Качество удивило, отличная цена
В общем, отправила их восвояси с поджатыми хвостами. У тебя случаем нет оружия, а?
– Нет, оружия у меня нет, – рассмеялся я.
– Достань. Придут – покажешь им, и только пятки засверкают.
Книга Райнхарта уперлась мне в бок, и, перед тем как набрать второй номер, я вытащил ее из кармана.
На диске Поузи нашелся правильный номер Дональда Мессмера, однако, чтобы разговорить этого человека, мне понадобилась пара минут.
– Вы увидели мое имя в свидетельстве о браке и заинтересовались мной, да? Думаю, я не должен вас в этом винить.
Я поблагодарил, называя его «мистер Мессмер».
– Надеюсь, Стар сказала вам, что я не ваш папа? Мы поговорили еще немного.
– Я искренне соболезную… Извините меня за откровение, но я и вправду с ума сходил по ней. Я был на все готов ради Стар Данстэн.
Именно поэтому Мессмер и женился на ней. Через два месяца после того, как Стар забеременела и уехала с Райнхартом, ее страстная влюбленность вдруг обратилась в панический ужас. Когда она поделилась с Мессмером своим страхом, что Райнхарт собирается причинить зло ей, или ее ребенку, или им обоим, Мессмер помог ей уехать тайком из Бакстон Плейс. Мировой судья зарегистрировал их брак, и они бежали через Огайо в Кентукки, где у Мессмера жила родня. Родители Дона встретили Стар враждебно, и молодые отправились в Кливленд. Они работали в ресторанах и жили, в общем-то, счастливо. Месяц спустя Стар пошла на прием к врачу, и все изменилось.
– Я был таким дураком, – рассказывал Мессмер. – Если что-то должно было произойти через пять минут, я был не в состоянии думать об этом накануне. Я с трудом мирился с мыслью о будущем ребенке и поэтому старался просто выбросить ее из головы, думая, что все как-то разрешится само собой. Когда Стар вернулась от врача и сказала мне, что у нее будет двойня, я воспринял новость так, будто – вы простите меня, Дэн, – впереди мне светило двадцать лет рабства.
– К тому же двойня была не ваша, – вставил я.
– Спасибо, что понимаете мое состояние. Через неделю я, бреясь перед зеркалом, вдруг увидел в нем себя – после двадцатилетней каторги. Я собрал манатки и удрал. Конечно, сейчас я бы так не поступил, но что сделано, то сделано. Надеюсь, вы меня понимаете…
– Вы спасли ее, увезя от Райнхарта.
– Это вы очень хорошо сказали. Ведь как бы там ни было, все равно нам не суждено было быть вместе.
Приехав в Маунтри, Мессмер прислуживал в баре до тех пор, пока не приобрел собственное дело. Жена его умерла три года назад, у него было две дочери и шесть внуков. Когда порой Мессмер бросал взгляд в прошлое на парня, сбежавшего из Эджертона со Стар Данстэн, он видел человека, едва ему знакомого.
– Не знаете ли вы некоего Джо Стэджерса?
– Кто ж в Маунтри не знает Джо Стэджерса. А большинство много бы дали, чтобы не знать. А что, вам довелось с ним где-то пересечься?
– Да нет, там произошла ошибка, однако Стэджерс, похоже, думает, что у него на меня зуб.
– Вся жизнь этого урода – одна сплошная ошибка. – Мне показалось, я слышу, как он напряженно думает, как много можно мне рассказать. – А этот «зуб» случайно не человек по имени Минор Кийес?
– Да вроде…
– Если вы собираетесь пробыть здесь дольше, чем пару дней, я рекомендовал бы вам раздобыть себе оружие. Стэджерс опасный сукин сын.
На кухне, за столом в нише у окна, Кобби доскребал с тарелки спагетти. Лори спросила:
– Ну, как?
– Отличный парень. Ты когда-нибудь была в Маунтри? Лори покачала головой.
– А что?
– Пообещай мне, что никогда не будешь.
– «Где-то, как-то, кого-то поцелуют», – пропел Кобби. Поузи вскочила со стула:
– Пора спать, разбойник. – Она вытерла испачканную кетчупом мордашку Кобби. – Вот так. Все, наверх шагом марш.
– Правда? – поднял к ней лицо Кобби.
Поузи уперла руки в бока:
– Думаешь, я солгала?
