Они могут убить его. Он очень ненавидит Бендсменов и Лордов Защитников.
– Ясно. И пророчество. Есть ли в нем истина?
– Он не знает.
– Пророчество, – сказал Старк, – и с ним все ограничения и обязательства, которые накладываются на человека, выбранного судьбой, независимо от того, хочет ли он этого или нет.
– И все же на тебя накладываются обязательства. Почему именно на тебя?
– Я не знаю. Но я уверен, что тебе ничего не грозит, Дочь Скэйта. Ни от меня, ни от Геррит. Главная угроза планете в целом и твоему народу в частности исходит от Бендсменов. Потому что они совсем не понимают, с кем имеют дело.
– Он лжет, – послышался крик Гельмара. – Для вас не будет опасности, если ты отпустишь… отпустишь нас и позволишь уйти!
Келл а Марг долго молча стояла. Как горностай над своей добычей.
Наконец, она сказала:
– Ты не правильно меня понял, Гельмар. Я не боюсь. Меня не интересует ни твоя жизнь, ни твои южане, ни их восстание. И я не нуждаюсь в твоих заверениях, что мне ничего не грозит. Этот человек – часть новых сил, появившихся на Скэйте. Возможно, он каким-то образом сможет воздействовать на будущее детей Скэйта, наше будущее. Это меня волнует. Когда я приду к решению, тогда будет ясно, кто уйдет отсюда, а кто останется.
Она повернулась к Божественным:
– Что видел Глаз Матери?
Теперь они смотрели в самую глубину кристалла, в самое его сердце.
В холле стало тихо, так тихо, что Старк мог слышать дыхание каждого, кто был здесь. Сильное беспокойство охватило его. Эта сумасшедшая самка обладала абсолютной властью и ничего хорошего Старк в этом не видел.
Множество лиц Матери смотрело на него со стен. Они тоже не успокаивали его.
Ожидание становилось невыносимым. Никто не двигался. Божественные казались изваянными из камня. Тяжесть горы, под которой была пещера, давила на Старка. Ему стало жарко. Оковы, состоявшие из огромных железных колец, пригибали его к земле. Он повернул голову, но не увидел Геррит. Она была где-то сзади у самой двери.
Один из Божественных внезапно вздохнул и снова затаил дыхание.
Видимо, он что-то увидел в кристалле.
Старк сначала решил, что это свет лампы, но потом понял, что этот свет начал излучать сам кристалл. Пульсирующее сияние постепенно темнело, переходя от чистейшего белого цвета к кроваво-красному. И Старк вспомнил пещеру Геррит и ее волшебную пророческую воду.
– Кровь, – сказали Божественные, – много крови прольется, если этот человек останется жить. Смерть придет в Дом Матери.
– Тогда, – спокойно произнесла Келл а Марг, – тогда он должен умереть.
Старк начал собирать цепь в руки. Осторожно, чтобы она не звякнула.
Гельмар выступил вперед:
– И он умрет. Я сам займусь этим, Дочь Скэйта.
– Этим займусь я, – повелительно ответила Келл а Марг. – Фенн, Фендрик!
Они выхватили кинжалы из ножен и легкими шагами стали приближаться к Гельмару. Келл а Марг сказала:
– Прикажи своим охранникам убить этого человека, Бендсмен!
В ярости и отчаянии Бендсмен закричал:
– Нет, подожди…
Охранники из Цитадели не знали, что делать. Они смотрели на Гельмара и ждали.
Но Старк не ждал.
Он резко повернулся и ударил цепями охранника, который стоял справа от него чуть позади. Старк услышал хруст костей. Дыхание охранника перешло в хриплый крик. Он упал. Старк перескочил через него и устремился к двери.
Сзади послышались крики.
Два охранника, которые были с Геррит, бросились к Старку, чтобы задержать его. Геррит, оставленная одна, схватила одну из маленьких ламп, стоявших вдоль стены, и швырнула ее.
Горящее масло расплескалось по комнате. Ковры, высохшие за целые столетия, сразу же вспыхнули, словно порох.
Один из охранников повернулся и оттолкнул Геррит в сторону, но было уже поздно. Старк видел ее падение, а затем потерял из виду. Густой дым слепил его. Вокруг раздавались крики ужаса. Лицо Матери на коврах скручивалось под огнем, темнело и исчезало прямо на глазах. Двое Божественных бросились на кристалл, защищая его своими телами. Остальные пытались погасить пламя, но тщетно. Один из охранников был охвачен пламенем, а другой, повинуясь приказу Гельмара, пробежал мимо Старка, даже не задерживаясь возле него. Старк позвал Геррит, но ответа не было, затем он сам наткнулся на нее. Он схватил ее за тунику и потащил к выходу из холла. Вместе с ним из двери вырвались клубы дыма.
Он сначала решил, что Геррит мертва, но она закашлялась и тихо произнесла:
– Если ты не убежишь сейчас, то конец всему.
