Она послушно села за стол, глотнула холодной водки, сразу охмелела. Со вчерашнего дня у нее маковой росинки во рту не было.
Матвей оценил ее внешность на троечку, - обычная фигура средней полноты, обычное лицо с правильными, не слишком выразительными чертами. Если бы не большие черные глаза красивой удлиненной формы и приподнятые к вискам брови, ее можно было бы назвать невзрачной. Но глаза и брови делали ее лицо приятным, даже весьма привлекательным. Лоб открытый, темные волосы ровно подстрижены, слегка вьются и достают до плеч.
- Вам не мешало бы попариться, - сказал он. - Очень успокаивает. Хотите, я истоплю баню?
- Да… пожалуйста.
- Вы ешьте! - Он придвинул к ней тарелку с яичницей и грибами. - Попробуйте грузди, я сам собирал.
Она смутно помнила, что с ней произошло вчерашним вечером, и напрягалась, пытаясь восстановить подробности. Она вышла из пыльного, пропахшего бензином автобуса, долго петляла по незнакомым улицам. Темнота сгущалась, а она шла и шла наугад, куда ноги несли. Уже давно нырнул куда-то, исчез из виду старик в фуражке… Сумка! У нее была с собой сумка!
- Где моя сумка?
- Здесь, - он показал в угол у двери, где на крючке висела небольшая спортивная сумка. - Ночью, когда вы уснули, я ходил на то место с фонарем, увидел в кустах сумку и понял, что это ваша. Там еще были вилы, но я их оставил до утра. Сегодня мне их принес сосед, Прохор Акимыч.
- Какие вилы?
- Которыми я убил собаку. Теперь вспомнили?
- Кажется, да… впрочем, не совсем…
Она надела на вилку гриб, отправила его в рот и разжевала, - вкусно. Настоящий сочный, хрустящий лесной груздь, а не магазинные шампиньоны! И вдруг в ее ушах, как наяву, раздался оглушительный собачий лай, яростное рычание, и она ощутила прыжок из кромешной тьмы жуткого лохматого чудища, толчок в грудь, сбивший ее с ног, зловонное дыхание собаки, треск разрываемой острыми клыками куртки…
- А-аа! - вилка упала на стол, а гостья прижала ладони к щекам и зажмурилась. - Собака! Она едва меня не загрызла!
- К счастью, пес не укусил вас и даже не оцарапал - только изодрал одежду, - успокаивающе произнес Матвей. - Вам повезло. Похоже, он взбесился! Это опасно.
Она помолчала, ковыряя вилкой яичницу. Аппетит пропал, хмель тоже выветрился. Пережитый вчера испуг напомнил о себе дрожью в руках, головокружением.
- И… что потом было? - с трудом вымолвила она.
- Я схватил вилы, выбежал на ваш крик, раздумывать было некогда, пришлось прикончить собаку. Вам, очевидно, стало плохо, и вы упали на землю, кажется, потеряли сознание. Мы с Прохором не знали, кто вы, куда направлялись, поэтому я принес вас к себе в дом, оказал первую помощь, привел в чувство… Вы были не в себе, молчали, потом сразу уснули. Вот и все. Кстати, удобно ли почивалось на бабусиных перинах?
- Почивалось… - повторила она. - Как вы интересно выразились. Сейчас так не говорят.
Матвей развел руками.
- Я старомоден, как этот дощатый стол, за которым мы сидим. За модой не гонюсь, в ногу со временем не подстраиваюсь. Со мной, вероятно, женщин одолевает смертельная скука, и они бегут от меня, как черт от ладана!
Она застенчиво улыбнулась, поправила волосы и… порозовела. Неужели застеснялась? Хороший признак - значит, нервное напряжение идет на убыль. Но кто она, почему не называет своего имени? Спросить самому? Не будет ли это выглядеть навязчивым?
