Он пошел прочь бок о бок с милиционером. Армстронг выбрался из канавы.
– Вы правы, – сказал милиционер. – Многие из этих молодых парней и впрямь ни на что не годятся.
– В вашем ведомстве тоже такие есть? – осведомился Кэри.
Милиционер рассмеялся.
– Такие у нас долго не задерживаются. Нет, я говорю о местной шпане, с которой приходится иметь дело на дежурствах. Пятнадцати-шестнадцатилетние юнцы с волосами до плеч. Распивают, подлецы, водку в подворотнях. Не знаю, откуда только деньги берут: я на свою зарплату – и то не могу себе позволить.
Кэри кивнул.
– У меня похожие трудности с собственным сыном. Мы вырастили мягкотелое поколение, но что теперь поделаешь, товарищ? Что теперь поделаешь?
– Могу дать один совет, – сказал милиционер. – Передайте своему сынку, чтобы не попадался мне на глаза. В последнее время у меня сильно чешутся руки.
Они остановились возле фабричных ворот.
– Наверное, вы правы, – сказал Кэри. – Им всем следует задать хорошую трепку.
– Точно, – милиционер помахал рукой. – Желаю вам найти утечку, товарищ.
– Минутку, – сказал Кэри. – Я тут кое-что вспомнил... Сторож может не пустить нас на территорию.
Полисмен усмехнулся.
– Я поговорю с ним. Все будет в порядке.
Он пошел к будке сторожа. Кэри подмигнул Армстронгу.
– Не такие уж плохие парни эти русские копы, если поближе с ними познакомиться, несмотря на Бориса Ивановича. Пошли.
– Спасибо за рекомендации, – проворчал Армстронг. – Всю жизнь мечтал получить работу на этой фабрике. Зачем нам туда идти?
– Ты оставишь тележку возле их временного офиса на углу, а потом пойдешь точить лясы со сторожем. Я тем временем совершу небольшую кражу со взломом.
– Перед носом у полисмена?
– Его здесь не будет, – ответил Кэри. – Ему нужно продолжать обход.
– Ну ладно: вы что-то украдете, а что потом?
Кэри ухмыльнулся.
– А потом нас вышибут из России пинком под зад.

* * *

Через полчаса они шли по дороге к пограничному посту.
– Понимаешь, меня беспокоили бумаги, – сказал Кэри. – Выбраться из России несложно, но не с бумагами Мейрика. Когда я заговорил с копом о фабрике, у меня возникла идея. Сегодня утром я видел в офисе синьки рабочих чертежей – те самые синьки.
Армстронг выровнял тачку.
– Будем надеяться, ваша идея сработает. Через пять минут мы будем на пограничном пункте.
– Помни о том, что ты не знаешь ни слова по-русски, – предупредил Кэри. – Для финна твоего статуса знание русского языка нехарактерно.
– К тому же я не знаю ни слова по-фински, – заметил Армстронг. – А это уже чертовски нехарактерно.
– Тогда держи рот на замке, – посоветовал Кэри. – Если будешь вынужден что-нибудь сказать, говори по-шведски, но лишь в крайнем случае. Все разговоры предоставь мне и молись о том, чтобы местные стражи границы не имели обширных познаний в математике и машиностроении.
Они подошли к пограничному посту. Армстронг все еще носил рабочий халат, Кэри сменил свою форму на опрятную куртку – теперь он был финном. Дежурный со слабым удивлением наблюдал за их приближением.
– Дальше дороги нет, – сказал он по-русски, сопроводив свои слова печальной улыбкой.
– Разве водитель автобуса не предупредил вас, что мы скоро появимся? – быстро спросил Кэри по-фински. – Проклятый дурак оставил нас здесь. Нам пришлось добираться пешком от бумажной фабрики.
Улыбка слетела с лица пограничника при первых же звуках финского языка.
– Сержант! – завопил он.
Из дежурной комнаты вышел сержант, лениво застегивая ремень на ходу.
