Я был бы счастлив это сделать, но не могу. На нем одежды просителя: я вынужден его впустить.
Советник прижал пальцы ко лбу и принялся растирать виски:
— Он случайно не сказал, что ему нужно?
— Он сказал только, что у него важное дело. Он не упоминал о своем изгнании, если ты это имеешь в виду.
— По правде говоря, я и сам не знаю, что я имею в виду! — Казалось, волшебник вот-вот начнет рвать на себе бороду. — Знаешь, Абернети, я очень люблю короля. Очень. Если помнишь, я сам его выбрал. Я увидел в нем нечто особенное — и я не ошибся. Он оказался именно тем королем, о котором мы мечтали, таким королем, которого Заземелью так долго не хватало. — Он вскочил. — Но, право, мне бы хотелось, чтобы он прекратил так часто исчезать! Сколько раз он уже такое выкидывал? Не понимаю, как он может совершенно о нас не думать! Исчезнуть посреди ночи, ускакать, не сказав никому ни слова, предоставив нам заменять его, пока он не вернется. Должен тебе сказать, что меня это просто бесит.
Абернети отвернулся и прокашлялся.
— Ну, если уж честно говорить, советник Тьюс, то король не всегда исчезал по своей вине. Я совершенно уверен, что он сам хотел бы, чтобы этого не происходило.
— Да-да, знаю. Мой брат и все такое прочее. Черный единорог. — Тьюс отмахнулся от объяснений. — И все же у короля существуют обязанности, и к ним следует относиться серьезно. Король в таких вещах должен консультироваться со своими советниками. Для того советники и существуют…
— Он вдруг замолчал. — Ты не думаешь, что его могли украсть, а? Тогда мы ведь уже получили бы требование о выкупе. Если только его не захватила Ночная Мгла. Она не стала бы возиться с выкупом. Она бы его просто уничтожила!
Но разве Паладин не защитил бы его? Почему Паладин не приходит к нему на помощь…
— Советник Тьюс! — попробовал строго прервать его Абернети.
— ..какая бы опасность ему ни грозила? Какой телохранитель бросает своего господина…
— Волшебник! — раздраженно гавкнул пес. Советник подскочил от неожиданности:
— Да! Что такое?
— Прекрати это, будь любезен! Какой смысл так терзаться? Мы понятия не имеем, что произошло с королем, но если мы потеряем голову, то уж точно ему не поможем. Мы должны сохранять спокойствие. Мы должны действовать так, словно он по-прежнему здесь, и надеяться, что он вернется. — Абернети резко вдохнул. — Ты в Землевидении ничего не нашел?
Смущенный советник покачал головой:
— Ничего.
— Может, тебе следует послать на поиски Сапожка? Кобольд может обойти больше, чем двадцать поисковых отрядов, вместе взятых, — и при этом никто его не увидит. Может, тебе следует разрешить ему попытаться найти Холидея?
— Да, — глубокомысленно кивнул Тьюс. — Да, возможно.
— А тем временем, — добавил Абернети, с трудом справляясь с желанием почесать себе брюхо ногой, — как насчет Хорриса Кью?
Советник снова сжал виски, словно Абернети напомнил ему о забытой головной боли:
— О боги. Он! Ну конечно, ему нельзя видеть Его Величества. Проклятие, зачем ему вообще надо кого-то видеть?
— А ему не надо, — ответил Абернети. — Но, если я правильно понял всю глубину его решимости, он не оставит своих попыток, пока лично не встретится с королем. Не думаю, чтобы он ушел.
Советник вздохнул:
— Да, я тоже не думаю. — Он замолчал, задумавшись. — Абернети, я ведь не похож на этого человека?
Абернети изумленно на него уставился:
— Что за странный вопрос!
— Ну, я испугался — а вдруг похож? Я хочу сказать, мы ведь оба занимаемся магией, правда? Люди иногда говорят, что все волшебники друг на друга похожи. Ты ведь слыхал такое, да? Кроме того, мы оба довольно высокие и худые и иногда бываем неуклюжи, и носы у нас большие и.., ну, черты лица резкие…
Абернети медленно поднял руку:
— Ты так же похож на него, как я — на его птицу. Пожалуйста, прекрати. Просто реши, будем мы сегодня с ним встречаться или нет. Я предлагаю не откладывать.
Советник кивнул:
— Согласен. Давай поскорее с этим покончим. Они вышли из комнаты и спустились на два этажа ниже, туда, где посетителей заставляли дожидаться приема. Они странно смотрелись рядом: седовласый долговязый волшебник в живописных одеждах с разноцветными заплатами и лохматый пес в аккуратнейшем костюме. Советник всю дорогу ворчал, жалуясь на одно и обижаясь на другое, и до того достал Абернети, что тот довольно грубо попросил его замолкнуть. Два старых приятеля, которые невольно сделались неразлучными, прекрасно знали друг друга.
