https://wodolei.ru/catalog/rakoviny/vreznye/
Годард понял, что у него, видимо, были на то свои причины — или скандальная история с женщинами, или неприятности с профсоюзом или полицией.— И много пассажиров у вас на борту? — поинтересовался он.— Нет, немного. У нас всего для них двенадцать мест, но это старое корыто, конечно, не может сравниться с современными кораблями, которые делают по шестнадцать — восемнадцать узлов, имеют кондиционеры и элегантные бары, поэтому сейчас плывут только четыре пассажира — две женщины и двое мужчин.Одному из них лет шестьдесят пять, неплохой человек. Раньше служил где-то в Бенгалии, потом долгое время жил в Буэнос-Айресе, пока аргентинская инфляция вконец не обесценила его пенсию. Теперь собирается пожить на Филиппинах. У другого мужчины бразильский паспорт, но он, по всей вероятности, поляк. Его зовут Красицки. Болеет с момента нашего выхода из Кали. Линд его лечил, но так и не понял, чем этот человек страдает. Во всяком случае, странный он какой-то. Постоянно запирается в своей каюте, закрывает иллюминатор и, даже задергивает занавеску, словно не переносит дневного света. Временами даже средь бела дня слышно, как он стонет, словно ему снятся кошмары. А корабельный сундук в его каюте заперт на три замка. Честное слово, на три замка.Одна из женщин — вдова капитана морского флота США. Ей около пятидесяти, но выглядит очень моложаво. Судя по всему, много плавала и побывала во всех частях света. Тип женщины из Южных Штатов, но с умом, с ней приятно побеседовать.Другая моложе, лет тридцати с небольшим, и очень миловидная, хотя и суховата — сама первой никогда не заговорит. Она тоже вдова, но что случилось с ее мужем, неизвестно. Работала в Лиме, а теперь отправляется в Манилу, куда ее послала фирма. Для женщин плавание проходит довольно скучно, так как оба их спутника уже в преклонном возрасте, а один вдобавок к этому с завихрением. Конечно, они будут рады увидеть на корабле нового человека. Или у мистера Годарда другие планы?— Я и сам еще не знаю, — ответил Гарри. — Вероятно, это будет в какой-то степени зависеть от капитана.— Оставайтесь здесь, — сказал Барсет. — А то Холи Джо всучит вам в руки тряпку.Годард подумал, что новый человек, выловленный посреди океана, для старенького парохода может означать и другое. Это и больше проданного спиртного, больше чаевых для того же Барсета, и всякая иная выгода с финансовой точки зрения.Разумеется, такой вывод трудно сделать, глядя на человека в одних трусах…— А чем вы зарабатываете на хлеб насущный? — наконец, не выдержал стюард.— В настоящее время ничем, — ответил Годард. — А раньше снимал фильмы и писал.Барсет заинтересовался. Если это правда, то, выходит, их новый пассажир занимает солидное положение в обществе.— Какие фильмы?— «Тин-Хан», «Аметистовая афера» и некоторые другие. Последний назывался «Соленая шестерка». Получился настоящий боевик.— «Тин-Хан»? Я его видел, — взволнованно подхватил стюард. — Так назывался крейсер во времена Второй мировой войны. Великолепный фильм! Послушайте, вам совсем не нужно оставаться на этом утлом суденышке.Годард пожал плечами:— А почему бы не остаться?Может быть, ему будет интересно стать на какое-то время моряком.
