— Вам не приходило в голову, доктор Ландау, — спросил я едко, — что ваша дочь могла проснуться среди ночи до вашего появления здесь? Мысль о том, что она внезапно обнаружит себя в покойницкой и в гробу, вас ни капельки не тревожила? Вы убеждены, что у вашей дочери стальные нервы, не так ли?Ландау снова хохотнул и каким-то образом ухитрился превратиться, несмотря на свою сморщенную физиономию, в сконфуженного мальчугана, которого уличили в очередной шалости.— Вижу, мне не остается ничего иного, как все рассказать, лейтенант! — Он выразительно пожал плечами. — Никто не любит признаваться в плутовстве, но вы приперли меня к стенке! Вики не могла проснуться среди ночи, лейтенант, потому что я подсыпал снотворное в то странное питье из молока и бренди, которое она всегда приготовляет себе на ночь. Так что немного сплутовал.— В этом весь мой отец! — воскликнула Вики. Ее сияющие глаза сводили на нет суровый тон моего заявления. — Когда дело доходит до розыгрышей, он становится хитрющим, как кот.— Запомни, ни за что не вызывай его, если я заболею, — сказал ворчливо Полнику.— Да-а, — протянул тот хриплым от волнения голосом. — Могу поспорить, к нему в кабинет можно войти с распухшей рукой, а выйти в очках!— Вы и ваш подчиненный все тут закончили, лейтенант? — сухо осведомился Ландау.— Не совсем, — покачал я головой. — Вы так гладко изложили событи этой ночи. Итак, «это было первое попавшееся частное похоронное бюро», — заявили вы, — «а гроб в этой конторе показался нам идеальным для нашей затеи». Каким образом вы ухитрились войти внутрь, дабы найти этот идеальный гроб?Доктор потер нос костлявым пальцем, на минуту задумавшись, но тут же принял решение. Его левая рука скользнула во внутренний карман и извлекла оттуда бумажник. В следующее мгновение он достал солидную пачку денег и начал неторопливо пересчитывать купюры.— Внесем ясность, мистер Бреннер… — Он посмотрел на владельца похоронного бюро с подчеркнутым почтением. — Как мне помнится, мы остановились на сумме в две сотни долларов за возмещение всех неприятностей и беспорядка, причиненного моей глупостью?Жадный огонек в глазах Бреннера превратился в радостное пламя.— Да, сэр, этим окупится все, можете не сомневаться! Его короткие толстые пальцы только что не вырвали пачку денег из рук Ландау.— Незаконное проникновение в помещение! — Я повысил голос. — Это можно расценить как уголовное преступление.— Тут произошла ошибка, лейтенант. — Маленький гробовщик заулыбалс во весь рот, ухватившись за предоставившуюся ему возможность отплатить представителю закона за его неуместное вмешательство. — Моя задняя дверь всегда остается незапертой на случай, если возникнет какая-то непредвиденная необходимость попасть в бюро, как это случилось сегодня с доктором Ландау.— Теперь вы все закончили? — спросил меня Ландау. Насмешливая, чтобы не сказать издевательская улыбка на его физиономии возбудила у мен непреодолимое выражение стереть ее отнюдь не самым вежливым образом.— Полагаю, наступает такое время, когда даже коп вынужден прекратить свои старания, — признал я. — Пошли, сержант.Полник последний раз глянул сквозь тонкую черную ткань на соблазнительную розово-белую плоть «вампира», затем тихонечко вздохнул, это прозвучало как шлепок влажного бетона, сбрасываемого в бадью, — увы, людей без недостатков не существует.— Я все же считаю необходимым кое-что объяснить ей, лейтенант! — робко прогудел Полник.У меня мелькнула шальная мысль, что было бы интересно посмотреть, как сержант справится с такой проблемой, меня так и подмывало предложить ему приступить к делу. Но кто согласится разрешить постороннему человеку на пару дней оккупировать частное похоронное бюро?..— Полагаю, нам лучше поручить это доктору, — сказал я ему.— Всего доброго, лейтенант! — чопорно пробормотал Бреннер и отошел в сторону, освобождая проход к дверям.— Буду вам крайне обязан, — произнес я небрежно, — если в следующий раз у вас возникнут проблемы, настаивайте, чтобы окружной шериф занялс ими лично.— Я оставлю на этот раз без внимания вашу дерзость, лейтенант, — нахмурился Бреннер. — Считайте, что вам повезло.Я прошел мимо него к выходу, поскольку не имело ни малейшего смысла обмениваться оскорблениями с этим заморышем, но тут у меня где-то в затылке загорелся предупредительный сигнал и заставил остановиться, чтобы пересмотреть заново ситуацию. Объективно рассуждая, моя жизнь была слишком коротка, чтобы рисковать вторично начать конфликтовать с этим гробовщиком. Он уже обошелся мне в несколько часов крепкого утреннего сна и, возможно, приблизил на полгода язвенную болезнь. Раз так, придирчиво спросил я сам себя, предпринял ли я все шаги, чтобы избежать вторичной встречи?