Ты же знаешь, что мне никто, кроме тебя, не нужен. А русский язык я учил еще в школьные годы, потому что я всегда верил и ждал, что тебя встречу. Вот и дождался.
От последних слов моего любимого турка на моих глазах появились слезы, и я с трудом удержала себя от того, чтобы не разрыдаться от охватившего меня счастья. Сфотографировав меня несколько раз новеньким телефоном, Мустафа положил его на тумбочку и повалил меня на кровать.
— Наташа, я не хочу тебя потерять.
— А ты меня и не потеряешь. Я всегда буду рядом. Если не в реальности, то мысленно, на расстоянии. И вообще, с чего ты решил, что можешь меня потерять?
— У меня проблемы. Боюсь, что это наша последняя встреча.
— Что??? Что ты сказал? — Я подняла голову и посмотрела на своего любимого испуганным взглядом.
— Я же тебе сказал, что у меня большие проблемы.
Глава 3
Мы проговорили ровно полночи. Мустафа старался не смотреть мне в глаза и говорил с такой болью в голосе, что у меня перехватывало дыхание и страшно щемило сердце. Он рассказал мне о том, как его родители попали в жуткую автомобильную аварию, что в этой аварии погиб его отец, а мать чудом выжила и прикована к постели. Матери требуется срочная дорогостоящая операция, иначе можно ждать беды. Врачи сказали, что на счету каждый день, что может настать момент, когда будет уже поздно. Мустафа рассказал о том, что после того, как отца не стало, он стал единственным кормильцем в семье, ведь он несет ответственность за троих младших братьев, которые еще пока не могут работать в силу своего возраста.
— Ну почему ты так долго молчал? Почему ты ничего не хотел мне рассказать? — Я держала Мустафу за руку и пыталась заглянуть в его глаза, которые он отводил в сторону. Молодой человек не хотел показывать мне своих слез. — Я же тебе столько раз звонила, посылала сообщения, и ты всегда отвечал мне, что у тебя все хорошо.
— Наташа, а что я тебе должен был написать? Что моя мать в тяжелом состоянии, а мои братья голодают? Я не могу тебе жаловаться. Я же мужчина и должен решать свои проблемы самостоятельно.
— Но ведь мы любим друг друга, а это значит, что ты должен рассказывать мне обо всем, что с тобой происходит. Знаешь, а ведь я чувствовала…
— Что ты чувствовала?
— Что с тобой что-то не так, что у тебя беда. У меня было какое-то внутреннее предчувствие. Я не могу тебе этого объяснить. Говорят же, что близкие люди друг друга чувствуют, и расстояние не имеет никакого значения. Как сейчас твоя мама?
— Ничего хорошего сказать не могу. Она слишком слаба. Ей требуется операция, которая стоит порядка пятнадцати тысяч долларов.
— Сколько? — Я не сразу поверила своим ушам и посмотрела на Мустафу ничего не понимающими глазами. — Но ведь это нереальная сумма! Ее даже при всем желании не соберешь.
— Я знаю. Именно поэтому мамины дни сочтены. Я проработаю в этом отеле еще месяц, а потом уеду к своим родным, потому что я должен быть рядом с ними. На заработную плату аниматора всех не прокормишь, а ведь я еще и в институте учусь. Придется работать круглые сутки. Я не боюсь работы, мать жалко. Страшно от того, что я не могу ей помочь.
— А если ей сделают операцию, то она будет жить?
— Операция должна спасти ей жизнь. Так сказали врачи.
— Господи, а что же делать?
— Уже ничего не сделаешь, — обреченным голосом произнес Мустафа. — От этой беспомощности я не нахожу себе места. Наташа, я всегда буду о тебе помнить и, несмотря ни на что, всю жизнь буду продолжать тебя любить.
— Мустафа, да что ты такое говоришь? Неужели нельзя ничего сделать?
— Ничего. Не могу же я выйти с протянутой рукой и просить на операцию для своей матери.
— Мне очень жаль твою маму — Я знаю. Ты всегда искренне за меня переживаешь.
— И ты не приедешь ко мне зимой в Москву?