Филиппинца звали Антонио Гутиэрес, и он оказался хорошим парикмахером. Кто-то из машинного отделения одолжил Годарду электробритву, другой — спортивную рубашку. Его лицо все еще болело от солнца, соленой воды и ветра, и все-таки ему удалось кое-как побриться. После этого он стал выглядеть лучше. Около одиннадцати часов Гарри вышел на палубу. На средней палубе никого не было, а ему хотелось, как только он выяснит свои отношения с капитаном, найти миссис Брук и выразить ей свою благодарность.Стояло чудесное солнечное утро. Дул легкий бриз, и корабль немного покачивался на волнах, бороздя воды океана. Даже вода кажется много приятнее, когда на нее смотришь с палубы парохода и чувствуешь вибрацию от работы машин.На мостике нес вахту третий помощник. Он сказал Годарду, что капитан уже встал и что в его каюту можно пройти через рубку.Гарри постучал в дверь, которая была немного приоткрыта.— Да? — послышался голос, и на пороге появился капитан Стин. На нем был тропический белый костюм, а на плечах его рубашки с короткими рукавами красовались четыре золотые полоски. — Входите, мистер Годард, присаживайтесь. — Он показал на массивное кресло.Капитан был сухощавым мужчиной со строгой выправкой. Он уже начинал лысеть, но голубые глаза лучились, как у ребенка, а на длинной шее четко выделялся кадык.В каюте стояло кресло, лежал потертый ковер, на котором возвышался стол с вращающимся стулом. На переборке перед столом висели две фотографии в рамках. На одной из них был запечатлен очаровательный домик на берегу фиорда, а на другой — женщина с двумя девочками. Дверь на задней стене вела непосредственно в спальню капитана.Пока Годард рассказывал ему свою историю, тот сидел на стуле за письменным столом и делал в журнале пометки. По его лицу было видно, что он неодобряет авантюрные приключения спасенного ими человека.— Надеюсь, теперь-то вы, наконец поняли, как опрометчиво поступили, — сказал Стин. — Право, удивительно, что береговая охрана позволяет такие выходки.Гарри пояснил, что морские путешествия в одиночку практикуются всеми нациями и одобряются яхт-клубами. Кроме того, устраивались даже соревнования, на которых яхты с одним человеком на борту пересекали океан.— И тем не менее вы потеряли свою яхту, — констатировал капитан. — Лишь милосердие Божье спасло вас от неминуемой гибели. Судя по всему, вы потеряли и свой паспорт, не так ли?— Да, конечно. Очутившись в таком положении, мне было как-то не до него.— Очень неприятно. — Стин нахмурил брови и постучал карандашом по столу. — Надеюсь, вы понимаете, что в связи с этим возникнут неприятности с властями?— Конечно. — Годард вздохнул. — Но, с другой стороны, капитан, каждая нация знает, что случаются кораблекрушения и встречаются люди, их потерпевшие.— Это мне известно. Но вы не обычный моряк, на которого распространяются все законы торгового судна. Для филиппинских властей вы будете неизвестной личностью без всяких документов, визы и денег. И пароходная компания, к которой принадлежит мое судно, будет вынуждена внести за вас определенную сумму. Залоговую сумму. Черт бы тебя побрал, благочестивый сын потаскушки, подумал Годард, но вслух сказал:— Прошу меня извинить, капитан. Боюсь, с моей стороны было крайне неосмотрительно искать спасения на вашем судне.Капитан Стин был готов простить Годарду эту бестактность.— Вы сами, должно быть, понимаете, что ваше замечание не слишком удачно? Мы очень рады, что вы оказались инструментом провидения Божьего, но тем не менее не должны забывать и о формальной стороне вопроса. Ну, а теперь ближе к делу. Вы можете и впредь оставаться в лазарете и питаться вместе с офицерами. Я не буду просить вас отрабатывать за ваш проезд.— Большое спасибо, капитан.— Конечно, если вы сами не изъявите такого желания. Боцману всегда может понадобиться помощь, и я убежден, что вы предпочтете не занимать у людей сигареты и принадлежности туалета.— Но я слышал, что у вас есть пассажиры на борту. — Годард все еще говорил спокойно, хотя в его голосе появились нотки раздражения. — Каюты не все заняты. Я мог бы занять одну из них и оплатить свой проезд полностью — от Кали до Манилы.На свое предложение он получил в ответ легкую, снисходительную ухмылку.— Проезд на пароходе оплачивается заранее. Боюсь, я не смогу нарушить правил пароходной компании.— Ваш радист уже работает?— Он с минуты на минуту должен появиться у меня.— Может быть, вы попросите его дать мне телеграфный бланк? Я хочу послать радиограмму. — Годард снял часы и положил их на письменный стол. — А это можете положить в сейф как залог за телеграфные расходы, — сухо сказал он. — Часы фирмы «Ролекс», они стоят приблизительно шестьсот долларов. И если вы назовете мне имена ваших агентов в Лос-Анджелесе, то я поручу моим адвокатам уже сегодня перевести сумму за мой проезд и другие расходы, а также залоговую сумму и деньги за мой обратный проезд в Штаты, если власти Манилы будут на этом настаивать.