- А где тот… старик в фуражке? Я все время шла за ним и в какой-то момент задумалась, отвлеклась, потом глядь - его и след простыл.
- Старик в фуражке? - не понял Матвей. - Он бросил вас посреди дороги?
- Не совсем. Я… впрочем, не важно.
Она занялась едой, а Матвей задумался. Барышня явно не торопится раскрывать карты. Не могла же она забыть, как попала на эту улицу и зачем? Значит, по каким-то причинам женщина не хочет рассказывать о себе. Что ж, ее право!
- Вы не здешняя, - заявил он с полной уверенностью.
Дед Прохор не мог ошибиться. Он знает всех, кто живет поблизости. Разве что эта барышня забрела сюда с другого конца Камышина? Тогда почему она молчит и, судя по всему, не собирается идти домой? Родные наверняка беспокоятся: ведь ее не было всю ночь.
Гостья продолжала вяло жевать грибы.
- Шли к кому-нибудь? Или приехали в гости?
- Спешите избавиться от меня? - усмехнулась она. - Я злоупотребляю вашим гостеприимством?
- Что вы! Вовсе нет! - смутился Матвей. - Ваша одежда еще не просохла.
Вчера, перед тем как бросить ее куртку, брюки и свитер в корыто с мыльной водой, он проверил карманы. Они оказались пусты, за исключением смятого обрывка бумаги. На всякий случай, Матвей отложил его в сторону. Это было объявление: «Требуется компаньонка с хорошей репутацией. Возможно проживание. Зарплата высокая. Адрес: Озерная улица, дом 9».
Уж не камышинская ли немка ищет замену «загубленной» домработнице?
Матвей встал, принес объявление и положил на стол перед гостьей. Она подняла на него глаза - ее длинные густые ресницы мягко загибались кверху.
- Это я обнаружил в вашем кармане. Извините, но люди иногда носят в карманах документы или деньги, поэтому…
- Я понимаю. Вы правильно сделали! Это объявление я увидела на автобусной остановке… и оборвала. Мне нужна работа. Вы подскажете, где находится Озерная улица? Я искала и заблудилась.
Матвей готов был поклясться, что она лжет.


Глава 6


Москва
Жена Ельцова по утрам собственноручно готовила мужу овсянку и творог с фруктами. Он неохотно ел. Безвкусная каша не лезла в горло, а на творожную массу с кусочками кураги и банана даже смотреть не хотелось. Вместо его любимого кофе со сливками в чашке дымился зеленый чай без сахара.
- Леля, нельзя было хотя бы яйцо пожарить? - не выдержал глава семьи. - У нас что, продукты закончились?
- В твоем возрасте пора переходить на здоровое питание, - невозмутимо произнесла супруга.
- Я здоровый человек, а ты меня кормишь, как язвенника!
- Будешь объедаться жареным мясом и пирожными, заработаешь язву, - не сдавала позиций Лилиана Сергеевна. - Здоровье нужно беречь. А ты о бизнесе печешься куда больше, чем о своем организме. Заболеешь, никакие деньги не спасут!
Юрий Тимофеевич потерял терпение.
- Боже мой, Леля, прекрати каркать! У меня действительно начинает ныть желудок, потому что я постоянно голоден!
- Каркать? - вспыхнула жена. - Вот, значит, как ты называешь мою заботу?! Если бы ты меня слушал, наша девочка не убежала бы из дома!
Это окончательно взорвало господина Ельцова. Он вскочил из-за стола, сделал круг по большой, напичканной бытовой техникой кухне, достал из бара коньяк, налил себе изрядную порцию и выпил.
- Ты же за рулем! - не преминула заметить Лилиана Сергеевна.
Ельцов старательно делал вид, что ему безразлично, куда делась Астра, - он нервничал скрыто, и подавленное беспокойство разъедало его изнутри.
- Надо было больше времени уделять воспитанию дочери! - взвился он. - Она у нас одна!