– Правда-правда? Она взглянула на меня:
– Кобби интересуется, не могли бы вы составить список дисков с музыкой, которая ему понравилась бы.
– Попытаюсь уложиться в одну сотню.
– Мы попросим Нэда зайти сказать «спокойной ночи», когда ты ляжешь в кроватку, хорошо?
Глаза Кобби сверкнули предвкушением радости.
– И почитаю тебе книгу, – сказал я. – Но только недолго.
– «Спокойной ночи, луна» Детская книга американской писательницы Маргарет Браун, 1947 г.
, – попросил он. Я почувствовал необъяснимый холодок в груди, будто внутренний голос шепнул: «Нет!»
– «Спокойной ночи, луна»? – переспросила Поузи.
– Она же для совсем маленьких, – сказала Лори.
– «Спокойной ночи, луна», – покачав головой, повторил Кобби.
– Договорились, – сказал я. – Самый верный способ заснуть. – Та же частичка моей души, что не хотела слушать «Something Gotta Give», твердила «нет, нет, нет» выбору Кобби. И я знал, что причина этому, в чем бы она ни заключалась, – одна.
– Тебе повезло, – констатировала Поузи. Лори улыбнулась мне и напутствовала Кобби:
– Только один разок.
Чмокнув маму, Кобби вылетел из кухни, Поузи отправилась за ним.
Лори допила вино из своего бокала, не отрывая глаз от моего лица:
– Ты не похож на многодетного папу, который днем играет, а вечером читает книжки по очереди каждому из своих трех-четырех детишек.
– Шестерых, – сказал, я. – И еще двойняшек в Боулдере.
Во рту вдруг пересохло. Я собирался сказать «в Сан-Диего», но «в Боулдере» вырвалось неожиданно, будто колдун какой-то подложил мне его на язык. В третий раз сильная и беспричинная тревога расправила крылья в душе. Боулдере?
Лори поднялась из-за стола за бутылкой.
– А вот Стюарт никогда не читал Кобби перед сном. Ни разочка. А где твой бокал?
– Остался в комнате, – сказал я. – Погоди, я сам принесу.
Вернувшись, я сел рядом с Лори и положил «Потустороннее» на стол.
Лори полистала книгу. Что-то рассмешило ее, и я спросил, что именно. Она ухмыльнулась:
– «Мистер Уотерстоун, – проскрипел старый библиотекарь из пыльной темноты своей зловещей берлоги, – способы, к которым вы прибегли, чтобы заполучить этот древний манускрипт, не интересуют меня». По-моему, нельзя так писать в книге о людях «проскрипел» или как-то в этом роде. Надо писать, что люди говорят.
– Может, Эдвард Райнхарт просто не в твоем вкусе. Лори закрыла книгу.
– Расскажи мне о Дональде Мессмере.
Я коротко передал историю Мессмера, умолчав о том, что он рассказал о Джо Стэджерсе.
– Знаешь, странно. Я ожидал большего. И почти разочарован.
– Удивительно, ты ведь так много узнал за один день. Теперь самое время задуматься, как жить дальше.
На пороге выросла Поузи Феабразер:
– Ваш обожатель ждет вас. Кобби так давно не открывал «Спокойной ночи, луна», что я с трудом ее отыскала, но он обещал уснуть сразу после чтения. Лори, чем я могу помочь, пока Нэд будет читать Кобби?
– Помоги мне приготовить голландский соус для артишоков, а если ты еще и салат сделаешь, я вполне справлюсь с остальным.
– Хочешь, я потом приберу тут?
– Мы управимся сами. – Лори отодвинула стул и поднялась из-за стола. – Ты готов еще немного побыть замечательным?
56
Разделенные просторами выкрашенных охрой стен, двери цвета палисандрового дерева тянулись вдоль коридора к высоченному – от пола до потолка – окну с арочной фрамугой. Вторая дверь справа была приоткрыта.
Как источник излучения, от которого бы зашкалило счетчик Гейгера, на стуле у кровати Кобби лежала книга. Уже зевая, мальчик обнимал плюшевого мишку. Игрушечные черная кошка и белый кролик занимали пост в изножье кровати, а тираннозавр реке ростом в фут – у изголовья.
