водолей.ру сантехника
И знает ли он, что Алиса выходит замуж за графа? Неужели маркиз будет столь милосерден и прекратит преследовать Алису?
— Где же ваша благодарность? — ласково осведомилась королева.
— О, извините меня, мадам… Я сама не своя… от радости… и от ужаса.
— От ужаса? А, понимаю, вы опасаетесь, что соперники увидят друг друга, и маркиз откроет графу вашу тайну… Не волнуйтесь, я все продумала, они не встретятся.
— О, Ваше Величество! — пылко вскричала Алиса, розовея от счастья. — Вы возвращаете меня к жизни — и жизнь моя принадлежит вам!
— Нет, вы и правда настоящий ребенок! Сохраните свою жизнь для себя!.. Однако это еще не все, Алиса… Я была с вами абсолютно откровенна… Хочу верить, что и вы тоже…
— Что вас интересует, мадам? Я ничего не скрою от вас?
— Расскажите мне о ваших планах… Я говорю не только о завтрашнем дне… Вы намерены жить в Париже или покинете столицу?
Алиса решила, что разгадала причину любопытства своей госпожи. Ведь граф де Марийяк — сын королевы! Фрейлина узнала это еще тогда, когда подслушала в Сен-Жермене беседу Жанны д'Альбре и Деодата. Ни одному человеку не доверила Алиса этой тайны. Молодая женщина не сомневалась: как только королеве станет известно, кто такой Марийяк, она тут же подошлет к нему убийц, чтобы уничтожить живое доказательство своего давнего греха… Теперь же Алиса подумала, что Екатерина, видимо, знает о сыне; а раз так, им нужно срочно уезжать из Парижа; жить в одном городе с королевой слишком опасно. Разумеется, Екатерина надеется, что Алиса убедит Марийяка поселиться где-нибудь в глуши… Только поэтому королева и позволяет им пожениться, поэтому и свадьба будет ночью…
Вслух же Алиса промолвила:
— Мадам, как раз этим вечером мы с графом собирались поговорить о будущем, но в любом случае я выполню пожелания Вашего Величества.
— Какие пожелания? Вы совершенно свободны… И все же — о чем бы вы попросили графа?
— Мадам, королева повелела мне быть откровенной, и я отвечу вам честно: я очень хочу отправиться в провинцию. Верю, что вы не рассердитесь на меня…
Алисе показалось, что Екатерина повеселела.
— Значит, вы покидаете Париж, — кивнула королева. — И когда же?
— Если можно — то сразу после венчания!
Екатерина на миг погрузилась в размышления. Возможно, она заколебалась, решив, что графа де Марийяка пока не нужно убивать?..
— После венчания, — задумчиво проговорила королева, — у храма Сен-Жермен-Л'Озеруа вас будет ждать экипаж. Я уже распорядилась: караул заставы Бюси распахнет перед вами ворота и не будет задерживать вас в городе. Вы немедленно поедете в Лион, а оттуда — в Италию. Немного поживете во Флоренции, где и получите мои дальнейшие инструкции. Даете слово, что послушаетесь меня?
— Да, Ваше Величество! — вскричала Алиса, падая на колени.
— Отлично… А если графу… вашему мужу захочется когда-нибудь снова увидеть Францию, вы удержите его в Италии. Клянетесь? Если же он будет настаивать на своем, вы сообщите об этом мне. Хорошо?
— Мадам, никогда больше не появимся во Франции!
— Замечательно. Поднимитесь же, дочь моя! В экипаже вы обнаружите мой свадебный подарок, кроме того, во Флоренции в вашем распоряжении будет одна из моих вилл… Не нужно благодарить меня: вы много помогали мне и заслужили награду.
Из глаз Алисы хлынули слезы.
— О, мадам, я с радостью убежала бы из Парижа пешком, без денег, оставив здесь все мое имущество… Извините, Ваше Величество, но я была в этом городе так несчастна!..
— А теперь, Алиса, сосредоточьтесь… Я хочу поговорить с вами о чрезвычайно серьезных вещах… Вы убедитесь, милая, сколь велико мое доверие к вам…
— Секреты Вашего Величества для меня святы.
Не спуская пристального взгляда с лица фрейлины, королева мрачно заявила:
— На совести моей лежит тяжкий грех…
Алиса почтительно внимала, однако услышанное не изумило ее.
