— Не знаю, хватает ли на моей ладони места для всех.Женщина склонилась над ней и издала горловой звук.— Опрометчивый, — сказала она. — Поступаешь необдуманно. Сначала говоришь, а потом думаешь.Куин нервно засмеялся.— Не могу не согласиться, — признал он.— Ты поплатишься за это, — предупредила она. Куин замолк. Потом сказал:— Может быть, я уже поплатился.— Ты поплатишься снова, — спокойно сказала она. — И самым худшим образом, если только не исправишь то плохое, что сделал.— Что именно? — попробовал засмеяться он. — Список такой длинный.Она подняла на него глаза и выдержала его взгляд.— Ты знаешь, — сказала она. — Да, ты знаешь. Куин заерзал на стуле.— Я… я не уверен.Цыганка пожала плечами и указательным пальцем потрогала его ладонь у основания большого пальца.— Я вижу, что недавно ты понес большую утрату.— Мой отец, — признал Куин. — Он… он покинул нас.— А… — сказала цыганка. — Как тебя зовут?— Куин, Куинтин Хьюитт — или Уинвуд. Лорд Уинвуд. Она снова издала горловой звук.— У вас, англичан, так много имен, — пробормотала она, роняя его руку, как если бы она устала. — Теперь уходите. Все. Идите к своей карете и уезжайте. Я не смогу сказать вам ничего такого, что помешало бы вам напрасно растрачивать ваши жизни. Ваши судьбы решены.Аласдэр недоверчиво оборотился к выходу.— Идите, — снова сказала цыганка. — Те, что гнались за вами, ушли. Они не вернутся. Сегодня не эти неуклюжие болваны, а сама судьба призвала тебя, Маклахлан, к ответу за твои грехи.Меррик вскочил на ноги. Куин принужденно засмеялся.— Сожалею, Аласдэр, — сказал он. — Меррик и я отделались довольно легко.Он улыбнулся женщине, необычная красота которой явно подействовала на Аласдэра.— Легко? — отозвалась цыганка. Она подняла глаза на Куина и пристально посмотрела на него. — Но я ничего не сказала о вашем будущем.А ведь это правда, озадаченно подумал Аласдэр. Она сказала о многом, но почти ничего не предсказывала.Меррик теперь стоял у выхода спиной к ним и выглядывал наружу.— Что же, тогда скажи, — не без вызова предложил Куин. — Что ждет нас, мадам? Богатство? Дальняя дорога? Что?Она немного помедлила.— Это не салонная игра, милорд. Ты действительно хочешь знать?Куин замялся.— Я… Да… Почему бы нет?Теперь цыганка будто всматривалась куда-то вдаль.— Как говорится в вашей пословице, лорд Уинвуд? Вспомнила! Цыплята всегда возвращаются на свой насест. — Ее» голос стал жестким. — В любом случае ни одному из вас больше не удастся избежать наказания за ваши дурные поступки. Ни один из вас не сможет продолжать брать и пользоваться, не платя за это. Вы должны начать оплачивать свои грехи. Так будет — вам не уйти от судьбы.— Пороки? Грехи? — заговорил Аласдэр. — Мадам, это слишком сильно сказано.— Называйте как хотите, — сказала цыганка, пожав плечами, отчего ее длинные серьги закачались. — Но ты заплатишь, Маклахлан. Ты получишь урок. И будешь страдать. То, что произойдет дальше, будет таким же реальным и таким же болезненным, как кровоподтек у тебя между глаз.Меррик приглушенно выругался, но не обернулся.— Я начинаю уставать от этой челтнемской трагедии, — бросил он. — С меня хватит.— Подожди, Меррик. — Куин осторожно рассматривал женщину. — Это что, одно из цыганских проклятий?Глаза женщины засверкали.— Лорд Уинвуд, ты глупец, — сказала она. — Ты начитался романов. Вы, все трое, сами себя прокляли, мне тут нечего делать. Настало время восстановить справедливость. Вы должны все исправить.— Что за вздор! — бросил через плечо Меррик.