— Хорошо, я попробую, — согласилась Вивьен, покрывшись гусиной кожей с головы до пят от холода. — Но все говорит за то, что я буду выглядеть смешно.— Уверяю вас, это исключено, — возразила миссис Баттонс. За последние три дня отношение экономки к Вивьен заметно изменилось к лучшему. Этому немало способствовало то, что Вивьен при первой же возможности хвалила и благодарила слуг, искренне признательная за любую помощь.Если бы Вивьен была знатной дамой, она, вероятно, воспринимала бы все как должное, не снисходя до общения с прислугой. Но, будучи далеко не аристократкой, девушка считала, что домочадцы Моргана более чем добры. Она не сомневалась, что им известно о ее беспутном прошлом, и тем не менее они обращались с ней с почтительностью, достойной герцогини. Когда она упомянула об этом в разговоре с миссис Баттонс, экономка иронично улыбнулась.— Во-первых, мистер Морган недвусмысленно дал понять, что ценит вас и желает, чтобы к вам относились как к знатной гостье. Но что гораздо важнее, мисс Дюваль, ваше поведение говорит само за себя. Что бы о вас ни болтали, слуги в состоянии понять: вы милая и порядочная молодая женщина.— К сожалению, это не так, — возразила Вивьен, не решаясь взглянуть экономке в глаза.— Все мы совершаем ошибки, — немного погодя мягко сказала экономка и ласково погладила ее но плечу. — Мне приходилось слышать о куда более страшных прегрешениях, чем ваши. Благодаря профессии мистера Моргана я видела немало заблудших созданий, в которых не осталось ни крупицы добра или надежды. Вы совсем не в таком отчаянном положении.— Спасибо, — прошептала Вивьен покаянно. — Я постараюсь оправдать ваше доброе отношение. — С этой минуты миссис Баттонс прониклась к ней почти материнским сочувствием и взяла ее под свое надежное крыло.Что касается Гранта, Вивьен редко видела его, так как все свое время он посвящал расследованию ее дела и нескольких других. Он навещал ее по утрам, проводил с ней минут пять и исчезал на весь день. Вечера он коротал за чтением в библиотеке, довольствуясь одиноким спартанским ужином.Морган оставался для Вивьен загадочной фигурой. Грошовые романы, которыми снабдила ее Мэри, проливали мало света на его характер. В них выпячивалась авантюрная сторона его натуры, излагались захватывающие детали расследованных Морганом преступлений, в том числе знаменитая погоня за убийцей через два континента. Однако было ясно, что автор не имеет ни малейшего представления о личности своего героя. Впрочем, как подозревала Вивьен, такой подход устраивал публику, предпочитавшую реальному человеку выдуманные истории, превращавшие его в ходячую легенду. При всем интересе к достижениям и необыкновенным способностям знаменитостей, никто не хотел знать об их слабостях.Но именно слабости Моргана привлекали Вивьен в первую очередь. Судя по всему, у него их было немного. Скрытный и внешне неуязвимый, он избегал разговоров о своем прошлом, заставляя Вивьен гадать, какие секреты и воспоминания хранятся в его тщательно оберегаемом сердце. В одном она не сомневалась: Морган никогда не доверится ей до такой степени.Вивьен было понятно презрение Моргана к той жизни, которую она вела до несчастного случая. Она полностью разделяла его чувства. К несчастью, в процессе расследования, видимо, обнаружились дополнительные, весьма нелестные для нее факты. Морган не скрывал, что опрашивает знавших ее людей. Но как выяснилось, никто из них не мог сообщить ничего сколь-нибудь полезного или особо приятного.Вивьен нахмурилась, отгоняя тягостные мысли. Она оперлась на спинку стоявшего поблизости стула в ожидании, пока Мэри застегнет на ней бархатное платье. Ее лодыжка быстро заживала и только иногда ныла, когда она слишком долго стояла.— Готово, — удовлетворенно произнесла миссис Баттонс и отошла назад, с улыбкой глядя на Вивьен. — Прелестное платье и цвет идеальный.Вивьен медленно приблизилась к стоявшему на туалетном столике зеркалу. К ее удивлению, экономка оказалась права. На фоне темного бархата кожа казалась фарфоровой, в волосах вспыхивали рубиновые искры. Черная шелковая тесьма украшала высокий ворот. Таким же шелком был отделан вертикальный разрез от шеи до ключицы, открывавший полоску белой кожи. Ничто более не искажало простых, но элегантных линий платья, за исключением пышной оборки из черного шелка на подоле широкой юбки. Это был строгий туалет, достойный дамы из высшего общества. Вивьен испытала большое облегчение, обнаружив, что является обладательницей нескольких пристойных платьев.— Слава Богу, — прошептала она, виновато улыбнувшись Мэри и миссис Баттонс, — я чувствую себя вполне респектабельной особой.