Бродя в тени среди деревьев, я ее почти не замечал, а вот сейчас, стоя перед мягкой водной гладью, вдруг почувствовал. И понял, что очень-очень хочу искупаться.
Вот только это было бы самой большой глупостью в моей жизни. И поэтому, воткнув острие меча в песок, я просто стоял и смотрел.
Озера свободны. Но даже эта их свобода ограничена. Потому что существует берег. И на нем уже действуют другие правила…
Что-то я совсем разнюнился сегодня… Плохо. Бродить по пригородам, мечтая о красотах природы, — верный способ остаться среди этих красот навсегда. Соберись, Суханов. Помни, нельзя расслабляться… Никогда и нигде нельзя расслабляться, И особенно — в таких вот внешне красивых и живых, но на самом деле выеденных изнутри тьмой местах.
Тряхнув головой, я сплюнул в мягко колышущуюся у ног волну. Потом поднял меч и, повернувшись спиной к двумстам миллионам кубометров воды, пошел обратно к лесу. Солнце палило вовсю. Я чувствовал, как под рубашкой ползут по телу теплые капли пота.
Проклятая жара. Что случилось с этой погодой?
* * *
Был уже почти вечер, когда я закончил наконец прочесывать заданный район. Это оказалось не столь уж и сложно, но тем не менее вымотался я до крайности.
Несмотря на великое изобилие следов, во плоти мне попалось не так уж много тварей. Всего пятеро: три мертвяка, вампир и чешуйник. Восставшие мертвецы вовсе не составили никакой проблемы, на всех троих я затратил совокупно не больше минуты. Вампир же то ли угорел на солнышке до полной невменяемости, то ли вообще по жизни был полным дурачком. Я сумел подобраться к нему практически вплотную и успел вытащить из кармашка на поясе колышек, прежде чем он опомнился и зашевелился. Только было уже поздно.
Для него.
А вот с чешуйником пришлось повозиться чуть подольше. В отличие от вампира он заметил меня первым и вполне мог бы успеть скрыться. Но вместо этого вдруг возомнил, что сегодня ему повезло с обедом, и полез в драку… Зря. После пары минут его бесполезных наскоков и уверток я просто позволил ему проглотить флакончик с разведенным в святой воде нитратом серебра, а потом с разбегу всадил каблук прямо в бронированное и практически неуязвимое для меча и пули брюхо. После чего мне осталось лишь смотреть, как уродливая тварь корчится и пускает изо рта отвратительную зеленовато-бурую пену.
Оставив монстра умирать, я пошел дальше.
Кострище я нашел именно там, где и ожидал найти, — на небольшой полянке метрах в трехстах от старого шоссе. Вообще-то его можно было и не искать. Все, что можно было там найти и подобрать, уже нашли и подобрали ребята Ветрова. Но тем не менее я все же там побывал. Поковырялся в оставшемся на месте костра сухом жирном пепле, пошарил в кустах, пару раз прошелся до шоссе и обратно. И, естественно, не нашел ничего примечательного. Кострищу действительно было дня три или около того. И кто бы ни жег здесь огонь, сейчас он уже мог быть где угодно. Даже вообще уйти из области. Кое-какие следы, конечно, были. Но моих навыков следопыта не хватило даже для того, чтобы понять, в какую сторону этот человек ушел поутру.
Что ж, этого следовало ожидать.
Вздохнув, я продолжил прочесывать район. Не знаю, на что только при этом надеялся. На то, что не боящийся нечисти ночной разжигатель костров вырежет на стволе Дерева что-нибудь вроде «Здесь был Вася»? Но это была бы выходка, достойная разве что полного дурака, а таковые за периметром попадаются крайне редко. Они здесь просто не выживают.
Результат был вполне прогнозируемым. Ноль. Я сидел на стволе старого поваленного дерева, грыз соленый сухарь, запивая его чуть кисловатой водой из фляжки, и злился. На себя злился за то, что не смог ничего найти. На шефа — за это ненормальное задание. На того мужика в подкованных сапогах, чтоб ему провалиться. На зилотов, чьи следы попадались в этих местах чуть ли не на каждом шагу.
Поморщившись, я отшвырнул в сторону смятый пакет из-под сухого пайка. Пащенко прав. Где-то здесь действительно был алтарь. В любом месте, где эти уродцы собираются в количестве больше пяти штук, обязательно будет алтарь. А судя по следам, вокруг их шаталось не меньше полусотни.
Алтарь здесь. И, скорее всего, он спрятан где-то среди больничных корпусов… Поганое место. Совсем мне не хочется туда лезть. Но, похоже, придется, тем более что основное задание я успешно провалил.
Только это уже завтра… Я поднял голову и прищурился в сторону клонящегося к горизонту солнца. Сегодня, пожалуй, уже слишком поздно. Ночью мне там все равно ничего не светит. Да и хотелось бы сначала раздобыть план больничных этажей.
И обязательно надо будет взять с собой напарника. Хотя бы того же Водовозова — благо он сам напрашивался… Вот тогда, может быть, будет шанс. Пусть и невеликий, но будет.
