– Проходи, раздевайся.Мужчина сбросил теплую куртку и по-спортивному расправил широкие плечи.– Проходи, присаживайся. Разговор, надеюсь, будет недолгим.– Посмотрим, – сказал усатый.– Послушай, Перевальский, дело очень серьезное. Слишком большие деньги. Но это тебя в общем-то не должно интересовать.– Для одних большие, для других…Мужчины сели, и бывший полковник заговорил отчетливо – так, как начальник разговаривает с подчиненным, отдавая приказы.– Количество людей определи сам, но не больше десяти. Все должны быть надежными. В курс операции никого не посвящай.– Да я и сам, Александр Михайлович, толком не знаю, что мы будем делать.– Я тебе все скажу, все уточню на месте. И договорись с вертолетом.– Но это же огромные деньги!– Жалеть не будем. Отдача во много раз больше.– Откуда набирать людей? Из наших?– Нет, лучше посторонних, которые не знают ни тебя, ни меня.– Понял, – по-военному четко произнес Николай Перевальский, майор спецназа, ныне в отставке.– Документы, бумаги, карты, удостоверения получишь уже на месте. Я этим займусь сам.– Сколько обещать людям?– Тем, кто будет задействован непосредственно в операции, думаю, по десять тысяч хватит.– Маловато, – сказал Николай Перевальский, большим пальцем правой руки поглаживая рыжеватые усы. – Все-таки по статье на вышку тянет…– Если предложишь больше, возникнут лишние вопросы. Когда в деле такие суммы, человек немного дуреет, начинает хвалиться, строить планы, и голова его уже занята другим.– Я знаю, где найти людей.– Думаю, найти людей не проблема, – усмехнулся, обнажив желтоватые зубы, бывший полковник ФСБ.Он уже знал, что деньги этим людям не понадобятся – лишних свидетелей придется уничтожить. Как и где, на каком этапе предстоит выполнить эту грязную работу, полковник пока не решил. Но то, что от свидетелей придется избавиться, он представлял себе наверняка.– На какой день назначена операция? – поинтересовался бывший майор спецназа Николай Перевальский.– Слушай, Перевальский, ты слишком любопытен. Ты должен знать только то, что я тебе говорю. И желательно не задавать лишних вопросов. Этим ты обезопасишь себе жизнь.– Да что жизнь? К черту такая жизнь! – буркнул майор и вновь пригладил усы.– Что ты все прихорашиваешься? – съязвил бывший полковник. – Словно к бабам собрался.– Мне сейчас не до них, Александр Михайлович, думаю, вы это понимаете.– Кто тебя знает? Человек всегда загадка. Бывали такие случаи, когда вместо, дела мои подчиненные шли к бабам.– И что?– Пришлось с ними расстаться, – коротко бросил Скобелев и заглянул в глаза своему собеседнику.От взгляда полковника мурашки побежали по спине видавшего виды майора спецназа.«Ну и мерзавец же этот Скобелев!» – подумал майор, добродушно улыбнувшись.– Ты, наверное, думаешь, что я сволочь? Правильно думаешь. Пере вальс кий, я сволочь. Но если я берусь за дело, то довожу его до конца и меня уже ничто не может остановить. Понял?– Какие-то деньги я смогу получить сейчас?– Да, получишь.Полковник поднялся, выдвинул ящик письменного стола, взял две пачки стодолларовых банкнот в банковской упаковке и бросил на диван. Тяжелые пачки упали прямо к руке майора спецназа. Пальцы в рыжеватых волосках хищно подогнулись, а рука помимо воли хозяина потянулась к деньгам и принялась их ощупывать.– Да настоящие, Перевальский, не волнуйся. Прямо из банка.– Слишком уж они какие-то новые.– А тебе не нравятся новые? Любишь занюханные, затертые, как грязные носки?– Новые вызывают подозрение.– У кого? – осведомился отставной полковник.– У тех, с кем придется рассчитываться.– Ну если тебе, майор, делать не хрен, возьми каждую банкноту и помни. Задницу подотри. Долгая и нудная работа, для ускорения могу пурген предложить.– Не буду я этим заниматься, – буркнул майор, взял деньги и подбросил пачку на ладони.– Что, никогда не держал таких сумм в руках?– Да нет, приходилось держать и куда больше. Ведь я как-то подвязался работать инкассатором, перевозил мешки из одного банка в другой.– И много возил?– Миллионы, – соврал майор.– Миллионы, говоришь?– Ну, может, чуть меньше, – неохотно поправился Перевальский.– И я думаю – поменьше. Знаешь, разница большая, когда держишь в руках свои кровные и когда перевозишь чужие. Свои – это как собственная жена, можешь ломать, можешь мять. А вот с чужой женой всегда и обращение соответственное.Перевальский наморщил лоб, вспомнив свою любовницу, жену приятеля. Ведь действительно, полковник прав. Если своей жене майор мог сказать какую-нибудь гадость, выругаться при ней матом или попросту толкнуть в плечо, заехать по щеке, то с любовницей подобное обращение было невозможно.– Да, вы правы, Александр Михайлович.