Холлоуэй смешал напитки — не забыв при этом и Ричарда — и передал их нам. Поднеся джин с тоником сыну, он подмигнул ему.Сын, сделав каменное лицо, отвернулся и уселся в кресло, застыв в неподвижной позе. У него были темные волосы — почти такого же оттенка, что и окружавший лысину отца венчик. Ростом он был пониже Холлоуэя-старшего, но значительно худее, при галстуке и в безупречно отглаженном костюме; но что-то мне в нем не понравилось сразу. Может быть, от него исходили неблагоприятные вибрации?..Сесил просиял и, подойдя ко мне, уселся в соседнее кресло. Ему было скорее всего около пятидесяти, и он представлял собой отличный образец того, как возраст и деньги способны испортить крепкое и здоровое тело. Что не поддалось разрушительному воздействию времени, то обрюзгло вследствие не менее губительных излишеств. Его жена уселась на оранжевую, окантованную пластмассовой рамой кушетку, между мужем и сыном.— Ну вот... — притворно тяжко вздохнул Холлоуэй, — такова жизнь... — Он снова расплылся в улыбке. — Но мне хотелось бы, мистер Роберте, чтобы вы знали, что не все наши дети огорчают нас своими заблуждениями. Нет, сэр. Ричард, например, — гордость нашей семьи. Только что закончил первый курс колледжа. В Беркли. И с неплохими результатами. Я всегда говорю ему — хочешь чего-то достичь в жизни, учись как следует.Не особенно вникая в разговор, я кивнул.— Положение имеет важное значение, — машинально произнес я.— Совершенно верно! — воскликнул Холлоуэй. — Именно этого и не понимают эти отщепенцы, пристрастившиеся к наркотикам, включая — как мне ни прискорбно признавать это — и моего собственного сына, Чарльза. Они ведь считают, что все общественные блага разложены для них на блюдечке в виде бесплатного угощения, словно на чужом дне рождения.— Как бы мне хотелось, чтобы ты перестал все время разглагольствовать о наркотиках, — раздраженно взмолилась миссис Холлоуэй. — Это так расстраивает меня.— Но это же факт, от которого никуда не деться, Рода, — нетерпеливо возразил муж. — Слава Богу, что этим безумием поражен лишь наш старший сын. Должен вам заметить, Роберте, теперь это самое обычное дело — я об употреблении наркотиков. Почти все старшеклассники большую часть времени находятся в одурманенном состоянии. Но наш Ричард — хочу с гордостью отметить — далек от всего этого. Да и Ронда, наша дочь.— На самом деле, отец, не все так уж и скверно, — вмешался Ричард.— Да? И что же тогда считать скверным, хотелось бы мне знать?! — взорвался Холлоуэй. — Поверь, сынок, ты не знаешь истинного положения вещей — и должен благодарить за это судьбу.Ричард, словно собираясь с силами, чтобы возразить отцу, глубоко вздохнул, но тут щелкнул замок и открылась входная дверь.— Ронда, дорогая! — обрадовалась ей мать. — Ты нашла платье, которое хотела?— Да, мама. — Девушка вошла в комнату, бросила сумку на кресло и, заметив меня, резко остановилась. Склонив голову набок, она улыбнулась. — А вы кто такой? — кокетливо спросила она.— Ронда! — оборвал ее отец. — Девушкам полагается ждать, пока их не представят.Она посмотрела на него невинным взглядом.— Разве?— Это мистер Рэндол Роберте, дорогая, — быстро вмешалась мать, пока Холлоуэй, сердито нахмурившись, смотрел на дочь.— Приветик, мистер Роберте! — весело воскликнула Ронда. — Откуда вы взялись? Уж конечно не из форествиллского сельского клуба.Еще сильней нахмурившись, Холлоуэй перевел взгляд в мою сторону, чтобы посмотреть, как я реагирую на поведение дочери.