Карнак становился для Атона слишком тесным. Божественное Солнце вынуждено было делить свое жилище с Амоном и другими богами. Однако в прошлом, когда какая-либо божественная сила приобретала статус имперского бога, ей предлагали новую резиденцию, соответствующую ее изменившейся функции. Теперь так следовало поступить и с Атоном. Соорудив для него храмы в Карнаке, царь счел необходимым предоставить этому богу место, свободное от всяческих влияний, которое было бы посвящено только ему.
Выбор места был далеко не случаен. Будущий священный город Атона предполагалось построить на полпути между Фивами и Мемфисом. Таким образом, он стал бы «полюсом равновесия» между южной столицей, воплощающей великолепие Нового царства, и северной столицей, символом славы Древнего царства. Новой столице Египта предстояло открыть третью эпоху в истории страны, стать «откровением», превосходящим и углубляющим все предыдущие.
На восточном берегу Нила, напротив города Атона, располагался Гермополь – древний священный город бога Тота, владыки иероглифов («слов бога»). Покровитель писцов, хранитель знаний, Тот считался богом-Луной, визирем и писцом Солнца.
Расположенные напротив друг друга на обоих берегах реки, город Солнца и город Луны зримо представляли единство космоса, наполненного светом двух великих светил. В представлении египтян Луна была не что иное, как «ночное Солнце».
В Солнце и Луне видели также два глаза бога-творца, чей взгляд каждое утро заново созидает мир. Итак, выбор фараона основывался на метафизических соображениях и символическом мышлении.
На четвертом году своего правления Аменхотеп IV совершил первый официальный визит в то место, где собирался возвести будущую столицу. Он объявил, что в близлежащих скалах будут высечены гробницы для членов царской семьи, а также для священного быка Гелиополя и жрецов бога Атона. Этим заявлением он подчеркнул непосредственную связь между своей реформой и древнейшими египетскими культами. Отныне почитание Солнечного бога станет главным религиозным долгом его подданных.
Основание новой столицы не было «революционным» актом Аменхотепа IV (то есть внезапным, совершенно неожиданным событием). Он готовился, прежде чем сделать окончательный выбор, потом публично объявил о своем решении, потом, вероятно, не раз посещал устроившее его место и, наконец, занялся организацией крупномасштабных строительных работ. Мы не должны воображать себе фараона-мистика, одинокого перед лицом враждебных чиновников и недоверчивого народа: с одной стороны, сооружение священного города в такой ситуации оказалось бы невозможным, с другой – сама эта ситуация представляется неправдоподобной для Древнего Египта.
Аменхотеп IV был царем. В его распоряжении находился гигантский государственный аппарат. В том обстоятельстве, что царь собирается строить новую столицу, не заключалось ничего необычного. В прошлом подобное уже происходило, причем несколько раз.
Строительство города Атона стало великим событием царствования. В связи с этим потребовалось внести изменения в экономическую политику. Возможно, Аменхотеп IV приостановил работы по реставрации зданий Карнака, которые велись постоянно. Архитекторы, скульпторы, граверы, рисовальщики теперь должны были сосредоточить все свои усилия на возведении нового города. То же касалось и отрядов специализированных рабочих.
Большая часть поступлений, прежде предназначавшихся для Фив, была теперь передана новой столице. Двор, административные учреждения, высокие чиновники, другие жизненно важные органы государственной власти должны были привыкнуть к мысли о перемене царской резиденции.
Документы информируют нас о том, что царь во время своего первого пребывания в эль-Амарне жил в большом шатре. Он, несомненно, лично наблюдал за началом больших строительных работ и деятельностью зодчих.
На всем протяжении пятого года правления развертывалась оживленная строительная деятельность. Ахетатон, «Страна Света Атона», уже начинал существовать как реальность. Камень за камнем воздвигались храмы, дворцы и дома. Царь непрерывно курсировал между Фивами и Ахетатоном. Нил – очень удобный путь сообщения, и по нему можно перемещаться быстро. В Фивах, очевидно, то и дело созывались различные советы. За несколько месяцев царь успел проинформировать основные государственные учреждения о своих решениях. Изменения экономической политики в условиях жесткого египетского администрирования требовали значительных усилий.
Несомненно, это и было одной из причин, по которым Аменхотеп IV на пятом году правления стал прилагать к своему имени эпитет «Живущий Правдой (Маат)». Царь часто подчеркивал свою связь с этим божеством. В те моменты, когда фараон трапезничает, думает, поучает придворных, он «живет Правдой». В знаменитой великолепной гробнице Рамосе, фиванского визиря, который переехал в эль-Амарну вместе с царем, Аменхотеп IV изображен сидящим под балдахином. За его спиной стоит богиня Маат, которая дарует царю силу и миллионы лет жизни.
