Ц Да. Выезжая, она чуть не задела велосипедиста.
Внезапная мысль осенила Дюваля: „А нет ли у нее любовника?" У него уже и ран
ьше возникало такое подозрение, но он подавлял его, считая слишком наивн
ым. Первый муж Вероники взял на себя всю вину. Но что это доказывало? Вот ес
ли бы любовник был на самом деле, то-то была бы удача! Все ее отлучки, поездк
и… Дюваль пытался припомнить… Частые смены жилья… Они легко объяснялис
ь. Их оправдывала продажа парижской квартиры. Никаких писем… или почти н
икаких… Почти никаких звонков. Было над чем задуматься. В этот вечер он пе
рерыл в доме все комнаты, словно взломщик, вещь за вещью, ящик за ящиком. Ни
чего. Позвонил мэтру Тессие.
Ц Скажите, мэтр, а что если у моей жены есть любовник…
Ц У вас есть письма? Фотографии? Нужны доказательства.
Ц У меня ничего нет. Но…
Ц Зайдите ко мне.
Дюваль положил трубку. Ладно, сам обойдусь. Но как? Есть частные полицейск
ие агентства, но слово „полиция" давно вызывало у него нервное напряжени
е. Он лучше умрет, ободранный, как липка, чем заплатит за полицейского! И вс
е же…
Во время массажа Рауль часто прерывался, пытаясь воспроизвести жест, инт
онацию Вероники. Вечерами в постели, когда ему казалось, что она читает, он
с удивлением замечал, что ее взор был направлен в пустоту… Чем больше Дюв
аль пытался вызвать прошлое, тем больше убеждался в том, что Вероника что-
то скрывала от него. Была в ней какая-то грусть, или разочарование, он вдру
г вспомнил, как однажды, когда они садились в поезд „Мистраль", как раз в мо
мент посадки в вагон, она вдруг шепнула на ухо, словно жалея: „Ты знаешь? Я о
чень тебя люблю!" Так, наверное, говорят облезлой старой кошке перед тем, к
ак ее усыпить. Но чего стоят эти воспоминания? Как восстановить в деталях
месяцы совместной жизни?
Дюваль принялся за работу. Каждый вечер, пообедав в закусочной, он шел сра
зу домой, усаживался за письменный стол и собирал доказательства, из кот
орых можно было бы составить заявление. Писал он мало, все больше мечтал.

„Вероника, безусловно, больна. Желчный пузырь увеличен, плотный, замедле
нное пищеварение. Желудок растянут. Этим объясняется трудный, изменчивы
й характер". Почему же она казалась ему желанной, когда успокаивалась под
его руками? Другие благодарили после сеанса, она нет, она целовала его в ло
б у корней волос без всякого трепета. А затем началась жизнь, полная любви
, которую он не мог описать поверенному. Поначалу он был очень предупреди
телен, скорее для того, чтобы дать понять Веронике, что очень влюблен, но н
а самом деле Ц нужно называть вещи своими именами Ц потому что она была
искусна в любви, делала все без нежности, словно профессионалка. Каждая и
х близость была как-будто последней, словно ему предстояло утром уйти на
войну. Это-то и отвратило его от нее. „Может, она жалела меня", Ц подумал Дю
валь. Почему? У нее не было необходимости выходить за него замуж. Не была л
и здесь его инициатива? Не казалось ли ему всегда, что его жалели?
Он продолжил заявление:
„Рауль. Ничей сын. Бедолага".
Вот что было главным. Он чувствовал это с еще большей силой с тех пор, как е
го миллионы должны были принести ему свободу. Вот почему он пытался разо
браться в своих отношениях с Вероникой. Здесь нужно было пойти до конца. С
реди других неудач любовь была самой тяжелой. У него ведь было много женщ
ин…, но никогда ни одна из них не стала врагом. Он записал:
„Руководить или подчиняться. Другого я не знал. Всегда среди женщин. Я бра
л или отдавал. Вероника владела мной. Не знаю, каким образом, но это так. И ес
ли я рискнул тогда на шоссе всем, то только для того, чтобы с этим покончит
ь".