– В чем дело?
– Здесь два финна. Они пришли из города.
– Вот как? – сержант выступил вперед и окинул Кэри и Армстронга критическим взглядом, а затем посмотрел на тачку.
– Откуда вы пришли? – спросил он по-фински с чудовищным акцентом.
– С бумажной фабрики, – медленно и раздельно ответил Кэри. – Водитель автобуса оставил нас там, – он указал на тачку. – Нам нужно было собрать эти бумаги для нашего босса в Иматре. Мы долго возились с ними, а когда вышли на улицу, автобус уже ушел.
– Что за бумаги?
– Чертежи машин и вычисления. Взгляните сами.
Кэри откинул мешковину и взял документ, лежавший сверху. Развернув его, он протянул сержанту синьку с чертежами.
– Это один из наших чертежей.
Сержант непонимающе уставился на сложное переплетение тонких линий.
– Зачем брать их назад в Иматру?
– Для ревизии, – ответил Кэри. – Это обычное дело. Когда вы строите сложную машину, то редко все идет точно по плану, причем обычно из-за ошибки какого-нибудь небрежного чертежника. Поэтому чертежи время от времени отправляются на доработку.
Сержант поднял голову, посмотрел Кэри в глаза, а затем снова принялся изучать синьку.
– Откуда я знаю, что здесь нарисовано то, о чем вы говорите? Я не разбираюсь в бумагоделательных машинах.
– В верхнем правом углу стоит название завода и краткое описание чертежа. Вы можете читать по-фински?
Сержант не ответил.
– Здесь все бумаги похожи на эту? – спросил он, возвратив Кэри чертеж.
– Взгляните сами, – простодушно предложил Кэри.
Склонившись над тачкой, сержант запустил руку по локоть в мешок и выпрямился. Он держал в руках школьную тетрадь в твердой картонной обложке. Раскрыв ее, он пробежал глазами по рядам математических уравнений.
– А это?
– Не знаю, нужно посмотреть, – сказал Кэри. – Это может относиться либо к химии процесса, либо к механике. Можно взглянуть?
Он окинул страницу задумчивым взглядом.
– Ах да: это расчеты скоростей вращения лентопротяжных роликов и главного барабана. Эта машина – последнее слово техники. Знаете ли вы, что бумага проходит по линии со скоростью семьдесят километров в час? Когда работаешь с такими скоростями, нужно быть предельно точным.
Сержант перелистал страницы и положил тетрадь на тачку.
– Что вы там говорили насчет химии?
– Производство бумаги – в такой же степени химический процесс, как и механический, – с энтузиазмом пояснил Кэри. – В нем принимают участие сульфиты, сульфаты, глины – все в разных пропорциях для разных сортов бумаги. Сейчас я покажу вам, о чем идет речь, – он наклонился и вытащил рулон бумаг. – Это химические расчеты. Взгляните: вот уравнения для производства тонкой папиросной бумаги, а эти – для обычных газетных сортов.
Сержант отмахнулся от него.
– Очень сожалею, но у меня нет полномочий пропустить вас, – сказал он. – Мне нужно поговорить с капитаном.
Он повернулся, собираясь уходить.
– Perrrkele! – умоляюще воскликнул Кэри, произнося раскатистое "г", как настоящий финн. – Вы же пересчитывали нас и знаете, что приехали тридцать шесть человек, а уехало только тридцать четыре!
Сержант остановился как вкопанный, медленно повернулся и взглянул на дежурного. Тот безнадежно пожал плечами.
– Ну? – ядовито спросил сержант.
– Я еще не успел сделать запись, – слабым голосом ответил дежурный.
– Сколько человек уехало сегодня вечером?
– Тридцать четыре, не считая водителя.
– Сколько приехало сегодня утром?
– Не знаю. Утром я не дежурил.
– Ты не знаешь! – сержант начал багроветь. – Тогда скажи на милость, зачем пересчитывать их по головам?