Я встал, аккуратно подхватив лежащий на коленях меч. Матово блеснула отточенная сталь, сверкнули в предзакатных солнечных лучах тонкие чешуйки серебряных накладок. Хмыкнув, я одним движением закинул оружие в ножны. Повернулся. И, вздрогнув, замер.
Всего в трех-четырех метрах от меня стоял зилот — мертвый служитель, слуга Тьмы, священник нижнего мира.
Верхняя часть его тела выглядела почти по-человечески: руки, плечи, шея, голова — все, как у людей. Разве что только глаза были несоразмерно большие, да верхнюю губу чуть заметно оттягивали клыки. А вот снизу… Ниже пояса — не пойми что. Густая свалявшаяся шерсть неопределенного серо-бурого цвета. Выгибающиеся назад колени. Уродливые деформированные ступни, трехпалые, как птичьи лапы. Роговые шпоры наподобие петушиных. Короткий, раздвоенный на конце щетинистый хвостик…
Чудовище. Монстр. Воплощенный кошмар, наглядно демонстрирующий, что может сотворить с человеческим телом безраздельно овладевшая им тьма.
Зилот стоял и невозмутимо разглядывал меня. Из-под нахмуренных бровей сверкали колючим черным льдом неестественно большие глаза. Какую-то секунду мы смотрели друг на друга. Потом я резко отпрыгнул вбок, в прыжке выдергивая из-за спины холодную сталь меча.
Вновь ослепительно сверкнуло в солнечных лучах серебро…
Монстр беспокойно пошевелился, переступая с ноги на ногу. Метр отточенной стали с впаянными в нее чешуйками ненавистного серебра его нервировал. Нападать он явно опасался. Но и отступать, видя перед собой всего лишь одного человека, пусть даже вооруженного, не торопился.
Держа меч перед собой, я не переставал мысленно крыть себя самыми последними словами. Расслабился. Расселся тут, понимаешь, как в парке на скамеечке. Потерял бдительность. Позволил столь опасной твари, как зилот, подкрасться к себе сзади.
И ведь как подкрался-то: ни один сучок не хрустнул, ни один листик не зашелестел… Только это не оправдание. Я все равно должен был почувствовать — хотя бы тем внутренним чутьем, что со временем вырабатывается у каждого чистильщика, регулярно делающего вылазки в опасные районы.
Не почувствовал…
Наверное, мне действительно уже пора на пенсию. Раньше я таких глупостей не совершал.
Зилот настороженно смотрел на меня. Я же продолжал медленно смещаться влево, поворачиваясь так, чтобы солнце, находясь за моей спиной, светило прямо в эти подернутые мертвенно-черным льдом глаза.
Я не мог понять, почему он не нападает, почему просто стоит и смотрит, вместо того чтобы рвануться вперед, загребая воздух могучими — бицепс толщиной с мое бедро — лапами?.. И почему молчит мой инстинкт, доселе всегда исправно предупреждающий об опасности и никогда ранее не дававший столь позорных сбоев?..
За спиной тихо хрустнула ветка.
Не успев даже похолодеть, я резко развернулся… И оказался жертвой собственной хитрости, когда клонящееся к горизонту солнце безжалостно стегнуло меня по глазам.
Нет. Сегодня положительно не мой день…
На мгновение ослепнув, я отскочил вбок, вкруговую отмахиваясь мечом… Впустую. Только обиженно вжикнул рассекаемый воздух да упало на землю несколько пожухлых травинок. Никто из врагов под удар не попал. Никто, похоже, вообще не пытался на меня броситься, хотя момент был в высшей степени удачный.
Когда я проморгался, то заметил уже двух зилотов, невозмутимо смотрящих на меня. А чуть поодаль тихо шелестел опавшей хвоей третий.
Один зилот — легко. Два — это уже непросто. Три— драка будет более чем серьезная, и я бы не стал ставить на то, что смогу выйти из нее победителем. А если четыре?.. Или пять?..
Я медленно пятился, угрожая мечом подступающим ко мне чудовищам. А среди умирающих деревьев мелькали все новые и новые тени.
Восемь… Десять… Пятнадцать зилотов окружали меня со всех сторон. Я не переставал проклинать себя за то, что не уследил и позволил им зайти за спину.
Вспомнились сегодняшний разговор с Ириной и обещание вернуться. Но я изгнал мысль, не дав ей оформиться до конца. Нужно было сосредоточиться на предстоящей драке… Хотя какая может быть драка при соотношении один против пятнадцати? Тут возможно лишь бегство. Но и этот вариант для меня закрыт: проклятые твари уже успели окончательно замкнуть круг, отрезая мне всякий путь к отступлению. Теперь мне удалось бы сбежать, разве что отрастив крылья или научившись проваливаться сквозь землю.
