Звук становился громче, и позади него появилось отверстие, один из стульев уже качался на воде.
Он посмотрел на берег и увидел, как Евгения или Елена, он не смог разобрать, кто именно, да он и не заботился об этом в данный момент, изящно упала в обморок на руки Энди.
Трикси кричала ему, советуя опуститься на колени и медленно ползти к берегу. Такая мысль пришлась не по вкусу Гарри, который не хотел выглядеть, как собака, на четвереньках. Вместо этого он осторожно, шаг за шагом, стал продвигаться вперед, пристально глядя на берег, который сейчас, казалось, был в милях от него.
На том месте, где он приземлился, теперь образовалась дыра. Медленно, как будто это был плохой сон, Гарри почувствовал, как погружается в воду.
Когда вода сомкнулась над его головой, последнее, о чем он подумал, было: «Старый добрый Гарри, во всем виновата эта проклятая Беатрис Сторбридж. Это она пожелала мне такое несчастье».
Глава 10
– Ну же, Гарри, открывай рот, будь послушным мальчиком. О, не капризничай, Гарри, это всего лишь мясной бульон. Я не понимаю, почему ты устраиваешь столько шума из ничего.
Герцог Глинд открыл глаза и увидел перед своим носом ложку с какой-то дымящейся жидкостью.
– Кто это приготовил? – спросил он, предусмотрительно прикрыв свой рот краем одеяла.
Лорд Уильям, сидящий на краю высокой широкой кровати, вернул ложку обратно в тарелку.
– Ну я не знаю, какое это имеет значение, но если тебе так принципиально знать, то, думаю, это сварила Трикси, мисс Сторбридж. Ну, теперь ты будешь есть?
– Я так и думал. Это пахнет не так, как обычно пахнет еда, приготовленная Анжело. – Одеяло приподнялось еще на дюйм выше. – В таком случае я определенно не хочу это есть. Ни единой капли.
– О, прекрати, Гарри, – пожурил брата Вилли, приподнимаясь, чтобы поставить тарелку на прикроватный столик. – Уже три дня прошло. Может, пора прекратить обвинять Трикси в случившемся? Кроме того, именно она организовала твое спасение, ты знаешь.
– Я не хочу слышать эту скверную историю снова, Уильям, – раздраженно предупредил герцог брата, опуская одеяло ниже, когда тарелка благополучно устроилась на тумбочке. Герцога абсолютно не волновал тот факт, что он ведет себя как капризный ребенок. – Любой предположил бы, что ты мечтаешь посвятить эту несносную женщину в рыцари. Вилли не обратил на слова брата никакого внимания и немедленно начал рассказывать о подвиге своего последнего героя, вернее, героини.
– И вот мы все стоим на берегу, совсем беспомощные, наблюдая, как ты медленно погружаешься под воду, как корабль, терпящий бедствие в шторм. И вдруг Трикси приказывает нам связать одежду, что-то наподобие каната.
– Повторяю, поскольку ты, кажется, меня не понял: я не хочу этого слышать!
– Это было потрясающе, правда, как быстро она нас организовала, да еще и Евгения упала в обморок, хорошо, что Энди подхватил ее, – настойчиво продолжал Вилли, уставившись в одну точку и как будто переживая всю сцену заново. – Связав всю одежду и закрепив один конец вокруг моей талии, Трикси приказала мне ползти на животе по льду, но я вешу слишком много, и лед начал раскалываться подо мной еще сильнее.
– Вилли, если ты меня хоть немного любишь, хоть капельку…
– И тогда Трикси решила сама пройти по льду, рискуя своей жизнью и головой, чтобы спасти тебя, тебя, который ни разу не произнес в ее адрес ни одного доброго слова, ни тогда, ни сейчас. – Сделав движения руками вперед-назад, а затем медленно подняв их над головой, показывая, что делала Трикси, Вилли продолжил свой рассказ тихим, внушающим ужас голосом: – Она скользила по льду, как змея, ни секунды не задумываясь о себе, пока наконец не схватила тебя за воротник. Ты покачивался вверх и вниз, как пробка в ванне, так что было нетрудно тебя выловить.
– Вилли, я тебя предупреждаю!
– Мы все тянули канат, сделанный из нашей одежды, дюйм за дюймом, пока вы оба не оказались на безопасном берегу. – Вилли посмотрел на своего брата, вздрогнув от предположения, что могло бы произойти. – Ты ведь мог утонуть, но все обошлось, только легкая простуда. Трикси была великолепна, Гарри. Честное слово, великолепна!
Гарри еще глубже вжался в матрас, сдаваясь. Возможно, если бы он один раз согласился с братом, тот перестал бы повторять эту историю от начала до конца.
– Ты прав, Вилли. Трикси была… великолепна.
– Да, да, ты прав, а теперь ты даже не хочешь глотнуть ее бульона. Должен тебе сказать, Гарри, что это говорит о твоем малодушии. Мы все так думаем.