Он глубоко вздохнул.
– Принеси книгу, – ледяным тоном приказал он.
Низко опустив голову, дежурный побежал на пропускной пункт. Он вернулся меньше чем через тридцать секунд и вручил сержанту небольшой журнал для записей. Сержант перевернул страницу и бросил на дежурного взгляд, который должен был заморозить кровь в его жилах.
– Приехало тридцать шесть, – мягко сказал он. – А ты, выходит, не знал.
Несчастный дежурный нашел в себе силы промолчать. Сержант взглянул на часы.
– Когда проехал автобус?
– Примерно сорок пять минут назад.
– Примерно! – заорал сержант. – Ты должен знать с точностью до секунды! – он постучал пальцем по странице. – Ты должен был записать время вот здесь!
Он резко захлопнул рот. Губы его вытянулись в тонкую прямую линию – температура разноса постепенно спадала.
– Примерно сорок пять минут два иностранца бродили возле нашей границы, и никто об этом не знал, – он понизил голос. – Мне так и доложить капитану?
Дежурный молчал.
– Отвечай, мать твою! – заревел сержант.
– Я... я не знаю, – прошептал дежурный.
– Ты не знаешь, – тихо повторил сержант. – Ну а что ты вообще знаешь? Знаешь ли ты, что случится со мной, – он постучал себя в грудь, – если я доложу об этом капитану? Через неделю я буду гнить на китайской границе, и ты тоже будешь там, мой маленький друг, но мне от этого не легче.
Кэри пытался сохранять безразличный вид. Он увидел, что на лице Армстронга появились первые признаки улыбки, и пнул его под коленку.
– Стоять смирно! – заорал сержант.
Дежурный вытянулся в струнку, выпятив грудь колесом. Сержант подошел к нему и впился в него взглядом с расстояния в шесть дюймов.
– Мне не хочется служить на китайской границе, – сказал он. – Но я обещаю тебе одну вещь. Через неделю ты очень сильно пожалеешь, что не служишь на китайской границе – причем на китайской стороне.
Он отошел в сторону.
– Стой так до моей команды, – тихо приказал он и обратился к Кэри по-фински:
– Как вас зовут?
– Maenaa, – ответил Кэри. – Pauno Maenaa. А это Симо Веллинг.
– Ваши пропуска.
Кэри и Армстронг вытащили свои пропуска. Сержант внимательно изучил их, а затем протянул обратно.
– Когда приедете завтра утром, доложите мне. Мне, и никому больше.
Кэри кивнул.
– Мы можем идти?
– Можете идти, – устало сказал сержант. Круто повернувшись на каблуках, он заорал на дежурного:
– Ну, что ты ждешь? Когда трава между пальцев вырастет? Поднимай барьер!
Дежурный подскочил, как гальванизированная лягушка. Он поднял шлагбаум, и Армстронг выкатил тачку на другую сторону границы. Кэри двинулся следом, но остановился.
– Изготовление бумаги – очень интересный процесс, – сказал он, повернувшись к сержанту. – Вам стоит зайти и посмотреть на это, когда фабрика заработает. Впечатляющее зрелище.
– Может, и зайду, – ответил сержант.
Кэри добродушно кивнул и пошел догонять Армстронга. Он сделал глубокий вдох: ему показалось, что теперь он дышит совсем другим воздухом.

Глава 34

Шмидт посмотрел на часы.
– Осталась одна минута.
Он бросил окурок на пол и раздавил его каблуком.
– Подождем, – Маккриди кивнул Денисону. – Проверьте окна, посмотрите, нет ли кого-нибудь снаружи. Вы тоже, Хардинг.
Денисон подошел к окну. Было очень тихо. Ничто не двигалось, кроме отдаленных грозовых облаков и стеблей камыша, по которым пробегал легкий ветерок.
– Все спокойно, – сообщил он.
– Здесь тоже, – сказал Хардинг, глядевший в заднее окно. – В предгорьях никого нет.
