Глеб тоже пожал плечами, и его лицо сразу же стало суровым, в уголках рта появились твердые складки. Он решительно взял трубку, прижал к уху.– Я слушаю.– Добрый вечер, Глеб Петрович. Вас беспокоит генерал Потапчук.– Слушаю вас, – спокойно ответил Глеб.– Нам с вами необходимо встретиться завтра во второй половине дня.Глеб слушал, что говорит ему невидимый абонент, и представлял себе сосредоточенное лицо генерала Потапчука. Разговор был недолгим.Глеб положил трубку и попытался улыбнуться. Но его улыбка получилась вымученной и немного растерянной.– Кто это? – спросила Ирина, подходя к Глебу.– Один хороший знакомый.– А чего он хотел?– Завтра мне надо будет с ним встретиться.– Он оттуда? – Ирина качнула головой.– Да, оттуда.– Очень высокий чин?– Не Президент, но птица важная, – пошутил Глеб.– Ох, Глеб, Глеб… – вздохнула Ирина, скрестив на груди руки.– Да ладно, чего ты расстраиваешься? Все будет хорошо.– А что его интересует?– Вопросы сейчас задавать не время, у нас праздник, – и Глеб, подхватив на руки Аню, закружился с ней по комнате.Девочка радостно смеялась.– Ой, ой, как быстро! Как высоко! – вскрикивала она.И Глеб вторил ей счастливым смехом.– Сумасшедшие, – покачала головой Ирина, – абсолютно сумасшедшие. Что взрослый, что ребенок, никакого с вами сладу, – и она подключилась к веселью.Но ее глаза оставались грустными. В них затаилась тревога – та тревога, которая была ей хорошо знакома и которая, как надеялась Ирина, уже никогда не вернется.После одного из танцев Глеб обнял Ирину за плечи.– Ничего не поделаешь, дорогая, – прошептал он ей на ухо, – такова моя работа. Я это умею делать и обязан делать.– Глеб, не надо. Бросай эту свою работу.– Не могу. Слишком многое меня с ней связывает, слишком много я потерял близких мне людей. Благодаря этой работе я и тебя нашел, и Аню, – Глеб кивнул в сторону девочки, которая опустилась на колени рядом со щенком и ласково гладила его по голове.– Какие у него смешные ушки!– Тебе придется уехать? – напрямую задала вопрос Ирина.– Я еще ничего не знаю.– А когда ты будешь знать?– Возможно, завтра. Может, никуда не придется уезжать. * * * Всю эту ночь Глеб провел в тревожных размышлениях и уснул только под утро. Ирина спала, уткнувшись в его плечо. Глеб осторожно отстранился от нее, поднялся с кровати. Он прошелся по гостиной, опустился на корточки рядом с мирно спящей Аней, поправил одеяльце, затем погладил щенка, который, увидев Глеба, поднял свою острую мордочку.– Ну что, приятель, похоже, предстоит тяжелая работа. Иначе они не стали бы меня беспокоить. Ведь они обещали мне три месяца отпуска. А прошел только месяц с небольшим, и вот я опять понадобился.Он потрепал щенка по ушам. Тот преданно лизнул его руку и улегся поудобнее.Глеб выпил холодной воды и вернулся в спальню.Ирина, облокотившись на подушку, смотрела на него.– Ты волнуешься? – спросила она.– Да, как-то тревожно.– Боишься?– Нет, не боюсь, – покачал головой Глеб, погладил Ирину по волосам, – абсолютно не боюсь. Просто, знаешь, я так к вам привязался – к тебе и Ане – и не хочу с вами расставаться, даже ненадолго.– А отказаться можно? – задала запрещенный вопрос Ирина.– Отказаться можно всегда. Но это не в моих правилах.– Боже, что же будет?– Не волнуйся, все будет хорошо.– Ты всегда так говоришь, а затем начинаются какие-то сплошные мучения. Ты куда-то исчезаешь, не звонишь, и я не знаю, жив ты или нет, что с тобой случилось.Ирина привстала, коснулась кончиками пальцев шрама от раны на его левом плече, затем нежно поцеловала Глеба.– Я обещаю, что буду тебе звонить, если что-нибудь серьезное.– Не будешь ты звонить, я знаю.– Ну ладно, успокойся.– Глеб, я не хочу тебя потерять. Думаю, Аня тоже не хочет. И я знаю, что ты не можешь отказаться. Мы будем тебя ждать, будем ждать тебя все время. Ты знай это. Нам будет плохо без тебя, очень плохо.– Перестань, дорогая, – Глеб обнял Ирину прижал ее к себе. – Перестань, сейчас еще не время об этом говорить.– А у меня такое ощущение, что ты завтра уйдешь и исчезнешь. Исчезнешь надолго, может быть, навсегда.– Не надо, – Глеб обнял Ирину и почувствовал, что по ее щекам бегут слезы. – Ну вот, ты и расплакалась.А это ни к чему. Еще ничего не случилось и, может быть, ничего не случится.– Не надо меня обманывать, Глеб. Если они тебя зовут, значит, уже что-то произошло, причем что-то серьезное. Я знаю о тебе немного, но думаю, если бы узнала все…Глеб горько усмехнулся: «Если бы она узнала обо мне все – это было бы ужасно».Он и сам боялся вспоминать да и не любил воспоминаний о своей жизни, о своей безрассудности при выполнении всяческих рискованных заданий – Ладно, давай спать. Завтра посмотрим, как говорится, утро вечера мудренее.