— Да… да, конечно… — Стин немного помедлил, потом протянул часы обратно. — Думаю, все будет в порядке. — Он вышел в рубку, коротко поговорил с кем-то по телефону, и минутой позже появился радист, молодой латиноамериканец с узким непроницаемым лицом.— Спаркс, это — мистер Годард. Он хотел бы послать радиограмму. Гарри поднялся:— Рад с вами познакомиться.Спаркс кивнул, видимо решив, что никаких других форм вежливости от него не требуется. Годарду показалось, что в темных глазах радиста сверкнули искорки ненависти, после чего они снова стали какими-то безликими. Как говорится, янки, убирайтесь домой! Возможно, он был родом с Кубы или из Панамы, или вообще откуда-то южнее Сан-Диего.— Вы можете связаться со Штатами?— Да.Стин добавил, что они имеют на судне коротковолновый передатчик.Сларкс протянул Годарду несколько бланков и вышел в рубку, чтобы подождать там.Капитан порылся в своих бумагах, нашел адрес агента в Сан-Педро и сказал, что проезд из Кали до Манилы стоит пятьсот тридцать долларов.— В таком случае, двух тысяч должно хватить на все, — высказал предположение Гарри. — А если будет перерасход, то вы его получите в Маниле.Он заполнил телеграфный бланк, адресовав его своим адвокатам в Беверли-Хиллз:
«Шошон» затонул подобран «Леандром» следующим Манилу тчк просьба перевести сегодня две тысячи долларов в Сан-Педро агентам пароходства Барвику и Клейну за проезд Манилу и путевые издержки а также обратный проезд Соединенные Штаты тчк агент должен подробно известить капитана «Леандра» положении дел тчк Годард».
Спаркс пересчитал слова и сказал, что радиограмма стоит одиннадцать долларов и тринадцать центов.— Наличными, — добавил он.— , О, это я уже знаю, — спокойно ответил Годард. — Не надо постоянно напоминать мне об этом.Стин объяснил радисту, что пароходство оплатит расходы, и молодой человек исчез.— Я дам указание стюарду, — сказал капитан. — Он возьмет над вами опеку.— Может, лучше сначала дождаться подтверждения? — предложил Гарри.Стин ответил, что это не обязательно. Видимо, часы фирмы «Ролекс» произвели на него впечатление.Годард ушел. Он стыдился своего гнева и чувствовал неловкость от всей этой беседы. Ему бы даже доставило радость поработать на палубе матросом и было бы все равно, где спать. А он-то считал себя неуязвимым, даже если на него нападут все Станы со всего мира!По дороге ему повстречался Линд. Судя по всему, он никогда не носил фуражку и знаки отличия.— Подождите меня где-нибудь здесь, — с улыбкой сказал он. — У меня есть пара вещиц, которые вам, возможно, пригодятся.— Хорошо, большое спасибо, — ответил Годард и прислонился к поручням. Если бы капитаном был Линд, подумал он, этот корабль выглядел бы иначе. Глава 4 — Хотите, чтобы я вырезал вам аппендицит? — спросил Линд. — Или сделал оттяжку спинного мозга? Вырвал воспаленный зуб? Излечил от венерической болезни? Все эти занятия доставляют мне удовольствие. И приносят успех.Годард ухмыльнулся и показал на череп, который служил опорой нескольким книгам, лежавшим на столе.— Я бы так не сказал, если предположить, что этот раньше был вашим пациентом.— Эту штуку я купил на Ямайке, — отозвался Линд. — Хотите выпить?— Конечно! Особенно если мне приходится выбирать между выпивкой и операцией.Линд выдвинул ящик, достал оттуда бутылку с виски и два стаканчика.— Когда в Новом завете речь идет о вине, то под ним подразумевается всегда лишь чистый, еще незабродивший виноградный сок. Греки сделали не правильный перевод.— Да, об этом я уже слышал однажды, — со смехом ответил Годард и оглядел каюту. На первый взгляд можно было подумать, что по ней прошел смерч, но потом становилось ясно, что в этом была виновата лишь мужская небрежность. Каюта была больше похожа на комнату для приема больных и одновременно на библиотеку после небольшого землетрясения. Книги стояли и лежали самые разнообразные — на испанском, английском и французском языках. Трактаты по медицине, справочники по оказанию первой помощи, а рядом Фолкнер, Гете, Шекспир и, конечно, Сартр.Линд протянул стакан Годарду, и они чокнулись.— Ваше здоровье, — сказал Гарри. — Вы изучали медицину?— Два года. А вы раньше были моряком?— Сделал несколько рейсов в юношеские годы. А как вы об этом догадались?— Вы же меня спросили, не офицер ли я? Помните? — Линд вытащил выдвижной ящик. — Вот эти брюки должны быть вам впору. Какой у вас рост?— Сто девяносто один.— В таком случае, подойдут. — Линд протянул ему две пары легких фланелевых брюк. — И вот еще спортивная рубашка, которую можно не гладить. — Потом приложил к этому носки, пояс, белье, полотенца и носовые платки. А также электробритву.— Тысяча благодарностей, — сказал Годард, — Знаете, у меня слабый желудок. Никогда не могу обедать вместе с людьми, которые не меняют своей одежды. — Линд выпил рюмку. — Да, жаль, что у вас нет никакой болезни. Вытаскиваешь человека посреди океана, а он, оказывается, здоров как бык.