Шум в холле все усиливался. Те, кто остались там, старались пробиться к выходу. Студенты и прислужники высыпали в коридор. Старк склонился над Геррит.
Она крикнула ему:
– Беги отсюда, черт бы тебя побрал! Я дала тебе этот шанс. Неужели ты не воспользуешься им?!
Старк колебался. Один бы он мог бежать, но с Геррит на руках – вряд ли. Он нежно коснулся ее лица.
– Если я буду жив… – и он, оставив ее, пустился бежать.
Он бежал по коридору, смертельно опасный для тех, кто пытался его задержать. Цепи звенели в такт его шагам. Покрытые белой шерстью студенты разбегались в стороны при его приближении. Они были очень молоды, эти студенты. А их учителя – стары. И ни те, ни другие не годились для боя.
Старк проносился через их толпы, как нож через масло.
Сзади он услышал крики. Очевидно, Гельмар и Келл а Марг вырвались из горящего холла. Он оглянулся и увидел двух охранников, бегущих за ним. С ними он не смог бы справиться. У них были мечи, а у него только сложенные цепи.
Он свернул в боковой коридор и побежал еще быстрее. Каменные ступени повели его вниз. Затем он попал в другой коридор, более узкий, более пыльный и хуже освещенный. Коридор привел его в лабиринт комнат, туннелей, лестниц, пустынных переходов, освещенных всего-навсего одной или двумя лампами.
Наконец он остановился и прислушался. Все, что он мог слышать, это был стук его собственного сердца. Он взял одну из ламп из стенной ниши и пошел все глубже и глубже в недра Дома Матери Скэйта.

Глава 24

Вероятно, Дети в течение многих поколений зарывались в недра Ведьминых Огней. Должно быть, раньше их было гораздо больше, чем сейчас.
Старк вспомнил замечание Харгота о необходимости притока свежей крови.
Дети, вероятно, добровольно отрезали себя от внешнего мира и гены их теперь необратимо изменились. Они стали искусственными мутантами и потеряли связь с людьми. Дети Морской Матери пошли по тому же пути и пришли к тому же. Но Старк не имел права судить ни тех, ни других.
Здесь стояла удручающая тишина. Тишина столетий была здесь такая же густая, как и пыль столетий. Но воздух здесь был годен для дыхания. Дети аккуратно следили за исправностью вентиляции. Их инженерные таланты вероятно были заложены в них от рождения, самой природой. Они чувствовали камень и знали, как обращаться с ним. Их лабиринт пещер и коридоров был сделан так, что мог пережить сами горы, под которыми он находился.
Единственным источником света здесь была лампа, которую он нес. Старк шел, не имея ни малейшего представления, куда идет. Он старался подавить панику, которая охватила его. Дом Матери будет для него великолепной гробницей. Дети, вероятно, никогда не найдут его тело.
Несмотря ни на что, любопытство не покинуло его и он остановился, чтобы осмотреть вещи, которыми были завалены эти совсем забытые комнаты.
Он понял, что находится в музее.
Как это сказала Келл а Марг? Мы изучаем прошлое. Историки. Они, должно быть, грабили мертвые и умирающие города на севере. Они начали свое коллекционирование еще до того, как люди во времена Великого переселения начали уходить на юг. Статуи, картины, драгоценности, музыкальные инструменты, ткани, керамика, механизмы, игрушки, книги, конструкции из дерева, металла, пластиков – все это было свалено в комнатах и коридорах.
А если предмет не помещался целиком, он хранился в разобранном виде.
История и техника, философия и искусство начисто исчезнувших ныне цивилизаций – все это хранилось в этих подвалах, все пало жертвой странной мании умирающей расы.
Старк разыскал две вещи, которые были ему очень нужны – оружие и инструмент, чтобы снять оковы. Здесь было полно оружия: но большинство его было бесполезно. Постоянная влажность и температура хорошо сохраняли все предметы, но время делало свое дело. Наконец он нашел молот и зубило, но он не мог их использовать один, без помощника. Старк сунул зубило за пояс рядом с ножом, а молот понес в руке. Как никак, а молот в умелых руках неплохое оружие.
Но не было никого, чтобы помочь ему.
Не было пищи, не было воды. Жажда уже начала мучить его, да и есть скоро захочется. Старк раньше испытывал то и другое, так что он знал свои возможности. Он может долго протянуть, прежде чем умрет.
Старк надеялся найти еще лампу, но в тех, что ему попадались, не было масла. Их так давно не заправляли, что масло уже испарилось. А в той лампе, которую он нес, уровень масла неуклонно понижался. Старку хотелось сохранить свет как можно дольше.
Вскоре от оказался перед входом в узкий туннель. Оттуда дул поток холодного воздуха.
Старк вошел в туннель и через некоторое время увидел впереди свет.
Дневной свет.
Он проникал через отверстие в конце туннеля. Проснувшаяся в Старке надежда погнала его вперед к отверстию.