Маат – владычица всех богов. Она обеспечивает им защиту. Она – дочь Ра, божественного Света, чья бессмертная сущность распространяется с ее помощью по всему космосу. Она является также неизменным законом вселенной, идеалом мудрецов, Правдой и Справедливостью, которые не могут быть осквернены ни одним прегрешением.
Аменхотеп IV, как и любой фараон, обязан в своих действиях уважать Маат и способствовать ее процветанию. В противном случае цивилизация окажется под угрозой. Если Маат вдруг перестанет править Египтом, страна придет в упадок и будет несчастна. Ведь Маат – это вечный космический порядок.
Эпитет «Живущий Правдой» всегда прилагался только к богам. Значит ли это, что Эхнатон, заимствовав его, тем самым выразил чрезмерные претензии на божественный статус? Скорее всего, нет: ведь, провозгласив себя царем-богом, он лишь продолжил традицию Древнего царства (чтобы более отчетливо, чем его ближайшие предшественники, акцентировать вневременной аспект личности фараона).
Быть может, Аменхотеп IV потому так настаивал на своих особых взаимоотношениях с Маат, что собирался провести широкомасштабную реформу. Он хотел как можно яснее показать, что задуманная им реформа вполне соответствует космическому миропорядку, то есть вечному закону, что она не является порождением хаоса.
В представлении египтян этот момент был принципиально важным. Если бы они сочли, что действия фараона не согласуются с Маат, а значит, ведут к беспорядку, хаосу, то были бы уверены, что их правителя ждет неминуемый крах. Необычный эпитет Аменхотепа IV должен был убедить их в том, что как строительство города Солнца, так и сам царь находятся под покровительством богини Маат.
Итак, все было готово к новому событию. Царь намеревался совершить решающий акт, после которого возвращение назад с избранного им пути стало бы уже невозможным.
Девятнадцатого дня третьего месяца сезона перет имя «Аменхотеп (IV)» было запечатлено на царском памятнике в последний раз.
Глава IX
ГОД ШЕСТОЙ: ПРИНЯТИЕ ИМЕНИ «ЭХНАТОН» И ОСНОВАНИЕ ГОРОДА СОЛНЦА
До шестого года своего правления наследник Аменхотепа III именовался Аменхотепом (IV), что означает «Амон доволен», или, точнее, «Сокровенное начало пребывает в состоянии полноты». Фараоны, которые принимали это имя, тем самым воздавали почести богу империи, владыке Карнака.
На шестой год Аменхотеп IV принял решение, которое можно назвать революционным: он изменил свое имя. Он отказался от имени Аменхотеп, чтобы стать Эхнатоном.
Это означало, что магическим образом родилось новое существо, хотя правление не было прервано. Эхнатон – тот же фараон, что и Аменхотеп IV, ведь годы правления продолжали прибавлять к уже завершившимся, а не вели отсчет заново, начиная с «первого года». Эхнатон не вычеркнул память об Аменхотепе IV, но велел заменить те свои изображения, на которых присутствовало старое имя. Он хотел принять имя, которое соответствовало бы его религиозной реформе. Вместе с принятием нового царского имени началась новая эпоха священного царствования.
В представлении древнего египтянина имя является бессмертной частью человеческого существа. Оно продолжает жить и после физического исчезновения своего обладателя. Оно содержит в себе духовную энергию, которую необходимо сохранить, чтобы воскресший, странствуя по «прекрасным дорогам иного мира», не утратил своей идентичности.
Одним из самых тяжких наказаний, к которому мог приговорить виновного суд, было изменение личного имени или, еще хуже, «упразднение» этого имени (равносильное уничтожению надежды на загробную жизнь).
Став Эхнатоном, царь тем самым заявил о своей приверженности к богу Атону и дал понять, что именно этот бог будет владыкой его царства. Но фараон, тем не менее, не отказался от традиционной титулатуры правителей Египта, включавшей пять символических имен. Эту полную титулатуру Эхнатона мы знаем по текстам на пограничных стелах:
Хор живой: бык, возлюбленный Атоном.
Обе владычицы: великий царствованием в Ахетатоне.
Хор золота: возвышающий имя Атона.
Царь Верхнего и Нижнего Египта: живущий Маат [Правдой], владыка Обеих Земель, Неферхепрура, единственный для Ра.
