— Что мне до твоей наружности, когда я знаю, сколь прекрасен ты внутри. Возьми меня, Ричи Ларк, научи любить тебя! Это моя воля.
Исполни ее!
Несколько торопливых движений — и ее одежда упала на пол. Обнаженная, она стояла перед ним, и лишь лунный свет окутывал ее голубой вуалью.
Ричи не смог сдержать возгласа восхищения, любуясь ее безукоризненной фигурой.
Протянув руку, он осторожно коснулся груди Мелиссы. Медленно, словно внимательный скульптор, Ричи изучал ее тело…
От его прикосновений Мелисса пришла в необычайное возбуждение. Этим объяснялась дрожь в ее голосе, когда она попросила:
— Сними одежду, любимый, я хочу видеть тебя.
Ричи рывком сорвал с себя рубашку и отбросил в сторону. От этого по его сильному телу прокатилась рельефная волна мускульного напряжения. Он взялся за молнию брюк и вопросительно посмотрел на Мелиссу. Девушка медленно прошла к кровати и, не сводя с него призывного взгляда, кивнула:
— И это тоже.
Мгновение — и брюки присоединились к рубашке. Теперь Ричи стоял, открытый взору любимой. Она наслаждалась той мощью, которой веяло от его несколько напряженной позы. Он напомнил ей барса перед решающим прыжком. Охрипшим от желания голосом она позвала:
— Подойди ко мне.
Он выполнил ее просьбу и замер, словно ожидая дальнейших приказаний. Мелисса протянула руку и нежно провела пальцами по предмету его мужской гордости, радостно отмечая, как он отзывается на каждую новую ласку.
Ричи запрокинул голову и глухо застонал.
— Ты мучаешь меня. Мелисса, и я больше не в силах терпеть этой сладостной пытки…
Если ты не прекратишь, я больше не смогу сдерживать себя, — прерывистым голосом предупредил он.
— А я и не желаю этого, — ответила Мелисса, обнимая его и увлекая за собой на кровать.
Ричи накрыл девушку своим телом и, чувствуя, как бьется ее сердце, прошептал:
— Я люблю тебя…
Эйнджел задумчиво смотрел на лицо уснувшей на его груди Полы. Ее ровное дыхание наполняло сердце мужчины трогательной нежностью. Как он любит ее и как страдает от этого! Ему было тяжело осознавать, что Пола обречена на вечное сосуществование с тем, кем он стал после трагедии, — с беспомощным калекой.
Он знал: его всегда будет преследовать подозрение, что она остается с ним из жалости.
Нет, он не имеет права требовать от нее подобной жертвы! Возможно, освободившись от него, ей удастся обрести счастье. Решено, отныне он будет вести себя так, чтобы жена возненавидела его. И сделает это во имя любви к ней…
Вечеринка по случаю возвращения Эйнджела домой подошла к концу. Пола проводила последних гостей до двери и поднялась в спальню, куда чуть раньше, сославшись на усталость, удалился Эйнджел.
Вопреки обыкновению, муж не стал дожидаться ее и уже спал. Пола тихо разделась и скользнула к нему под одеяло. Почувствовав объятия жены, Эйнджел что-то недовольно пробормотал и повернулся к ней спиной. Она понимающе вздохнула: сколько еще пройдет времени, прежде чем он привыкнет к нормальной жизни.
Сегодняшний праздник стал для него настоящим испытанием. Ему пришлось встретиться с теми людьми, которые знали его здоровым, сидя в инвалидном кресле. Пола с благодарностью подумала о Марджори и ее муже, весь вечер не отходивших от Эйнджела ни на шаг. Как хорошо, когда в трудное время рядом есть верные друзья! С этими мыслями она уснула, с нетерпением ожидая, что приготовит для нее новый день.
Эйнджел не спал, он притворялся. Сегодня ему пришлось еще раз ощутить, сколь разительно отличается его теперешнее положение от прежнего. И хотя все присутствующие на вечеринке старались окружить его вниманием и заботой, он чувствовал себя препаршиво. Ведь если раньше мужчины, оказывающиеся с ним в одной компании, видели в нем потенциального соперника, то нынче ему приходилось ловить их сочувствующие взгляды. Это было так унизительно, что он позорно бежал.
Ему казалось, что, чем быстрее он заставит Полу уйти от него, тем скорее спокойствие вернется к нему. Одиночество, став верным союзником, поможет затянуть душевные раны и наложить печать забвения на сердечную боль.
Глядя издали на освещенные окна особняка Эйнджела Тейта, он трясся от ярости. Он так желал его смерти, но судьба распорядилась иначе. Чертов певец! Даже будучи беспомощным, он продолжает оставаться в центре внимания других людей. Мысль о наслаждающемся благополучием Эйнджеле не давала ему жить. Во что бы то ни стало следует свести с ним счеты!