— Знаешь, Абернети, — признался волшебник, когда они оказались на первом этаже замка у поворота в главный зал, — я почти готов считать, что Хоррис Кью имеет какое-то отношение к исчезновению Холидея. Его неуклюжая магия вполне способна на такое: он вызывает неприятности то тут, то там — и все чисто случайно. Но такой силы у него просто нет! — Он снова немного подумал.
— И ума тоже.
Абернети фыркнул:
— Для того чтобы представлять опасность, ума не надо.
Они прошли по залу к передней, где их дожидались Хоррис Кью и его птица, и решительно вошли.
Хоррис встал со скамьи. Птица сидела на спинке, остроглазая и гладкая. Рядом с ними стояли на полу два окованных железом сундука.
— Советник Тьюс и Абернети! — с преувеличенным восторгом вскричал Хоррис Кью. — Добрый вам вечер! Спасибо, что вы так быстро вышли ко мне. Я глубоко тронут.
— Хоррис, давай обойдемся без любезностей, ладно? Зачем ты снова сюда явился? Насколько я помню, тебе было ведено дожидаться, пока король за тобой не пошлет. Разве он сделал это втайне от меня? Маг виновато улыбнулся:
— Нет, к сожалению. Но я продолжаю жить этой надеждой. — Тут он немного ободрился. — Я пришел не поэтому, советник. Я здесь совсем по другому делу. Я хочу поделиться необыкновенной новостью. — Замолчав, он с надеждой заглянул за их спины. — А что, Его Величества нет?
Советник поморщился:
— В данный момент нет. Что за новость ты принес, Хоррис? Надеюсь, она не имеет отношения к домашним животным.
— Нет-нет, — поспешно согласился тот. — Я помню свое обещание и не нарушу его. Никакого колдовства. Нет, это нечто совсем иное. — Он опять помолчал. — Можно ли мне поделиться этой новостью с вами как с придворными волшебником и писцом, раз Его Величество сейчас занят?
Тьюс произнес какой-то ответ, но Абернети пристально смотрел на птицу. Он сходит с ума или она действительно гадко хихикнула? Он бросил на майну возмущенный взгляд, но та только равнодушно распушила перья и отвернулась.
— Итак, — проговорил Хоррис, торжественно откашлявшись, — бывают моменты (и весьма нередкие), когда стрессы от работы и груз обязанностей оказываются чересчур сильными и мы чувствуем, что нам не мешало бы найти какое-то развлечение, которое помогло бы расслабиться. Я уверен, что вы с этим согласитесь. Я говорю сейчас не только о высоких персонах, но и о простых людях, работниках полей и заводов, магазинов и рынков, на наших фермах и в наших городах. Я говорю о каждом мужчине и женщине, юноше и девушке, которые стремятся сделать свою жизнь лучше и продуктивнее…
— Ближе к делу, Хоррис, — устало перебил его Тьюс. — День был очень напряженный.
Хоррис замолчал, улыбнулся и пожал плечами.
— Конечно. Значит, развлечение. Способ на несколько часов устранить из нашей жизни стресс. Полагаю, что я нашел нечто, что даст облегчение.
— Очень похвально, — бросил Абернети. — Но кто-то уже давным-давно сделал это открытие. Это называется игрой. Иногда ее ведут группы, иногда может играть один человек. Их существует множество. Ты открыл новую игру? Ты сюда ради этого пришел?
Хоррис Кью вежливо рассмеялся, хотя казалось, что он смеется сквозь зубы.
— О нет, речь идет не об играх. Это нечто совсем иное. — Помолчав, он заговорщицки подался вперед. — Кристалл мысленного взора! — хрипло прошептал он.
— Что? — переспросил Тьюс, морща лоб.
— Кристалл мысленного взора, — тщательно выговорил его собеседник. — Вы о нем слышали?
Советник не слышал, но не хотел признаваться в том, что ему неизвестно нечто, с чем знаком Хоррис.
— Возможно, кое-что и слышал. — Он поджал губы. — Но можешь все равно мне рассказать.
— Кристалл, — сказал Хоррис, поднимая кверху палец, — кристалл, в который вы смотрите, как в зеркало. А когда вы это делаете, он показывает вам образы прошлого и будущего, ваше изображение и изображения ваших близких. Эти изображения приятны и милы вам и позволяют на время забыть о ваших проблемах. Идеальное отвлечение от забот. — Он потер руки. — Позвольте вам показать.
Он сунул руку в свои одежды просителя и извлек оттуда кристалл, который поднял перед ними. Размер его приближался к ширине и длине большого пальца среднего человека. У него было пять граней, острая верхушка и плоское основание, и он был прозрачным.
— Хотите попробовать? — спросил он у советника Тьюса, протягивая волшебнику кристалл.
— Минуту! — Абернети мгновенно встал между ними. — Эта вещь магическая, так? Хоррис спокойно кивнул:
— Да.
— Мне казалось, ты пообещал оставить магию, если тебя не попросят об обратном. Больше того, ты поклялся Его Величеству, что вообще ее бросишь. Что стало с твоей клятвой, Хоррис? Откуда взялся этот кристалл, если ты его не наколдовал?