Мне казалось, что колыбельная книжка Маргарет Уайз Браун едва ли не источает яд. Чтобы отвлечься, я спросил Кобби, как поживает мой тезка. Мишка Нэд и тираннозавр реке отлично подружились. Готов ли Кобби слушать? Решительное «да». В надежде на то, что сам я так же готов, как и он, я раскрыл книгу, чуть повернулся, чтобы Кобби было видно картинки, и начал читать.
Почти мгновенно моя фобия исчезла, и чувство страха улетучилось. Глаза мальчика закрылись, когда до конца сказки оставалось пять страниц. Я закрыл книгу и, в духе «Спокойной ночи, луна», прошептал «спокойной ночи» всем и вся. Фобия вновь заявила о себе, когда я положил книгу в изголовье кровати. Я выключил свет, испытывая загадочное чувство: я боялся обложки, но не книги.
В голове вдруг зазвучала «Something Gotta Give»: «Борись… Борись… Борись изо всех своих сил».
На середине лестницы я встретил поднимающуюся Поузи. Она спешила: ей надо было сегодня вечером отработать как минимум четыре часа еще более похорошевшее от предстоящих забот личико Поузи стало совсем кошачьим, когда она пожелала мне прекрасно провести вечер.
57
Лори и я держались на волне разговора, который становился все более интимным благодаря удивительному взаимопониманию, возникшему между нами. За последние десять лет я не припомню в своей жизни подобного вечера, и ни в одной из задушевных бесед, которые я в эти годы вел, я не ощущал такого реального контакта.
Утверждение, что ваш личный опыт частенько воспроизводит опыт другого, что все сказанное будет понято, подтверждалось каждым мгновением общения. Я, конечно же, не рискнул быть слишком откровенным. Лори тоже. Я боялся ее встревожить, застать врасплох – я не хотел, чтобы она сочла меня сумасшедшим.
Если бы подобные разговоры не содержали определенной доли лжи, они не были бы такими проникновенными.
Мы умудрились выпить полторы бутылки вина, а стол по-прежнему полнился тарелками с закусками.
– Может, унесем все это? – предложил я.
– Не бери в голову. – Лори откинулась на спинку стула и запустила руку в волосы. – Поузи унесет.
– У нее еще полно работы, давай ее немного разгрузим. – Я собрал тарелки, отнес их в раковину и сгреб листья артишоков в мусорную корзину.
Лори помогла мне загрузить посудомоечную машину и заполнила контейнеры моющим средством.
– Я чувствую себя одним из эльфов башмачника Персонажи английской народной сказки «Эльфы и башмачник».
. Что у нас было по плану дальше, не помнишь?
– Хочешь послушать концовку того рассказа Райнхарта?
– Ладно, пойдем разделаемся с Райнхартом. – Лори долила остатки вина в наши бокалы и повела меня к дивану в гостиной.
Устроившись рядом и опустив голову на вытянутую вдоль спинки дивана руку, Лори спросила:
– Это тот рассказ, что ты читал, когда я подъехала?
– Да, я почти его закончил. Она отпила глоток:
– Профессор Арбатнот нашел книгу невероятной древности и редкости. У трех стариков, убитых в притоне курильщиков опиума, были одинаковые татуировки на левых ягодицах, содержащие древнее арабское проклятие. По пути на встречу со зловещим карликом наш герой мимолетом замечает ребенка с желтыми глазами и раздвоенным языком.
– Нет, здесь немного по-другому, – сказал я. – Похоже, вся первая половина почти автобиографична.
Я уместил начальный этап жизни Годфри Деммимана в паре предложений и коротко описал его приключения в деревне Маркхэм, вступление во владение домом его предков, бегство и преследование Другого, которое привело к тому, что ночью он оказался в библиотеке на верхнем этаже дома.
Придя к убеждению, что именно нынешней ночью произойдет встреча с тем, кто постоянно прятался от него, Деммиман вошел в старую библиотеку. Дверь вдруг захлопнулась у него за спиной. В то же мгновение Деммиман понял, что его уверенность – не иллюзия. Присутствие Другого запечатлелось на кончиках его нервных окончаний, и как только он понял это, он тут же понял и другое – в каком состоянии он найдет своего неприятеля.
По окончании приготовлений, не менее полных страха, не менее неуверенных, чем его собственные, другой ожидал его прихода с тем же ужасом, с каким стыла в жилах кровь Деммимана. Однако Годфри нашел в себе силы двинуться вперед и бросить скорый взгляд через заплесневелую пустоту.
– Кто ты, нечестивый дух? – с трудом проговорил он.