— Да, — вздохнула Екатерина, — я проявила преступную слабость — но не как королева, а как женщина. Алиса, я открою вам свою страшную тайну, и вы поймете, насколько я доверяю вам: кроме Генриха, Карла и Франциска у меня есть еще один сын…
Алиса спокойно выслушала признание королевы. Возможно, она совершила роковую ошибку, прикидываясь абсолютно бесстрастной? Возможно, ей надо было разыграть изумление и сомнение? А королева, не сводя с Алисы глаз, произнесла:
— Я — мать четверых сыновей, но четвертого нет рядом со мной.
Алиса наконец осмелилась проявить чувства и ошеломленно вскричала:
— Не может быть, мадам! Стало быть, один из ваших детей с рождения был отлучен от королевской семьи?..
Этот возглас казался столь искренним, что почти обманул Екатерину.
— Вы не совсем понимаете, — покачала головой королева. — Я — действительно мать этого юноши, но отец его — не покойный король…
— Ваше Величество, — пробормотала Алиса, — ваши слова страшат меня…
— Вы говорите — страшат?.. Да, вы правы… Вообразите себе, что кому-то вдруг станет известно: великая Екатерина запятнала свою честь прелюбодеянием! Подумайте только: на свете есть человек, который всегда может прийти в Лувр и потребовать то, что принадлежит ему по праву… хотя бы — материнской нежности… О, это ужасно!.. Даже вас это испугало, не так ли?
— Мадам! — пролепетала трепещущая фрейлина. — Я даже подумать не смею ни о чем подобном!
Екатерина резко поднялась на ноги.
— А ведь такой человек существует! — прошипела она. — Да, Алиса, я все время нахожусь в страшной опасности. И я расскажу тебе, почему вижу в Марийяке своего смертельного врага, почему постоянно шпионила за ним, почему использовала тебя…
Алиса задрожала. Екатерина ощутила ее волнение, увидела, что фрейлина побелела, как полотно; и королева постаралась сделать все, чтобы вырвать у молодой женщины роковое признание, выведать самые сокровенные ее мысли.
— Алиса, — четко и громко произнесла Екатерина, — существует человек — явное подтверждение моего падения, мой сын… И Марийяк знаком с ним…
— О нет! — в отчаянии воскликнула фрейлина.
— Почему ты так думаешь? Что он рассказывал тебе?
— Ничего, Ваше Величество, заверяю вас, совершенно ничего! У Марийяка нет таких знакомых!
— Ты в этом не сомневаешься?
— Он бы сообщил мне, он ничего от меня не скрывает!
Слова Алисы прозвучали так искренне и правдиво, что Екатерину охватили сомнения. Неспешно усевшись в кресло, она пробормотала:
— Неужели я заблуждаюсь?
Но Екатерина Медичи отлично умела и страстно обожала терзать людей. Она сосредоточилась, напрягла свой острый, безжалостный ум и мгновенно составила новый план допроса.
Королева внезапно промолвила печальным голосом:
— Да, я считала графа де Марийяка своим врагом… Но это — в прошлом… Не надейся, что я примирилась с ним ради тебя… Я хорошо отношусь к тебе, Алиса, но не до такой же степени… Нет, я не гневаюсь больше на графа, так как убедилась: он никогда не выдаст мою тайну, он свято сохранит ее… К тому же ты обещала увезти его из Парижа…
Слушая королеву, Алиса пришла в себя.
«Значит, вот в чем дело! — сообразила она. — Теперь мне все ясно. Екатерине известно, что ее сын жив! Она решила, что Деодат знаком с ним. Потому королева и хочет, чтобы я увезла графа из Франции. Но если бы она поняла, что Деодат и есть ее сын!..»
Увы! В схватке между беспощадной королевой и любящей женщиной победила первая. Она не совершила ни единой ошибки. А Алиса допустила ужасный промах, не задавшись вопросом, почему Екатерина посвятила ее в свою тайну.
А королева ловко закончила разыгранное ею представление. Без особых усилий пустив слезу, она простонала:
— Ах, дочь моя, кто может измерить все глубины материнской души! Мой четвертый сын способен погубить меня, я так старалась вырвать его из своего сердца, но вообрази себе: теперь я готова пожертвовать всем ради одной только встречи с ним… Ради одной только встречи! Ах, тебе не понять меня!
Алиса молчала, испытывая ужасные муки.