– Слушай, Перевальский, давай договоримся раз и навсегда: чтобы я больше никогда не слышал своих имени и фамилии.Майор повернул голову, искоса глядя на полковника Скобелева.– Я тебе сейчас объясню. Ты меня будешь называть только «Полковник» и все. Можешь на «ты», можешь на «вы» – как тебе удобнее. Но ни фамилии, ни имени звучать не должно. Забудь, сотри из памяти.– Все понял. Полковник, – с трудом произнес Николай Перевальский. – А вы как будете меня называть?– А как тебе нравится? Как тебя называет твоя любовница?Майор чуть покраснел, глаза его суетливо забегали.– Так называют только женщины. Мы же с вами не голубые?– Но и не красные, – ехидно пошутил Полковник.– Можете называть «Майор».– Хорошо, Майор. Твой телефон я знаю, позвоню и сразу приходи. А пока займись кадровыми вопросами.– Понял, Полковник.– Кадры решают все, как говорил один известный человек, тоже, между прочим, усатый, вроде тебя.– Сталин, что ли?– Да, Сталин.– Знаю.– Ну вот и молодец.– А вы мне выпить, Полковник, не предложите?– У меня не пьют и не курят. И предупреди людей: если я увижу кого-нибудь выпившим, он будет трупом.– Ну зачем так? Мужику перед делом бывает полезно выпить.– Это смотря перед каким делом. Пьют слабаки перед траханием, чтобы подольше не кончать. А мне дело нужно сделать быстро.Майор явно мялся, не решаясь о чем-то спросить Полковника. Скобелев вновь улыбнулся, оскалив желтоватые зубы.– Хочешь спросить о чем-то. Майор? Так спрашивай, не стесняйся.– Сколько я получу?– Мы же с тобой договорились.– Я хочу еще раз услышать.– Если все пройдет хорошо, если все закончится благополучно, ты получишь пятьдесят штук.– Понял.Майор поднялся с какой-то странной улыбкой, контрастирующей с решительным выражением его лица. Не очень-то подходила эта улыбка и к выражению его глаз. Майор явно не верил, что можно вот так, слетав куда-то на неделю, получить такие огромные деньги, пусть даже и за преступление.– Я не выдумываю. Ты получишь эти деньги. А теперь ступай, мне еще надо поработать.Майор покинул квартиру Скобелева.Александр Михайлович расхаживал по комнате, подходя то к одному окну, то к другому, отодвигая шторы, выглядывая на улицу. На его бледно-желтом лице застыла маска легкого презрения ко всему миру. Глаза поблескивали, выдавая работу мысли. Крепкие пальцы время от времени подрагивали. Бывший полковник стучал ногтями о край подоконника, отбивая такты марша Шопена.«Ты труп, усатый Майор, труп. Хотя сам ты еще об этом не знаешь. Все вы будете трупами. Только Скобелев останется в живых. Только он один и больше никого».Ровно через полтора часа в дверь вновь позвонили, и на пороге появился коренастый мужчина с двухдневной щетиной на лице. Когда мужчина снял кепку и вытер вспотевший лоб, Скобелев предложил ему сесть. Что-что, а выдерживать паузу Александр Михайлович умел. Гость опустился на диван, пружины заскрипели и полковник прикинул, что его посетитель весит никак не, меньше ста пятнадцати килограммов. Действительно, мужчина был крепок, напоминал собой медведя. Только глубокие залысины светлели на его загорелом обветренном лице.– В чем заключается моя работа?– Ты и еще один человек должны будете встретить меня с грузом. На машине.– Какой груз? Сколько?– Этого я еще не знаю. Но машина должна быть вместительная.– А вес груза?– Рассчитывай на полторы тонны.Мужчина сузил глаза, потер щеку и присвистнул.– Тонны полторы?– А ты что, рассчитывал на легковой перевезти?– В общем-то, да.– Нет, не пойдет, нужна большая машина.– Микроавтобус подойдет?– Нет, не подойдет, – коротко бросил полковник. – Должна быть бортовая машина. Габариты пока неизвестны. Номера могут быть любые.– А накладные на груз?– Вот накладные, – полковник вытащил из кармана пачку долларов. – Думаю, с такими накладными можно проехать от Владивостока до Москвы и обратно.Гость повернул голову, пристально посмотрел на пачку денег и согласно закивал. Этот мужчина был вообще неразговорчивым субъектом, а когда говорил, то редкие слова вылетали из его горла, как испуганные вороны из крон кладбищенских деревьев.– Хорошо, будь по-твоему, – перейдя на «ты», бросил мужчина. – Когда нужна машина?– Она все время должна стоять наготове.– Мне ее еще надо достать.– Это твои проблемы.– Хорошо, – пробурчал гость, сунув руку за пазуху.От этого его движения полковник Скобелев немного поежился.«Не дай Бог выхватит сейчас пушку, выстрелит мне в грудь или в голову, заберет деньги и с концами. И тогда моим планам не суждено будет сбыться. Мало того, что должен опасаться бывших коллег, так еще и свои могут убить». – От этой мысли глаза бывшего полковника вспыхнули еще ярче,; как два горящих угля.