Он усомнился в убедительности этих строк для мэтра Тессие. Может, стоит д
обавить, что он не был в силу своего ремесла столь уж чувственным, эротиче
ское воображение в достаточной мере было подавлено. Он ощущал себя скуль
птором по обнаженной натуре: ваял животы, округлял талии, облегчал бедра,
ему известны все оттенки запахов пота. Адвокат хочет подробностей? Пожал
уйста! Дюваль добавил строчку:
„Мне надлежало быть ветеринаром".
К черту адвоката! Веронику! Дюваль отбросил бумагу и прикурил от золотой
зажигалки, поиграл с ней немного, положил на стол, осмотрел со всех сторон
. Благодаря этому талисману он ни пред кем более не опускал глаз. Он часто
трогал зажигалку и думал: „Мне достаточно, как в сказке, пожелать, и моя бе
дная разбитая колымага превратится в роскошный автомобиль…, а месье Джо
в тыкву или крысу!" Это вызывало у него смех, когда он проходил мимо месье Д
жо. Рауль купил „Справочник Бертрана", который, как ему казалось, имел отно
шение к магии. На его страницах было множество объявлений. „Майенн. Замеч
ательная ферма, полностью обновленная, недалеко от реки. Пять комнат. Гар
аж. Все удобства. Сад. 180000 франков". „Кот д'Ор. Небольшой дом. Восемь комнат. Сел
ьская кухня. Отопление мазутное. Трехместный гараж. Парк в 12 гектаров. Цен
а по соглашению".
„Небольшой дом!" Ц сами слова уже были прекрасны. Сразу виделись угловые
закругления, окна времен Возрождения, флюгеры в форме химер или орифламм
над шиферными крышами.
„Просторный дом, конюшни. Многочисленные службы".
Это в Перигоре. Вся Франция продавалась. Вот она, тут, как на ладони, иногда
на фотографиях: прекрасные фасады отражаются в стоячих водах, старинные
строения, замки на фоне гребней… виллы в дюнах… и все цены ему доступны. Он
везде был бы, как у себя дома. Он перелистывал страницы взволнованно и рад
остно, совсем позабыв о Веронике.
Рауля ждали важные и неотложные дела. Например, открыть новый счет… отло
жить покупку заказанной в Лионе аппаратуры, а может, купить новый костюм,
обрести новую кожу. Чеки нотариусу он перешлет с большими, предосторожен
ностями. Впрочем, спешить некуда. Ему нравился горьковатый вкус этой дво
йной жизни. Самым большим для него удовольствием стал отказ от чаевых, пр
и этом приятно было шептать в ухо смущенным пациенткам: „Поберегите для
вашего парикмахера!"
Тем временем от Вероники не было никаких новостей. Однажды, делая свои за
писки, Дювалю вдруг подумалось: „А не уехать ли в Америку?" Там он спокойно
распорядится деньгами и надобность в разводе отпадет? Не нужно будет пла
тить Веронике на содержание и не нужно ничего делить. Вероника не станет
его разыскивать. Ей достаточно не иметь на его счет сомнений. Да, это, пожа
луй, единственный выход. К сожалению, уехать в Америку для тех, кто поднима
л кулак в демонстрациях и кричал: „Мир Вьетнаму!", „Долой плутократов!" Ц э
то непросто. Но деньги сделают свое дело, и сыну Уильяма Хопкинса нетрудн
о будет добиться визы. Вероятно, он сможет носить имя отца? Почему бы и нет?
Он станет уважаемым дельцом, запишется в клуб и будет по воскресеньям по
сещать церковь. Нет, никогда он не опустится до этого! Никогда! Мысли жужжа
ли в его голове словно большие летние мухи у окна. Последние несколько дн
ей были мучительными. Раз уже он принял свою судьбу в виде долларов, то отч
его бы не стать капиталистом? Все или ничего. Если уж быть точным до конца,
то нужно отказаться от наследства. А если нет Ц сбежать! К тому же, в Амери
ке полно разных городов, где он найдет друзей и единомышленников.
