго посмотрев на орущую продавщицу, спросил ее:
- В чем дело, Иванова? Ты почему кричишь на весь магазин. Всех людей перепугала. Что случилось?
- Э-Э-Э-Эта д-д-девочка с-с-сейчас пиявку проглотила, - показывая пальцем на Кикимору Болотную, произнесла с трудом Иванова. - Она же сейчас умрет - отравится - подавится!
- Ты что, девочка, в самом деле пиявку проглотила? - удивленно спросил директор магазина.
- А что такого, она очень даже вкусненькая, - пролепетала в ответ Кикимора. - Да вы сами попробуйте, вам обязательно понравится, - предложила она и, не дожидаясь ответа, достала из банки еще две пиявки и быстро засунула их в открытые рты продавщицы и директора.
- Б-У-М!!! - это грохнулась на пол продавщица Иванова.
- Б-У-М!!! - следом за ней грохнулся директор.
- БУМ! БУМ! БУМ!!! - это попадали все, кто находился рядом с ними и видел все это.
А Кикимора удивленно пожала плечами и, засунув себе в карман про запас большую лягушку, выбежала из магазина.
- Пора бежать в парк. А то скоро открытие праздника, а я до сих пор тут. Как бы мне самое интересное не пропустить, - подумала она и, вскочив в проходивший мимо трамвай, поехала по направлению к парку отдыха.
ГЛАВА 19,
в которой тетушка Манефа и Проныра продолжают пакостить
На городских часах показывало ровно десять часов утра. Ровно через два часа в парке отдыха должен был начаться большой детский праздник. В городе шли последние приготовления к празднику. Толпы родителей вместе со своими любимыми чадами направлялись в сторону центрального парка. А тетушка Манефа и ее любимый племянничек, переночевав на чердаке большого дома и своровав в продуктовом магазине батон колбасы и полкило сыра, позавтракали в своем логове. Манефа громко чавкала ворованой колбасой и одновременно разговаривала с племянником.
- Начало нашей гениальной операции прошло удачно. Мы оставили детей на празднике без их любимой газировочки. Теперь солнышко припечет, и у них языки от жары высохнут, макушки им напечет солнечными лучами, и все разом попадут в больницу. А там им будут давать горькую касторку и делать уколы, то-то будет весело. Тогда наступит наш праздник, - радовалась тетка.
- А что мы еще сделаем этим дошколятам-поросятам, - противно хихикая, спросил Проныра. - Мне ужасно понравилось пакостить и гадить, я хочу еще какую-нибудь мерзость им устроить.
- Я все давным-давно продумала, - оскалилась тетушка. - Я этот план давно вынашивала, вот только удобного случая все никак не представлялось. Когда меня выгнали из детского сада за то, что я всю группу малявок отлупила ремнем, я дала себе слово, что отомщу за себя и выполню свое обещание во что бы то ни стало. Они у меня заплачут горькими слезами, - погрозила она кулаком в воздухе.
- Так что же вы еще придумали, уважаемая тетя?
- Я узнала, что на праздник привезут очень много разных пирожных с заварным кремом. Потому что все эти противные дети ужасно любят лопать сладкое и вкусное. Так вот, мы пойдем на кондитерскую фабрику и испортим им все пирожные, а новые испечь не успеют, потому что праздник должен вот-вот начаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11