Глеб обнял Ирину, прижал ее к себе. Она еще долго вздрагивала. Он чувствовал ее беспокойство, ее тревогу. Пытаясь уснуть, Глеб сначала считал, потом перепробовал все остальные проверенные и известные ему способы. Но ни один не действовал.«Да, такого со мной еще никогда не бывало, – подумал он. – Никогда еще я так не переживал. И что-то мне подсказывает, что это задание будет совсем не простым. Я бы даже сказал – архисложным. А может быть, вообще невыполнимым». * * * Во второй половине следующего дня Глеб Петрович Сиверов уже сидел в кабинете генерала Потапчука. Генерал был грузен, широкоплеч и выглядел очень уставшим. Он то и дело прикуривал очередную сигарету, а затем нервно давил ее в мраморной пепельнице, не выкурив даже половины. В кабинете находился еще один человек, по возрасту примерно ровесник Глеба.Генерал Потапчук представил его:– Это заведующий отделом регионального управления по борьбе с организованной преступностью полковник Поливанов Станислав Петрович.Полковник открыл папку и положил перед Глебом четыре фотографии.– Посмотрите на этих людей.Глеб взял фотографии и стал просматривать. Ни одно лицо на фотоснимках не было знакомо ему. Глеб пожал плечами и положил фотографии на зеленое сукно стола.– Я не знаю их.– Эти люди исчезли, – сказал полковник Поливанов, и какая-то странная растерянность промелькнула на его суровом спокойном лице. – Это мои люди. Вот этот исчез последним, – и полковник подвинул к Глебу фотографию капитана Барышева.Глеб взглянул на снимок уже немного другими глазами.– Значит, эти люди погибли, – почему-то появилось у него довольно отчетливое предчувствие.– Мы не знаем, что с ними. Бесследно исчезли. Все они занимались наркотиками. Это были мои лучшие люди, проверенные и надежные. Сейчас их нет. Мы даже не успели получить от них никакой информации.Они просто исчезли. Трос за последние два месяца – старший лейтенант, – полковник указал на одну из фотографий, – майор и капитан Барышев.– Они действовали под своими именами?– Нет, имена у них были другие.– Понятно, – кивнул Глеб.– Это дело с наркотиками вообще приняло серьезный оборот, – генерал Потапчук раскурил очередную сигарету, – в нем уже завязана не только наша служба безопасности, но и служба безопасности Соединенных Штатов. Вкратце, суть вот в чем: три месяца назад к нам обратились из ЦРУ. По их сведениям, кстати, не вызывающим никаких сомнений, на территорию США в последнее время стали поступать наркотики, произведенные где-то в России. Сильнодействующие наркотики. На территории США такие не производятся, их синтезировали и получили у нас. Затем наладили промышленный выпуск. Мы, конечно же, проверяем все фармацевтические фабрики, заводы, связанные с фармацевтическим производством, лаборатории. Но пока на след выйти не можем. Эта организация прекрасно законспирирована. Скорее всего, за ней стоят очень большие люди. Вот во всем этом, Глеб Петрович, вам и предстоит разобраться.– Но, в общем-то, это дело как бы не моего профиля, – задумчиво сказал Глеб.– Мы это знаем. Но больше поручить некому. Вернее, нет другого человека такого уровня, как вы. Тем более, вас никто не знает. Вы же не существуете. Вы не проходите в наших архивах. Я на свой страх и риск спрятал всю информацию о вас. Известны лишь ваша кличка и ваши позывные.– Какая кличка? – Глеб приподнял голову от фотоснимков.– Конечно же, Слепой.– Мне она надоела.– Но работать вы будете под этой кличкой. Операцией занимаются двое – я и полковник Поливанов. Все, больше об этом никто не знает.– Но ведь я пришел сюда, к вам, меня видели.– Не беспокойтесь. Сюда приходят сотни людей.Разговор наш конфиденциальный, официального прикрытия у вас не будет. Вернее, у вас не будет никакого прикрытия. Вам придется действовать на свой страх и риск. Мы примерно догадываемся, кто из важных персон стоит за этим делом. Но догадки – не доказательства. Доказательств же у нас нет. А голословные обвинения, как известно, не проходят, – Я понимаю, – кивнул Глеб.– Вот здесь все, что нам известно. Информация, конечно, скудная, но благодаря ей все наши агенты смогли попасть…– И смогли погибнуть? – горько заметил Глеб.– Ну это еще неизвестно. Мы надеемся, что они живы.– Вряд ли, – Глеб с сомнением покачал головой.– Не хотелось бы в это верить, – сказал полковник Поливанов, захлопывая папку.Генерал Потапчук как-то весь напрягся, подобрался, втянул свою массивную голову в плечи.– Глеб Петрович, вся эта затея чрезвычайно опасна.