Хоррис Кью поднял руки, успокаивая писца:
— Я не нарушил своей клятвы, Абернети. Это, — он снова протянул им кристалл, — было явлено мне во сне. Я спал в глухом лесу.., э-э… — помялся он, — к югу отсюда. Я заснул после поста и размышлений о моих ошибках и дурных поступках, о которых вы мне напомнили во время моего первого визита. И мне приснился сон. Это было вещее видение. Во сне был явлен кристалл мысленного взора. Было рассказано о кристалле и о том, где примерно он находится. Мне было велено его отыскать. Проснувшись, я испытал непреодолимую потребность исполнить веление. Я послушался — и нашел его, как и было обещано. Зная, что мне еще не разрешено вернуться из изгнания, я почувствовал потребность принести его вам. — Он помолчал, глядя в пол. — Признаюсь: я надеялся, что он склонит вас к тому, чтобы взять меня обратно.
На Абернети это особого впечатления не произвело. Он не сдвинулся с места. Его собачья морда оставалась неподвижной, его собачьи глаза смотрели пристально. Он не сомневался, что где-то тут кроется ложь.
— Ты ни разу в своей жизни не употреблял магии так, чтобы не причинить зла всем, кто с ней соприкасался. Я не могу поверить, что в случае с этим кристаллом мысленного взора все будет иначе.
— Но я же стал другим! — запротестовал Хоррис Кью, театрально взмахивая рукой. — Я переменился, Абернети. Я покаялся в прошлых грехах и принял решение следовать иным путем. Этот кристалл — мой первый шаг по этому пути.
— Он гордо выпрямился. — Вот что я вам скажу. Почему бы вам не испытать его первыми вместе с советником Тьюсом? Тогда, если возникнут какие-то проблемы, советник сможет применить свою грозную магию и сделать со мной все, что пожелает. Вы ведь не будете спорить, что если это уловка, то он справится со мной, поскольку сильнее? И вообще — зачем мне идти на такой глупый риск в непосредственной близости от тех самых темниц, в которые вам так хотелось бы меня бросить? Это была правда. Абернети колебался.
— Я готов ждать от тебя чего угодно, Хоррис, — пробормотал он.
— Хоррису ура, Хоррису ура! — вдруг закаркала птица, щелкнув клювом.
Абернети гневно посмотрел на майну.
— Что ты думаешь, советник Тьюс? — спросил он, оглядываясь на друга.
Волшебник непримиримо сжал губы:
— Тут повсюду стража. Если случится что-то непредвиденное, Хоррис отправляется в тюрьму и там остается. Я буду наготове, если надо будет противодействовать какому-то колдовству. — Он покачал головой. — Тебе решать, Абернети.
— Вы не пожалеете, — позволил себе вмешаться Хоррис, придвигая кристалл еще ближе к писцу. — Обещаю.
Абернети вздохнул:
— Ладно. Все что угодно, лишь бы покончить с этим. Что мне делать?
Хоррис расплылся в улыбке:
— Просто возьмите кристалл, держите в руке, загляните в него и думайте о приятном. Абернети поморщился:
— Боже правый! Ладно, давай его сюда.
Протянув руку, он взял у просителя кристалл, поднял к глазам и начал в него смотреть. Ничего не произошло. Ну еще бы, с презрением подумал Абернети. Ничего удивительного. Однако предполагалось, что он должен думать о приятном, так что он попробовал представить себе что-то такое, что доставило бы ему удовольствие, и у него получилась картинка, где Хоррис со своей птицей сидит в камере. Он решил, что такая мысль сразу же исправит ему настроение, и невольно начал улыбаться.
В следующую секунду кристалл вдруг засветился и приковал к себе, высвободив его из телесной оболочки и утащив его взгляд в многогранную глубину камня, во вдруг разгоревшийся огонь. Он ахнул. Что он видит? Там что-то было, что-то дивное, знакомое…
И тут Абернети увидел все очень ясно. В глубине кристалла был мужчина, стремительно выходивший из дома навстречу дню, приветственно машущий рукой друзьям, окликающий прохожих… В руках у этого человека были книги, он шел на работу. На носу у него были очки, а одет он был в церемониальную одежду придворного писца…
Нет!
Этим мужчиной был Абернети — таким он был когда-то. Абернети как человек. Абернети до того момента, как его превратили в пса. Он снова стал самим собой!
Внезапное ликование поднялось в душе собаки, смотревшей в глубь кристалла, радость, которой он не испытывал уже много лет. Внутри кристалла он снова стал самим собой! Он стал прежним! Его самым заветным желанием было снова стать человеком. На этом желании он даже не смел останавливаться, после того как узнал, что советник Тьюс, превративший его в пса, не может снова сделать его человеком. Бесчисленные попытки исправить положение провалились, и Абернети перестал надеяться. Но теперь, внутри кристалла, он снова получил возможность ощутить, каково это — быть человеком! Он чувствовал тело того, другого, словно оно было его собственным. Он мог заново ощутить, что значит быть человеком.
Внезапно эмоции, которые давала ему магия, оказались невыносимо сильными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42