«Мне ли не понять ее! — скорбно думала фрейлина. — Ведь я покидаю Париж, оставляя здесь свое дитя…»
А королева говорила сквозь слезы:
— Вот почему я пребываю в вечной печали! Я страшусь своего сына — и обожаю его! Если бы я могла благословить и поцеловать его перед своей кончиной! Я повсюду разыскивала его и до сих пор не потеряла надежды найти…
Казалось, Екатерина уже не замечает Алису. Королева замерла в молитвенной позе, голос ее затих, из груди вырывались рыдания.
— Может ли мать страдать сильнее!.. Всю жизнь я мечтаю прижать к себе свое дитя и никому не имею права довериться… Алиса, ты обязана помочь мне!..
— Но каким образом, Ваше Величество? — тихо спросила фрейлина.
— Слушай! Как бы ты ни разубеждала меня, я уверена: Марийяк знаком с моим сыном. Граф — благородный человек, потому он и не посвятил тебя в эту тайну… Но при мне он однажды обмолвился… Так что теперь я не сомневаюсь: он знает обо всем! И когда вы приедете во Флоренцию, ты должна выведать у Марийяка этот секрет… Такова последняя просьба, с которой я к тебе обращаюсь.
У Алисы подгибались ноги, перед глазами все плыло… Фрейлина смутно ощущала, что на нее обрушивается один удар за другим, а у нее нет сил обороняться.
— Ах! — с горечью шептала королева, — надежда уже почти покинула меня… Возможно, и тебе не удастся вернуть мне сына…
— Клянусь, я помогу вам! — воскликнула Алиса.
— Вижу, ты пытаешься успокоить меня… Но тебе же известно не больше, чем мне…
— Мадам, обещаю, что верну вам сына!
— Ты так думаешь?
— Я не сомневаюсь в этом, Ваше Величество!
Королева опустила веки, губы ее искривились в усмешке. Она победила! Екатерина ликовала, хотя по-прежнему дрожала от лютой ненависти и страха перед возможным разоблачением.
«Наконец-то! Удалось! — торжествовала королева. — Ты выдала себя, гадюка! Тебе все известно! Ну так что ж… В мой секрет были посвящены трое: Жанна д'Альбре, Марийяк и Алиса. Жанна умерла, теперь очередь за остальными…»
Екатерина вскинула глаза, поднялась и запечатлела на лбу Алисы нежный поцелуй.
— Дочь моя, я верю вам! Вы поможете мне обрести сына… До встречи, Алиса, до вечера! Но пока вы — моя узница, оставайтесь здесь, за вами придут.
Королева удалилась, а Алиса замерла в почтительном поклоне. Не столько правила этикета, сколько нахлынувшие чувства не давали ей вскинуть голову.
— О любимый! — вскричала дрожащая Алиса, оказавшись в одиночестве. — Скоро мы будем счастливы!
Глава 17
ЛЕТУЧИЙ ОТРЯД КОРОЛЕВЫ
(ПРОДОЛЖЕНИЕ)
Часы пробили десять. В Лувре в атмосфере всеобщего ликования подходил к концу первый день блистательных, торжеств, устроенных в честь исторического события — свадьбы Генриха Наваррского и Маргариты Французской. А темные улицы вокруг Лувра уже погружались в сон.
После десяти вечера храм Сен-Жермен-Л'Озеруа тонул во мраке. Лишь в одном из боковых приделов над небольшим алтарем были укреплены четыре факела, заливавшие мерцающим светом эту часть собора. Если бы кто-нибудь заглянул в это время в храм, то надолго запомнил бы удивительную картину, открывшуюся его взору. Но вряд ли тут мог оказаться запоздалый прохожий: все двери храма были заперты, к тому же снаружи, затаившись в ночной тьме, каждую из них охраняли три-четыре человека. Эти люди получили указание прогонять любого, кто рискнет приблизиться к собору. Впрочем, кое-кого они все-таки впускали внутрь. Эти загадочные пришельцы особым образом стучали в дверь, после чего слышался звук отодвигаемых засовов и дверь приоткрывалась…
В освещенный придел набилось уже человек пятьдесят; здесь были одни женщины. Они расположились у алтаря полукругом, в пять-шесть рядов и тихо переговаривались между собой. Но с губ их срывались отнюдь не слова молитв. Порой ровный гул голосов заглушался радостным хохотом, то и дело раздавались чьи-то резкие выкрики.