– Все так думаете? Вы собирали конференцию для этого? Голосовали? Скажи мне, вы собрались отхлестать меня, как только эта чертова температура спадет и я вылезу из кровати? О, может, вы перестанете разговаривать со мной в течение месяца? Нет, этого не может быть. Я никогда не буду воспринимать это как наказание. Ваше молчание будет мне огромным подарком.
Беспристрастный наблюдатель этой сцены не поверил бы, что его светлость герцог Глинд вел себя как ворчливый, неблагодарный человек, жалеющий себя.
Этот беспристрастный наблюдатель, увы, не ошибся бы.
Герцог вел себя отвратительно. Гарри не испытывал никакого чувства благодарности к своей спасительнице, был страшно обижен на своего брата и на всех, кто постоянно рассказывал ему о спасательной операции.
Честно говоря, герцог был бы рад забыть о случившемся.
Но желание Гарри было невыполнимо. Глиндеварон находился в деревенской местности, была долгая и длинная зима. Происходило мало событий, которые люди могли бы обсудить. Соседи до сих пор вспоминали, как Вилли и Энди чуть не сожгли рождественскую ель, а заодно и комнату в прошлое Рождество.
Поразительная история о чуть не утонувшем герцоге обсуждалась всем персоналом дома, от мансарды до подвала, а потом из конюшни молниеносно перенеслась на соседнюю ферму. Процесс уже нельзя было остановить, нельзя было укрыться, и, как с сожалением уже удостоверился пострадавший герцог, даже в собственной постели его преследовала эта история. В его собственной комнате, в которой он скрылся от всех по приказу леди Эмилии при первом же появлении насморка.
А во всем была виновата Трикси Сторбридж! Гарри убедил себя в этом, как только под его коньками стал раскалываться лед. И ничего, что произошло с того самого момента и до сих пор, не изменило его убеждения.
Кроме того, если бы она не была такой небрежной компаньонкой и не разрешила бы своим подопечным участвовать в катании на пруду, ничего бы этого вообще не произошло.
А если бы она не стащила его коньки, а потом бы не предостерегла его, что лед тает… Предостерегла! Да она подначивала его, а не предупреждала. Он никогда бы не стал прыгать… не проломил бы лед… не был бы спасен… не скрывался бы в своей кровати, страдая от изматывающего насморка и ужасной температуры. О, чудовищная судьба!
Знал ли Гарри в самой глубине своего сердца, что ведет себя неразумно? Да. Он знал это. Конечно же, он знал. Он боролся с собой первые два дня, очень старался, и, будучи разумным и интеллигентным человеком, он понимал, что Трикси Сторбридж не виновата в том, что он провалился под лед. Гордость толкнула его на лед. Гордость и внезапное чувство, что, став взрослым, он потерял свою свободу, которую он знавал в юности.
Но в этом он был готов признаться только самому себе, Гарри не хотел поделиться этим пониманием с кем-нибудь еще. Кроме того, он не был готов увидеть Трикси, потому что тогда ему пришлось бы благодарить ее за свое спасение. Это было равносильно тому – или даже хуже, – что оказаться в ледяной водной могиле.
– О чем ты думаешь, Гарри? – наконец спросил Вилли, прерывая хмурые мысли герцога. – Твой лоб весь покрылся морщинами, как будто ты погрузился в невеселые мысли. Или тебе больно? О, ну конечно. Как я могу быть таким бесчувственным и утомлять тебя по пустякам? Мне снова вызвать тебе врача?
– Врача? – участливо осведомилась Трикси, появившаяся вдруг в дверном проеме. – Что случилось, Вилли? Герцогу стало хуже? Ты сразу же должен был меня позвать.
– Позвать вас, мадам? – раздраженно съязвил Гарри, поворачивая голову, чтобы посмотреть, как Трикси безо всяких церемоний направилась в сторону его кровати, совершенно не заботясь о том, что ей, незамужней женщине, нельзя находиться в спальне взрослого мужчины. – На кресле в углу висят мои штаны. Может, вы хотите их примерить?
Вилли скорчил гримасу и посмотрел на Трикси.
– Примерить его штаны? Трикси, вы не думаете, что старый добрый Гарри начал бредить?
Трикси покачала головой, глядя на все еще полную тарелку с бульоном, быстро остывающим на прикроватном столике.
– Ему не так плохо, как может показаться на первый взгляд. Старый добрый Гарри, как ты его называешь, не бредит. Старый добрый Гарри капризничает. – Она нагнулась, чтобы поправить одеяло. – Вы капризничаете, так ведь, Гарри?
Глинду стоило неимоверных усилий, чтобы в ответ по-детски не откликнуться: «Я не капризничаю!» – но ему удалось сдержать себя и коротко хмыкнуть:
– Вас не утруждает вести мое хозяйство, Трикси?
– Нет, спасибо, не жалуюсь, – ответила она, мягко оттолкнув Вилли в сторону, чтобы занять его место на кровати. Протянув руку ко лбу Глинда, она проверила температуру. – Уже совсем хорошо, правда, Гарри? Температуры больше нет, да она долго и не держалась. А теперь, если вы немного поедите этого бульона, мы все будем очень рады.