Последовала полная нерешительности и сомнений пауза.
– Заклинаю тебя: выйди из мрака и покажись.
Давление сгустившейся вокруг Деммимана тишины едва не швырнуло его назад, к двери. Когда у него уже не осталось сил переносить это, из самого дальнего угла темной библиотеки донесся звук шагов.
– Чувствую, ничего хорошего не будет, если этот тип покажется. Причем выяснится, что это очередной монстр.
– Сейчас узнаем, – сказал я и продолжил чтение.
Медленно-медленно, еле волоча ноги, смутная фигура выплыла из темноты. Деммиман вдруг ощутил, что не может дышать. Он знал: наконец настало время, и его сейчас ждет либо избавление, либо поражение. Горячечное любопытство подсказывало ему неясный силуэт мужчины на десятки лет старше его и умудренного жизненным опытом, не идущим ни в какое сравнение с опытом его собственным, даже постичь масштабы которого ему не хватало воображения.
Темная строгая одежда незнакомца выдавала в нем провинциального делового человека, достигшего небывалого успеха. Едва успел Деммиман сделать шаг навстречу ему и заметить светлый клочок его бороды, как понял, отчего лицо незнакомца казалось неразличимым: его закрывали прижатые в жесте отчаянного стыда руки.
Широко расставив в стороны ноги на пыльном полу, Деммиман занял позицию.
Мужчина поднял голову и раздвинул пальцы, будто пытаясь ощутить перемену настроения Деммимана. Затем, словно приняв мгновенное решение, уронил руки и обнажил лицо с такой враждебностью, какая, Деммиман знал, ему самому была не по силам. Ужас тут же сковал его. Тысячи грехов, тысячи преступлений вдруг отразились на челе незнакомца. Это была летопись его тайной жизни, омерзительной и зловещей. Но самым поразительным было то, что черты лица Другого были омерзительной и зловещей копией лица самого Деммимана.
– С тобой все в порядке?
– А что?
– Мне показалось, у тебя пересохло в горле. Выпей немного вина, полегчает.
Неужели все усилия – лишь ради того, чтобы встретиться с чудовищной версией самого себя? Часть унижения Деммимана составляло понимание того, что сила этого страшного создания намного превосходила его собственную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
– Нет, оружия у меня нет, – рассмеялся я.
– Достань. Придут – покажешь им, и только пятки засверкают.
Книга Райнхарта уперлась мне в бок, и, перед тем как набрать второй номер, я вытащил ее из кармана.
На диске Поузи нашелся правильный номер Дональда Мессмера, однако, чтобы разговорить этого человека, мне понадобилась пара минут.
– Вы увидели мое имя в свидетельстве о браке и заинтересовались мной, да? Думаю, я не должен вас в этом винить.
Я поблагодарил, называя его «мистер Мессмер».
– Надеюсь, Стар сказала вам, что я не ваш папа? Мы поговорили еще немного.
– Я искренне соболезную… Извините меня за откровение, но я и вправду с ума сходил по ней. Я был на все готов ради Стар Данстэн.
Именно поэтому Мессмер и женился на ней. Через два месяца после того, как Стар забеременела и уехала с Райнхартом, ее страстная влюбленность вдруг обратилась в панический ужас. Когда она поделилась с Мессмером своим страхом, что Райнхарт собирается причинить зло ей, или ее ребенку, или им обоим, Мессмер помог ей уехать тайком из Бакстон Плейс. Мировой судья зарегистрировал их брак, и они бежали через Огайо в Кентукки, где у Мессмера жила родня. Родители Дона встретили Стар враждебно, и молодые отправились в Кливленд. Они работали в ресторанах и жили, в общем-то, счастливо. Месяц спустя Стар пошла на прием к врачу, и все изменилось.
– Я был таким дураком, – рассказывал Мессмер. – Если что-то должно было произойти через пять минут, я был не в состоянии думать об этом накануне. Я с трудом мирился с мыслью о будущем ребенке и поэтому старался просто выбросить ее из головы, думая, что все как-то разрешится само собой. Когда Стар вернулась от врача и сказала мне, что у нее будет двойня, я воспринял новость так, будто – вы простите меня, Дэн, – впереди мне светило двадцать лет рабства.
– К тому же двойня была не ваша, – вставил я.