Приняв решение, он еще некоторое время следил за домом, затем отправился прочь. Он шел не останавливаясь до тех пор, пока престижный район не остался позади. Дальше дорога разбегалась узкими улицами в разные стороны. Свернув на одну из них, он поднимался по узким каменным ступеням до тех пор, пока не уперся в чугунную изгородь. Тогда он осмотрелся по сторонам и, не заметив ничего подозрительного, ловко перелез на ту сторону, где посреди сбросивших последнюю листву деревьев возвышался двухэтажный дом.
Взобравшись по приставной лестнице на балкон, он приподнял тяжелую раму окна и проник внутрь. Не останавливаясь, проследовал через несколько комнат, заставленных зачехленной мебелью, и оказался в небольшой спальне. В отличие от других помещений, эта комната имела обжитой вид. На столе и зеркале не было следов пыли, постель разобрана, к стене прикреплены многочисленные вырезки из газет и журналов. И все они были посвящены Эйнджелу Тейту…
Когда раздался телефонный звонок, Полы не оказалось дома. Опережая автоответчик, Эйнджел снял трубку и услышал глухой, явно измененный голос:
— Ты счастливчик, Эйнджел. Врачи говорят: отделался испугом. Что ж, я люблю пугать. Скоро твоя жизнь превратится в кошмар… — На другом конце провода раздались короткие гудки.
Застыв на месте, он пытался вникнуть в суть происходящего. Тот, кто звонил, точно знал, что трубку поднимет именно он, Эйнджел. Значит, он осведомлен и об отсутствии Полы, и о том, что у прислуги сегодня выходной. Мерзавец уверен в своей безнаказанности, поэтому решил объявить о себе лично.
Выходит, взрыв в Снейп-Молтинг действительно предназначался ему, и, если бы не Мелисса, он уже покоился бы под могильной плитой. Эйнджел твердо решил, что, как только Пола вернется, попросит ее связаться со службой охраны. Он, конечно, и не думал впадать в панику, но лишняя осторожность не повредит. Этот урок он усвоил на всю жизнь.
Перебравшись в кабинет, Эйнджел открыл верхний ящик массивного стола и достал револьвер. Один из поклонников певца, владелец оружейного магазина, когда-то прислал его в подарок. Оформив разрешение на оружие, Эйнджел увлекся стрельбой по мишени, а затем забросил эту забаву. Очевидно, пришло время вспомнить старые навыки.
Звонкий голос из холла возвестил о приходе Полы, а спустя минуту она появилась в комнате.
— Ты не скучал, любимый? — Пола поцеловала мужа и, включив автоответчик, стала прослушивать записанные сообщения.
Эйнджел благословил Бога за то, что последнего разговора там не было. Его уверенность в необходимости удалить от себя Полу стала тверже. Ведь если ему грозит опасность, то любимая также может оказаться жертвой маньяка. В том, что говоривший по телефону — маньяк, он не сомневался.
— Ни за что не поверишь, кого я сейчас встретила, — произнесла Пола, усаживаясь напротив мужа. Он вопросительно взглянул на нее, и она продолжила:
— Помнишь Брюса, твоего охранника? Мы столкнулись с ним нос к носу, когда я шла к машине от дома Марджори. Кстати, они с мужем зовут нас на этот уикенд. Так вот, что касается Брюса, — он ушел от Фила и в данный момент без работы. Я предложила ему заглянуть к нам вечером. Мне думается, тебе не помешало бы возобновить тренировки. Что скажешь?
Услышанная новость обрадовала Эйнджела.
Конечно же он не будет иметь ничего против присутствия Брюса в доме. Необходимость в охранной системе отпала сама собой. Атлетически сложенный боксер с успехом ее заменит. И не надо ломать голову над объяснениями для Полы, почему ему понадобилась помощь профессионалов.
Эйнджел достал из кармана блокнот и написал:
— Ты поступила правильно. Физические нагрузки мне не помешают. Кроме того, Брюс всегда был мне симпатичен, а то, что он оставил Фила, делает ему честь.
— У кухарки выходной, но я кое-что купила по дороге домой и собираюсь накормить тебя отменным ужином. — Пола встала, но муж остановил ее, схватив за запястье.
— Я хочу, чтобы ты погостила у Марджори.
Хотя бы некоторое время. Мне необходимо побыть одному.
Пока Пола читала, Эйнджел внимательно следил за выражением ее лица. Ему очень хотелось, чтобы она не уловила в его просьбе ничего странного, истинных его намерений. Но его надежды не оправдались.
Лицо Полы покрылось краской, а когда она заговорила, ее голос дрожал от возмущения.
— Что это ты выдумал, Эйнджел?! Тебе не терпится избавиться от меня? Неужели ты держишь меня за полную дуру, которая не замечает, что с тобой что-то происходит? Вот уже несколько дней ты пытаешься удалить меня из дому под самыми разными предлогами.
Эйнджел взял блокнот, собираясь продолжить писать, но Пола вырвала его и отбросила в сторону.
— Не думай, что я поверю сочиненной специально на такой случай истории. Мне слишком хорошо известна твоя гордость. Ты просто не можешь смириться со своим положением и считаешь, что я нахожусь с тобой из жалости.