– Кого это вы подразумеваете под словом «мы», Трикси? – устало спросил герцог, глядя, как она взяла в руки тарелку и ложку с прикроватного столика. – Предупреждаю вас, что вы начинаете говорить точь-в-точь как моя тетя Фонтлерой.
– Неужели? – ответила Трикси, держа ложку напротив его рта. – А теперь широко откройте рот, ну давайте же, Гарри, это всего лишь куриный бульон.
– Я не хочу, – сквозь зубы пробормотал Гарри. – Пусть Анжело приготовит что-нибудь, например ростбиф с кровью и хреном.
– Уверена, что все мы не отказались бы от такого, но это невозможно, – заявила Трикси, приближая ложку еще ближе ко рту герцога. – К сожалению, Анжело уехал сегодня рано утром в Лондон.
– Что! Куда уехал Анжело? – воскликнул герцог за секунду до того, как ложка с бульоном оказалась у него на языке. Он автоматически проглотил жидкость. – Черт, женщина, что вы сделали с Анжело? Уильям! – позвал он, глядя, как его брат украдкой на цыпочках пробирается к двери. – Больше ни шагу, Уильям. А теперь расскажи мне, что эта ужасная женщина сделала с Анжело?
Вилли повернул голову так, чтобы лучше слышать, что творится в коридоре.
– О, ты слышишь это, Гарри? Это гонг к обеду, абсолютно в этом уверен. А я еще стою здесь, совсем не одетый к обеду. Ты же знаешь, как наша тетя Эмилия следит за правилами. Я не могу явиться к обеду в этом рванье. Бедная тетушка. Я бы не хотел ее расстраивать. Думаю, мне надо поторопиться. Трикси, вы ведь все объясните, правда?
Герцог сел в кровати, приподняв в ожидании брови:
– Уильям, предатель, немедленно вернись сюда, уфм!..
– Вот молодец! – с триумфом воскликнула Трикси, впихнув еще одну ложку бульона Гарри в рот. – Неужели невкусно?
Герцог схватил ложку и вырвал ее из руки Трикси. В этот момент его черные волосы упали ему на глаза. В следующую секунду герцог с силой швырнул тарелку с бульоном в противоположную стену. Секундой позже и ложку постигла та же участь, она приземлилась на пол рядом с осколками тарелки.
– Вот! – с вызовом бросил он. – А теперь, мадам, когда ваш бульон закончился, я с нетерпением ожидаю объяснений, почему вы прогнали моего повара в Лондон, туда, где я, его хозяин, в настоящий момент не нахожусь.
Трикси посмотрела на руку Глинда, которая в этот момент довольно крепко сжалась вокруг ее собственной руки, затем подняла на герцога глаза и улыбнулась.
– Поскольку вы так мило задали вопрос, ваша светлость, – сладким голосом начала она, – должна просветить вас. Когда в прошлый раз вы были в Лондоне, Анжело был чрезвычайно обеспокоен состоянием вашей кухни в особняке. Мысль о том, чтобы провести весь Сезон за антикварной плитой, довела человека до слез. Итальянцы такие эмоциональные, вы же знаете.
– Я в это не верю, – пробормотал Гарри, скорбя о потере любимого повара. – Продолжайте, вы можете мне все рассказать.
– Леди Эмилия рассказала мне, как вы любите пасту, приготовленную Анжело. Поэтому ваша тетя и я, боясь, что он откажется от должности, немедленно предложили сделать ремонт в особняке. Анжело согласился при одном условии, что будет лично контролировать процесс. – Трикси пожала плечами. – Простым все это, конечно, не назовешь, но я все рассказала. Теперь вы наконец отпустите меня или есть еще что-то, чем я могу вам помочь, Гарри?
Хватка Гарри не ослабла, а когда он снова заговорил, его голос был тихим и напряженным.
– Это ваших рук дело, Трикси, не правда ли? Я не знаю, как вы этого добились, я даже не знаю, почему вы это сделали, но вы без моего согласия захватили управление моим домом.
Трикси спокойно посмотрела на него.
– Да, Гарри, думаю, у вас есть все основания так думать. Но что мне оставалось делать? Ваша тетя была в истерике после того, что с вами случилось. О моих девочках тоже надо было позаботиться. Вы ведь понимаете, что лорд Уильям не в состоянии управлять Глиндевароном?
При этих словах хватка Глинда еще более усилилась.
– Управлять Глиндевароном? Что вы имеете в виду, говоря это? Я говорил о людях с кухни, о моем персонале. Мой Бог, женщина, я был в кровати всего три дня. Что же еще вы успели натворить? Инспектировали фермы? Приказали построить амбары? Раздавали указания моим поверенным?
Трикси постаралась высвободить свою руку, но безуспешно.
– Вы ведете себя смешно, – обвинила она Глинда, начиная злиться. – Ничего из названного вами даже не приходило мне в голову. Отпустите меня. Я должна убрать весь этот мусор, который вы наделали, не сдержав свой детский порыв, а то бульон испортит ваш ковер.
Последовавшие за этим слова Глинда окатили Трикси, как ушат холодной воды.
– О, дорогая моя, бедная мисс Беатрис Сторбридж. Она ничего не хотела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20