Я отреагировал как надо — моя улыбка до ушей вызвала у Холлоуэя чувство благодарности за избавление от стыда за бестактное поведение дочери.Ронда была такой же высокой, как и ее мать, но не столь худой. Ее округлые бедра обтягивала размалеванная флуоресцентным узором мини-юбка, оставлявшая на виду стройные, крепкие ножки в туфельках на платформе. Милое, истинно американское личико — нос пуговкой, маленький дразнящий ротик и озорные глазки, похожие на блестящие оливки. Небольшая, но упругая грудь, туго обтянутая светло-зеленой блузкой, напомнила о свежем фрукте, еще твердом, но уже созревшем. Ронде, наверное, было около двадцати, и она обладала той вызывающей независимостью, которая так нравилась мне в девушках.— Мы познакомились с вашими родителями в полицейском участке, — небрежно заметил я.— Неужели? Значит, они выпустили тебя под залог, папа?— Ронда! — зашипел на дочь Холлоуэй. — Мы ездили туда забирать Чарльза.— Успокойся, папа, я пошутила. — Она задорно улыбнулась. — Не стоит так уж носиться со своей буржуазной респектабельностью.— Чарльз должен скоро позвонить, — снова поспешно вмешалась миссис Холлоуэй. — ; Я попрошу его поужинать дома, так что теперь пойду займусь готовкой.— Ну конечно. А мне пора возвращаться в отель, — уловив намек, произнес я.— Я подброшу вас, — тут же предложила Ронда. — Поскольку я не заметила возле дома чужих машин, то вы, мистер Роберте, очевидно, без колес, верно?— Принимаю предложение, — с готовностью кивнул я.— Пожалуйста, не задерживайся, дорогая, — попросила миссис Холлоуэй. — Было бы неплохо, если бы ты помогла мне с ужином.— Конечно, мамочка, только не готовь на меня. Я перекусила в городе и теперь не голодна.— Но, Ронда...— Все нормально, мама. Это полезно для фигуры.— До свидания, мистер Холлоуэй, — произнес я, протягивая руку. — Уверен, что все обойдется наилучшим образом, но если возникнут какие-то проблемы, звоните. Я остановился в отеле “Амбассадор”.— Благодарю вас, мистер Роберте, — рассеянно ответил он, с трудом отводя взгляд от дочери.Вежливо попрощавшись с Ричардом и его матерью, я вместе с Рондой направился к двери. Когда мы выходили, я обратил внимание на то, что Холлоуэй все еще пристально наблюдает за дочерью.— Вы сказали — отель “Амбассадор”, мистер Роберте? Хорошо, я запомню. — Он изобразил обаятельную улыбку в стиле милейшего старины Сесила. Она предназначалась мне, но я не сомневался, что в ней также таилось предупреждение дочери.— Папочка печется о моей девственности, — хихикнула Ронда, когда мы выехали с подъездной дорожки на ярко-зеленом “эм-джи”. — Он даже не догадывается, что я лишилась ее еще в старших классах. И если узнает об этом, будет шокирован даже больше, чем если бы Ричард оказался наркоманом или мою мать уличили в шашнях с соседом — что, как мне кажется, и в самом деле правда.Я посмотрел на нее, пытаясь определить, насколько серьезно она говорит все это, и решил, что — вполне. Но тут мне пришлось уцепиться за дверную ручку, потому что мы, визжа покрышками, сворачивали за угол.— Похоже, твои родители здорово обеспокоены наркоманией, — пробормотал я, испытывая слабую надежду, что разговор отвлечет меня от скорости, с которой Ронда вела машину.— Это все из-за Чарли. Он уже пять лет как пристрастился к наркотикам и совершенно не желает слушать чьих-либо уговоров. Не то чтобы я осуждала его, но у него теперь выработалась стойкая зависимость от них. А что в этом хорошего? Хотя уверена, что он не пользуется сильнодействующими наркотиками. К тому же, как мне кажется, Чарли хорошо в его мире грез — тогда почему бы и нет? Его мечты куда радужней, чем у мамы или папы.