- Это ты был вечно занят своей работой. Девочка росла без отцовского внимания! - не осталась в долгу жена. - Она привыкла делать все, что взбредет в голову! А ты этому потакал! Видите ли, нельзя лишать ребенка самостоятельности! Вот и доигрались.
- Послушай, Астре, в конце концов, уже двадцать восемь лет, она вправе сама решать, где ей жить, куда ехать и чем заниматься. Надо было только предупредить нас заранее. В какое положение она меня поставила? Все вокруг знают, что я выдаю дочь замуж… и вдруг она собирает вещички и фьють! - поминайте, как звали. Как мне людям в глаза смотреть? Я уже продукты заказал на свадьбу, выпивку, ресторан снял. И что теперь? Извините, дескать, господа хорошие, невеста у нас маленько с приветом оказалась, уехала к двоюродной сестре в Богучаны. Так что не взыщите, торжество временно откладывается.
- Но… Юрочка… она ведь вернется? - Лилиана Сергеевна заплакала. - Не насовсем же она нас бросила?
- А когда, позволь тебя спросить, она вернется? Сколько нам ждать? Неделю, месяц, год? На потраченные деньги ей, разумеется, плевать, она же их не зарабатывала. Но о родителях она должна была подумать? Мы живые люди, между прочим! И никогда ничего для нее не жалели. Все самое лучшее - доченьке! А она нас имела в виду!
Лилиана Сергеевна кинулась к шкафчику, где стояла аптечка, накапала себе и мужу корвалола.
- Выпей, Юра…
Ельцов в сердцах оттолкнул ее руку, лекарство выплеснулось из рюмки.
- Да мне ведро этой гадости выпить придется, чтобы успокоиться! - гремел он. - Надо же, выкинула номер любимая дочурка!
- Ну, не кипятись ты так… Может, у них с Захаром ссора вышла? Она и сбежала. Проучить его хочет.
- Я с ним говорил. Он в полном недоумении.
- Астра просто из прихоти из дома бы не ушла, - покачала головой Лилиана Сергеевна. - Мы свадебное платье собирались покупать, в салон записались на прически. Там огромная очередь, надо загодя договариваться. Я ничего не понимаю! Что-то произошло, Юра. Не верю, что Астра могла так поступить без всякого повода. Она же… нормальная девочка.
- Вот видишь? Ты сомневаешься в ее нормальности. Я, признаться, тоже. Ну, случилась неприятность какая-нибудь, повздорила с женихом или еще что - так приди, поделись с родителями. Разве мы ей враги?
Ельцова всхлипнула, прижала руки к обтянутой сиреневым шелком груди.
- Ее надо искать, Юра!
- Как? Поднимать на ноги милицию? Чтобы вся Москва гудела? Мне стыдно, что я вырастил непутевую дочь, которая не уважает отца и мать, не дорожит честью семьи. Это позор, Леля!
- Что ты мелешь? - разозлилась жена. - Какой еще позор? Она что, обокрала кого-то, убила? Для тебя репутация… твоя дурацкая гордость дороже родной дочери! Я сама напишу заявление в милицию, раз тебе все равно.
Ельцов обреченно вздохнул, налил себе еще коньяку.
- Оставь, дорогая. Какая милиция? Астра, да будет тебе известно, совершеннолетняя и полностью дееспособна. Она взрослый человек и не обязана никому отчитываться в своих действиях. Ее же не похитили, не увезли силой, не заперли. Она сама решила уехать и даже сообщила, куда. Хоть за это спасибо! Ее никто не станет разыскивать, потому что нет оснований.
- Попроси Борисова. У тебя полно охранников, которые зря деньги получают!
Юрий Тимофеевич и сам думал о том, чтобы поручить начальнику своей службы безопасности выяснить, где Астра. Приехала ли она в Богучаны? Борисов будет помалкивать, а это в данном случае немаловажно.