— Нет, — покачал головой Мустафа.
— Но почему? Как же так?
— Мне не на что ехать, — признался Мустафа, и это признание далось ему с огромным трудом, потому что никогда раньше он не жаловался мне на то, что у него нет денег.
— Я найду деньги на поездку. Это мои проблемы.
— Дело даже не в этом. Я просто не знаю, что будет дальше. Я не могу оставить своих родных. Наташа, забудь меня. Зачем тебе нужен бедный турецкий парень, на которого навалились такие тяжелые проблемы? Ты очень красивая девушка и сможешь встретить парня, у которого нет проблем. Ты найдешь свое счастье. Мне очень жаль, что все так получилось!
— Но мне не нужен парень без проблем! Мне нужен ты! — вырвался из моей груди крик отчаяния.
— Извини, — убито произнес Мустафа и обнял меня с такой силой, словно мы вот-вот должны друг с другом расстаться.
Всю ночь я практически не спала. Я лежала на плече у своего любимого и много думала. Ранним утром я ласково пощекотала перышком по его лицу и прошептала:
— Доброе утро, любимый.
— Доброе утро!
— Мустафа, твоя мама будет жить. Я найду деньги на операцию.
Мустафа поднял голову и растерянно захлопал ресницами.
— Что ты сказала?
— Я говорю, что я найду деньги на операцию для мамы.
— Наташа, но ведь это пятнадцать тысяч долларов! Ты понимаешь, насколько велика эта сумма?
— Я все прекрасно понимаю. Через несколько дней я улетаю в Москву, но совсем ненадолго. Я скоро вернусь обратно.
— Что это значит?
— Это значит, что я найду деньги. Я голову расшибу, но найду деньги для того, чтобы не дать твоей матери умереть. А что касается твоих родственников, то я готова им помогать.
Мустафа поднес мою руку к своим губам и поцеловал ее с присущей ему страстью.
— Наташа, я очень ценю твои слова и твое желание мне помочь, но ведь ты не миллионерша и целыми сутками работаешь только на то, чтобы приезжать ко мне и быть со мной рядом.
— А мне не нужна жизнь, в которой тебя нет рядом. Я найду деньги, даже если мне придется пробить головой стену.
Все остальные дни пролетели словно во сне. Днем я загорала на пляже, а все ночи напролет проводила с Мустафой и без остатка отдавалась нахлынувшим на меня чувствам. До Мустафы я никогда в жизни не знала, что такое неистовство. Это была какая-то дикая, необузданная страсть. Казалось, еще совсем немного — и она запросто сожжет тело. Мы словно выпивали друг друга большими и жадными глотками, боясь оставить хоть что-то на донышке. В последнюю ночь я провела рукой по волосам Мустафы и прошептала:
— Я найду деньги. Чего бы мне это пи стоило, я обязательно их найду.
— Ты сумасшедшая. Речь идет об очень больших деньгах!
— Мне не важно, какая это сумма, ведь на карту поставлена жизнь. Если я люблю тебя, значит, я люблю твою маму. Мустафа, не переживай ты так сильно, ведь теперь нас двое, а вдвоем мы — настоящая сила. Мы поднимем твоих братьев. Вот увидишь, все будет хорошо.
— Наташа, я знал, что самые лучшие девушки на земле — это русские девушки. Вас отличает самопожертвование. Такой способности к самопожертвованию нет ни у одной нации. Это и есть загадка русской души. Я люблю русских людей — они особенные.
— Я тоже люблю русских людей, только мне кажется, что в них не хватает патриотизма. Мы ведь достаточно сильная нация и можем стать еще сильнее.
— Наташа, как только я закончу учебу и получу диплом, я обязательно женюсь на тебе.
— Что? — Я почувствовала, как пересохло у меня во рту и переспросила шепотом:
— Что ты сказал? Ты это серьезно?
— Да. Я без тебя не могу! Ты та самая девушка, о которой я мечтал всю свою жизнь.
Предложение Мустафы меня настолько растрогало, что я ощутила, как на моих глазах показались слезы.
— Ты выйдешь за меня замуж?