— Тем не менее так и будет, — спокойно сказала женщина.Внезапно в шатер ворвался холодный ветер, и Аласдэра, несмотря на летнюю жару, охватил озноб. Он повернулся и увидел, что его брат уже откинул полог и двинулся по дорожке вниз. Куин помедлил и последовал за ним.Аласдэра трудно было напугать и обескуражить, он улыбнулся и уселся на средний стул.— Моя дорогая девочка, — сказал он, перегибаясь через стол. — Теперь, когда рядом нет этих закосневших в предрассудках филистеров, могу я задать тебе вопрос — кто-нибудь говорил тебе, что твои глаза имеют цвет лучшего коньяка? Что твои губы подобны лепесткам роз?— Да, и что мои ягодицы как два полукружия из каррарского мрамора, — сухо отвечала красавица. — Поверь мне, Маклахлан, я слышала все это.Улыбка Аласдэра увяла.— А жаль!Цыганка посмотрела на него озадаченно и встала.— Уходи, — сказала она. — Убирайся из моего шатра вместе со своими избитыми приемами обольщения. Здесь они не принесут тебе успеха.Аласдэр опустил голову и засмеялся.— День действительно выдался неудачный, — признал он. Цыганка некоторое время молчала. Напоследок прошептала:— Мой бедный, бедный Маклахлан. Боюсь, ты не представляешь себе и половины сегодняшних неприятностей.Аласдэр снова почувствовал на своем затылке холодное дуновение ветра. Когда он поднял глаза, то увидел, что прекрасная предсказательница исчезла. Глава 1И грянул гром Вернувшись в свой лондонский дом на Грейт-Куин-стрит, Аласдэр отмахнулся от вопросов дворецкого относительно обеда, бросил на кресло куртку и шарф и растянулся на потертом кожаном диване в курительной комнате. Он сразу же погрузился в темное забытье, без мыслей и чувств: алкоголь сослужил ему хорошую службу по дороге домой.Неумеренное количество бренди понадобилось, чтобы выдержать общество спутников. Куин не мог смириться с потерей двадцати фунтов и всю дорогу ворчал и жаловался. Что же до Меррика, младшего брата Аласдэра, то ему не нужен был повод, чтобы стать мрачным и строптивым. Это было его обычное состояние. «По крайней мере его красивая цыганка охарактеризовала верно», — мелькнуло в голове Аласдэра, прежде чем он окончательно уснул.Он так нагрузился, что у него не было сил добраться до кровати. Незадолго до полуночи его разбудил шум за окнами. Он приоткрыл один глаз и понял, что после необычно жаркого для этого времени года дня разразилась сильнейшая гроза. Уютно устроившийся на диване Аласдэр зевнул, почесался, повернулся на другой бок и снова безмятежно погрузился в сладкий сон, но вскоре настойчивый стук в парадную дверь заставил его оторваться от сновидений.Он попытался проигнорировать стук и вернуться к ускользающей игре воображения — чему-то, связанному с Блисс, прекрасной цыганкой и бутылкой хорошего шампанского. Но назойливый звук возобновился как раз в момент, когда цыганка возбуждающе проводила пальцами по его спине. Черт! Почему это Уэллингз не подходит к двери? Но дворецкий не подходил, и стук не прекращался.Скорее раздраженный, чем обеспокоенный, Аласдэр с трудом поднялся, вышел в коридор и подошел к лестнице. В прихожей внизу Уэллингз уже распахнул дверь. Аласдэр нагнулся и увидел женскую фигуру, скорее всего служанку, стоявшую на пороге с корзиной в руках, в которой, видимо, было выстиранное белье, — и это показалось ему странным.Нос Уэллингза смотрел несколько вверх, что указывало на его пренебрежительное отношение к посетительнице.