– Поехали! Кажись, все удачно складывается.– Еще не вечер.Автомобиль взревел мотором и помчался по улицам.Двум убийцам даже и в голову не пришло оглянуться и посмотреть в зеркало заднего вида. А ведь за ними на расстоянии метров пятидесяти-шестидесяти, как приклеенный, ехал серый «фольксваген-пассат» модели девяносто четвертого года, за рулем которого, покуривая дорогую сигарету, сидел небритый мужчина, то и дело поглядывая на кузов «девятки».– Ну, вот здесь, вроде бы, место подходящее, – пробормотал мужчина, сидевший за рулем «фольксвагена», видя, как белая «девятка» притормозила на перекрестке, – и машин почти нет. Да и людей немного.Если и зацепит кого… Он щелкнул замками кейса, лежащего рядом с ним на правом сиденье, поднял крышку, а затем, перекрестясь левой рукой, указательным пальцем правой утопил красную кнопочку на небольшом приспособлении, похожем на пульт дистанционного управления телевизором. И от этого легкого, но решительного прикосновения килограмм взрывчатки, закрепленный под днищем белых «жигулей», сделал свое дело.У светофора, на перекрестке, сотрясая стекла в домах, пугая прохожих и водителей, прогремел мощный взрыв. Сноп огня, грохот – и искореженный автомобиль, полыхая ярким пламенем, взлетел на воздух.«Фольксваген» дал задний ход и свернул в узкий переулок.– Нет, ребята, денег вы не получите, – мужчина в «фольксвагене» опустил крышку кейса. – Никаких денег и никаких свидетелей, если возможно.Обгорелый мохеровый шарф лежал метрах в двадцати на бетонном бордюре.Минут через десять рядом с догорающим изуродованным автомобилем суетились работники милиции и несколько человек в белых халатах. Гаишник встал в центре перекрестка и принялся указывать подъезжавшим и останавливающимся машинам направление, подгоняя их, заставляя поскорее убраться от места, где произошел страшный взрыв. С машинами он еще мог справиться, а вот толпа любопытных пешеходов все прибывала. Наконец милиционер напомнил зевакам:– Может, еще не все рвануло.– Ой! – молодая женщина протолкнулась из первых рядов зевак в последние.Толпа отодвинулась, но не разошлась.А серый «фольксваген-пассат» обогнул квартал по узким улочкам и только после этого выехал на улицу Герцена, где влился в плотный поток автомобилей.Ровно в восемь вечера, как и договаривались, Ольга Малашкова, в замужестве Козловская, со своим мужем Федором, с которым Анисим Максимович так любил поспорить о политике и о грядущих переменах на политическом Олимпе России, поднимались по лестнице на четвертый этаж. Своих детей они сегодня с собой не взяли, да тем и не очень-то хотелось ехать к бабушке с дедом – у детей, как водится, имелись свои дела, которые они, как всякие нормальные ребята, считали самыми важными на свете. Федор Казимирович Козловский, хирург Центральной клинической больницы, держал в руках большой пакет со всевозможными подарками для тестя и тещи. Была в пакете и хорошая водка для Анисима Максимовича, и сладкое вино для Натальи Евстафьевны, а также много всяких деликатесов, купленных в Елисеевском гастрономе.– Наверное, Федор, они нас уже заждались, – проговорила Ольга и вдавила кнопку звонка, – зря мы столько времени в магазинах провели.– Ну, мне уже надоело держать, – постояв минуту перед дверью, сказал Федор и опустил тяжелый пакет на пол.– Да где они могут быть? – недоуменно пожала плечами Ольга, отбрасывая со лба белокурую челку. – Мы же договорились… Я с ними еще перезвонилась днем, подтвердила, что будем.– А они что сказали?– Сказали, будут ждать. Мама обещала напечь пирогов.– Вот и покушали пирогов с котятами, – пошутил зять, циник, как и все хорошие хирурги.– Да нет, Федор, что-то здесь не так, – и Ольга стала звонить соседям, чтобы узнать, не видел ли кто ее родителей.Но соседей дома не оказалось.– Послушай, Федор, постой пока здесь, а я спущусь к Анне Павловне, может, она что знает.– Спустись, спустись, дорогая, а я выкурю сигарету и заодно еще позвоню.Может, старики уснули? Да не нервничай, успокойся, – недовольно поморщился Федор Козловский, хотя и у него появились нехорошие предчувствия.Такого за все время его совместной жизни с Ольгой еще никогда не случалось. Сколько раз и ранним утром и поздней ночью ему приходилось приезжать на эту улицу и подниматься на четвертый этаж пятиэтажного дома – родители Ольги всегда были на месте. Во всяком случае, хотя бы один из них. А если по какой-либо причине отсутствовали, то оставляли в двери записку.«И почему у нее нет своих ключей!» – подумал Федор о жене.– Ой, Ольга! – послышался снизу голос Анны Павловны Николаевой.– Добрый вечер, Анна Павловна! Вы моих не видели? А то мы с Федором приехали, звоним, звоним, а они что-то не открывают.