– Так ты понял меня, Руслан?– Понял, – мужчина поднялся и протянул широкую ладонь.Скобелев догадался, чего хочет гость. Пачка долларов перекочевала из кармана твидового пиджака Александра Михайловича на широкую темную ладонь гостя и мгновенно исчезла в бездонном кармане.– Ты зачем с собой пушку все время таскаешь? – поинтересовался полковник Скобелев, сжимая в своем кармане рукоять пистолета.– На всякий случай.– Какой еще случай? Ты мне это брось, Руслан. Все должно быть точно. Не дай Бог тебя прихватят прежде времени! Тогда плакали твои денежки.– Руслана прихватят… – выдохнул мужчина и улыбнулся не менее жуткой улыбкой, чем оскал полковника Скобелева. – Не родился еще тот мент, который меня прихватит. В гробу я их всех видал.– Ладно, не зарекайся. Ступай.– Жду звонка, – покидая квартиру, пробурчал вечно недовольный Руслан.Он вышел, держа кепку в руке – так, словно бы это была смятая ненужная газета.Полковник через минуту раздвинул планки жалюзи и выглянул на улицу. Коренастый Руслан подошел к джипу, рванул на себя дверь, легко взобрался в машину и та, выпустив струю дыма, сорвалась с места, визжа протекторами по темному от талого снега асфальту.– Придурок! – прошептал полковник Скобелев. – Но ничего не поделаешь, и с такими ублюдками придется иметь дело. Правда, и его век недолог.Полковник вошел в маленькую кухню, открыл холодильник, вытащил палку сырокопченой колбасы и большим ножом быстро отрезал себе несколько широких кусков. Затем взял хлеб и, накалывая куски колбасы на острие ножа, принялся есть, щуря чуть слезящиеся глаза. Скобелев стоял, чуть ссутулившись, буквально нависая над столом и смотрел в окно на спешащих, занятых своими делами жителей столицы.«Уроды! Уроды! Куда-то бегут, куда-то торопятся, целуются, плачут, расстаются… И знать не знают, что может произойти, и думать не думают, что сейчас на них смотрит сквозь стекло человек, в чьих руках скоро окажется их жизнь. Боже, какие они беспечные! Радуются снегу, солнцу, радуются жратве, деньгам. Мужики радуются женщинам, женщины – украшениям, обновкам, цветам, духам. И не думают, не подозревают, что над ними стоит Александр Скобелев и держит их, как кукловод за ниточки в своих руках. Стоит ему пошевелить пальцами, как вес придет в движение. И сильные мужчины, и слабые женщины, и заплаканные дети будут прятаться, молить Бога о спасении. Как все просто! Они надеются на власть, на милицию, на ФСБ, на армию, надеются, что все эти структуры смогут их защитить. Им и в голову не приходит, что я способен спровоцировать бедствие, от которого защиты нет. Вихрь, ураган, тайфун. Ветер смерти страшным, жутким смерчем закружит их, подхватывая легко, как песчинки, бросая и разбивая, превращая в пыль, в грязь, в ничто. Боже, какие они все беспечные и самонадеянные!»Полковник дожевал ломоть колбасы, крепко сжал рукоять ножа и с силой вогнал его в разделочную доску. Нож еще долго торчал, вибрируя, черная ручка напоминала перевернутый метроном.«Ладно, не время предаваться мечтам, надо думать, высчитывать, надо спешить на встречу».Бывший полковник взглянул на старый будильник, единственную деталь обстановки, которую он захватил с прежней квартиры. Часовая и минутная стрелки слились в одну линию, показывая шесть вечера. * * * Скобелев шел не озираясь, подняв воротник серого, на первый взгляд невзрачного пальто. Под пиджаком в кожаной кобуре покоился пистолет, и время от времени полковник прижимал к боку левую руку, ощущая тело оружия. Пройдя квартал, Александр Михайлович резко свернул за угол и оглянулся. На этот раз ничего подозрительного он не заметил. Парочка влюбленных, старушка с авоськой, в которой позвякивали молочные бутылки, мальчик с собакой да милиционер с резиновой дубинкой и наручниками на поясе.Пройдя еще квартал, Александр Михайлович Скобелев остановил такси. Машина была частной. На правом крыле хорошо читалась надпись «Такси. Фирма „Гарантия“. Мы решим все ваши проблемы!»«К сожалению, ты мои проблемы не решишь», – садясь в машину, подумал Скобелев.– Куда? – поинтересовался молодой парень.– Вперед, а там я тебе скажу. Автомобиль поехал. Скобелев уставился в забрызганное ветровое стекло.– У тебя что дворники не работают?– Правый что-то сломался.– Так почини.– Долго возиться.– Неприятно ехать, когда ни хрена не видишь.– Ладно, сейчас.Парень оказался вежливый. Буквально въехав на тротуар, он заглушил двигатель, выскочил из машины и протер ветровое стекло.– Ну, как сейчас? – взглянул он на пассажира.– Поехали, поехали.– Я протер стекло.– Протирай не протирай, вся жизнь серая, грязная и лучше от этого не становится.
1 2 3 4 5 6 7