– Спасибо, что понимаете мое состояние. Через неделю я, бреясь перед зеркалом, вдруг увидел в нем себя – после двадцатилетней каторги. Я собрал манатки и удрал. Конечно, сейчас я бы так не поступил, но что сделано, то сделано. Надеюсь, вы меня понимаете…
– Вы спасли ее, увезя от Райнхарта.
– Это вы очень хорошо сказали. Ведь как бы там ни было, все равно нам не суждено было быть вместе.
Приехав в Маунтри, Мессмер прислуживал в баре до тех пор, пока не приобрел собственное дело. Жена его умерла три года назад, у него было две дочери и шесть внуков. Когда порой Мессмер бросал взгляд в прошлое на парня, сбежавшего из Эджертона со Стар Данстэн, он видел человека, едва ему знакомого.
– Не знаете ли вы некоего Джо Стэджерса?
– Кто ж в Маунтри не знает Джо Стэджерса. А большинство много бы дали, чтобы не знать. А что, вам довелось с ним где-то пересечься?
– Да нет, там произошла ошибка, однако Стэджерс, похоже, думает, что у него на меня зуб.
– Вся жизнь этого урода – одна сплошная ошибка. – Мне показалось, я слышу, как он напряженно думает, как много можно мне рассказать. – А этот «зуб» случайно не человек по имени Минор Кийес?
– Да вроде…
– Если вы собираетесь пробыть здесь дольше, чем пару дней, я рекомендовал бы вам раздобыть себе оружие. Стэджерс опасный сукин сын.
На кухне, за столом в нише у окна, Кобби доскребал с тарелки спагетти. Лори спросила:
– Ну, как?
– Отличный парень. Ты когда-нибудь была в Маунтри? Лори покачала головой.
– А что?
– Пообещай мне, что никогда не будешь.
– «Где-то, как-то, кого-то поцелуют», – пропел Кобби. Поузи вскочила со стула:
– Пора спать, разбойник. – Она вытерла испачканную кетчупом мордашку Кобби. – Вот так. Все, наверх шагом марш.
– Правда? – поднял к ней лицо Кобби.
Поузи уперла руки в бока:
– Думаешь, я солгала?
– Правда-правда? Она взглянула на меня:
– Кобби интересуется, не могли бы вы составить список дисков с музыкой, которая ему понравилась бы.
– Попытаюсь уложиться в одну сотню.
– Мы попросим Нэда зайти сказать «спокойной ночи», когда ты ляжешь в кроватку, хорошо?
Глаза Кобби сверкнули предвкушением радости.
– И почитаю тебе книгу, – сказал я. – Но только недолго.
– «Спокойной ночи, луна» Детская книга американской писательницы Маргарет Браун, 1947 г.
, – попросил он. Я почувствовал необъяснимый холодок в груди, будто внутренний голос шепнул: «Нет!»
– «Спокойной ночи, луна»? – переспросила Поузи.
– Она же для совсем маленьких, – сказала Лори.
– «Спокойной ночи, луна», – покачав головой, повторил Кобби.
– Договорились, – сказал я. – Самый верный способ заснуть. – Та же частичка моей души, что не хотела слушать «Something Gotta Give», твердила «нет, нет, нет» выбору Кобби. И я знал, что причина этому, в чем бы она ни заключалась, – одна.
– Тебе повезло, – констатировала Поузи. Лори улыбнулась мне и напутствовала Кобби:
– Только один разок.
Чмокнув маму, Кобби вылетел из кухни, Поузи отправилась за ним.
Лори допила вино из своего бокала, не отрывая глаз от моего лица:
– Ты не похож на многодетного папу, который днем играет, а вечером читает книжки по очереди каждому из своих трех-четырех детишек.
– Шестерых, – сказал, я. – И еще двойняшек в Боулдере.
Во рту вдруг пересохло. Я собирался сказать «в Сан-Диего», но «в Боулдере» вырвалось неожиданно, будто колдун какой-то подложил мне его на язык. В третий раз сильная и беспричинная тревога расправила крылья в душе. Боулдере?
Лори поднялась из-за стола за бутылкой.
– А вот Стюарт никогда не читал Кобби перед сном. Ни разочка. А где твой бокал?
– Остался в комнате, – сказал я. – Погоди, я сам принесу.
Вернувшись, я сел рядом с Лори и положил «Потустороннее» на стол.