Глупец! Разве ты не понимаешь, что я люблю тебя! Люблю любого: больного и здорового, сильного и слабого. Неужели тебе не ясно: вдали от тебя мне будет очень плохо, потому что мое сердце здесь. — При этих словах Пола прикоснулась ладонью к груди мужа. — Поэтому не оскорбляй меня своим недоверием, не причиняй мне боли.
Эйнджел слушал ее, и в его душе боролись два противоречивых чувства: радость оттого, что он любим Полой, и страх за ее жизнь. Однако с некоторых пор он стал доверять судьбе. И если та посчитала необходимым сохранить для него любовь Полы, то, значит, на это у нее есть причины. Иногда с судьбой лучше не спорить…
Брюс вошел в столовую и крепко пожал Эйнджелу руку.
— Рад видеть вас, мистер Тейт. Миссис Тейт сказала, что у вас есть для меня работа.
Эйнджел утвердительно кивнул и показал рукой на стоящее рядом кресло. После того как Брюс сел, он начал «разговор».
— Мне необходимо, чтобы ты охранял Полу.
Разумеется, ей не обязательно знать об этом.
— Ей угрожает опасность? — В голосе боксера звучала тревога.
— Пока нет, но я предпочитаю опередить события. Официально ты будешь тренировать меня, но разместишься неподалеку от нашей спальни.
Я доверяю твоей интуиции. Кто знает, послушайся я тебя тогда, на концерте, может, и не разъезжал бы сейчас в этой чертовой штуке. — Эйнджел хлопнул ладонью по инвалидному креслу.
— Я все понял, мистер Тейт. Будьте спокойны. Пока я рядом, все будет идти должным образом.
В это время в столовую вошла Пола. Она катила перед собой тележку с ужином.
— Прошу за стол.
Он лежал на спине, уставив неподвижный взгляд в потолок, а на его губах застыла удовлетворенная улыбка. Если бы не ритмично вздымающаяся грудь, то можно было принять его за одну из тех восковых фигур, благодаря которым прославилась мадам Тюссо.
Несмотря на видимое спокойствие, он напряженно размышлял. Его радовала легкость, с которой осуществлялись все этапы продуманного им плана. Чем ближе к нему находилась жертва, тем острее он чувствовал просыпающийся в душе охотничий азарт. Стоило немалых усилий сдерживать себя, напоминая, что удовольствие заключено не в самой мести, а в процессе ее осуществления.
Он представлял в мельчайших подробностях, как будет истязать этого хлыща Тейта. Тем более что у певца нашлось уязвимое место — жена. О, как она будет молить о пощаде, когда придет ее время! А это случится уже скоро. Он даже ощущал запах крови. Такой возбуждающий, пьянящий…
Было уже далеко за полночь. Брюс и Пола разошлись по спальням, лишь Эйнджел все еще находился в кабинете. Сон не шел к нему, поэтому он решил просмотреть почту, уже неделю скапливающуюся на письменном столе.
Разбирая стопки конвертов, он старательно рассортировывал их по степени важности. Направо — счета, налево — письма из банка, отдельно — деловую переписку. Неожиданно его внимание привлек плотный пакет из серой бумаги, не имеющий обратного адреса.
Движимый любопытством, Эйнджел торопливо вскрыл его и обнаружил внутри аудиокассету. Гадая, что бы это значило, он вставил пленку в музыкальный центр. Раздались помехи, сменившиеся затем приглушенным голосом. Эйнджел сразу узнал его. Говорил тот же ненормальный, который угрожал ему по телефону.
— Я рад, что ты слушаешь меня, Эйнджел.
Я даже чувствую, как бьется твое сердце, охваченное страхом. Ты все правильно делаешь. Тебе надо бояться. Это расплата за то, что ты остался жив, когда должен был умереть. Жалкий калека, я мог бы покончить с тобой немедленно, но мне мало этого. Я желаю заставить тебя страдать так, как страдал я. Все эти годы мне приходилось прислуживать таким самонадеянным ублюдкам, как ты, хотя все должно было быть наоборот.
Я долго ждал и теперь желаю насладиться местью сполна. Для начала мне предстоит выпустить кишки твоей жене, а потом я приду за тобой. Тебе неоткуда ждать помощи. Все будет идти должным образом.
Запись окончилась. Эйнджел неподвижно сидел в своем кресле. Пока он прослушивал кассету, в его сознании вспыхнуло какое-то смутное узнавание, но, не успев закрепиться, исчезло. Он отмотал пленку назад и вновь включил.
— Тебе неоткуда ждать помощи. Все будет идти должным образом.
Последняя фраза… Где-то он ее уже слышал, но где? Догадка пришла внезапно и ошеломила своей чудовищностью. Страх железными пальцами сжал горло. Страх не за себя, за Полу. Беспомощную перед изощренным негодяем. Возможно, в эту самую минуту он расправляется с ней…
Эйнджел рванул на себя ящик стола, схватил револьвер и направил кресло через холл к лифту. Нажав кнопку, он с ужасом обнаружил, что кабина заблокирована. Не долго думая, он резко, излишне резко повернул в сторону лестницы — и кресло опрокинулось вместе с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18