И думаю, дело безумно сложное. В общих чертах мы представляем объем торговли в США, информация получена оттуда. Но сколько производится наркотиков, сколько продается здесь и сколько вывозится в третьи страны, нам не известно. Правда, есть сообщения, что наркотик, произведенный на территории России, появился в Западной Европе. А это уже скандал, – по выразительной мимике генерала было понятно: все, о чем он говорит, крайне ему неприятно и он искренне встревожен создавшимся положением вещей. – У вас может возникнуть логичный вопрос: кто в США заинтересован в том, чтобы мы здесь разобрались со своими производителями?– Естественно, – Глеб взглянул в глаза генерала Потапчука.– Я догадываюсь, что вы можете предположить…Нет, люди, заинтересованные в решении этой проблемы, не связаны с наркобизнссом, и их волнует не потеря рынка и не то, что наш наркотик дешевле. Их беспокоит здоровье людей. Они хотят, чтобы на территории США все было чисто. Эти люди оказывают нам неоценимые услуги. Мы должны ответить взаимностью. При этом мы окажем услугу не только им, – генерал уперся широкими ладонями в стол, – но и самим себе. Ведь эти миллионы – а разговор идет именно о таких деньгах – могут быть использованы у нас для любых террористических актов, для любой избирательной кампании, для чего угодно, и конечно же, противозаконно.Необходимо все выяснить, получить достоверную информацию с убедительными фактами, которые мы сможем использовать.– Разрешите ознакомиться с документами? – спросил Глеб, когда генерал стал давить в пепельнице, полной окурков, очередную сигарету.– Конечно. Но не вынося отсюда. Связываться будете с полковником и со мной.– Сколько у меня времени?Генерал Потапчук почему-то посмотрел на огромные напольные куранты, стоящие в дальнем углу кабинета.– Чем быстрее вы со всем этим разберетесь, тем лучше. Нам бы, Глеб Петрович, хоть какую-нибудь зацепку – важную, определенную, ухватясь за которую мы сможем раскрутить все это дело. А так у нас нет никаких шансов подобраться к этой фирме. Мы знаем, что наркотик продается уже в Москве, знаем, что он появился в Европе. Но как его производят, где, кто этим занимается и кто за всем стоит, нам пока не известно. Нет ни единого факта, ни единой улики. Да что я вам все это рассказываю?! Вы и так понимаете.Глеб кивнул и сжал под столом кулаки.– Понимаю, – прошептал он, – слишком хорошо понимаю.– Все детали уточните со Станиславом Петровичем и приступайте.– Я все понял.Глеб поднялся из-за стола. Генерал Потапчук подал ему свою крепкую, на удивление твердую руку и сжал ладонь Глеба так сильно, что у того даже хрустнули суставы.Полковник Поливанов провел Глеба Сиверова в маленькую комнату, в которой стояли два компьютера, письменный стол и кофеварка.– Вот, пожалуйста, садитесь, знакомьтесь со всей информацией. Выходить из этой комнаты не надо. Я через час зайду. Можете пользоваться этим компьютером.В нем тоже есть кое-какая информация Глеб поблагодарил и кивнул в сторону кофеварки.– Да, конечно, конечно, можете пить кофе, можете курить, можете разговаривать по телефону. Он не прослушивается.Глеб еще раз поблагодарил полковника, сел в кресло, положил перед собой папку и взялся просматривать бумаги. И чем больше он вникал в содержание документов, тем страшнее ему становилось, тем безнадежнее казалась вся эта затея. Глеб понял, что его предчувствия оказались верными и порученное ему задание почти невыполнимое. Он даже не мог решить, с какого конца браться за это дело. Просмотрев двенадцать страничек, отпечатанных на компьютере и испещренных карандашными пометками (судя по всему, генерала и полковника Поливанова) Глеб задумался, налил чашку крепкого кофе и, прикрыв глаза, сделал первый глоток.Фамилии, которые фигурировали в одной из бумаг, произвели на Глеба Сиверова сильное впечатление. Это были люди из правительства. Еще двое относились к силовым министерствам. И Глеб понял, почему проваливались все попытки раскрутить это дело, выйти на след, собрать факты, улики. * * * Ровно через час в комнату вошел Станислав Петрович Поливанов. Он сел в кресло возле компьютера и развернулся к Глебу.– Ну, что скажете?Глеб тяжело вздохнул.– Пока мне сказать нечего.– Я так и думал. Да, в общем-то, и не рассчитывал на другой ответ.– Неужели это правда? – Глеб кивнул на страничку, лежащую прямо перед ним.– Может быть, и правда. Но фактов нет – и считать это правдой нельзя. С чего вы собираетесь начать?– Мне надо подумать.– Когда мы с вами свяжемся?– У меня к вам просьба, Станислав Петрович.– Да, я слушаю, – немного подался вперед худощавый и подтянутый полковник ФСК.– Пожалуйста, не звоните на квартиру Ирины Быстрицкой и попросите генерала этого не делать.– Понял, хорошо.И Глеб принялся объяснять, как он будет связываться с полковником Поливановым и, если понадобится, с генералом ФСК Потапчуком.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6