Картер Браун: «Леди доступна»

Картер Браун
Леди доступна


Эл Уилер – 25



Картер БраунЛеди доступна Глава 1 Мы поднялись на третий этаж. Сержант Полник тяжело переводил дыхание. Он остановился передохнуть и укоризненно посмотрел на меня.— Неплохой квартальчик, а, лейтенант? — проворчал он.— Похоже на то, — согласился я.— И домик такой приятный, тихий, верно?— У тебя на такое нюх, сержант, — с восхищением ответил я. — Мышиный писк прозвучит словно рев льва во время случки.— Должно быть, какой-то псих позвонил насчет убийства, — решил Полник. — Уж лучше бы поднял на ноги пожарников, а честному полицейскому дал бы спокойно поспать.— Как бы то ни было, мы здесь и будем выяснять ситуацию, — подвел итог я, — может, нам хоть бокал лимонада предложат.Наверху было всего две квартиры — 4А и 4Б. Я свернул к двери 4А и нажал кнопку звонка. Полник, тяжело сопя, продолжал подниматься.— Псих! — проговорил он, уже стоя рядом со мной и возвращаясь к старой теме:— Какая-нибудь сумасшедшая старуха, у которой шарики заехали за ролики.Внезапно Полник смолк. Челюсть у него отвисла, а на обезьяньей физиономии появилось выражение порочного восхищения.— Черт! — выдавил он.Я проследил направление его взгляда. Входная дверь приоткрылась, и выглянула хозяйка. Судя по выражению ее голубых глаз, мы не вызвали у нее особого интереса. Брюнетка, похожая на русалку. Парикмахером ей, должно быть, служил приморский ветерок волосы с нарочитой небрежностью спадали на плечи, обрамляя совершенный овал лица.Одета она была в белое неглиже свободного покроя длиной до бедер. Мягкие складки прикрывали высокую грудь. Спереди одеяние было испачкано красками, а на кончике вздернутого носика русалки красовалось малиновое пятнышко.— Мисс Бертран? — спросил я с некоторым недоверием.— Белла Бертран, — подтвердила она. Голос ее прозвучал так мягко и волнующе, словно шелест песка на тропической отмели в час прилива.— Лейтенант Уилер из службы окружного шерифа, — представился я, — а это сержант Полник.— Здравствуйте. — Она одарила Полника ослепительной улыбкой, от которой у него судорожно дернулся кадык. — Вероятно, вы по поводу убийства?— Поганый способ зарабатывать на жизнь, — заметил я. — Но кто-то должен и трупами заниматься.— Не хотите войти?Белла Бертран вошла в квартиру. Когда она повернулась, в боковом разрезе рубашки соблазнительно обрисовалось выпуклое загорелое бедро.«Да, — подумалось мне, — если она психопатка, то против таких психопаток я ничего не имею».Квартира Беллы Бертран оказалась художественной мастерской. Огромна комната с застекленным потолком и двумя дверями, одна вела в ванную, друга — на кухню. Вокруг были картины — штук тридцать. Одни были развешаны на стенах или прислонены к ним, другие просто лежали на полу. На каждой картине изображена орхидея. Еще одна картина, почти законченная, стояла на мольберте — и это была все та же чертова орхидея.— Да-а! — Полник оглядел все это с видом глуповатым, но одобрительным. — Вы художница, да?— Надеюсь когда-нибудь ею стать, — серьезно ответила Белла Бертран, — но на это понадобится еще много времени.— Но где же труп, мисс Бертран? — спросил я. — Ведь это вы звонили в полицию насчет убийства?— Да, я. — Глаза ее расширились. — Но труп не здесь, это через коридор. Однако я не думала, что мне надо ждать вас там, краски могли бы высохнуть…— Конечно, — согласился я и строго взглянул на Полника. — И ты тоже не думал, что мисс Бертран бросит на произвол судьбы свою незавершенную картину и будет караулить труп, не так ли, сержант?В ответ он как-то странно посмотрел на меня.— Как же, высохнет тут что-нибудь, пока она здесь торчит в этой ночной рубашке! — буркнул он.Белла Бертран, казалось, утратила всякий интерес к нам. Она повернулась к холсту на мольберте и слегка коснулась кистью орхидеи. Я остановился за спиной у девушки и несколько секунд не сводил глаз с картины.— Не люблю мешать чужой работе, — сказал я. — Но вы не возражаете, если мы немного поговорим об убийстве?— Не возражаю. — Она провела кистью по своей рубашке, оставив зеленый след. — Это другая дверь, лейтенант, я же сказала.— То есть другая квартира — 4А? — догадался я.— Правильно. — Она задумалась и потерла малиновый мазок на кончике носа. — Что вы видите на этом холсте?— Орхидею.— И все? — Мисс Бертран разочарованно вздохнула.— Разве недостаточно?— Нет! Она должна выражать самую сущность орхидеи! — страстно произнесла девушка. — Я не могу перейти к следующему этапу, пока не научусь отражать подлинную суть предмета. Это жестоко по существу, но так оно и есть. Вы все еще ничего не понимаете, не так ли?