— Если пожелаете, мисс Дюваль, — предложила Мэри, — я расчешу вам волосы и заколю их наверх. Тогда вы будете настоящая леди — до кончиков ногтей. И мистеру Моргану понравится, что вы такая нарядная!— Спасибо, Мэри. — Вивьен направилась к туалетному столику, задержавшись по пути, чтобы поднять влажное полотенце.— Нет, нет, — запричитала горничная, бросившись к ней одновременно с экономкой. — Вам, мисс Дюваль, не полагается помогать мне!Вивьен с пристыженной улыбкой отдала полотенце:— Мне совсем не трудно.— Не извольте беспокоиться, — сказала Мэри, усаживая ее за туалетный столик.Остановившись позади Вивьен, миссис Баттонс встретилась с ней взглядом в зеркале. Экономка ласково улыбалась, но выражение ее глаз оставалось задумчивым.— По-моему, вы не привыкли, чтобы вам прислуживали.Вивьен вздохнула:— Хотела бы я знать, к чему привыкла.— Даме, у которой есть слуги, никогда не придет в голову прибирать в комнате или готовить себе ванну, даже если она забыла все на свете.— Но у меня были слуги. — Вивьен вытащила шпильку из принесенной Мэри коробочки и обвела волнистый край кончиком пальца. — Во всяком случае, так утверждает мистер Морган. Я была избалованной особой, которая занималась только… — Она умолкла со сконфуженным видом.— По вашему поведению никак не скажешь, что вы избалованная особа", — заметила экономка. — Думаю, потеря памяти тут ни при чем. — Она философски пожала плечами и улыбнулась:— Правда, я не врач.Мэри сделала Вивьен простую прическу, уложив косы в узел на макушке и оставив несколько золотисто-рыжих локонов свободно виться за ушами и на шее. Довольная, Вивьен решила осмотреться в доме.— Неплохо для разнообразия хотя бы посидеть в другой комнате, — оживленно сказала она. — Нет ли внизу маленькой гостиной или библиотеки? Может, у мистера Моргана найдется несколько книг, на которые я могла бы взглянуть?При этих словах экономка и горничная обменялись улыбками.— Конечно, найдется, — ответила миссис Баттонс. — Я провожу вас в библиотеку, мисс Дюваль. Но вы должны щадить лодыжку и не утомляться.Вивьен нетерпеливо взяла экономку под руку, и они осторожной поступью двинулись вниз. Дом был удивительно красив — темные панели красного дерева, толстые английские ковры, устилавшие полы, шератоновская мебель с присущей ей элегантной простотой линий и великолепные камины, щедро отделанные мрамором. Воздух в библиотеке благоухал воском, кожей и пергаментом. С наслаждением вдыхая эти запахи, Вивьен вошла внутрь. Остановившись посередине просторного помещения, она медленно обернулась, немало удивленная увиденным.— Это одна из самых больших комнат в доме, — гордо сообщила миссис Баттонс. — Мистер Морган разместил свои драгоценные книги по первому разряду.Вивьен почтительно взирала на высокие застекленные шкафы, картотеки с тисненными золотом надписями, мраморные бюсты, расставленные по углам. Ее взгляд упал на столы, заваленные книгами, многие из которых были раскрыты, как будто читатель только что отлучился по срочному делу.— Это ведь не просто дань тщеславию? — поинтересовалась она.— О, нет. Хозяин просто помешан на книгах. — Миссис Баттонс переставила удобное кресло поближе к весело пылавшему огню и раздвинула шторы, впуская дневной свет. — Я вас оставлю, мисс Дюваль. Думаю, вы найдете чем заняться. Прислать вам чай?Покачав головой, Вивьен двинулась вдоль шкафов, бегло просматривая корешки. Экономка внезапно рассмеялась.— Впервые вижу, чтобы кто-нибудь смотрел на книги так же, как мистер Морган, — сказала она.Не заметив ухода экономки, Вивьен открыла стеклянную дверцу, за которой выстроились томики со стихами. По мере того как она читала одно название за другим, ее охватывало странное чувство… Многие из них казались поразительно знакомыми, вызывая непонятный трепет. Как завороженная, Вивьен потянулась к одной из книг. Ощущая под пальцами мягкую кожу переплета, она открыла томик и нашла стихотворение Китса «Ода греческой урне». «Тебе, нетронутой невесте тишины…» У нее было такое ощущение, будто она читала эти строки тысячу раз. Словно в мозгу распахнулась дверь, открыв доступ к знаниям, хранившимся там до сего момента. В крайнем возбуждении Вивьен прижала томик к груди и схватила другой, затем третий… Шекспир, Китс, Донн, Блейк <Джон Китс (1795-1821), Джон Донн (1572-1631), Уильям Блейк (1757-1827) — английские поэты.>.От радости у Вивьен закружилась голова. Она вытащила из шкафа столько книг, сколько уместилось в руках, уронив в спешке несколько томиков на пол. Ей хотелось унести их все в тихий уголок и читать запоем.На нижней полке она обнаружила потрепанные тома по философии. Схватив «Рассуждения» Декарта <Рене Декарт (1596-1650) — французский философ, математик, физик и физиолог.