Вдобавок я знаком с этим человеком. И ты тоже.Смит вздрогнул:— Простите, сэр?— Человек, которого ты должен встретить и спасти, — Юрий Данко.— Данко…Перед мысленным взором Смита появился крупный тучный мужчина на несколько лет старше его самого, с добродушным круглым лицом. Юрий Данко, сын донецкого шахтёра, родившийся с дефектом ноги, состоял в чине полковника российской армии и служил в Военно-медицинском исследовательском центре.Смит не мог избавиться от чувства изумления. Он знал, что, прежде чем подписать секретный контракт, превращавший его в сотрудника «Прикрытия-1», Клейн изучил его жизнь под микроскопом. Стало быть, Клейн знал, что Смит знаком с Данко. Но ещё ни разу Клейн даже не намекнул о своём знакомстве с русским полковником.— Иными словами, Данко…— Работает на меня? Нет. И ты ни в коем случае не должен упоминать о том, что причастен к деятельности «Прикрытия». Я лишь посылаю к Данко знакомого ему человека, который его выручит. И не более того.Смит усомнился в этом. Клейн никогда не бывал полностью откровенен. Однако Смит твёрдо знал: он никогда не подвергнет агента опасности, умолчав о том, что ему следовало бы знать.— Во время нашей последней встречи, — продолжал Клейн, — мы с Данко разработали простой код, который следовало использовать только в чрезвычайных обстоятельствах. Цена — 8 евро — означает дату, 8 апреля, то есть через двое суток. Или через одни, если исходить из европейского времени. На закуску предлагаются морепродукты. Это указание на то, каким путём прибывает Данко — по морю. «Беллини» — это коктейль, изобретённый поваром бара «У Гарри» в Венеции. Часы, когда ресторан закрыт — с двух до четырех пополудни, — означают период времени, в течение которого агент рассчитывает оказаться в точке рандеву. — Клейн выдержал паузу. — Код простой, но весьма эффективный. Даже если послание перехватят и расшифруют, ресторанное меню никому ни о чем не расскажет.— Если Данко просит встречи через двадцать четыре часа, зачем ему было поднимать экстренную тревогу? — спросил Смит.— Потому что Данко уже поднял её заранее, — отозвался Клейн, явно встревоженный. — Он может прибыть в Венецию к указанному сроку, но может и опоздать.Смит пригубил кофе и кивнул:— Понимаю. Но вот ещё один вопрос на миллион долларов: что заставило Данко пуститься в бега?— Об этом может рассказать только он сам. И поверь, Джон, я очень хотел бы его выслушать. Данко занимает уникальную должность. Он нипочём не рискнул бы своим местом, если только…— Что именно?— Если только не почувствовал, что его положение пошатнулось. — Клейн отставил стаканчик. — Не могу сказать наверняка, но думаю, что Данко несёт с собой информацию. А значит, он полагает, что эта информация важна для меня.Клейн выглянул из-за плеча Смита и посмотрел на сержанта ВВС, вошедшего в ангар.— Самолёт готов отправиться в путь, сэр, — молодцевато доложил сержант.Клейн прикоснулся к локтю Смита, и они зашагали к двери.— Отправляйся в Венецию, — негромко заговорил Клейн. — Отыщи Данко и выясни, в чем дело. Выясни как можно быстрее.— Слушаюсь, сэр. Но в Венеции мне кое-что понадобится.Смиту не было нужды понижать голос. Едва они вышли из ангара, барабанная дробь дождя заглушила его слова. И только кивок Клейна свидетельствовал о том, что просьба Смита будет выполнена. Глава 3 В католической Европе пасхальная неделя — это время паломничества и праздничных встреч. Предприятия и школы закрываются, поезда и отели переполнены, а обитатели знаменитых городов Старого Света готовятся к нашествию чужаков.В Италии самым заманчивым местом для всякого, кто жаждет духовных и мирских наслаждений одновременно, является Венеция. Её многочисленные церкви и храмы способны удовлетворить религиозные запросы даже самого пылкого верующего. Вместе с тем Венеция уже тысячелетие влечёт к себе любителей игрищ и забав, и её узкие улочки и аллеи дают прибежище заведениям, угождающим любым земным аппетитам.Точно в тринадцать сорок пять, как вчера и позавчера, Смит прошёл между рядами столиков на площадке «Флорентийского кафе» на площади Святого Марка. Он всякий раз занимал одно и то же место рядом с небольшой приподнятой платформой, на которой стоял огромный рояль. Через несколько минут появится пианист, и точно в два часа пополудни в звуки шагов и голосов сотен туристов, заполонивших площадь, вплетутся ноты Моцарта или Баха.Официант, кормивший Смита два минувших дня, торопливо подбежал к столику. Американец, — если судить по его акценту, он не мог быть никем другим, — был прекрасным клиентом: он не замечал дурного обслуживания и платил щедрые чаевые. Глядя на дорогой пепельно-серый костюм Смита и туфли ручной работы, официант решил, что перед ним преуспевающий бизнесмен, который, заключив сделку, задержался на несколько дней, чтобы осмотреть достопримечательности за счёт своей компании.