— Как я уже дважды объяснил вам, мадам, — говорил он, — сэр Аласдэр не принимает особ женского пола, являющихся без провожатых. Особенно в такой час. Возвращайтесь, откуда пришли, иначе вы скончаетесь на этом пороге от воспаления легких.Он сделал движение, чтобы закрыть дверь, но женщина быстро просунула в щель сначала ступню, а затем и всю ногу.— Кончайте нести вздор и слушайте, вы! — сказала женщина с язвительностью, достойной Старушки Макгрегор. — Позовите сюда своего хозяина и поторопитесь, потому что иначе я буду стучать в дверь до тех пор, пока на этих ступеньках не окажется сам Господь Бог со всеми своими ангелами.Аласдэр, конечно, понимал, что совершает большую ошибку. Но, влекомый чем-то, чему он не мог дать названия, а может быть, вследствие временного помрачения ума, он начал медленно спускаться по лестнице. Его спрашивала не женщина, а совсем еще девочка. Что же до корзины с бельем, то… это не белье. Больше он ничего не мог бы сказать. На полпути вниз он откашлялся.Уэллингз повернулся к нему, и одновременно глянула вверх девчушка. Аласдэру показалось, что он получил мощный удар в живот. Глаза у нее были чистейшего зеленого цвета — ему не приходилось видеть ничего похожего. Холодные и чистые, как альпийский ручей, — его будто окатило ледяной водой.— Вы хотели видеть меня, мисс? — осведомился он. Она уставилась на него.— Да, если вас зовут Маклахлан, — отвечала она. — Именно таким я вас и представляла.Аласдэр не посчитал ее слова за комплимент. Сейчас он предпочел бы быть совершенно трезвым. У него появилось тревожное чувство, что с этой особой, пусть худенькой, бледной и вымокшей, надо быть настороже. Она неловко, из-под корзины, протянула ему руку. Аласдэр взял ее и почувствовал, что даже перчатка у нее сырая.— Мисс Эсме Гамильтон, — решительно произнесла она. Аласдэр изобразил сердечную улыбку.— Рад видеть вас, мисс Гамильтон, — солгал он. — Мы знакомы?— Вы не знаете меня, — сказала она. — Однако мне необходимо переговорить с вами. — Она неприязненно посмотрела на Уэллингза. — Наедине, если позволите.Аласдэр насмешливо посмотрел на нее.— Вы выбрали неподходящее время, мисс Гамильтон.— Согласна, но мне дали понять, что вас можно застать только в неподходящее время.Дурное предчувствие усилилось, но любопытство взяло вверх. С легким поклоном он указал девушке, куда идти, и послал Уэллингза за чаем и сухими полотенцами. В гостиной девушка наклонилась над диваном, который был ближе всего к огню, и какое-то время поколдовала со свертком в корзине.Кто она? Наверняка шотландка — она и не пыталась скрыть характерный акцент. Худенькая, по виду почти ребенок, если бы не русалочьи зеленые глаза. Ей не могло быть больше семнадцати-восемнадцати лет, и, несмотря на ее промокшее простенькое платье, она явно происходила не из низов. А из этого следовало, что чем скорее он сумеет ее выпроводить, тем меньшее количество неприятностей грозит им обоим.С этими мыслями он вернулся к двери в гостиную и распахнул ее. Она смотрела на него снизу вверх с дивана и неодобрительно хмурилась.— Я опасаюсь, что мой дворецкий может неправильно истолковать ваши обстоятельства, мисс Гамильтон, — сказал Аласдэр. — Думаю, юной леди неблагоразумно оставаться со мной наедине.В этот момент сверток заворочался. Аласдэр так и подскочил.— О Боже! — воскликнул он, подбегая, чтобы посмотреть на него.Из-под кипы одеялец высунулась крошечная ножка. Мисс Гамильтон откинула верхнее, и все поплыло перед глазами Аласдэра — он успел заметить крошечную ручку, два сонных глаза в длинных ресницах и прелестный ротик, похожий на бутон розы.