Все пришедшие в храм женщины были совсем юными: самой старшей было не больше двадцати. Все блистали красотой и роскошью нарядов. Лица этих девушек поражали дерзостью и надменностью. Некоторые дамы казались ослепительно прекрасными; внешность таких женщин часто порождает в сердцах мужчин отчаянную и безответную страсть.
У всех дам из-за корсажей выглядывали маленькие кинжалы в ножнах из черного бархата — шедевры искусства мастеров-оружейников. Рукоятка каждого кинжала имела форму креста, в центре которого сияло единственное украшение — восхитительный рубин. В полумраке храма пятьдесят рубинов на корсажах у девиц горели зловещим огнем.
Пробило десять… Внезапно гул голосов стих, послышалось легкое шуршание шелка, и глаза всех собравшихся устремились к главному алтарю…
«Ее Величество… Ее Величество!..»
Все вскочили и низко поклонились. Из глубины храма, наверное, из ризницы неторопливо выплыла Екатерина Медичи. Она была вся в черном. Длинное вдовье покрывало, накинутое на голову, не позволяло разглядеть ее лица. На голове тускло сверкала старинная корона из потемневшего золота. Екатерина проследовала мимо девиц и преклонила колени перед алтарем. То же сделали и фрейлины. Затем торжественно и спокойно, словно привидение, королева встала на ноги и поднялась по ступеням алтаря.
Здесь Екатерина отбросила с лица вуаль и повернулась к девушкам. Те, будто завороженные, не сводили с нее глаз, не смея вздохнуть и трепеща от какого-то неведомого ужаса. Королева неспешно оглядела замерших перед ней фрейлин. Выражение их лиц порадовало ее. К ней было приковано пятьдесят потрясенных взоров. Девушек точно околдовало то представление, которое она тут устроила. Екатерина ощутила их дрожь и даже порозовела от удовольствия, почувствовав свою власть над ними. Да, могущественная королева разволновалась:
Внезапно Екатерина вспомнила день сражения при Жарнаке; это было три года назад. Тогда королева и ее фрейлины устроили танцы прямо на поле боя. Они плясали под звуки виол, и молодые девы хохотали, спотыкаясь о тела раненых и пачкая юбки в кровавых лужах. А пение виол сливалось с грохотом пушек: пока королева и фрейлины резвились, армия добивала отступавших гугенотов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
— Где же ваша благодарность? — ласково осведомилась королева.
— О, извините меня, мадам… Я сама не своя… от радости… и от ужаса.
— От ужаса? А, понимаю, вы опасаетесь, что соперники увидят друг друга, и маркиз откроет графу вашу тайну… Не волнуйтесь, я все продумала, они не встретятся.
— О, Ваше Величество! — пылко вскричала Алиса, розовея от счастья. — Вы возвращаете меня к жизни — и жизнь моя принадлежит вам!
— Нет, вы и правда настоящий ребенок! Сохраните свою жизнь для себя!.. Однако это еще не все, Алиса… Я была с вами абсолютно откровенна… Хочу верить, что и вы тоже…
— Что вас интересует, мадам? Я ничего не скрою от вас?
— Расскажите мне о ваших планах… Я говорю не только о завтрашнем дне… Вы намерены жить в Париже или покинете столицу?
Алиса решила, что разгадала причину любопытства своей госпожи. Ведь граф де Марийяк — сын королевы! Фрейлина узнала это еще тогда, когда подслушала в Сен-Жермене беседу Жанны д'Альбре и Деодата. Ни одному человеку не доверила Алиса этой тайны. Молодая женщина не сомневалась: как только королеве станет известно, кто такой Марийяк, она тут же подошлет к нему убийц, чтобы уничтожить живое доказательство своего давнего греха… Теперь же Алиса подумала, что Екатерина, видимо, знает о сыне; а раз так, им нужно срочно уезжать из Парижа; жить в одном городе с королевой слишком опасно. Разумеется, Екатерина надеется, что Алиса убедит Марийяка поселиться где-нибудь в глуши… Только поэтому королева и позволяет им пожениться, поэтому и свадьба будет ночью…
Вслух же Алиса промолвила:
— Мадам, как раз этим вечером мы с графом собирались поговорить о будущем, но в любом случае я выполню пожелания Вашего Величества.
— Какие пожелания? Вы совершенно свободны… И все же — о чем бы вы попросили графа?