— Не понимаю, — признался я. — Но если вы позволите, я через пару дней вернусь сюда и часов восемь подряд буду внимательно изучать ваш рисунок. — Я набрал в грудь побольше воздуха и, не давая ей прервать меня, продолжал:— Между прочим, кто же был убит в той квартире? Каким образом вы обнаружили тело? И еще одно: когда вы ответите на эти два вопроса, у меня их останется всего сотен пять, так что пока не пытайтесь перевести разговор на другую тему.— Ну, разумеется, я знаю, кто убит. — Она оставила на холсте мазок цвета печени алкоголика. — Это Гил. — Она широко махнула белилами. — Там его мастерская.— Гил? — сдержанно переспросил я.— Гилберт Хардейкр, портретист. Мастерская напротив моей. Я пошла взглянуть, не варит ли он кофе. А он… он был там. — Ее кисть дрогнула. — Довольно неприятно, скажу я вам!— И когда же это случилось?— А вы запомнили, в котором часу я звонила в полицию?— В одиннадцать сорок, — гордо заявил Полник, — я записал, лейтенант.— Значит, я увидела его минут за пять до этого.— Когда вы вошли в квартиру напротив, он был уже мертв? — задал я совсем простой вопрос.— Дверь была не заперта, — также просто ответила девушка. — Гил никогда не запирался. Я тоже. Так можно познакомиться со многими интересными людьми, которых иначе и не заметишь.— Гилберт Хардейкр тоже так считал? — мягко полюбопытствовал я.— Левой — и в точку! — как сказал один французский скульптор, когда впервые увидел меня. Лейтенант, а почему бы вам самому не посмотреть на Гила? Вы мешаете мне сосредоточиться.Предложение прозвучало вполне разумно.— Почему бы и нет, — согласился я. — Но вы пока не уходите отсюда, мы еще вернемся.— Этого я и боялась.Я подхватил Полника под руку и выволок из мастерской Беллы. Дверь в квартиру напротив действительно оказалась незапертой. Стоило ее слегка толкнуть — и она широко распахнулась.— Не хотите ли войти первым, сержант? — вежливо предложил я. — На случай, если убийца еще там?— Первый раз в жизни встречаю настоящего живого художника, — уклонился от ответа Полник. — Это гораздо приятнее, чем я предполагал. Какая свобода! Ночная рубашка — и ничего под ней!— Ты, значит, посмотрел? — съязвил я.— Хотелось бы, — продолжал Полник с той грубоватой простотой, котора составляла по крайней мере половину его очарования, — но она не дала мне подобной возможности. Я все надеялся, что она что-нибудь уронит и нагнется, но, увы!..Я слегка шлепнул его по спине между лопаток и следом за ним вошел в квартиру. Дверь я за собой прикрыл. Мастерская Хардейкра была спланирована точно так же, как мастерская Беллы Бертран, но на этом всякое сходство кончалось. Пол комнаты покрывал дорогой ковер, простота драпировок напоминала японский стиль. Все это, конечно, стоило немалых денег.Полник влетел в комнату и замер секунд на пять перед низким столиком тикового дерева. Затем он медленно повернулся ко мне:— Лейтенант! — Глаза его разом утратили выражение телячьего восторга, вызванное знакомством с Беллой Бертран. — Он здесь, за диваном.Я подошел к Полнику и увидел распростертое на полу тело. Это было то самое, что Белла Бертран обозначила словечком «неприятно». Эта девица, кажется, не страдала особой чувствительностью. Кто-то проткнул грудь Гилберта Хардейкра, и проткнул довольно давно. Конечно, никакого оруди убийства рядом не оказалось — несомненное проявление бережливости со стороны убийцы.Я огляделся и заметил в дальнем углу мольберт с холстом — единственное зримое доказательство того, что Хардейкр был художником. Я обошел диван и направился к мольберту. Полник потащился за мной. Рассматривая холст, пришел к выводу, что Хардейкр был хорошим художником. Изображено было нагое женское тело — от шеи до колен, — и тело это выглядело живым, пылким, чувственным. Убийцей вполне мог оказаться один из чрезмерно суровых критиков, холст был по диагонали крест-накрест перечеркнут кровью. Кровь почти высохла и явно принадлежала Хардейкру.— Хорошенькое дельце! — пробормотал Полник. — А ведь этот парень умел рисовать, а, лейтенант?— Точно! — согласился я. — А как ты полагаешь, натурщица была блондинкой или брюнеткой?— Понятия не имею! — Полник остановил пристальный взгляд на картине. — Но какой бы она ни была, ясно одно: она, что называется, доступная женщина.— Мне кажется, слишком доступная, — уточнил я. — Позвони-ка шерифу, чтобы прислал дока Мэрфи, а тот пусть захватит парочку лаборантов из городского отдела убийств.На скошенном лбу Полника появилась жирная складка. Я не сразу понял, что это выражение грусти.— А вы собираетесь еще поговорить с девушкой в ночной рубашке? — печально спросил он.— Да, — коротко ответил я. — Поговорю. Исключительно по долгу службы.