– Как же, как же, конечно, видела. Маму твою, Оля, видела. Мы еще с ней встретились на площадке, поговорили о том о сем. Она похвалилась, что вы с Федором придете в гости.– Вот мы, Анна Павловна, и приехали. А дома никого… или уснули?– Да не может быть! А если звонок не работает? Со мной раз такое было.– Работает! Слышите, Федор названивает? – в голосе Оли появилась дрожь.– Не знаю, не знаю… – и Анна Павловна в длинном шелковом халате и теплых мягких тапочках, прикрыв за собой дверь, стала подниматься на четвертый этаж. – Добрый вечер, Федор Казимирович!– Добрый вечер! – как-то слишком официально поприветствовал ее хирург Центральной клинической больницы.А затем сделал неопределенное движение руками, дескать, стою, звоню, а толку никакого. Он и сам уже волновался, но не хотел раньше времени пугать жену.Анна Павловна принялась трясти дверную ручку, но дверь, естественно, не открывалась.– Не знаю, что с ними могло случиться? Вроде бы никуда не собирались, а если бы что, наверняка оставили бы ключи мне.– Да какие такие ключи, Анна Павловна, – уже выходя из себя от волнения и недобрых предчувствий, почти истерично выкрикнула Ольга, – ведь мы же конкретно с матерью договорились! Я перед приездом с ними созвонилась… – Может, в кино пошли? – выдвинула версию Анна Павловна Николаева.– Какое кино! О чем вы говорите!– Погоди, не нервничай, не нервничай… – обнял за плечи супругу Федор.– Как – не нервничай?! Где родители?– Да объявятся, не волнуйся. Может, кто позвонил, что-нибудь срочное.– Не может этого быть.– Твой же отец врач, его помощь понадобилась, некогда было записку написать.– А мать?– Она ему помогает, – сам не веря в свои слова, пробормотал Федор Казимирович.– Федор, ломай дверь, что-то здесь не так. Ломай!Быстрее!– Ты что, Ольга, с ума сошла? Зачем ломать дверь?А потом замок придется чинить. Это же возни на два часа. Может, они куда выскочили – в магазин или еще куда… Ты себе представляешь, они придут, а мы дверь сломали?– Да-да, – поддержала Федора Анна Павловна, – спуститесь ко мне, я вас угощу чаем или кофе. А через полчаса подниметесь, взглянете, может, они и появятся.– Мы записку им оставим, – нашелся Федор.– Нет, нет, что-то здесь не так! Я чувствую!– Что ты, успокойся, родная, успокойся! Спустись к Анне Павловне, посиди немного у нее.– А ты?Федор пожал плечами:– А я попытаюсь что-нибудь предпринять. Вдруг один из моих ключей подойдет?– При мне пробуй.– Я не могу работать, когда мне под руку смотрят.– Я просто постою, пробуй.– Лучше спустись к Анне Павловне, наверняка у нее какие-нибудь старые ключи отыщутся.– Конечно, у меня их целая связка, пошли, Оля.Пятнадцать минут ушло на то, чтобы убедиться – ни один из найденных ключей к замку не подходит.До девяти вечера, названивая и стуча в дверь и дергая дверную ручку, Ольга и Федор пытались попасть в квартиру. Они даже звонили по телефону от соседки с третьего этажа, но – тщетно.Наконец, не выдержав, Ольга спросила у соседки:– Анна Павловна, у вас есть топор?– Конечно, есть, – обрадовалась Николаева, – в любом порядочном доме должен быть топор.– Тогда несите его. Федор, возьми топор и открой дверь.– Может, еще подождем?– Чего ждать?– Наверное, ты права.Козловский понимал: спорить с женой, когда она в таком состоянии, дело бессмысленное. И чтобы не злить ее, взял в руки тяжелый покрытый ржавчиной топор с тупым лезвием, принесенный Анной Павловной с балкона, и, оставив жену в квартире Николаевой, поднялся к квартире Малашковых. Дверь оказалась заперта лишь на один нижний замок, который защелкивался автоматически.– Ох, – вздохнул хирург ЦКБ, выбивая замок и открывая дверь.Но сразу же после того, как щелкнул выключатель и в коридоре зажегся свет, Федор Казимирович Козловский отшатнулся и выскочил на лестничную площадку.Несколько мгновений он стоял с топором в руке. Затем вновь вошел в квартиру и наклонился над распростертым телом тестя. Опытным глазом врача Федор мгновенно определил, что Анисим Максимович Малашков мертв, причем мертв достаточно давно. Мертва была и теща.Бледный как полотно, с дрожащими руками, с топором, Федор спустился на третий этаж, где его ждали соседка и жена.– Ну, что там, Федор? – поинтересовалась Анна Павловна Николаева, держа в одной руке чашку с горячим чаем, а в другой блюдце.Федор сглотнул слюну и, словно его шею стягивала тугая петля, с трудом выдавил:– Там.. Они мертвы… – Кто?! Ты что, Федор?! – еще не желая верить услышанному, воскликнула Ольга.Чашка, поставленная на блюдце, задрожала, издавая неприятный дребезжащий звук.– Оба мертвы… И Наталья Евстафьевна, и Анисим Максимович.– Что? Сердце? У обоих?– Нет.– Как?