– Кажется, вы пытались одурачить нас, – мягко сказал Маккриди. – Если вы действовали на свой страх и риск, то считайте, что вы очень неудачно пошутили.
Шмидт пожал плечами.
– Имейте терпение.
Денисон заметил движение в зарослях тростника на краю болота.
– Там кто-то есть. Это человек! Он...
Его слова потонули в треске автоматической очереди. Перед хижиной взлетели фонтанчики земли. Срикошетивший камешек ударился в окно перед Денисоном, стекло покрылось трещинами. Денисон отпрянул в сторону.
Грохот прекратился, сменившись мертвой тишиной. Маккриди перевел дыхание.
– Автоматическое оружие. Как минимум три ствола.
– Пять, – поправил Шмидт. – Семь человек – восемь, включая меня.
Он запустил руку в карман и вытащил пачку сигарет.
– Считайте, что я проголосовал.
Маккриди небрежно положил свой пистолет на стол.
– Сила растет из стволов орудий, – признал он. – Ваши стволы больше наших.
– Я знал, что мы договоримся, – одобрительно сказал Шмидт. – Где эта карта, или что у вас там есть?
– Отдайте ему план, – сказал Маккриди.
Денисон вынул из кармана сложенный листок бумаги и вручил его Шмидту. Тот принялся изучать его с интересом, постепенно перешедшим в замешательство.
– Это все?
– Все, – ответил Денисон.
– Это слово... – Шмидт с трудом прочитал по слогам. – Luonnonpuisto. Что оно означает?
– В литературном переводе – «заповедник», – пояснил Маккриди. – Другие три слова обозначают озеро, холм и лощину. Цифры – это координаты в градусах и минутах. Если вы сможете найти холм, озеро и лощину, расположенные в точности так, как обозначено здесь, причем на территории заповедника, то считайте, что проблема решена, – он улыбнулся Шмидту. – Не могу сказать, что желаю вам большей удачи, чем та, что выпала на нашу долю.
– Негусто, – проворчал Шмидт. – Кстати, это фотокопия.
– Кто-то украл оригинал на Кево. Доктора Мейрика оглушили ударом по голове. Выходит, это были не вы?
– Как видите, нет, – сказал Шмидт. – Американцы?
– Не думаю.
– А я думаю, американцы, поскольку их здесь нет, – отрезал Шмидт. – Вероятно, сейчас в Кево они измеряют углы теодолитом, следуя его примеру, – он указал на Денисона.
– Может быть, – неохотно согласился Маккриди. Шмидт снова взглянул на листок.
– Идиотизм какой-то. Почему он не написал название заповедника?
– К чему? – спросил Маккриди. – Он знал название. Это всего лишь шпаргалка, чтобы не держать цифры в голове. Видите ли, Меррикен знал, где находятся бумаги, и собирался вырыть их собственноручно, ведь он не ожидал, что его убьют при воздушном налете. Но поскольку в здешних краях один клочок земли очень похож на другой, он взял на себя труд измерить углы, – Маккриди улыбнулся и взглянул на Шмидта. – Чертовски сложно их найти, особенно если тебе все время мешают.
Скривившись, Шмидт сложил листок и засунул его в карман.
– Где ваш теодолит? – спросил он.
– Здесь, стоит в углу.
– Не возражаете, если я на время одолжу его у вас? – в его голосе звучала неприкрытая ирония.
– Валяйте. Мы достанем другой.
Шмидт встал, подошел к входной двери и открыл ее. Прокричав что-то по-чешски, он вернулся в комнату.
– Положите ваши пистолеты на стол.
– Хорошо, – помедлив, сказал Маккриди. – Это относится ко всем: положите свои пистолеты рядом с моим.
– Вы очень благоразумны, – одобрил Шмидт. – Мы не можем позволить себе такую роскошь, как перестрелка, – ведь могут погибнуть люди, – он рассмеялся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38