- Хорошо, - согласился он. И жена сразу расцвела, перестала лить слезы. - Я этим займусь. Кстати, ты нашла адрес?
- Адреса нигде нет. Я перерыла все ящики, все записные книжки! Нет ни писем… ничего.
- Черт, я даже фамилию той двоюродной сестрицы не помню, - выругался Ельцов. - Кто же знал, что пригодится? Видишь, Астра не хочет, чтобы мы ее искали. Она нарочно уничтожила все конверты, все записи. Как прикажешь это понимать?
Лилиана Сергеевна развела руками.


***
Камышин
Матвей топил баню. Впервые он делал это не для себя, а для женщины, случайно оказавшейся у него в гостях. Кто она? Почему молчит? Даже имени своего не назвала. Может быть, ее преследуют? Ревнивый муж, любовник или… сутенер. Пожалуй, на даму, оказывающую интимные услуги за деньги, она не похожа. Хотя внешность обманчива. Или у нее проблемы с законом? Растрата, воровство, нелегальный бизнес?
Ночью, когда гостья спала, он мог залезть в ее сумку и посмотреть документы, если они там есть. А где же им быть? Карманы куртки и брюк он невольно проверил перед стиркой, а в бюстгальтер или трусики паспорт не спрячешь. Но идея рыться в вещах незнакомого человека не вдохновила Матвея - гостеприимные хозяева так не поступают, тем более женщина к нему в дом не напрашивалась, он сам проявил инициативу. А теперь ломай голову, что да как.
«Так, стоп! - приказал он себе. - Я занимаюсь сущей ерундой. Какая мне разница, как ее зовут? Во-первых, она скоро уйдет, и мы больше никогда не увидимся. Во-вторых, зачем гадать? Утомительно и неэффективно. Я сейчас буду теряться в догадках, строить предположения, которые потом рассыплются в пух и прах. Какое мне дело до чужих тайн? Никто не обращается ко мне за помощью, никто не просит моего совета!»
Он бросил в дубовую бадью сухие травы, плеснул кипятка…
«Вот так-то лучше! Занимайся паром, Матвей, и не суши себе мозги!»
В бане запахло березовыми почками и зверобоем. Хорошо! Камни раскалились докрасна. Пора звать купальщицу… только как к ней обратиться? Сударыня? Мадмуазель? Глупо…
Он вышел во двор и сразу увидел ее, - она стояла, одетая в его спортивный костюм, и заглядывала в колодец.
- Глубоко! А вода холодная?
- Ледяная, - ответил Матвей. - Идите париться, все готово.
Она послушно подошла к дверям баньки.
- Я не умею… что там нужно делать?
- Все приготовлено: мыло, полотенце, горячая вода, веник…
Она была в растерянности. Выходит, Прохор Акимыч прав - «городская фифа». Местные знают, как мыться в русской бане.
- Хотите, чтобы я помог? - улыбнулся он. - Спинку потер, веничком прошелся?
- Нет, что вы! - вспыхнула она. - Я как-нибудь сама.
- Ну, с богом. Если возникнут затруднения, зовите, приду! Кстати, давайте познакомимся, надо же как-то обращаться друг к другу. Захотите меня позвать, что станете делать? Кричать: «Эй, вы, мужчина?» Мое имя - Матвей. А ваше?
- Астра.
- Совсем другое дело, - обрадовался он.
Она с недоумением пожала плечами, отвернулась и, робко потянув за ручку двери, скрылась в предбаннике.
Матвей набрал воды из колодца и понес в дом. Пора обед готовить - мясные щи и картошку с грибами. Пусть городская дамочка полакомится деревенскими деликатесами. Из печи пища другая: такую ни на газовой плите, ни в микроволновке не состряпаешь.
«Астра! - подумал он, нарезая телятину крупными кусками. - Ни разу не встречал женщину с таким именем».
Первая его «любовь» - красавица, спортсменка, активистка Ирина - училась с ним на одном факультете.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7