Смит улыбнулся официанту и, заказав обычные кофе и сэндвич, открыл «Интернешнл Геральд Трибьюн» на страницах финансового раздела.Его полуденная закуска появилась в тот самый миг, когда пианист заиграл вступительные аккорды концерта Баха. Смит положил в чашку два кубика сахара и неторопливо размешал. Разворачивая газету, он внимательно осмотрел пространство между своим столиком и Дворцом Дожей.Большую часть суток площадь Святого Марка с её вечными толпами туристов была идеальным местом для приёма беглеца. Однако тот опаздывал уже на двадцать четыре часа. Смит гадал, сумел ли Данко хотя бы выбраться из России.Смит работал в ИИЗА США, когда впервые встретился с Данко, своим коллегой из Военно-медицинского исследовательского центра. Их знакомство состоялось в роскошном «Гранд-Отёле» близ Берна. Там представители двух стран собрались на неформальную встречу, чтобы проинформировать друг друга об успехах в поэтапном закрытии своих программ создания биологического оружия. Подобные совещания являлись дополнением к официальным проверкам, которые осуществляли международные инспекции.Смиту никогда не доводилось вербовать агентов. Однако, как и все остальные члены американской делегации, он получил от офицеров контрразведки ЦРУ подробные инструкции о методах и способах действий спецслужб другой стороны. Уже в первые дни конференции Смит свёл знакомство с Данко. Он неизменно держался настороже, но тем не менее симпатизировал дородному грубоватому русскому. Данко не скрывал своего патриотизма, но, как он говорил Смиту, ему не хочется, чтобы его дети жили в мире, где какой-нибудь сумасшедший может использовать биологическое оружие в качестве средства террора или мщения.Смит прекрасно знал, что такое не просто возможно, но и весьма вероятно. Россию сотрясали спазмы перемен, кризиса и неопределённости. Однако государство по-прежнему располагало чудовищными запасами биологического оружия, хранившегося в ржавеющих контейнерах под присмотром равнодушных военных, жалованья которых зачастую не хватало, чтобы содержать свои семьи. Для этих людей возможность сбыть на сторону охраняемые материалы могла оказаться неодолимым искушением.Смит и Данко начали встречаться вне урочных часов конференции. К тому времени, когда делегации приготовились разъехаться по домам, между ними установилась дружба, основанная на взаимном доверии и уважении.В течение следующих двух лет они продолжали встречаться — в Санкт-Петербурге, Атланте, Париже и Гонконге — всякий раз под эгидой официальных совещаний. И каждый раз Смит замечал, что Данко становится все беспокойнее. Он не употреблял алкоголь, но время от времени ронял бессвязные замечания о двуличии своих командиров. Россия, намекал он, нарушает свои договорённости с США и всем миром. С шумом и помпой сокращая запасы биологического оружия, страна одновременно продолжала интенсивно заниматься научными исследованиями в этой области. Российские специалисты и инженеры исчезали, с тем чтобы появиться где-нибудь в Китае, Индии или Ираке, где на них был большой спрос и где их ждали неограниченные финансовые средства.Свойства человеческих душ всегда интересовали Смита. После очередного неохотного признания Данко он сказал ему: «Мы могли бы вместе поработать над этим, Юрий. Если, конечно, хотите».Реакция Данко была чем-то сходна с поведением кающегося, который наконец-то сбросил с себя тяжкий груз грехов. Он согласился поставлять Смиту информацию, которой, как он считал, должны располагать Соединённые Штаты. Данко выдвинул лишь два условия. Во-первых, он будет иметь дело только со Смитом и не станет встречаться с представителями разведывательных органов США. Во-вторых, он взял со Смита слово, что тот позаботится о его семье, если с ним что-нибудь стрясётся.«Тебе нечего бояться, Юрий, — сказал тогда Смит. — Ты умрёшь в своей постели, окружённый внуками».