— Мистер Бреннер, — заговорил я, медленно поворачиваясь к нему. — Вы вошли сюда, заметили, что крышка гроба сдвинута с места, заглянули внутрь, подумали, что видите труп, который не относится к вашему заведению, а что потом?Он растерянно заморгал.— Я немедленно позвонил в офис окружного шерифа. Откуда мне было знать, что девушка просто спит?— Существует много способов проверки, — заявил я и задумчиво глянул на черный шелковый саван, — они могли бы оказаться весьма эффективными.— Тупой детектив — одно дело, — ядовитым тоном произнесла Вики Ландау, — детектив с грязными мыслями нечто совсем иное.— Я имею в виду, — продолжал я, по-прежнему не сводя глаз с владельца похоронного бюро, — что вы не соизволили проверить, не лежат ли в других гробах еще два-три невостребованных трупа?— Нет, конечно! Вы же не думаете… У него глаза полезли на лоб.— Прежде чем уйти отсюда, полагаю, нам надо удостовериться, — сказал я устало. — Сержант, загляните-ка в остальные гробы.— Слушаюсь, лейтенант! — Полник приподнял крышку ближайшего гроба и заглянул внутрь. — Пусто, лейтенант. — Он был явно разочарован.— Что за фарс! — вздохнул Ландау. — Но, как я понимаю, вы должны изобрести для него там и сям несколько простых заданий, дабы оправдать в глазах налогоплательщиков получаемое им жалованье.— Черт возьми! — Я восхищенно посмотрел на него. — Как бы я хотел работать на вас, доктор! Могу поспорить, это захватывающе интересно, ведь ваши сотрудники то и дело надрываются от хохота, как эпилептики.— Лейтенант!Вопль Полника, казалось, отразился от всех стен. Я подошел к нему. Он стоял возле последнего гроба, который следовало проверить, все еще приподнимая рукой крышку. На его обычно добродушной физиономии отразилось торжество.— Я должен отдать вам должное, лейтенант! — произнес он с неприкрытой завистью. — Второе зрение — вот что это такое, а вы ведь даже не носите очки!Гроб был занят тщедушным юнцом, чем-то напоминающим мышь; лежал он там тихохонько, аккуратно скрестив руки на груди. Такие типы встречаютс повсюду, они практически лишены индивидуальности, но у этого имелась характерная деталь: пулевое отверстие посреди лба.— Великий Боже! — прозвучал удивленный голос у меня над ухом. — Какого черта Марш тут делает?Рядом со мной стоял Ландау, разглядывая труп в гробу, его кустистые брови превратились в два вопросительных знака. И только! У мен промелькнула мысль: раздайся сейчас трубные звуки Судного дня, доктор наверняка лишь спросил бы: по какому поводу такой шум?— Марш? — грозно вопросил я.— Роберт Марш, — пояснил Ландау, — один из моих сотрудников. Какого черта он делает в этом гробу?— Изображает мертвеца, — хмыкнул я. — Ему здорово помогает пуля в голове, разумеется.У меня за спиной раздался испуганный вопль брюнетки, сопровождаемый жалобным хныканьем, а затем глухим ударом, когда коротышка-гробовщик снова потерял сознание.Черт побери, как было бы здорово этим утром остаться мне дома в постели! Глава 2 Научно-исследовательский фонд Ландау находился в старом двухэтажном здании, которое протянулось вдоль площадки размером в пять акров, по неухоженному виду которой можно было догадаться, что ею никто никогда не интересовался. Я проехал следом за допотопным седаном доктора по заросшей сорняками подъездной дороге, а затем поставил свой «хили» рядом с ним перед входом в здание. Полника я оставил в частной мертвецкой дожидаться доктора Мэрфи — в конце концов, лейтенант может рассчитывать на некоторые привилегии. Например, не торчать в помещении, пропахшем формалином, и не вести переговоры с этим ничтожеством Бреннером.К тому моменту, когда я догнал их, Ландау и его дочь находились уже в холле и ожидали меня на площадке лестницы. Яркий солнечный свет заливал все помещение сквозь распахнутую входную дверь, и оно, разумеется, казалось куда более привлекательным, чем зал похоронного бюро с его мрачными витражами, а черный шелковый саван внезапно стал совершенно прозрачным и больше не скрывал округлые линии изящного тела Вики Ландау.— Если не возражаете, лейтенант, — процедила брюнетка сквозь стиснутые зубы, — я бы хотела пройти в мою комнату и одеться. Я немного устала от ваших развратных взглядов, блуждающих по мне.— Как я могу отказать в столь очаровательно сформулированной просьбе? — галантно ответил я.Она быстро повернулась и стала подниматься по лестнице. Я наблюдал за элегантным покачиванием ее соблазнительно округлых половинок, пока она не скрылась из глаз.— Вики права, — изрек Ландау и вдруг рассмеялся. — Вы, должно быть, самый развращенный лейтенант, который когда-либо служил в правоохранительных органах.