Сын Ра: живущий Маат [Правдой], владыка венцов, Эхнатон, наделенный великим сроком жизни, которому дана жизнь навечно.
Следует отметить, что наряду с Атоном здесь упоминаются два божества: сокологоловый бог Хор, символическое воплощение царственности со времен первой династии, и Ра; причем Эхнатон называет себя «единственным для Ра» – то есть единственным существом, способным, в силу своего царского достоинства, распространять божественный свет.
Первое новое имя, которое было дано Атону и явилось провозглашением религиозной реформы, соединяло в одно целое бога-сокола Хорахти и Ра: Да живет Ра-Хорахти, ликующий в Стране Света в имени своем Свет (Шу), который есть Атон. Более позднее имя Атона «достроило» символическую личность Солнца-царя: Да живет Ра, властитель Страны Света, ликующий в Стране Света в имени своем Pa-отец, который явился в (образе) Атона. Свое собственное тронное имя фараон расширил за счет эпитетов Неферхепрура (Совершенный манифестацией [как] Ра), единственный [сын] Ра.
Эту совокупность имен можно сравнить с маленьким трактатом по солярной теологии.
Так что же означало новое имя Эхнатон? Его часто переводили как «Угождающий Атону», «Угодный Атону», «Полезный для Атона» – однако все эти интерпретации кажутся несколько поверхностными. Английский египтолог Сирил Олдред, похоже, добрался до истины, когда предложил перевод «Действенный дух Атона» (то есть наделенный сознанием канал, в котором циркулирует свет Атона).
Имя Эхнатон начинается со слова ах, занимающего особое место в египетском языке и религиозной мысли. Это слово заключает в себе идею завершающей стадии индивидуального бытия – светоносного существования. Инициируемый, который преодолел страшные испытания в мире умерших, становится светоносным существом, чье сияние благотворно для всех, следующих по тому же пути. Царь Эхнатон, как свидетельствует само его имя, был тем, кто распространяет сияние бога Атона.
Помимо этого, слово ах выражает также понятие «польза». Религиозная философия Древнего Египта не разделяла понятия «духовный свет» и «действенность, польза». Ведь никак не проявляющая себя духовность есть не более чем иллюзия. Духовность же активная всегда бывает «полезной» и «действенной», ибо она дарует жизнь и подпитывает живые существа чем-то существенно необходимым для них.
Изменение имени было естественным продолжением прежних действий царя, а не их отрицанием. До сих пор этот факт не привлекал должного внимания. На поясе статуи из Каирского музея (Nr. 6015), например, выгравировано имя Аменхотеп (IV), которое не было заменено на имя Эхнатон. Статуя находилась в храме Атона в Карнаке – там, где фараон по-прежнему считался представителем Амона на земле.
В действительности этому изменению имени соответствовало еще одно действие: религиозное основание города света, Ахетатона.
Изменение естества фараона, новая столица для Египта… Эти две формы реальности были эквивалентны. Они представляли собой сакральные конструкты, которые имели одну и ту же природу. Рождение города Солнца подразумевало изменение естества царя. Если бы такового изменения не произошло, город Атона не мог бы существовать.
Египетские тексты сообщают нам точную дату теологического основания Ахетатона, города Атона: тринадцатый день четвертого месяца зимы, шестой год правления.
Атон еще не имел собственной «резиденции», то есть особого места на земле Египта, где он в полной мере манифестировал бы свою царственность. Царь даровал ему такое место. Территория нынешней эль-Амарны стала «резиденцией Атона», подобно тому, как Мемфис был «резиденцией Птаха», а Фивы – «резиденцией Амона». Город родился в ответ на потребности самого бога и был «местом, с самого начала созданным для Атона». Именно здесь, на протяжении целой вечности, готовился земной трон Атона.
«Атон, – как говорится в египетском тексте, – знал каждого бога и каждую богиню». Он, следовательно, знал и их священные места. Вот почему царь, его представитель, должен был найти такую территорию, которая не принадлежала бы ни одному богу и ни одной богине, пространство, предназначенное только для Атона, где бог мог бы явить себя во всей славе. Город Атона возник на земле, в прошлом не подвергавшейся никаким влияниям; он был, так сказать, Первотворением.
Церемония основания города наверняка произвела на присутствовавших незабываемое впечатление. Она тщательно готовилась специалистами по проведению ритуалов. Главные моменты этой церемонии известны нам по текстам пограничных стел.
Царь появился на большой колеснице из электрума, подобный Атону, когда он сияет в своей Стране Света и наполняет землю своей любовью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33