Лори полистала книгу. Что-то рассмешило ее, и я спросил, что именно. Она ухмыльнулась:
– «Мистер Уотерстоун, – проскрипел старый библиотекарь из пыльной темноты своей зловещей берлоги, – способы, к которым вы прибегли, чтобы заполучить этот древний манускрипт, не интересуют меня». По-моему, нельзя так писать в книге о людях «проскрипел» или как-то в этом роде. Надо писать, что люди говорят.
– Может, Эдвард Райнхарт просто не в твоем вкусе. Лори закрыла книгу.
– Расскажи мне о Дональде Мессмере.
Я коротко передал историю Мессмера, умолчав о том, что он рассказал о Джо Стэджерсе.
– Знаешь, странно. Я ожидал большего. И почти разочарован.
– Удивительно, ты ведь так много узнал за один день. Теперь самое время задуматься, как жить дальше.
На пороге выросла Поузи Феабразер:
– Ваш обожатель ждет вас. Кобби так давно не открывал «Спокойной ночи, луна», что я с трудом ее отыскала, но он обещал уснуть сразу после чтения. Лори, чем я могу помочь, пока Нэд будет читать Кобби?
– Помоги мне приготовить голландский соус для артишоков, а если ты еще и салат сделаешь, я вполне справлюсь с остальным.
– Хочешь, я потом приберу тут?
– Мы управимся сами. – Лори отодвинула стул и поднялась из-за стола. – Ты готов еще немного побыть замечательным?
56
Разделенные просторами выкрашенных охрой стен, двери цвета палисандрового дерева тянулись вдоль коридора к высоченному – от пола до потолка – окну с арочной фрамугой. Вторая дверь справа была приоткрыта.
Как источник излучения, от которого бы зашкалило счетчик Гейгера, на стуле у кровати Кобби лежала книга. Уже зевая, мальчик обнимал плюшевого мишку. Игрушечные черная кошка и белый кролик занимали пост в изножье кровати, а тираннозавр реке ростом в фут – у изголовья.
Мне казалось, что колыбельная книжка Маргарет Уайз Браун едва ли не источает яд. Чтобы отвлечься, я спросил Кобби, как поживает мой тезка. Мишка Нэд и тираннозавр реке отлично подружились. Готов ли Кобби слушать? Решительное «да». В надежде на то, что сам я так же готов, как и он, я раскрыл книгу, чуть повернулся, чтобы Кобби было видно картинки, и начал читать.
Почти мгновенно моя фобия исчезла, и чувство страха улетучилось. Глаза мальчика закрылись, когда до конца сказки оставалось пять страниц. Я закрыл книгу и, в духе «Спокойной ночи, луна», прошептал «спокойной ночи» всем и вся. Фобия вновь заявила о себе, когда я положил книгу в изголовье кровати. Я выключил свет, испытывая загадочное чувство: я боялся обложки, но не книги.
В голове вдруг зазвучала «Something Gotta Give»: «Борись… Борись… Борись изо всех своих сил».
На середине лестницы я встретил поднимающуюся Поузи. Она спешила: ей надо было сегодня вечером отработать как минимум четыре часа еще более похорошевшее от предстоящих забот личико Поузи стало совсем кошачьим, когда она пожелала мне прекрасно провести вечер.
57
Лори и я держались на волне разговора, который становился все более интимным благодаря удивительному взаимопониманию, возникшему между нами. За последние десять лет я не припомню в своей жизни подобного вечера, и ни в одной из задушевных бесед, которые я в эти годы вел, я не ощущал такого реального контакта.
Утверждение, что ваш личный опыт частенько воспроизводит опыт другого, что все сказанное будет понято, подтверждалось каждым мгновением общения. Я, конечно же, не рискнул быть слишком откровенным. Лори тоже. Я боялся ее встревожить, застать врасплох – я не хотел, чтобы она сочла меня сумасшедшим.
Если бы подобные разговоры не содержали определенной доли лжи, они не были бы такими проникновенными.
Мы умудрились выпить полторы бутылки вина, а стол по-прежнему полнился тарелками с закусками.
– Может, унесем все это? – предложил я.
– Не бери в голову. – Лори откинулась на спинку стула и запустила руку в волосы. – Поузи унесет.
– У нее еще полно работы, давай ее немного разгрузим. – Я собрал тарелки, отнес их в раковину и сгреб листья артишоков в мусорную корзину.
Лори помогла мне загрузить посудомоечную машину и заполнила контейнеры моющим средством.
