В отчаянии он снова обратил взор на мать.
— Где Франческа? Могла она отвезти Кассандру в деревню к доктору?
Раньше, чем Эльвира успела ответить, дверь открылась, и в комнату ворвался веселый голос Франчески:
— Эй! Есть кто живой?
Увидев мать и брата, она сразу сникла.
— Что случилось?
Он мог представить, как происходящее смотрелось со стороны — его мать, вжавшаяся в кресло, и он, нависающий над ней, охваченный яростью. С трудом контролируя себя, он повернулся к сестре.
— Эльвира призналась, что столкнула Кассандру с лестницы, — сказал он. — Ты, случайно, не можешь объяснить, что происходит?
Ответа не потребовалось, когда он увидел оцепеневшее от шока лицо Франчески. Боль пронзила его сердце. Он потерял Кассандру так же легко, как обрел. Привез сюда, когда инстинкт подсказывал иное, удерживал на расстоянии, вместо того чтобы не отпускать ни на шаг. Возможно, его ошибки стоили ей жизни.
Развернувшись на каблуках, он метнулся к двери.
Словно сквозь туман прорезался голос Франчески:
— Бенедикт, погоди! Куда ты?
— Искать мою жену и молить Бога, чтобы оставил ее и малыша в живых!
— Малыша? — Франческа побледнела. — Она беременна, и ты ничего не говорил?
— Прекрати, — предостерег он, обходя ее. — Сейчас я не собираюсь ни перед кем оправдываться.
У меня есть заботы поважнее.
— Какие? Рыскать как сумасшедший по всей округе? — Она поймала его за рукав. — Остановись.
Может, Кассандра никуда не уехала. Может, она отдыхает наверху.
— Нет ее там. В доме ее нет, и моей машины в гараже тоже нет.
Но Франческа продолжала искать разумные доводы против его поездки.
— Мы можем позвонить в полицию. В наших местах не так много красных «Lamborghini». Если она едет на нем, то ее легко будет найти.
— А если нет? — Он свирепо взглянул на мать, которая тихо, как мышь, сидела в кресле.
— Мы позвоним в местную больницу, в контору доктора Виери, — говорила Франческа, — не думай о плохом, Бенедикт! Если бы она попала в аварию, мы бы уже знали. Надо просто сообщить властям и ждать, пока ее разыщут. Но если она решит сама вернуться, то думаю, ей будет приятнее найти тебя ожидающим ее тут.
Не в его характере было перепоручать кому-то действовать. Подумать только, мать решила напасть на Кассандру! Но здравый смысл в словах Франчески есть. Лучше обратиться к властям сейчас, пока светло. Если вестей о Кассандре до заката не поступит, неизвестно, как он переживет ночь.
Касси с удовольствием шагнула навстречу дневному городскому шуму. Впервые за последние несколько часов страх отпустил. И, несмотря на зловоние находящихся поблизости выгребных ям, воздух показался ей несказанно сладким.
Ее малыш жив и здоров. Она слышала биение его сердца!
— Синьора, ваш ребенок совершенно здоров, так же как и вы, сообщил ей гинеколог. — Пару синяков после падения вы заработали, конечно, но этим и ограничилось.
Бенедикт был далеко, где-то в горах. Как бы ей ни хотелось его видеть, возвращаться в палаццо и ждать его там она не собирается. Ей придется отправиться в Сан-Франциско.
Выяснилось, что ближайший рейс будет только завтра днем, но настроение Касси ничто сегодня не могло испортить. Впервые за долгие недели она вырвалась из мрачных стен имения Константине.
С помощью туристической карты она отыскала на одной из боковых улочек гостиницу. Хотя и не шикарная, она оказалась довольно приличной.
Предоставленная ей комната была чистой, удобной, с ванной и телефоном. Окна выходили в небольшой садик.
Она присела к одному из стоящих на улице столиков и, пользуясь разговорником, заказала ванильный молочный коктейль. После этого, поскольку при себе у нее была только косметичка и та одежда, что на ней, она отправилась на поиски магазина, где можно будет купить хотя бы шампунь и смену белья.
Сделав нужные покупки, она поехала обратно и на полпути наткнулась на магазин, специализирующийся на товарах для беременных. Уверенная теперь, что беременность протекает нормально, она вошла и купила два наряда. Шелковое платье нежно-розового цвета и легкий синий костюм.
Ко времени ее возвращения в номер солнце опустилось совсем низко, в саду развесили керосиновые лампы, вокруг них вились мотыльки.
Расслабившись впервые за много дней, она приняла ванну, облачилась в новый костюм и спустилась пообедать.
С неожиданным аппетитом накинулась на великолепные оливки, хлеб, еще теплый после печи.
Подали рыбу-меч с пастой и баклажанами, сыр местного изготовления и фрукты.
Она любовалась восходящей луной и слушала, как кто-то неподалеку играл на скрипке. Смотрела на двух влюбленных за соседним столом, они не разнимали рук и не отводили глаз друг от друга. И снова ее одолела тоска по Бенедикту.