— Я никогда не ловил кайфа от кислоты, но готов поспорить, что ты права, — согласился я. — А как насчет Ричарда? Он такой же хороший мальчик, каким выглядит?— Бедный Ричард! — вздохнула Ронда. — Просто он побаивается папы. Ему вовсе не хочется учиться в колледже, но ему отвели роль паиньки, и, боюсь, он смирился с ней.— А ты сама разве не паинька? Ронда рассмеялась.— Шутить изволите? К примеру, я не собираюсь сегодня вечером возвращаться домой до тех пор, пока не познакомлюсь с вами поближе.Кажется, вид у меня был довольно обескураженный, потому что она прыснула со смеху и по-свойски толкнула меня локтем.— Давненько мне не попадался такой зрелый и сексуально притягательный красавчик, как вы, — с воодушевлением заявила она. — Старые хрычи из нашего круга не идут ни в какое сравнение с интересным холостяком, который отлично подходит мне во всех отношениях.— С чего ты взяла, что я подходящий партнер? Кроме того, я почти гожусь тебе в отцы — так что забудь об этом.— Вы намекаете, что будете сопротивляться? — Ронда глубоко вздохнула. — Как только я увидела вас, сразу почувствовала, что вы — то что надо. И с темпераментом у вас должно быть все в порядке.— Послушай! Если ты опоздаешь домой хотя бы на десять минут, твой папаша в ярости бросится следом за нами. Кроме того, ты слишком молода и, как мне показалось, не в меру впечатлительна. Если бы ты знала меня немного подольше, то сама бы поразилась, что такого ты во мне нашла.— Ну ладно, мистер Роберте. На этот раз я вас отпущу, — с неохотой согласилась Ронда. — И то только потому, что папочка может все испортить. Но не надейтесь — не насовсем.— Спасибо, что хоть под залог.— Эй, а ведь это идея!— По-моему, у тебя их и так хватает.— Я насчет освобождения под залог. Если я сейчас отпущу вас, то вам придется заплатить. Понятно?— И чем же? — с подозрением спросил я.— Поцелуем. — Ронда улыбнулась с видом такого превосходства, словно заполучила на меня все права, и я ничего не мог с этим поделать. — Неужели вы против?— Ну ладно, — согласился я. — Это я могу себе позволить.Мы проскочили еще пару кварталов, на скорости пятьдесят миль в час промчались мимо полицейского участка и затормозили возле моего “остин-хилио. Несколько секунд я сидел неподвижно, стараясь перевести дух.Ронда нетерпеливо барабанила ногтями по рулевому колесу.— Я жду, — насмешливо произнесла она.Я заглянул ей в глаза — в них отражалось нечто большее, чем обыкновенное озорство. Они были полны страсти и ожидания. Я подумал, что это должен быть черт знает какой обалденный поцелуй.Так оно и оказалось.До отеля я добрался без приключений, однако обнаружил, что не в состоянии сконцентрироваться на мыслях об ужине; моя голова все еще шла кругом от воспоминания о соблазнительной Ронде с ее мягкими губами и энергичным язычком. Я налил себе чистого бурбона и попробовал расслабиться, раздумывая, не лечь ли мне спать без ужина.И тут зазвонил телефон. Это звонила Кальвин, известная в миру как Сандра Стилвелл.— Мистер Роберте, мы на воле. Нас отпустили час назад.— Отлично, — ответил я. — Жаль, что меня там не было. Я тут немного расслабился.— Да все нормально. Послушай, у нас намечается клевая вечеринка у наших приятелей в Форествилле. Ты придешь?— Хотелось бы, но, боюсь, не получится. Такие немолодые люди, как я, быстро утомляются. Однако я хочу встретиться с тобой утром. Дай мне адрес, и я найду тебя. — Сандра продиктовала, и я записал.