– Я чувствую себя одним из эльфов башмачника Персонажи английской народной сказки «Эльфы и башмачник».
. Что у нас было по плану дальше, не помнишь?
– Хочешь послушать концовку того рассказа Райнхарта?
– Ладно, пойдем разделаемся с Райнхартом. – Лори долила остатки вина в наши бокалы и повела меня к дивану в гостиной.
Устроившись рядом и опустив голову на вытянутую вдоль спинки дивана руку, Лори спросила:
– Это тот рассказ, что ты читал, когда я подъехала?
– Да, я почти его закончил. Она отпила глоток:
– Профессор Арбатнот нашел книгу невероятной древности и редкости. У трех стариков, убитых в притоне курильщиков опиума, были одинаковые татуировки на левых ягодицах, содержащие древнее арабское проклятие. По пути на встречу со зловещим карликом наш герой мимолетом замечает ребенка с желтыми глазами и раздвоенным языком.
– Нет, здесь немного по-другому, – сказал я. – Похоже, вся первая половина почти автобиографична.
Я уместил начальный этап жизни Годфри Деммимана в паре предложений и коротко описал его приключения в деревне Маркхэм, вступление во владение домом его предков, бегство и преследование Другого, которое привело к тому, что ночью он оказался в библиотеке на верхнем этаже дома.
Придя к убеждению, что именно нынешней ночью произойдет встреча с тем, кто постоянно прятался от него, Деммиман вошел в старую библиотеку. Дверь вдруг захлопнулась у него за спиной. В то же мгновение Деммиман понял, что его уверенность – не иллюзия. Присутствие Другого запечатлелось на кончиках его нервных окончаний, и как только он понял это, он тут же понял и другое – в каком состоянии он найдет своего неприятеля.
По окончании приготовлений, не менее полных страха, не менее неуверенных, чем его собственные, другой ожидал его прихода с тем же ужасом, с каким стыла в жилах кровь Деммимана. Однако Годфри нашел в себе силы двинуться вперед и бросить скорый взгляд через заплесневелую пустоту.
– Кто ты, нечестивый дух? – с трудом проговорил он.
Последовала полная нерешительности и сомнений пауза.
– Заклинаю тебя: выйди из мрака и покажись.
Давление сгустившейся вокруг Деммимана тишины едва не швырнуло его назад, к двери. Когда у него уже не осталось сил переносить это, из самого дальнего угла темной библиотеки донесся звук шагов.
– Чувствую, ничего хорошего не будет, если этот тип покажется. Причем выяснится, что это очередной монстр.
– Сейчас узнаем, – сказал я и продолжил чтение.
Медленно-медленно, еле волоча ноги, смутная фигура выплыла из темноты. Деммиман вдруг ощутил, что не может дышать. Он знал: наконец настало время, и его сейчас ждет либо избавление, либо поражение. Горячечное любопытство подсказывало ему неясный силуэт мужчины на десятки лет старше его и умудренного жизненным опытом, не идущим ни в какое сравнение с опытом его собственным, даже постичь масштабы которого ему не хватало воображения.
Темная строгая одежда незнакомца выдавала в нем провинциального делового человека, достигшего небывалого успеха. Едва успел Деммиман сделать шаг навстречу ему и заметить светлый клочок его бороды, как понял, отчего лицо незнакомца казалось неразличимым: его закрывали прижатые в жесте отчаянного стыда руки.
Широко расставив в стороны ноги на пыльном полу, Деммиман занял позицию.
Мужчина поднял голову и раздвинул пальцы, будто пытаясь ощутить перемену настроения Деммимана. Затем, словно приняв мгновенное решение, уронил руки и обнажил лицо с такой враждебностью, какая, Деммиман знал, ему самому была не по силам. Ужас тут же сковал его. Тысячи грехов, тысячи преступлений вдруг отразились на челе незнакомца. Это была летопись его тайной жизни, омерзительной и зловещей. Но самым поразительным было то, что черты лица Другого были омерзительной и зловещей копией лица самого Деммимана.
– С тобой все в порядке?
– А что?
– Мне показалось, у тебя пересохло в горле. Выпей немного вина, полегчает.
Неужели все усилия – лишь ради того, чтобы встретиться с чудовищной версией самого себя? Часть унижения Деммимана составляло понимание того, что сила этого страшного создания намного превосходила его собственную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78