Следующим утром в три двадцать две, она проснулась от странного ощущения в животе и вдруг поняла, что это шевелится младенец.
Как было бы хорошо, если бы Бенедикт был здесь, разделил с ней это мгновенье. Но его не было, и она вспомнила о следующем по значению человеке в своей жизни. Сев в кровати, она набрала номер Патриции.
Только через четырнадцать часов после того, как Бенедикт узнал об исчезновении Касси, зазвонил телефон и местный шеф полиции сообщил ему, что беглянку нашли.
— Она зарегистрировалась в гостинице в Реджо-Калабрии. Нам удалось обнаружить ее благодаря машине.
Через пятнадцать минут Бенедикт был уже в дороге.
Гостиница стояла на тихой улочке, ответвлявшейся от главной магистрали. Портье сообщил ему, что Кассандра действительно сняла у них комнату и пока не выходила.
Почти до половины десятого она не показывалась. Бенедикт уже начал опасаться, что снова упустил ее или что она слишком плохо себя чувствует, чтобы спуститься вниз. Но когда он уже приподнялся, чтобы идти к стойке просить ключи от ее комнаты, она, держа в руках разговорник, появилась на лестнице.
Касси казалась свежей и отдохнувшей. С румянцем на щеках. Даже без вопросов ему стало ясно: с ребенком все хорошо.
Она прямиком направилась в сад. Бенедикт, не собиравшийся больше упускать ее из виду, последовал за ней.
Касси заняла столик в углу рядом с небольшим фонтаном и углубилась в изучение меню.
Столы по обе стороны были свободны. Незаметно присев на стул прямо у нее за спиной, он отклонился назад и сказал через плечо:
— Синьорина, вы, похоже, знакомы с этой гостиницей. Что вы порекомендуете мне заказать на завтрак?
Она издала краткий возглас изумления, но довольно быстро оправилась и строго поправила его:
— Я не синьорина. Я замужняя дама.
— А я, — отвечал он, — женатый человек, попавший в затруднительное положение. Видите ли, моя жена сбежала, и я уже отчаялся ее найти.
— Как же вы довели ее до такого?
— Боюсь, я постыдно пренебрегал ею и подверг опасности там, где думал найти для нее надежное убежище. Просто не представляю, как переживу, если с ней что-нибудь случилось.
— А она знает о ваших переживаниях?
— Не уверен. Я никогда не говорил с ней на эту тему, по большей части из-за того, что и сам прозрел лишь вчера, когда понял, что потерял ее. , — Женщинам надо говорить, синьор. Они должны слышать слова.
— Неужели уже слишком поздно?
Она не ответила. Охваченный внезапной неуверенностью, страшной еще и тем, что он не привык к ощущениям такого рода, он протянул к ней руки. Он знал, что она не видит его жеста, знал, что выглядит нелепо, но язык вдруг отказался ему повиноваться. Возможно ли склеить разбитую чашку? Кассандра права: не всегда поступки говорят за себя, иногда есть и другие способы сообщить о своих намерениях и чувствах.
— Как вы полагаете, она собирается вернуться назад? — спросил он.
В следующий миг череда совершенных им ошибок промелькнула перед ним. Тысячу раз она намекала ему, что любила бы его, если б он только позволил, но он отвергал всякие авансы.
Теперь, не способный более сносить неизвестность, он уже был готов признать, что расстояние между ними выросло в неодолимую пропасть, когда кончики пальцев, легкие, словно дуновение ветерка, коснулись его плеча.
— Я думаю, она предпочтет остаться со своим мужем, — ответила она.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
— Я не собиралась покидать тебя, Бенедикт.
Просто почувствовала, что у меня не остается иного выбора, — сказала она, сдерживая подступающие слезы. — И я не виню тебя за вчерашнее, быстро добавила она. — Ты не отвечаешь за поступки матери.
Не выпуская из рук ее ладонь, он занял место за ее столом.
— Я отвечаю за тебя, — страстно возразил он. Отвечаю за моего ребенка.
— Ты не можешь всегда стоять между мной и грозящей мне опасностью. Никто не может. И на случай, если ты не заметил, я в состоянии сама о себе позаботиться. "
— Предельно ясно, — откликнулся он. — Ты неповторима. Я так боялся потерять тебя.
— Я уже говорила тебе, Бенедикт, — в том, что случилось, нет твоей вины.
— Косвенным образом есть, — мрачно настаивал он. — Мне надо было раньше додуматься, что жизнь под одной крышей с матерью к добру не приведет.
Касси склонилась к нему, погладила по щеке, желая стереть тревогу с его лица.
— Я так рада, что ты приехал за мной. У меня чудесные новости.
Он недоверчиво покачал головой, но уже почти улыбался.
— Что чудесного можно извлечь из почти произошедшей трагедии?
— Много чего, — ответила она. — Вчера я побывала в больнице. Мне сказали, что для моего срока все идет замечательно.
Он повернул голову, чтобы поцеловать ее ладонь.