— Мадам, королева повелела мне быть откровенной, и я отвечу вам честно: я очень хочу отправиться в провинцию. Верю, что вы не рассердитесь на меня…
Алисе показалось, что Екатерина повеселела.
— Значит, вы покидаете Париж, — кивнула королева. — И когда же?
— Если можно — то сразу после венчания!
Екатерина на миг погрузилась в размышления. Возможно, она заколебалась, решив, что графа де Марийяка пока не нужно убивать?..
— После венчания, — задумчиво проговорила королева, — у храма Сен-Жермен-Л'Озеруа вас будет ждать экипаж. Я уже распорядилась: караул заставы Бюси распахнет перед вами ворота и не будет задерживать вас в городе. Вы немедленно поедете в Лион, а оттуда — в Италию. Немного поживете во Флоренции, где и получите мои дальнейшие инструкции. Даете слово, что послушаетесь меня?
— Да, Ваше Величество! — вскричала Алиса, падая на колени.
— Отлично… А если графу… вашему мужу захочется когда-нибудь снова увидеть Францию, вы удержите его в Италии. Клянетесь? Если же он будет настаивать на своем, вы сообщите об этом мне. Хорошо?
— Мадам, никогда больше не появимся во Франции!
— Замечательно. Поднимитесь же, дочь моя! В экипаже вы обнаружите мой свадебный подарок, кроме того, во Флоренции в вашем распоряжении будет одна из моих вилл… Не нужно благодарить меня: вы много помогали мне и заслужили награду.
Из глаз Алисы хлынули слезы.
— О, мадам, я с радостью убежала бы из Парижа пешком, без денег, оставив здесь все мое имущество… Извините, Ваше Величество, но я была в этом городе так несчастна!..
— А теперь, Алиса, сосредоточьтесь… Я хочу поговорить с вами о чрезвычайно серьезных вещах… Вы убедитесь, милая, сколь велико мое доверие к вам…
— Секреты Вашего Величества для меня святы.
Не спуская пристального взгляда с лица фрейлины, королева мрачно заявила:
— На совести моей лежит тяжкий грех…
Алиса почтительно внимала, однако услышанное не изумило ее.
— Да, — вздохнула Екатерина, — я проявила преступную слабость — но не как королева, а как женщина. Алиса, я открою вам свою страшную тайну, и вы поймете, насколько я доверяю вам: кроме Генриха, Карла и Франциска у меня есть еще один сын…
Алиса спокойно выслушала признание королевы. Возможно, она совершила роковую ошибку, прикидываясь абсолютно бесстрастной? Возможно, ей надо было разыграть изумление и сомнение? А королева, не сводя с Алисы глаз, произнесла:
— Я — мать четверых сыновей, но четвертого нет рядом со мной.
Алиса наконец осмелилась проявить чувства и ошеломленно вскричала:
— Не может быть, мадам! Стало быть, один из ваших детей с рождения был отлучен от королевской семьи?..
Этот возглас казался столь искренним, что почти обманул Екатерину.
— Вы не совсем понимаете, — покачала головой королева. — Я — действительно мать этого юноши, но отец его — не покойный король…
— Ваше Величество, — пробормотала Алиса, — ваши слова страшат меня…
— Вы говорите — страшат?.. Да, вы правы… Вообразите себе, что кому-то вдруг станет известно: великая Екатерина запятнала свою честь прелюбодеянием! Подумайте только: на свете есть человек, который всегда может прийти в Лувр и потребовать то, что принадлежит ему по праву… хотя бы — материнской нежности… О, это ужасно!.. Даже вас это испугало, не так ли?
— Мадам! — пролепетала трепещущая фрейлина. — Я даже подумать не смею ни о чем подобном!
Екатерина резко поднялась на ноги.
— А ведь такой человек существует! — прошипела она. — Да, Алиса, я все время нахожусь в страшной опасности. И я расскажу тебе, почему вижу в Марийяке своего смертельного врага, почему постоянно шпионила за ним, почему использовала тебя…
Алиса задрожала. Екатерина ощутила ее волнение, увидела, что фрейлина побелела, как полотно; и королева постаралась сделать все, чтобы вырвать у молодой женщины роковое признание, выведать самые сокровенные ее мысли.
— Алиса, — четко и громко произнесла Екатерина, — существует человек — явное подтверждение моего падения, мой сын… И Марийяк знаком с ним…
— О нет! — в отчаянии воскликнула фрейлина.
— Почему ты так думаешь? Что он рассказывал тебе?