Рауль позабыл о времени, опоздал на работу. Месье Джо сделал ему замечани
е, на что он ответил грубостью. Только ради того, чтобы расстаться с месье
Джо, стоит быть богачом. Краткое письмо от нотариуса прекратило всякие м
етания:
„Дорогой месье, имею удовольствие сообщить Вам, что перевод состоялся. Д
еньги в Вашем распоряжении. Сообщите адрес банка и номер Вашего счета. С н
аилучшими пожеланиями…"
Ну вот, все споры с собой окончены. Доллары стали франками, которые аресто
ваны. Дюваль не отказался от них. Он был так счастлив, что устроил себе пик
ник за городом в полном одиночестве, уехал в какое-то захолустье, спал в п
алатке, гулял по диким ущельям. Он никогда не станет Хопкинсом. Хопкинс, уб
ирайся домой! Лучше договориться с Вероникой. В понедельник с утра он отк
рыл счет в банке и послал записку мэтру Фарлини. Рауль не спешил на работу
. В понедельник больных мало. Однако, месье Джо встретил его с нетерпением.

Ц Рауль, вас ждут.
Он огляделся и зашептал:
Ц Недавно приходил жандарм. Он узнал мой адрес от консьержа. Вам нужно по
звонить по номеру: 38-49-50.
Ц Зачем это? Что я сделал? Гнев бросился ему в голову.
Ц Думаю, что это по поводу вашей жены. С ней произошло несчастье, но подро
бностей я не знаю.
В этот момент лицо месье Джо стало вороватым, он сам набрал номер.
Ц Алло. Да. Месье Дюваль пришел. Передаю ему трубку. Голос был близким и вз
волнованным, прерывистым.
Ц Месье Дюваль? Нас просили сообщить вам, что мадам Дюваль… Вероника Дюв
аль, так? В машине с откидным верхом, в белом „Триумфе"…Вы слушаете?
Ц Да. И что же?
Ц Она попала в дорожную катастрофу вчера вечером.
Ц Она мертва?
Ц Нет. Серьезно ранена. Она находится в больнице в Блуа. Нам оттуда сообщ
или.
Ц Из Блуа?
Ц Да. Это случилось на двадцатом километре Амбуаза. Больше мы ничего не з
наем. Вам все расскажут в больнице. Мы вам сочувствуем, месье Дюваль… Это п
ревратилось в массовое убийство… Надеемся, что ничего страшного.
Ц Спасибо. Я тотчас туда позвоню.
Он машинально протянул трубку месье Джо, который аккуратно положил ее на
рычаг. В Блуа? Что ей там понадобилось?
Ц Моя жена… с ней произошло несчастье, кажется, это серьезно.
Ц Ах, как это ужасно! Ц сказал месье Джо. Ц Где это случилось?
Ц Недалеко от Блуа.
Ц Вы, конечно, туда поедете?
Ц Разумеется.
Ц И вы не знаете, на сколько?
Ц Я пока ничего не знаю. Думаю, что ненадолго.
Ц Если вам придется задержаться там более, чем на восемь дней, я должен б
уду нанять кого-то другого. Вы понимаете… Сезон.
Ц Я все прекрасно понимаю. Я вам сообщу.
Ц Да, держите меня в курсе. Вас здесь все уважают… Все образуется.
Дюваль переминался от нетерпения. Наконец он отвязался от месье Джо и по
бежал на почту, чтобы узнать номер больницы и жандармерии в Блуа. Вернувш
ись домой, он начал с больницы. Связь оказалось получить невозможно. Он по
пытался связаться с жандармерией и тут ему повезло больше: через 12 минут о
н говорил с жандармом.
Ц Месье Рауль Дюваль из Канна. С моей женой произошло несчастье у Амбуаз
а.