— И?
— И я слышала и видела нашего малыша. А прошлой ночью я чувствовала его шевеление. Порывшись в сумке, она достала снимки результатов ультразвука, протянула их ему. — Первые фотографии твоего сына, Бенедикт.
— У нас мальчик? — Его рука дрогнула. Она едва не разрыдалась, заметив восхищение, с которым он разглядывал расплывчатое изображение. И он здоров?
— Абсолютно!
Он провел ногтем по глянцевой бумаге.
— Нам так повезло, сага! Просто невероятно повезло!
— Да, — мягко согласилась она. — Доктор счел мое состояние превосходным.
— И ты доверяешь его мнению?
— Он грамотный специалист, Бенедикт. Я думаю, на него можно положиться. Он знает, о чем говорит.
— Значит, моя жена здорова, так же как и малыш?
— Да.
— Как было бы здорово, если бы это известие сделало меня абсолютно счастливым, — произнес он.
Ее сердце упало.
— Почему же нет?
— Разве ты забыла, что происходит с моей матерью? — Впервые за время их знакомства гордость, видимая в нем при упоминании о своей семье, сменилась стыдом. — Я просто теряюсь, Кассандра. И желал бы дать разумное объяснение ее поступкам, но, честно говоря, я в растерянности.
Конечно, я спрашивал ее, но она сама ничего внятного сказать не может. Как думаешь, что на нее находит?
— Предполагаю, что я ее спровоцировала. Касси попыталась припомнить последовательность событий. — Думаю, известие о ребенке застало ее врасплох, вывело из себя. Но что меня потрясло: она умышленно рисковала жизнью своего нерожденного внука. Извини, что я говорю тебе об этом.
— Не извиняйся, — хмуро ответил он. — Моя мать превратилась в монстра. Одно время я сомневался, не повредилась ли она умом, теперь вынужден признать, что помешательство ее носит характер, опасный для окружающих.
Он говорил с горечью, Кассандра не могла не заметить, чего стоили ему эти слова. Невозможно было не увидеть боль в его глазах.
— Мне хотелось бы не согласиться с тобой, но я не могу, — сказала она грустно. — Боюсь, я никогда больше не смогу переступить порог палаццо. И не хочу, чтобы твоя мать еще когда-нибудь оказалась поблизости от меня или от маленького.
— Понятно. О твоем возвращении я и не мечтал. Но умоляю тебя не возвращаться пока в Штаты. Кассандра, прошу тебя, поедем со мной в Ла-Посада, в мой дом на Сицилии. Мы будем там одни, там безопасно. Мы начнем заново, устроим такой медовый месяц, который и должен быть у каждой пары.
— Не очень я гожусь на роль счастливой новобрачной, — со смехом возразила она. — Уехала я спешно. Так что все мои вещи, кроме купленных вчера, остались в палаццо.
t— Тогда сразу после завтрака отправимся по магазинам.
— Звучит заманчиво, но что с работой? Ты не можешь просто встать и уйти, если вся твоя семья от тебя зависит.
— Могу, — он сжал ее руки так сильно, что она едва не вскрикнула. — Теперь моя семья — ты и малыш. Не хочу сказать, что не дорожу своими сестрами, да и матерью тоже. Но решение принято ничто и никто более не встанет между нами, тобой и мной. С этого момента наш брак имеет первоочередное значение.
В воздухе внезапно замерцали радужные перспективы счастливого будущего. Неутоленные желания, выполнение которых откладывалось на неопределенный срок, внезапно стали казаться осуществимыми.
И пусть оставалось непроизнесенным заветное «я тебя люблю, Кассандра», после смятения и мук прошедших двадцати четырех часов Кассандре оказалось довольно и этого.
Бенедикт провел ее по магазинам, потратил колоссальные суммы: целый гардероб шелкового белья, туфли, косметика и такие прелестные платья для беременных, что хотелось остаться беременной навсегда, лишь бы был повод их не снимать.
— Я уговорил вернуться нашего старого подрядчика, — сказал он. — Дал ему право распоряжаться всем по своему усмотрению. В деревне его уважают. Ему легко будет набрать народ.
К вечеру они приехали в его сицилийское владение. Касси влюбилась в это место с первого взгляда. Палаццо Константине располагалось на вершине скалы, подавляя мрачностью своих древних стен, заслоняющих небо. Дом же Бенедикта, размещенный на склоне холма, с грациозным изгибом белоснежных оштукатуренных стен и синей черепичной крышей, окружал бирюзовый плавательный бассейн.
Каждый закуток, любое образовавшееся свободное пространство заполняли усыпанные цветами кусты. Устремлялись ввысь фонтаны, крохотные ручейки весело журчали, сбегая по камешкам в небольшие пруды, полные ярко окрашенных рыбок, снующих взад-вперед.
Он повел ее показывать дом. Широкие окна и двери позволяли ветерку беспрепятственно разносить повсюду аромат жасмина, образовавшего заросли поблизости от главного входа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16