— Эх! — Он вздохнул, и вздох этот прозвучал как завывание бури. — А как вы думаете, не ее ли он рисовал?— Толковый вопрос! — подхватил я. — Непременно спрошу ее. А ты дай мне знать, когда приедут док и остальные.— Конечно. — Полник бросил на меня мрачный взгляд. — Вы что-то подозреваете? Иной раз мне кажется, вы работаете вместе с моей старухой.Когда я вернулся в мастерскую Беллы, красавица уже не рисовала, а сидела в старинном кресле, положив ногу на ногу, курила сигарету и, должно быть, размышляла об орхидеях.— Хотите кофе? — предложила она грудным голосом, пока я шел к ней через всю комнату. — Или глоток чего-нибудь покрепче для успокоения нервов? Впрочем, у полицейских должны быть крепкие нервы.— Это у вас крепкие нервы, мисс Бертран, — тихо произнес я. — После того как вы обнаружили тело и позвонили нам, вы вернулись к себе и продолжали рисовать.— Мне необходимо было на чем-то сосредоточиться, — возразила она. — И называйте меня, пожалуйста, просто Беллой. Это ваше «мисс Бертран» сразу наводит на мысль о стенографистке, которая в собственных интересах каждую пятницу всю ночь напролет играет в разные игры со своим шефом в конторе на диване.— С удовольствием буду называть вас Беллой, — согласился я. — Итак, Белла, мне хотелось бы получить ответ на остальные пятьсот вопросов.— Я так и думала. — Она сморщила носик. — А вы уверены, что не хотите кофе?— Уверен. Итак, вы вошли в мастерскую Хардейкра с намерением посмотреть, не варит ли он кофе, и увидели, что он мертв позвонили в полицию, потом вернулись к себе, так?— Именно так. — Она отбросила назад длинную прядь волос. — Вы абсолютно точны, лейтенант.— И после того как вы вернулись, вы уже никуда не уходили?— Я работала. — Она указала на мольберт. — И ничего такого не слышала, если вы это имеете в виду.— Вы видели в мастерской Хардейкра картину на мольберте?— На которой изображена главным образом пышная задница? — Темно-голубые глаза Беллы насмешливо блеснули. — Классический образчик творчества Гила. Как художник, он был величайшим рисовальщиком с душой ростовщика.— А вы, случайно, не позировали ему?— Лейтенант! — Она буквально задохнулась от смеха. — Вы намерены сравнить мою задницу с той, которую Гил обессмертил на своем холсте?— Это было бы очень приятно, — сказал я. — Но вы могли бы сберечь мое время.— Проще простого. — Она озорно улыбнулась. — Стоит мне только поднять подол… Да вы не нервничайте, лейтенант, у меня сейчас просто нет сил встать с кресла.— Я и говорю, что готов поверить вам на слово.— Я никогда не позировала Гилу. Он был парень деловой и писал портреты с тех, у кого имелись деньги. Что за портреты? В основном милые идеализированные версии неприятной реальности. А эта обнаженная без головы, она совсем другое. Я была удивлена, когда увидела…— Вы не знаете натурщицу?— Думаю, что знаю. Он всегда работал только над одной картиной, никогда — над несколькими сразу. Наверное, это написано с той женщины, котора последнее время бывала в мастерской. — Белла задумчиво помолчала, затем продолжила — На прошлой неделе случилось так, что я зашла к нему не вовремя. Вы, надеюсь, понимаете, о чем я говорю. И ему не оставалось ничего иного, как представить меня своей даме. Миссис Жанин Майер. Одна из этих светских пошлячек. Меценатка! Свихнулась на культуре и не переносит, когда молодые художники продают свой талант где-нибудь, кроме ее спальни. Представляете себе ситуацию — я и этот безмозглый ком плоти! Конечно, она больше интересовалась Гилом, чем своим портретом, написанным, между прочим, маслом. Может быть, она просто намеревалась раздеться. Разумеется, только в интересах искусства.— Понятно, — сказал я. — А как вы полагаете, мог кто-нибудь желать смерти Хардейкра?— Думаю, нет, — поспешно ответила она. — В Гиле, ясное дело, было много неприятного, но особо мерзким его никак нельзя было назвать. Он не был настолько выдающейся личностью, чтобы разбудить инстинкт убийства в ком-нибудь из своих знакомых.Она помолчала, прикусив крепкими белыми зубами нижнюю губу, затем спросила:— Я не правильно даю показания? Глава 2 Шериф Лейверс вынул изо рта сигарету и нахмурился.— Больше всего меня восхищает в вас, Уилер, — пророкотал он, — чувство долга. Обычно вас не увидишь в офисе раньше одиннадцати утра. Но если вы расследуете убийство, то являетесь уже в десять тридцать.— Я закончил предварительное расследование в четыре утра, — холодно возразил я. — Я, ваш помощник, заменил вас.Ангельский лик шерифа мгновенно преобразился в физиономию ухмыляющегос сатира.— Вы заменили меня? Что это вы, мой друг, такой чувствительный сегодня?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12