Каюта «В» на штирборте имела две койки, стол, шкаф и маленький коврик. В ней был даже душ. Обедали в половине второго, ужинали в шесть. Так объяснил Барсет. Бара, добавил он, нет, но Годард может купить себе все, что имеется на складе. Гарри пробежал глазами список и заказал пять бутылок джина, бутылку вермута, три блока сигарет.— И попросите, пожалуйста, каютного стюарда, чтобы принес мне вазочку со льдом.После этого он принял душ, надел брюки, подаренные ему Линдом, и спрятал остальные вещи в шкаф.Стюард, обслуживающий каюты, вошел, даже не постучав в дверь. Это был молодой парень с зелеными глазами и одутловатым лицом. Крупные руки хорошо сочетались с широкими плечами.— Куда вам это поставить? — спросил он.— На стол, — ответил Годард. — Как вас зовут?— Рафферти.— А откуда вы родом, Рафферти?— Из Окленда. Или из Питтсбурга. — Он поставил поднос на стол и немного вызывающе спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
Филиппинца звали Антонио Гутиэрес, и он оказался хорошим парикмахером. Кто-то из машинного отделения одолжил Годарду электробритву, другой — спортивную рубашку. Его лицо все еще болело от солнца, соленой воды и ветра, и все-таки ему удалось кое-как побриться. После этого он стал выглядеть лучше. Около одиннадцати часов Гарри вышел на палубу. На средней палубе никого не было, а ему хотелось, как только он выяснит свои отношения с капитаном, найти миссис Брук и выразить ей свою благодарность.Стояло чудесное солнечное утро. Дул легкий бриз, и корабль немного покачивался на волнах, бороздя воды океана. Даже вода кажется много приятнее, когда на нее смотришь с палубы парохода и чувствуешь вибрацию от работы машин.На мостике нес вахту третий помощник. Он сказал Годарду, что капитан уже встал и что в его каюту можно пройти через рубку.Гарри постучал в дверь, которая была немного приоткрыта.— Да? — послышался голос, и на пороге появился капитан Стин. На нем был тропический белый костюм, а на плечах его рубашки с короткими рукавами красовались четыре золотые полоски. — Входите, мистер Годард, присаживайтесь. — Он показал на массивное кресло.Капитан был сухощавым мужчиной со строгой выправкой. Он уже начинал лысеть, но голубые глаза лучились, как у ребенка, а на длинной шее четко выделялся кадык.В каюте стояло кресло, лежал потертый ковер, на котором возвышался стол с вращающимся стулом. На переборке перед столом висели две фотографии в рамках. На одной из них был запечатлен очаровательный домик на берегу фиорда, а на другой — женщина с двумя девочками. Дверь на задней стене вела непосредственно в спальню капитана.Пока Годард рассказывал ему свою историю, тот сидел на стуле за письменным столом и делал в журнале пометки. По его лицу было видно, что он неодобряет авантюрные приключения спасенного ими человека.— Надеюсь, теперь-то вы, наконец поняли, как опрометчиво поступили, — сказал Стин. — Право, удивительно, что береговая охрана позволяет такие выходки.Гарри пояснил, что морские путешествия в одиночку практикуются всеми нациями и одобряются яхт-клубами. Кроме того, устраивались даже соревнования, на которых яхты с одним человеком на борту пересекали океан.— И тем не менее вы потеряли свою яхту, — констатировал капитан. — Лишь милосердие Божье спасло вас от неминуемой гибели. Судя по всему, вы потеряли и свой паспорт, не так ли?— Да, конечно. Очутившись в таком положении, мне было как-то не до него.— Очень неприятно. — Стин нахмурил брови и постучал карандашом по столу. — Надеюсь, вы понимаете, что в связи с этим возникнут неприятности с властями?— Конечно. — Годард вздохнул. — Но, с другой стороны, капитан, каждая нация знает, что случаются кораблекрушения и встречаются люди, их потерпевшие.