— Ничего, Ваше Величество, заверяю вас, совершенно ничего! У Марийяка нет таких знакомых!
— Ты в этом не сомневаешься?
— Он бы сообщил мне, он ничего от меня не скрывает!
Слова Алисы прозвучали так искренне и правдиво, что Екатерину охватили сомнения. Неспешно усевшись в кресло, она пробормотала:
— Неужели я заблуждаюсь?
Но Екатерина Медичи отлично умела и страстно обожала терзать людей. Она сосредоточилась, напрягла свой острый, безжалостный ум и мгновенно составила новый план допроса.
Королева внезапно промолвила печальным голосом:
— Да, я считала графа де Марийяка своим врагом… Но это — в прошлом… Не надейся, что я примирилась с ним ради тебя… Я хорошо отношусь к тебе, Алиса, но не до такой же степени… Нет, я не гневаюсь больше на графа, так как убедилась: он никогда не выдаст мою тайну, он свято сохранит ее… К тому же ты обещала увезти его из Парижа…
Слушая королеву, Алиса пришла в себя.
«Значит, вот в чем дело! — сообразила она. — Теперь мне все ясно. Екатерине известно, что ее сын жив! Она решила, что Деодат знаком с ним. Потому королева и хочет, чтобы я увезла графа из Франции. Но если бы она поняла, что Деодат и есть ее сын!..»
Увы! В схватке между беспощадной королевой и любящей женщиной победила первая. Она не совершила ни единой ошибки. А Алиса допустила ужасный промах, не задавшись вопросом, почему Екатерина посвятила ее в свою тайну.
А королева ловко закончила разыгранное ею представление. Без особых усилий пустив слезу, она простонала:
— Ах, дочь моя, кто может измерить все глубины материнской души! Мой четвертый сын способен погубить меня, я так старалась вырвать его из своего сердца, но вообрази себе: теперь я готова пожертвовать всем ради одной только встречи с ним… Ради одной только встречи! Ах, тебе не понять меня!
Алиса молчала, испытывая ужасные муки.
«Мне ли не понять ее! — скорбно думала фрейлина. — Ведь я покидаю Париж, оставляя здесь свое дитя…»
А королева говорила сквозь слезы:
— Вот почему я пребываю в вечной печали! Я страшусь своего сына — и обожаю его! Если бы я могла благословить и поцеловать его перед своей кончиной! Я повсюду разыскивала его и до сих пор не потеряла надежды найти…
Казалось, Екатерина уже не замечает Алису. Королева замерла в молитвенной позе, голос ее затих, из груди вырывались рыдания.
— Может ли мать страдать сильнее!.. Всю жизнь я мечтаю прижать к себе свое дитя и никому не имею права довериться… Алиса, ты обязана помочь мне!..
— Но каким образом, Ваше Величество? — тихо спросила фрейлина.
— Слушай! Как бы ты ни разубеждала меня, я уверена: Марийяк знаком с моим сыном. Граф — благородный человек, потому он и не посвятил тебя в эту тайну… Но при мне он однажды обмолвился… Так что теперь я не сомневаюсь: он знает обо всем! И когда вы приедете во Флоренцию, ты должна выведать у Марийяка этот секрет… Такова последняя просьба, с которой я к тебе обращаюсь.
У Алисы подгибались ноги, перед глазами все плыло… Фрейлина смутно ощущала, что на нее обрушивается один удар за другим, а у нее нет сил обороняться.
— Ах! — с горечью шептала королева, — надежда уже почти покинула меня… Возможно, и тебе не удастся вернуть мне сына…
— Клянусь, я помогу вам! — воскликнула Алиса.
— Вижу, ты пытаешься успокоить меня… Но тебе же известно не больше, чем мне…
— Мадам, обещаю, что верну вам сына!
— Ты так думаешь?
— Я не сомневаюсь в этом, Ваше Величество!
Королева опустила веки, губы ее искривились в усмешке. Она победила! Екатерина ликовала, хотя по-прежнему дрожала от лютой ненависти и страха перед возможным разоблачением.
«Наконец-то! Удалось! — торжествовала королева. — Ты выдала себя, гадюка! Тебе все известно! Ну так что ж… В мой секрет были посвящены трое: Жанна д'Альбре, Марийяк и Алиса. Жанна умерла, теперь очередь за остальными…»
Екатерина вскинула глаза, поднялась и запечатлела на лбу Алисы нежный поцелуй.