Вглядываясь в толпу, устремившуюся во Дворец Дожей, Смит вспомнил эти свои слова. Тогда он произнёс их вполне искренне. Но теперь, когда Данко опаздывал уже на сутки, они жгли ему язык. С другой стороны, ты никогда не упоминал о Клейне, как и о том, что у тебя есть связи в Америке, — размышлял Смит. — В чем дело, Юрий? И кто для тебя Клейн — козырь, оставленный про запас? Все новые люди прибывали на гондолах и катерах, которые причаливали к пирсам напротив знаменитых львов площади Св. Марка. Смит рассматривал их всех — юные парочки, взявшиеся за руки, отцы и матери, хлопотавшие над своими детьми, туристические группы, толпившиеся вокруг экскурсоводов, которые перекрикивали друг друга на десятке языков. Смит держал газету на уровне глаз, но его взор непрестанно перебегал с одного возбуждённого лица на другое, ища то, которое ему было нужно. Где ты, Юрий? Какое ужасное открытие ты совершил, если оно заставило тебя нарушить завесу тайны и рискнуть своей жизнью, чтобы вывезти сведения за границу? Вопросы терзали Смита. Связь с Данко прервалась, и ответов не было. По мнению Клейна, русский должен был пересечь полыхающую войной Югославию, скрываясь в хаосе, охватившем регион, пока не достигнет побережья. Там он найдёт судно, которое доставит его через Адриатику в Венецию. Только доберись сюда, и ты будешь в безопасности. В венецианском аэропорту Марко Поло ждал наготове «Гольфстрим»; у причала рядом с дворцом делле Приджиони на канале Рио де Палаццо стоял быстроходный катер. Смит мог доставить Данко на борт катера через три минуты после того, как обнаружил бы его. Через час они уже были бы в воздухе. Где ты? Смит потянулся к чашке с кофе, когда в боковом поле его зрения мелькнул тучный мужчина, пробиравшийся вдоль туристической группы. Быть может, он входил в её состав, быть может, нет. На нем были нейлоновый дождевик и шапочка для гольфа. Лицо мужчины закрывали густая борода и большие солнцезащитные очки. Однако в его облике было нечто примечательное.Смит продолжал присматриваться и наконец понял, что именно. Мужчина чуть заметно припадал на левую ногу. Юрий Данко родился с левой ногой на два сантиметра короче, чем правая. Даже башмак на утолщённой подошве не мог полностью скрыть его хромоту. Смит повернул кресло и чуть опустил газету, следя за перемещениями Данко. Русский весьма ловко прикрывался туристами, двигаясь вместе с ними так, что его можно было принять за члена группы, но и не приближаясь вплотную, чтобы не привлечь внимание её руководителя.Группа медленно отвернула от базилики Св. Марка и двинулась к Дворцу Дожей. Менее чем через минуту она поравнялась с первыми рядами столиков и кресел «Флорентийского кафе». Несколько туристов отделились от группы, направляясь к закусочной соседнего заведения. Когда они проходили мимо Смита, тот даже не шевельнулся. И только при появлении Данко он вскинул глаза.— За моим столиком есть свободное место.Данко повернулся, явно узнав его голос.— Джон?— Это я, Юрий. Садись.Русский опустился в кресло. На его лице застыла ошеломлённое выражение.— Но мистер Клейн… Он послал тебя! Значит, ты работаешь на…— Здесь не место для подобных разговоров. Но ты не ошибся. Я приехал за тобой.Покачав головой, Данко окликнул проходящего мимо официанта и заказал кофе, потом вынул сигарету и закурил. Смит отметил, что даже борода не может скрыть, каким худым и измождённым стало его лицо. Пальцы, разжигавшие сигарету, тряслись.— До сих пор не могу поверить, что ты…— Юрий!— Все в порядке, Джон. За мной не следили. Я не привёл за собой хвост. — Данко откинулся на спинку кресла и посмотрел на пианиста. — Восхитительно, не правда ли? Я говорю о музыке.Смит подался вперёд.— Ты хорошо себя чувствуешь?Данко кивнул.— Я в порядке. Добраться сюда было нелегко, но… — Официант принёс кофе, и он выдержал паузу. — В Югославии мне пришлось довольно трудно. Сербы превратились в толпу параноиков. У меня был украинский паспорт, но даже в нем проверяли каждую букву.Стараясь удержать в узде сотни вопросов, готовых сорваться с языка, Смит сосредоточился на своих дальнейших действиях.— Ты не хочешь сказать или передать мне что-нибудь прямо сейчас?Казалось, Данко не слышит его. Он смотрел на двух карабинеров — итальянских стражей порядка, — медленно пробиравшихся через толпу туристов. У обоих карабинеров висел на шее автомат.— Слишком много полиции… — пробормотал Данко.— Выходной день, — объяснил Смит. — В такое время полиция отряжает дополнительные патрули…— Я должен кое-что сообщить мистеру Клейну, — сказал Данко. — Они собираются сделать такое… мне даже трудно в это поверить. Это безумие!— Что именно сделать? — осведомился Смит, пытаясь следить за своим голосом. — И кто эти «они»?Данко нервно огляделся.— Ты все подготовил? Сумеешь увезти меня отсюда?— Можем отправляться в путь прямо сейчас.Сунув руку в карман за бумажником, Смит заметил двух карабинеров, шагавших среди столиков. Один из них пошутил, другой рассмеялся, указывая на закусочную.— Джон!Короткий вопль Данко заглушила громкая очередь, выпущенная в упор. Миновав столик Данко и Смита, карабинеры развернулись, из стволов их автоматов брызнуло смертоносное пламя, пронизывая тело Данко.
1 2 3 4 5 6 7