— Это мне известно. Но вы не обычный моряк, на которого распространяются все законы торгового судна. Для филиппинских властей вы будете неизвестной личностью без всяких документов, визы и денег. И пароходная компания, к которой принадлежит мое судно, будет вынуждена внести за вас определенную сумму. Залоговую сумму. Черт бы тебя побрал, благочестивый сын потаскушки, подумал Годард, но вслух сказал:— Прошу меня извинить, капитан. Боюсь, с моей стороны было крайне неосмотрительно искать спасения на вашем судне.Капитан Стин был готов простить Годарду эту бестактность.— Вы сами, должно быть, понимаете, что ваше замечание не слишком удачно? Мы очень рады, что вы оказались инструментом провидения Божьего, но тем не менее не должны забывать и о формальной стороне вопроса. Ну, а теперь ближе к делу. Вы можете и впредь оставаться в лазарете и питаться вместе с офицерами. Я не буду просить вас отрабатывать за ваш проезд.— Большое спасибо, капитан.— Конечно, если вы сами не изъявите такого желания. Боцману всегда может понадобиться помощь, и я убежден, что вы предпочтете не занимать у людей сигареты и принадлежности туалета.— Но я слышал, что у вас есть пассажиры на борту. — Годард все еще говорил спокойно, хотя в его голосе появились нотки раздражения. — Каюты не все заняты. Я мог бы занять одну из них и оплатить свой проезд полностью — от Кали до Манилы.На свое предложение он получил в ответ легкую, снисходительную ухмылку.— Проезд на пароходе оплачивается заранее. Боюсь, я не смогу нарушить правил пароходной компании.— Ваш радист уже работает?— Он с минуты на минуту должен появиться у меня.— Может быть, вы попросите его дать мне телеграфный бланк? Я хочу послать радиограмму. — Годард снял часы и положил их на письменный стол. — А это можете положить в сейф как залог за телеграфные расходы, — сухо сказал он. — Часы фирмы «Ролекс», они стоят приблизительно шестьсот долларов. И если вы назовете мне имена ваших агентов в Лос-Анджелесе, то я поручу моим адвокатам уже сегодня перевести сумму за мой проезд и другие расходы, а также залоговую сумму и деньги за мой обратный проезд в Штаты, если власти Манилы будут на этом настаивать.— Да… да, конечно… — Стин немного помедлил, потом протянул часы обратно. — Думаю, все будет в порядке. — Он вышел в рубку, коротко поговорил с кем-то по телефону, и минутой позже появился радист, молодой латиноамериканец с узким непроницаемым лицом.— Спаркс, это — мистер Годард. Он хотел бы послать радиограмму. Гарри поднялся:— Рад с вами познакомиться.Спаркс кивнул, видимо решив, что никаких других форм вежливости от него не требуется. Годарду показалось, что в темных глазах радиста сверкнули искорки ненависти, после чего они снова стали какими-то безликими. Как говорится, янки, убирайтесь домой! Возможно, он был родом с Кубы или из Панамы, или вообще откуда-то южнее Сан-Диего.— Вы можете связаться со Штатами?— Да.Стин добавил, что они имеют на судне коротковолновый передатчик.Сларкс протянул Годарду несколько бланков и вышел в рубку, чтобы подождать там.Капитан порылся в своих бумагах, нашел адрес агента в Сан-Педро и сказал, что проезд из Кали до Манилы стоит пятьсот тридцать долларов.— В таком случае, двух тысяч должно хватить на все, — высказал предположение Гарри. — А если будет перерасход, то вы его получите в Маниле.Он заполнил телеграфный бланк, адресовав его своим адвокатам в Беверли-Хиллз:
«Шошон» затонул подобран «Леандром» следующим Манилу тчк просьба перевести сегодня две тысячи долларов в Сан-Педро агентам пароходства Барвику и Клейну за проезд Манилу и путевые издержки а также обратный проезд Соединенные Штаты тчк агент должен подробно известить капитана «Леандра» положении дел тчк Годард».