Ц А! „Триумф", Ц сказал глуховатый голос. Ц Невероятно! Машина перескоч
ила через барьер, перевернулась несколько раз и затонула в Луаре. Вашей ж
ене повезло, если можно так сказать, ее выбросило. У нее большие поврежден
ия. У машин с откидным верхом нет ремней безопасности. Когда они перевора
чиваются, голова водителя фатально беззащитна. Поезжайте в больницу. Там
вам лучше расскажут. По нашим данным, у мадам Дюваль тяжелая травма голов
ы. Прогноз неясен. Это все, что я знаю. Не поддавайтесь отчаянию, месье. Боль
ница хорошая. Когда приедете, свяжитесь с нами. Машину извлекли. Она затон
ула неполностью. Слева на кузове мы обнаружили вмятину, как-будто ее кто-
то ударил. В месте происшествия дорога узкая и извилистая. Возможно, на пе
рекрестке мадам Дюваль кто-то задел. Она хорошо водит?
Дюваль вспомнил реакцию автомеханика: „После аварии, как после падения с
коня, необходимо снова тотчас сесть за руль, иначе рискуешь разбиться".
Ц Да, Ц сказал он, Ц она достаточно осмотрительна.
Ц Протокол готов, Ц снова сказал голос, Ц но расследование затруднено
из-за отсутствия свидетеля.
Ц Я буду завтра, Ц пообещал Дюваль.
Он снова набрал номер больницы, но линия по-прежнему была занята. Если бы
Вероника умерла, то все бы проблемы отпали. Мысль, правда, не очень красива
я, но мысли, как дикие звери, никому не подчиняются. Амбуаз? Почему? Дюваль п
оискал старый путеводитель „Мишлин", посмотрел в маленькую карту, отмети
л город. Открыл нужную страницу: „Амбуаз. Индр и Луара. 8192 жителя. Высота 57. Па
риж 206. Блуа 35. Тур 25. Вандом 50"… Любопытно… Любопытно, куда это она ехала одна, п
о берегу Луары. На какое свиданье? Он определил трассу. Так, Валенсия, Сент-
Этьен, Роанн, Монтлюссон, Блуа. По меньшей мере двенадцать часов ходу на „
2CV". Он вызвал больницу. Несмотря на беду, он чувствовал себя узником, которо
го только что освободили.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Дюваль не стал тратить время на безнадежные звонки в Блуа. Он достал свой
старый чемодан и поехал. В Блуа он дозвонился только из Роанна и получил у
клончивый ответ о том, что мадам Дюваль в тяжелом состоянии и посещения о
тменены.
Ц У нее что? Перелом черепа? Ц вскричал Дюваль.
Ц Нет. Но доктор Пеллетье вам все объяснит лучше меня… Приходите завтра
к одиннадцати.
Ц Она в опасности? Скажите же, наконец, я ее муж. Голос был тих и непоколеби
м.
Ц Только врач может вам все объяснить… Спросите у Пеллетье.
Рауль пообедал в Роанне напротив вокзала. Она выберется! Конечно, пока он
а в шоке и, понятное дело, никто не может пока сказать, как все обернется. Но
ведь нет перелома!…
В течение нескольких часов он пытался подавить в себе страх, который так
полностью и не прошел. Вот уж в который раз он думал: „Допустим самое плохо
е. Она умирает. Ее поверенный открывает конверт и находит мое признание. Н
у и что из того? Я ведь в это время находился в сотнях километров оттуда… Н
икакой связи. Это же сама очевидность". Очевидность, которую словно огонь,
он поддерживал с трудом, отгоняя диких зверей, шаги которых неотвязно сл
ышались по ночам.
После Монтлюссона ему стало лучше. Вероника будет растрогана его появле
нием, возможно, ему удасться вернуть бумагу. Он скажет ей: „Если бы с тобой
что-либо произошло, ты видишь, в каком положении я бы оказался? Уничтожим
это письмо, так будет справедливее. Найдем другой предлог для развода, ме
нее опасный".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19