— Ее зовут Сорча, — прошептала мисс Гамильтон. — Если, конечно, вы не захотите сменить ей имя.Аласдэр отпрянул, как если бы содержимое корзинки могло взорваться.— Если только я… захочу… что?— Сменить ей имя, — повторила мисс Гамильтон, снова окинув его холодным взглядом. — Как бы мне ни было больно, я должна оставить ее. Я не смогу заботиться о ней так, как она заслуживает.Аласдэр цинично рассмеялся.— Ну нет, — произнес он безжалостным тоном, — этот номер не пройдет, мисс Гамильтон. Если бы я когда-либо укладывал вас в постель, я бы запомнил это.Мисс Гамильтон выпрямилась.— Меня?.. Побойтесь Бога, Маклахлан! Вы что, с ума сошли?— Прошу прощения, — сухо сказал он. — Возможно, я чего-то не понял. Умоляю, скажите мне, почему вы здесь. И я должен предупредить вас, мисс Гамильтон, что я не идиот.Рот девушки слегка покривился.— Рада слышать это, сэр, — отвечала она, снова окидывая его взглядом. — А то я уже начала бояться, что это не так.Аласдэр не был расположен терпеть оскорбления от девчушки, которая более всего походила на мокрого воробушка. Тут ему пришло в голову, что он и сам не в лучшем виде. Он спал в одежде — той самой, которую надел рано утром, отправляясь на бои. Он валялся с девкой на куче соломы, в него стрелял и за ним гнался сумасшедший, затем он напился до бесчувствия во время трехчасовой тряски в карете. Около двадцати часов он не брился, меж глаз у него красовалась багровая шишка величиной с гусиное яйцо, а волосы наверняка стояли дыбом. Он непроизвольно провел по ним рукой. Она смотрела на него со странной смесью презрения и страха, и непонятно почему он пожалел, что стоит перед ней не в сюртуке и не при галстуке.— Теперь послушайте, мисс Гамильтон, — наконец нашелся он. — Я решительно не желаю выслушивать от вас колкости, особенно если учесть…— О, вы правы, я знаю! — С ее лица исчезло выражение презрения, но не страха. — Я устала и раздражена; в свою защиту могу сказать, что я добиралась сюда больше недели и еще два дня пыталась разыскать вас в этом проклятом городе.— Одна?..— Если не считать Сорчу, то одна, — призналась она. — Приношу свои извинения.К Аласдэру вернулась обычная уверенность.— Садитесь, пожалуйста, и снимите свой мокрый плащ и перчатки, — скомандовал он. Когда она подчинилась, он положил их поближе к двери и заходил по комнате.— Теперь скажите мне, мисс Гамильтон. Кто мать этого ребенка, если вы ею не являетесь?Ее щеки слегка порозовели.— Моя мать, — спокойно вымолвила она. — Леди Ачанолт.— Леди Ача… как дальше?— Леди Ачанолт. — Девушка нахмурилась. — Вы… вы не помните ее имени?К своему ужасу, он не помнил и признался в этом.— Неужели? — Ее щеки порозовели. — Бедная мама! Мне представляется, она воображала, что память о ней вы унесете с собой в могилу или что-нибудь еще в этом роде.— В могилу? — повторил он, борясь с неприятным ощущением под ложечкой. — А где же она сама?— Мне жаль, но ее больше нет. — Рука девушки потянулась к изящной и явно дорогой нитке жемчуга на шее — и стала нервно теребить ее. — Мама покинула нас. Это случилось неожиданно.— Сочувствую, мисс Гамильтон. Мисс Гамильтон побледнела.— Оставьте сочувствие для своей дочери. Между прочим, ее полное имя леди Сорча Гатри. Она была зачата больше двух лет назад, в новогоднюю ночь. Теперь-то у вас в голове прояснилось?Аласдэр ничего не мог понять.— Ну… нет.— Но вы должны помнить, — настаивала мисс Гамильтон. — Был бал-маскарад — в доме лорда Моруина в Эдинбурге.
1 2 3 4 5 6