– Стой, не двигайся, – Федор закрыл собой выход, не пропуская жену на лестничную площадку, – надо вызывать милицию. Быстро, Анна Павловна! – взмахнув топором, веса которого от волнения не чувствовал, приказал Федор.Анна Павловна дрожащими пальцами принялась набирать номер, состоящий из двух цифр, но это ей с первого раза не удалось – диск срывался.– Да положи ты топор! Положи топор! – визгливо закричала Ольга, глядя на перекошенное от ужаса лицо мужа. – Положи топор! Убери его с глаз моих! Я прошу тебя, Федор, прошу!Федор положил топор на пол и ногой подвинул его ко встроенному стенному шкафу.Ровно через пятнадцать минут появились милиционеры, а за ними – машина «скорой помощи». Ольге стало плохо, пришлось сделать ей укол.Серый «фольксваген-пассат» модели тысяча девятьсот девяносто четвертого года благополучно выбрался на кольцевую дорогу, а с нее свернул на шоссе, ведущее в фешенебельный район Подмосковья. И уже минут через двадцать стоял у ворот роскошной двухэтажной дачи, сложенной из красного кирпича. Дом окружал фруктовый сад, старые деревья переплелись ветвями, и нетрудно было догадаться, что дача построена не в последние два-три года, а лет пятнадцать-двадцать назад.По соседству с этим большим участком размером не менее гектара в густых зарослях старых фруктовых деревьев стояли такие же роскошные двухэтажные и даже трехэтажные дачи.Водителю серого «фольксвагена» даже не пришлось сигналить, ворота открылись сами, словно по мановению волшебной палочки. И «фольксваген» с выключенными фарами въехал на территорию дачи.Автомобиль замер у крыльца. Тихо щелкнула дверь, и водитель с улыбкой на небритом лице, держа в руках черный кейс, поднялся на крыльцо. Дверь оказалась не заперта, и он прошел в ярко освещенную гостиную Хозяин дачи – а что это именно хозяин, а не временный жилец, было видно по манерам и по тому, как вел себя крупный полноватый мужчина, – приветливо махнул гостю рукой, поднялся из глубокого кожаного кресла и, немного косолапя, направился к вошедшему.Тот, все так же продолжая улыбаться, глядел на приближающегося хозяина дачи – Ну, что скажешь, Аркаша? – густым басом, который полностью соответствовал внешности, спросил хозяин дачи, глядя на черный кейс в руках гостя – своего бывшего подчиненного, полковника Аркадия Руднева.– Все прошло нормально.– Да я это вижу. Если бы ты не улыбался, как придурок, то я еще мог бы предположить что-нибудь другое. За столько лет, Аркаша, пора бы уже научиться прятать свои эмоции – Я стараюсь, генерал, только у меня ничего не получается.– Ты меня уже заколебал этим своим «генералом».Какой я теперь генерал?– Сейчас не генерал, так через пару месяцев вновь им будете. Обязательно.– Ладно, рассказывай, не тяни кота за хвост.Бывший подчиненный бывшего генерала переминался с ноги на ногу, явно ожидая приглашения раздеться и пройти к низкому столику, на котором поблескивали разнообразные бутылки. Хозяин это понял. Он вообще был довольно догадливым, хитрым и проницательным человеком и только с виду казался простоватым. На самом же деле – сущая бестия.– Раздевайся, сбрасывай свой плащ. А кейс сейчас у тебя заберут.Стоило ему произнести эти слова, как из-за двери появился молодой мужчина двухметрового роста в спортивном костюме.– Забери у него чемодан и положи куда следует.Только аккуратненько Еще пригодится.– Понял, – сказал охранник, принял черный кейс из рук гостя и мгновенно исчез за дверью.На даче, по сравнению с городом, было тихо. Правда, где-то в дальних комнатах работал телевизор, по которому передавали информационный выпуск.– Достали уже этими новостями, – потряс головой генерал. – Проходи к столу, выпей и расскажи все поподробнее.– А что рассказывать? Как и договаривались, как и было условлено. Я их ликвидировал на перекрестке, сам с машиной стоял в это время далеко. Так что меня, скорее всего, ни одна живая душа не заметила.– Уверен, никто не заметил?– Абсолютно уверен, генерал.– Немного денег сэкономили.– Даром не получилось. Потратились на взрывчатку.– Не надо врать, полковник, не тратился ты на эту взрывчатку, тоже ведь дармовая.– Да, в общем-то, для меня – дармовая.– Садись, выпей и мне плесни.– А вам чего? – спросил полковник и потер небритый подбородок, – Мне водочки – вон из той большой бутылки. Не вижу этикетки, а если и увижу, все равно не прочитаю.– А может, коньяк?– Коньяк, если хочешь, пей сам.– Нет, я тоже выпью водки.В два хрустальных стакана была налита водка. Себе полковник налил половину стакана, а хозяину дачи плеснул немного на дно.– Давай, полковник, за первую ласточку. Правда, говорят, одна ласточка весны не делает.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7