Когда-то здесь был пост часовых, который наблюдал за окрестностями. А может. Дети использовали это отверстие для того, чтобы после работы в музее глотнуть свежего воздуха и посмотреть на солнце. Теперь здесь было пусто и одиноко. Крошечный балкончик был небольшой впадиной на северной стороне Ведьминых Огней. Он был расположен слишком высоко, а склон был слишком крут, чтобы было можно спуститься отсюда.
Перед Старком расстилался белый морозный край. От подножия Ведьминых Огней к северу простиралась голая равнина, кое-где перерезанная глубокими трещинами. Ветер свирепо свистел над равниной, взвивая снежную колючую пыль, которая сбивалась в какие-то фигуры, напоминавшие пляшущих в ожидании жертвы снежных демонов. А иногда это были не демоны, а снежные столбы, которые со страшной скоростью ввинчивались в небо я рассыпались в ничто.
Волнение охватило Старка, когда он вспомнил слова Харгота о волшебных туманах, которые скрывают Цитадель. Он посмотрел на виднеющиеся вдали за равниной горы, которые показались ему выше и недоступнее, чем Ведьмины Огни. И он увидел на северо-востоке, справа от гор клубы белого тумана.
Он стоял на своем высоком уступе, не имея возможности спуститься с него, смотрел и ругался.
Затем, повернув голову, он увидел цепочку люден, бредущих сквозь белые безмолвные долины.
Гельмар. Возвращается в Цитадель.
Как подхлестнутый, Старк выбежал из ниши. Оставив свет за собой, он отправился обратно в темные глубины коридоров.
Теперь он искал лестницы, которые бы вели его вниз. Сейчас его первой задачей было найти путь к нижнему уровню. Ему совсем не нравилось находиться так высоко. Самое плохое во всем этом было то, что двигаясь в полной темноте, он не мог запоминать путь и следовательно, мог несколько раз проходить одним и тем же коридором, сам не зная того.
Голод и жажда становились все более настойчивыми. Он был вынужден прекратить свои поиски и поспать чутким сном. Недолго, но полностью расслабленным. Затем он встал и пошел опять. Каждый его нерв, каждое чувство были напряжены до предела, чтобы не упустить ни малейшего звука, проблеска света, чего-нибудь еще, что могло бы привести его к жизни.
Он шел, спотыкаясь, по бесконечным километрам коридоров, с грохотом пробирался через заваленные различными предметами комнаты, роняя все, на что натыкался в темноте, чуть не падая с крутых лестниц. И наконец, его ухо уловило слабый звук.
Сначала он решил, что это ему просто показалось, или же это стук крови, текущей в его жилах. Затем звук исчез и Старк больше его не слышал.
Он только что спустился с лестницы и ощущал впереди себя коридор, видеть которого он не мог. Звук мог быть только оттуда. Он начал пробираться по коридору, часто останавливаясь, чтобы прислушаться.
И звук раздался снова. Теперь уже сомнений не было. Это была музыка.
В этих катакомбах древностей, пыли и мрака кто-то исполнял музыку. Очень странная музыка, исполняемая на странном инструменте, вибрирующая, с необычной гармонией. Это была самая прекрасная музыка, какую только слышал когда-либо Старк.
Дважды музыка прекращалась, как будто музыкант сбивался или фальшивил. Затем она начиналась снова. Старк в темноте увидел проблески света и бесшумно приблизился.
Это была дверь, а за ней освещенная несколькими лампами маленькая комнатка. Один из Детей, старик с дряхлой кожей, выступающими костями на лице, сидел, склонившись над странным инструментом с огромным количеством струн. За ним стоял стол, заваленный древними книгами и манускриптами.
Здесь же стояло блюдо с едой и чашка какого-то напитка. Пальцы старика ласкали струны, как будто это был ребенок.
Старк вошел.
Старик поднял на него глаза. Старк видел, как на лице старика медленно появилось выражение удивления.
– Человек извне пришел в Дом Матери? – сказал он. – Это конец мира. – И он аккуратно отложил инструмент в сторону.
– Пока нет, – сказал Старк. – Все, что мне надо от Дома Матери, это убраться отсюда. Здесь есть северные ворота?
Он ждал, пока старик рассматривал его своими огромными светящимися на изъеденном временем лице глазами. Наконец, Старку это надоело и он сделал угрожающее движение.
– Здесь есть северные ворота?
– Есть, но я не поведу тебя туда.
– Почему же?
– Потому, что теперь я все вспомнил. Мне говорили – всем говорили – что в Доме Матери находится враг, чужой, и нам всем надо быть внимательными. Мы должны поднять тревогу, если увидим его.
– Старик, – сказал Старк, – ты не поднимешь тревогу и ты проведешь меня к северным воротам. – Он положил свою внушающую ужас руку на инструмент.
Старик встал. Мягким и умоляющим голосом он сказал:
– Я пытаюсь восстановить музыку Тлавки, королевы Города во времена Переселения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22