>, она раскрыла книгу наугад и лихорадочно прочитала вслух абзац: «Из всех понятий, которые я некогда считал абсолютно верными, нет ни одного, которое нельзя подвергнуть сомнению…»Прижав к груди раскрытую книгу, Вивьен пыталась осознать мелькавшие в мозгу хаотические образы. Она изучала эту книгу с кем-то, кто был ей очень дорог. Знакомые фразы принесли ей ощущение безопасности и комфорта, в которых она отчаянно нуждалась. Она закрыла глаза и крепче обхватила книгу, силясь удержать ускользающие воспоминания.— Ну и дела, — нарушил тишину низкий сардонический голос. — Не ожидал увидеть вас в библиотеке. Нашли что-нибудь интересное? Глава 6 Быстро обернувшись, Вивьен увидела Моргана, который стоял в дверях с усталой гримасой, заменявшей ему улыбку. Сумрачно-серые тона его брюк и жилета оживлял сюртук цвета мха, на фоне которого его зеленые глаза казались ярче. Вивьен взволнованно шагнула к нему, спеша поделиться своим открытием.— Грант, — выдохнула она, прижимая к груди рассыпающуюся охапку книг. Сердце ее бешено колотилось. — Помню, я читала эти книги… Вы не представляете себе, что я чувствую. — У нее вырвался нервный смешок. — О, почему я не могу вспомнить больше? Если бы только…— Вивьен… — тихо отозвался Морган, став серьезным.В несколько шагов он оказался рядом с ней и подхватил накренившуюся стопку. По сочувственному выражению его лица Вивьен поняла, насколько безумный у нее вид. Слова рвались с ее губ, но он мягко остановил ее.— Позвольте мне. — Он забрал тяжелые тома из ее слабых рук, положил их на стоявший поблизости стол и повернулся к ней. Сжав плечи девушки огромными ладонями, он притянул ее к себе, и успокаивающе погладил по спине. — Так что вам удалось вспомнить?Вивьен трепетала, наслаждаясь его объятиями.— Я читала эти книги раньше с кем-то, кто был мне очень близок. Я не могу представить себе его лица, услышать голос… Чем больше я стараюсь вспомнить, тем быстрее все ускользает.— Вы читали эти книги? — усомнился Грант, бросив взгляд на беспорядочную груду, сваленную на столе.Вивьен утвердительно кивнула, уткнувшись лицом ему в грудь:— Я могу даже кое-что процитировать.— Хм-м…Сбитая с толку этим маловразумительным ответом, Вивьен посмотрела ему в глаза.— Вы что, мне не верите?Некоторое время он не сводил с нее живого, изучающего взгляда.— Это совсем не в вашем духе, — вымолвил он наконец.— Я говорю правду, — настаивала она.— Вы читали Декарта, — с расстановкой произнес он. — В таком случае я не прочь послушать ваше мнение о картезианстве <Картезианство — учение французского философа-дуалиста Рене Декарта и его последователей.>.Вивьен задумалась, с облегчением обнаружив, что поняла вопрос.— Мистер Декарт считал, что душа и тело — это раздельные сущности. А посему мы не можем полагаться на чувства как основу познания. По-моему, он прав… — Она помолчала и добавила:— Истина — это нечто, что понимаешь сердцем вопреки фактам.Хотя Морган хранил обычную невозмутимость, Вивьен чувствовала, что он удивлен.— Похоже, я приютил под своей крышей философа, — заметил он, и внезапно в его глазах вспыхнули веселые искорки. Он положил книгу на стол и потянулся за другой, стоявшей на полке. — Раз так, расскажите мне, в чем Локк <Джон Локк (1632 — 1704) — английский философ.> расходится с Декартом.Вивьен взяла у него книгу и положила ладонь на сафьяновый переплет.— Мистер Локк считает, что мозг новорожденного ребенка представляет собой чистую страницу… Верно? — Она бросила взгляд на Моргана, ответившего ей утвердительным кивком. — Он также считает, что знание основывается на опыте. Мысль возникает только в результате чувственного восприятия. Я не могу с этим полностью согласиться. Даже при рождении человек не является пустой грифельной доской. Мне кажется, некоторые вещи заложены в нас с самого начала, до того как мы приобретаем жизненный опыт.Морган забрал у нее книгу и поставил на полку. Повернувшись к Вивьен, он с нежностью заправил выбившуюся медную прядь ей за ухо.— Какие еще книги кажутся вам знакомыми?Вивьен подошла к другому ряду полок и стала вытаскивать аккуратно расставленные тома… труды по истории, теологии, романы и драматические произведения, складывая их во вторую стопку на столе.— Я уверена, что читала эту, и эту, и те… О, а вот одна из моих любимых книг.Он улыбнулся ее энтузиазму:— Вы удивительно начитанны для женщины, которая никогда не читает.— Кто вам сказал? — удивилась она.— Лорд Джерард заверил меня, что вы не любите читать.— Но это не правда.— Вы настоящий хамелеон, Вивьен, — тихо промолвил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34