— Рад, что вы мне напомнили о себе, доктор. — Я благодарно посмотрел на него. — Давайте-ка пройдем куда-нибудь и поговорим о вашем усопшем сотруднике.— Мой офис находится как раз напротив. Мы сможем там побеседовать.Обстановка офиса Ландау замораживала, если можно так выразиться. Там стоял письменный стол, зава — , ленный бумагами так, что с первого взгляда он напоминал свалку. Вокруг стояло несколько простых деревянных стульев с прямыми спинками. Обстановку довершали стальные ящики для документов, кое-где покрытые ржавчиной, и огромный книжный шкаф со стеклянными дверцами, украшенными паутиной трещин, за которыми виднелась масса технических и медицинских справочников, в хаотическом беспорядке распиханных по полкам. Все это производило впечатление места, где его владелец работал как одержимый, без остановки, не извлекая из этого никакой материальной выгоды.Стул у стола жалобно скрипнул, когда доктор опустился на него. Он сдвинул вбок пачку бумаг, чтобы видеть меня, не вставая с места, затем принялся раскуривать сигарету с тошнотворной медлительностью. Я сидел напротив на одном из неудобных деревянных стульев с гнутой спинкой, которая буквально впилась в мою спину, и за компанию тоже закурил.— Расскажите мне про Роберта Марша, — предложил я.Он пожал плечами.— Мне практически нечего сказать, лейтенант. Он проработал в фонде около шести месяцев, явился к нам сразу же после того, как закончил двухгодичную интернатуру в одной из больниц на Востоке. Я опубликовал заявку в газете на молодого врача, заинтересованного в научно-исследовательской работе, и он показался мне самым подходящим из откликнувшихся. — Ландау усмехнулся. — Откровенно говоря, большого конкурса не было, мы предлагаем мизерное жалованье и не слишком роскошные условия работы. Но Марш был энтузиастом, можно даже сказать, фанатиком. Нам его будет сильно недоставать.— Знаете ли вы кого-нибудь, у кого были основания его убить?Он решительно покачал головой.— Никого. Я все еще не могу поверить, что такое произошло. Марш был очень напористым, но в общем симпатичным молодым врачом, полностью погруженным в свою работу. Он был страшно застенчивым и поэтому замкнутым, но все же весьма приятным человеком. Знаете, в данный момент меня пугает то, что я практически ничего не знаю о его личной жизни. Мне даже не известно, живы ли его родители и имелись ли у него вообще родственники на Востоке. Но, полагаю, вы это выясните и сообщите им о случившемся?— Непременно, — сказал я. — Когда вы видели последний раз его живым?— Я не могу поручиться за точное время, — медленно произнес Ландау. — Вообще-то вчера вечером после обеда. Мы все, включая Марша, пили кофе в общей комнате, и я знаю, что к половине одиннадцатого там оставались лишь Вики, Кэй Аллен и я. Именно тогда мы начали подтрунивать над тем, что Вики — любительница поспать, и это послужило началом для дурацкого розыгрыша…Внезапно он внимательно посмотрел на меня из-под полуприкрытых тяжелых век.— Скажите мне ради всего святого, каким образом труп Марша оказался в том же частном морге, в котором мы оставили Вики, лейтенант?— Я собирался задать вам тот же самый вопрос.— У меня буквально стынет кровь, — пробормотал он, — стоит мне подумать, как мы бросили ее одну-одинешеньку в гробу среди ночи, в то время, как тело Марша находилось в том же помещении! — Его губы сжались в твердую линию. — Одно несомненно: эта история полностью излечила мен от пристрастия ко всякого рода розыгрышам.— Я счастлив, что Роберт Марш умер не напрасно, доктор! — пробормотал я.Темные циничные глаза яростно всматривались в меня несколько секунд.— Вы омерзительный сукин сын! — элегантно выразился доктор Ландау. — Мне бы хотелось… — Энергичный стук в дверь не дал ему сформулировать его сокровенное желание относительно моего ближайшего будущего. Дверь отворилась, в комнату вошла блондинка в ослепительно белом халате. В руках у нее был поднос с кофе.— Я подумала, что вы, доктор, возможно, выпьете кофе, — произнесла она деловито. — Вики только что рассказала мне о ночной трагедии. Я очень жалею доктора Марша. Он был хорошим товарищем, всегда готовым прийти на помощь. Мне его будет очень не хватать.— Лейтенант, это Кэй Аллен, одна из моих ассистенток.Девушка поставила поднос на стол, затем повернулась и равнодушно посмотрела на меня:— Доброе утро, лейтенант.Ее очень светлые волосы были зачесаны назад и стянуты узлом над шеей. Сквозь стекла очков в тяжелой черной оправе были видны небесно-голубые глаза, такие же «теплые», как полярный ветер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15