Спаркс пересчитал слова и сказал, что радиограмма стоит одиннадцать долларов и тринадцать центов.— Наличными, — добавил он.— , О, это я уже знаю, — спокойно ответил Годард. — Не надо постоянно напоминать мне об этом.Стин объяснил радисту, что пароходство оплатит расходы, и молодой человек исчез.— Я дам указание стюарду, — сказал капитан. — Он возьмет над вами опеку.— Может, лучше сначала дождаться подтверждения? — предложил Гарри.Стин ответил, что это не обязательно. Видимо, часы фирмы «Ролекс» произвели на него впечатление.Годард ушел. Он стыдился своего гнева и чувствовал неловкость от всей этой беседы. Ему бы даже доставило радость поработать на палубе матросом и было бы все равно, где спать. А он-то считал себя неуязвимым, даже если на него нападут все Станы со всего мира!По дороге ему повстречался Линд. Судя по всему, он никогда не носил фуражку и знаки отличия.— Подождите меня где-нибудь здесь, — с улыбкой сказал он. — У меня есть пара вещиц, которые вам, возможно, пригодятся.— Хорошо, большое спасибо, — ответил Годард и прислонился к поручням. Если бы капитаном был Линд, подумал он, этот корабль выглядел бы иначе. Глава 4 — Хотите, чтобы я вырезал вам аппендицит? — спросил Линд. — Или сделал оттяжку спинного мозга? Вырвал воспаленный зуб? Излечил от венерической болезни? Все эти занятия доставляют мне удовольствие. И приносят успех.Годард ухмыльнулся и показал на череп, который служил опорой нескольким книгам, лежавшим на столе.— Я бы так не сказал, если предположить, что этот раньше был вашим пациентом.— Эту штуку я купил на Ямайке, — отозвался Линд. — Хотите выпить?— Конечно! Особенно если мне приходится выбирать между выпивкой и операцией.Линд выдвинул ящик, достал оттуда бутылку с виски и два стаканчика.— Когда в Новом завете речь идет о вине, то под ним подразумевается всегда лишь чистый, еще незабродивший виноградный сок. Греки сделали не правильный перевод.— Да, об этом я уже слышал однажды, — со смехом ответил Годард и оглядел каюту. На первый взгляд можно было подумать, что по ней прошел смерч, но потом становилось ясно, что в этом была виновата лишь мужская небрежность. Каюта была больше похожа на комнату для приема больных и одновременно на библиотеку после небольшого землетрясения. Книги стояли и лежали самые разнообразные — на испанском, английском и французском языках. Трактаты по медицине, справочники по оказанию первой помощи, а рядом Фолкнер, Гете, Шекспир и, конечно, Сартр.Линд протянул стакан Годарду, и они чокнулись.— Ваше здоровье, — сказал Гарри. — Вы изучали медицину?— Два года. А вы раньше были моряком?— Сделал несколько рейсов в юношеские годы. А как вы об этом догадались?— Вы же меня спросили, не офицер ли я? Помните? — Линд вытащил выдвижной ящик. — Вот эти брюки должны быть вам впору. Какой у вас рост?— Сто девяносто один.— В таком случае, подойдут. — Линд протянул ему две пары легких фланелевых брюк. — И вот еще спортивная рубашка, которую можно не гладить. — Потом приложил к этому носки, пояс, белье, полотенца и носовые платки. А также электробритву.— Тысяча благодарностей, — сказал Годард, — Знаете, у меня слабый желудок. Никогда не могу обедать вместе с людьми, которые не меняют своей одежды. — Линд выпил рюмку. — Да, жаль, что у вас нет никакой болезни. Вытаскиваешь человека посреди океана, а он, оказывается, здоров как бык.
Каюта «В» на штирборте имела две койки, стол, шкаф и маленький коврик. В ней был даже душ. Обедали в половине второго, ужинали в шесть. Так объяснил Барсет. Бара, добавил он, нет, но Годард может купить себе все, что имеется на складе. Гарри пробежал глазами список и заказал пять бутылок джина, бутылку вермута, три блока сигарет.— И попросите, пожалуйста, каютного стюарда, чтобы принес мне вазочку со льдом.После этого он принял душ, надел брюки, подаренные ему Линдом, и спрятал остальные вещи в шкаф.Стюард, обслуживающий каюты, вошел, даже не постучав в дверь. Это был молодой парень с зелеными глазами и одутловатым лицом. Крупные руки хорошо сочетались с широкими плечами.— Куда вам это поставить? — спросил он.— На стол, — ответил Годард. — Как вас зовут?— Рафферти.— А откуда вы родом, Рафферти?— Из Окленда. Или из Питтсбурга. — Он поставил поднос на стол и немного вызывающе спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19