— Мистер Роберте? — В ее вопросе звучала мольба. — Пожалуйста, может, все-таки придешь?— Я и правда устал, — неохотно ответил я, начиная подозревать по ее тону, что что-то неладно.— Понимаешь.., эти деньги... Я хотела бы поговорить о них... — Сандра осеклась и несколько секунд молчала. — Я подумала и решила, что возьму их. Ведь я могу это сделать?— Конечно, — ответил я. — Они твои.— Может, нам все-таки удастся поговорить об этом сегодня вечером? — В ее голосе слышалось облегчение. — Мне хотелось бы поскорей уладить это дело.— Конечно, мы все обговорим. Но мне кажется, что ваша вечеринка — не самое подходящее место для подобных дел. Почему бы тебе самой не прийти сюда?— Нет, я не могу. Приходи ты.., пожалуйста.— Ну ладно, — согласился я.— Спасибо. У тебя ведь есть адрес? — В ее голосе звучала только тревога и — ни малейшей озабоченности о духовной чистоте. Скорее даже испуг.— Есть. Увидимся через пару часов.Такие вот дела. Значит, Сорон нажал на Кальвин. Ему скорее всего не составляло большого труда убедить девушку, что деньги куда важнее духовных идеалов. И как мне теперь убедить Сандру, что Сорон — самый настоящий психопат? Да, придется немало попотеть над решением этой проблемы!Я плюхнулся на кровать и вытянулся, лежа наполовину освещенный тусклым кругом света от лампы на прикроватной тумбочке, и думал, почему так иногда оказывается сложно вручить двадцать тысяч долларов?И вдруг, словно в ответ на мой вопрос, у кого-то возникло желание ответить на него: зазвонил телефон.— Я слушаю.— Тут кое-кому требуется адвокат, — произнес грубый, скрипучий голос, который я сразу узнал.— Что ты еще натворил, Гарри? — рявкнул я. — Или все, на что ты способен, это подбрасывание трупов в аллею?Немного помолчав, Гарри-обезьяна прохрипел:— Послушай, я должен кое-что объяснить.— Объясняться ты должен не со мной, хотя мне тоже было бы интересно.— Я так и подумал. Поэтому и позвонил. И еще девочки интересуются, не собираешься ли ты как-нибудь опять заглянуть к нам? А больше всех волнуется Джем-Джем. Может, ты тогда и не расслышал ее имени, но она была самой первой, припоминаешь?Я выпустил воздух — словно лопнувший футбольный мяч.— Ну так вот, она просила узнать, не намерен ли ты, случайно, бросить дело после первого же разбирательства в суде?— Передай ей, что пока я лишь сделал короткую пробежку, — так, для разминки — но постараюсь заглянуть еще, чтобы заняться твоим предложением всерьез. А сейчас меня волнуют дела поважней всяких оргий.— Послушай, о чем это ты? Что за дела?— Ну, например, почему ты подбросил труп в аллею, вместо того чтобы, как мы договорились, сообщить в полицию?— Не хочу показаться бестактным, но, как мне кажется, адвокаты обязаны хранить в тайне признания своих клиентов, верно? Как доктора и священники.— Не беспокойся, я на тебя не настучу.— Я не об этом. Просто нахожусь в некотором замешательстве. Я — здоровенный крутой мужик, эдакий волосатый примат и...— Гарри, по-моему, девочки устали тебя ждать; почему бы тебе не перейти к делу и...— Понимаешь, я боюсь, — выпалил он.— Боишься чего, Гарри? Ты, кажется, собирался избавиться от несовершеннолетних девочек, от “травки” и...— Да, но дело вовсе не в этом. У меня все чисто. Однако перед тем, как вызвать копов, я обшарил карманы Земляники. Сам я не употребляю наркотиков, но опыта по этой части у меня предостаточно.— Как если бы ты сам был когда-то наркоманом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16