— Дочь моя, я верю вам! Вы поможете мне обрести сына… До встречи, Алиса, до вечера! Но пока вы — моя узница, оставайтесь здесь, за вами придут.
Королева удалилась, а Алиса замерла в почтительном поклоне. Не столько правила этикета, сколько нахлынувшие чувства не давали ей вскинуть голову.
— О любимый! — вскричала дрожащая Алиса, оказавшись в одиночестве. — Скоро мы будем счастливы!
Глава 17
ЛЕТУЧИЙ ОТРЯД КОРОЛЕВЫ
(ПРОДОЛЖЕНИЕ)
Часы пробили десять. В Лувре в атмосфере всеобщего ликования подходил к концу первый день блистательных, торжеств, устроенных в честь исторического события — свадьбы Генриха Наваррского и Маргариты Французской. А темные улицы вокруг Лувра уже погружались в сон.
После десяти вечера храм Сен-Жермен-Л'Озеруа тонул во мраке. Лишь в одном из боковых приделов над небольшим алтарем были укреплены четыре факела, заливавшие мерцающим светом эту часть собора. Если бы кто-нибудь заглянул в это время в храм, то надолго запомнил бы удивительную картину, открывшуюся его взору. Но вряд ли тут мог оказаться запоздалый прохожий: все двери храма были заперты, к тому же снаружи, затаившись в ночной тьме, каждую из них охраняли три-четыре человека. Эти люди получили указание прогонять любого, кто рискнет приблизиться к собору. Впрочем, кое-кого они все-таки впускали внутрь. Эти загадочные пришельцы особым образом стучали в дверь, после чего слышался звук отодвигаемых засовов и дверь приоткрывалась…
В освещенный придел набилось уже человек пятьдесят; здесь были одни женщины. Они расположились у алтаря полукругом, в пять-шесть рядов и тихо переговаривались между собой. Но с губ их срывались отнюдь не слова молитв. Порой ровный гул голосов заглушался радостным хохотом, то и дело раздавались чьи-то резкие выкрики.
Все пришедшие в храм женщины были совсем юными: самой старшей было не больше двадцати. Все блистали красотой и роскошью нарядов. Лица этих девушек поражали дерзостью и надменностью. Некоторые дамы казались ослепительно прекрасными; внешность таких женщин часто порождает в сердцах мужчин отчаянную и безответную страсть.
У всех дам из-за корсажей выглядывали маленькие кинжалы в ножнах из черного бархата — шедевры искусства мастеров-оружейников. Рукоятка каждого кинжала имела форму креста, в центре которого сияло единственное украшение — восхитительный рубин. В полумраке храма пятьдесят рубинов на корсажах у девиц горели зловещим огнем.
Пробило десять… Внезапно гул голосов стих, послышалось легкое шуршание шелка, и глаза всех собравшихся устремились к главному алтарю…
«Ее Величество… Ее Величество!..»
Все вскочили и низко поклонились. Из глубины храма, наверное, из ризницы неторопливо выплыла Екатерина Медичи. Она была вся в черном. Длинное вдовье покрывало, накинутое на голову, не позволяло разглядеть ее лица. На голове тускло сверкала старинная корона из потемневшего золота. Екатерина проследовала мимо девиц и преклонила колени перед алтарем. То же сделали и фрейлины. Затем торжественно и спокойно, словно привидение, королева встала на ноги и поднялась по ступеням алтаря.
Здесь Екатерина отбросила с лица вуаль и повернулась к девушкам. Те, будто завороженные, не сводили с нее глаз, не смея вздохнуть и трепеща от какого-то неведомого ужаса. Королева неспешно оглядела замерших перед ней фрейлин. Выражение их лиц порадовало ее. К ней было приковано пятьдесят потрясенных взоров. Девушек точно околдовало то представление, которое она тут устроила. Екатерина ощутила их дрожь и даже порозовела от удовольствия, почувствовав свою власть над ними. Да, могущественная королева разволновалась:
Внезапно Екатерина вспомнила день сражения при Жарнаке; это было три года назад. Тогда королева и ее фрейлины устроили танцы прямо на поле боя. Они плясали под звуки виол, и молодые девы хохотали, спотыкаясь о тела раненых и пачкая юбки в кровавых лужах. А пение виол сливалось с грохотом пушек: пока королева и фрейлины резвились, армия добивала отступавших гугенотов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56