Впрочем, есть еще один вариант: влезть на дерево. Я скосил глаза в сторону…
М-да. Может быть, мне и удалось бы добежать до ближайшего способного выдержать мой вес дерева раньше, чем зилоты вцепятся мне в пятки. Вот только влезть достаточно высоко, прежде чем они сдернут меня за ноги, я бы нипочем не успел. Так что…
Беззвучно вздохнув, я на полсекунды прикрыл глаза. Перебросил меч в левую руку, стиснув в мокрой от пота правой ладони неестественно холодную рукоять кинжала. Замораживая кровь, в руку вонзились иглы черного льда. Как всегда в такие моменты, мир перед глазами начал постепенно мутнеть, терять цвета, трансформироваться в плывущую р сером тумане паутину черно-белых линий. Даже время замедлило свой бег, превратившись в вязкую тугую патоку.
Будем драться…
Я шагнул вперед, выставив кинжал и держа меч чуть на отлете. Двумя руками я биться так толком и не научился, хотя собирался еще давным-давно. Но сейчас у меня не было выбора. Одним мечом я все равно много не навоюю.
Жаль, что кинжал слишком короток, чтобы использовать его в качестве основного оружия. Вот если бы это был меч… Но нет смысла мечтать о несбыточном. И нет на это времени.
— Ну давайте, — прошептал я, сам не осознавая, что говорю вслух. — Давайте. Чего вы стоите? Нападайте!
Зилоты не шевелились, неподвижными мертвыми глазами глядя мне в лицо и никак не показывая, что слышали мои слова. Но зато откуда-то сбоку донесся спокойный, чуточку ленивый голос:
— Ну и зачем же сразу нападать, разве ты пришел сюда за этим? Может быть, лучше поговорим?
Я медленно повернулся.
Картинно прислонившись к стволу старой засохшей сосны, спокойно стоял человек. Ни хвоста, ни шерсти, ни клыков, ни пятен могильной плесени на носу. Вне всяких сомнений — обычный человек. Хотя бы потому, что я до сих пор не видел ни одного представителя нечисти, способного говорить… Одно время, правда, у нас ходили слухи о говорящих мертвяках. Но, так и не получив практического подтверждения, они до сих пор все еще оставались не более чем слухами.
Некоторое время мы молча смотрели друг на друга. Я отметил орлиный нос незнакомца, тонкие, насмешливо кривящиеся губы и в целом надменное выражение лица. Но первое, на что я обратил внимание, — это, конечно, глаза.
Не зря говорят, что глаза — зеркало души. Именно по глазам проще всего понять человека. И именно в глазах при некотором умении можно увидеть отблески иной, не принадлежащей нашему миру силы…
Сейчас мне хватило одного лишь беглого взгляда, чтобы понять: в сердце этого человека всецело правит тьма. Глаза его напоминали два бездонных омута, скованных по поверхности черной колючей изморозью. Чистая тьма. Зло такого уровня, что оставалось только удивляться, каким образом столь молодой человек — а он был явно не старше двадцати лет — успел принять в себя столько ненависти.
Человек тоже смотрел исключительно мне в глаза. А когда я, будучи не в силах больше терпеть терзающие тело холодные лезвия, отвел взгляд, спокойно кивнул.
— Нет смысла махать сталью, серебром и… что там у тебя еще есть… — Человек прищурился, цепко высматривая мой буквально лучащийся тьмой кинжал. — Хорошая, кстати, штука… Нам незачем выяснять отношения между собой. Это церковь все время лается сама с собой, решая, какого оттенка должен быть грядущий Свет. Тьма же едина, и ходящим под ней нечего делить. Все мы делаем одно дело. Опусти оружие, друг.
Это «друг» мне откровенно не понравилось — видывали мы таких «друзей». В некоторых даже стреляли… А вот совет, скорее всего, правильный.
В конце концов, что я теряю?
Всего лишь жизнь. И, возможно, душу… Хотя это уже вопрос спорный — ведь с точки зрения церкви того, что уже потеряно, во второй раз лишиться невозможно. Медленно-медленно, удерживая в поле зрения как можно больше врагов, я опустил меч. Потом, повинуясь уверенному жесту, неохотно вернул в прикрепленные на боку ножны кинжал. Но куртку застегивать не стал. И меч забрасывать за спину — тоже.
Стоявший под деревом человек с кривой ухмылкой следил за моими действиями.
— Пропустить! — коротко рявкнул он, когда я осторожно шагнул навстречу сомкнувшемуся передо мной строю зилотов. — Друг! Охранять! — И, повернувшись ко мне, уже спокойно добавил: — Пошли.
Зилоты расступились, освобождая мне дорогу. И я спокойно прошел мимо. Внешне спокойно, хотя один только Бог ведает, каким чудом мне удалось сдержаться и, проходя всего в двух шагах от замершего в абсолютной неподвижности монстра, не рубануть мечом по этим застывшим в холодной ненависти ко всему живому глазам.
Ну не привык я расходиться с нечистью миром. Не привык! Вся моя сущность восставала против этого.
— Пошли, — повторил незнакомец.
— Куда? — мрачно осведомился я, лопатками чувствуя буравящие спину взгляды оставшихся позади зилотов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42