— Да! — неожиданно для самой себя громко крикнула я, так что у меня зазвенело в ушах.
Мустафа рассмеялся и ласково прикрыл мой рот свой ладонью.
— Ты что так кричишь?
— Я слишком долго мечтала услышать слова, которые ты сейчас произнес. Не хочу от тебя скрывать, но в моем представлении женщина, вышедшая замуж за турка, — забитое молчаливое существо, одетое в паранджу, предназначение которого — рожать детей и печь лепешки для пришедшего с работы мужа.
Мустафа вновь рассмеялся и откинулся на подушку.
— Наташа, ну что у тебя за представления? Я тебе обещаю, что у нас с тобой все будет совсем не так. Я никогда не надену на тебя паранджу, и ты будешь рожать столько детей, сколько посчитаешь нужным. А если ты хочешь услышать мое мнение, то я бы хотел двоих: мальчика и девочку.
В день отъезда Мустафа пришел провожать меня в холл нашего отеля и, не выпуская моей руки из своей, произнес траурным голосом:
— Время без тебя остановится.
— Я скоро приеду.
— Когда?
— Как только раздобуду денег на мамину операцию. Я постараюсь это сделать как можно быстрее.
— Я буду тебя ждать.
— Передавай привет своей маме. Скажи, что я ее очень люблю. Да и как я могу ее не любить — ведь она моя будущая свекровь. Мустафа, пожалуйста, звони мне как можно чаще. Я хочу слышать твой голос.
Мустафа отвел глаза в сторону и чуть слышно сказал:
— Наташенька, звонить не обещаю. У меня материальные затруднения. Я буду, по возможности, посылать тебе сообщения.
— Мне мало твоих сообщений.
Я полезла в кошелек, достала из него последние триста долларов и протянула их своему любимому человеку:
— Возьми. Я хочу, чтобы ты мне звонил.
— Но я не могу взять у тебя последние деньги…
— Возьми, я тебе говорю, а то обижусь. Я даю тебе эти деньги, потому что не могу жить без твоего голоса. Понимаешь?! Я хочу тебя слышать. Я хочу слышать, как ты скучаешь, как ты тоскуешь, как ты без меня жить не можешь.
Мустафа сунул деньги в карман и, преданно посмотрев мне в глаза, прошептал:
— Я потрачу эти деньги на тебя. На звонки к тебе. Обещаю! Когда я закончу учебу и получу диплом, то обязательно найду престижную работу. Я верну тебе все сполна. Я сделаю все возможное, чтобы ты ни в чем не нуждалась.
— Я тебе верю.
Посмотрев на часы, я поцеловала любимого в щеку и пробормотала:
— Автобус-то только через полчаса. Мустафа, иди. У тебя репетиция.
— А как же ты?
— Я пока возьму в баре что-нибудь выпить. Я терпеть не могу все эти расставания и долгие проводы. Иди, пожалуйста, а то я сейчас заплачу.
— Пойду, а то репетиция уже началась. Ребята меня заждались.
— Передавай всем привет. И не забывай мне звонить.
— Я буду тебя ждать. Ты всегда помни о том, что я тебя жду.
Стараясь не показывать своих слез, я подошла к бару, находящемуся рядом с рецепцией и заказала себе свой любимый коктейль. Оглянувшись назад, я посмотрела вслед выходящему на улицу Мустафе, который, словно почувствовав на себе мой взгляд, обернулся и помахал мне рукой. Минут через пять моему взору предстала Татьяна, идущая следом за носильщиком. Рядом с ней шел красавец-банщик. Он держал Таню за руку и смотрел на нее своими жгучими и страстными глазами. Остановившись у входа в отель, банщик нежно обнял мою приятельницу и принялся о чем-то шептать ей на ухо. Они стояли так до тех пор, пока не подошел наш автобус и все туристы ринулись занимать свои места. Пройдя мимо витающей в облаках Татьяны, которая, казалось, не видела меня в упор, я села на свободное место и заняла соседнее сиденье для своей подруги. Гид попросил всех туристов зайти в автобус, потому что пора ехать, и тут Татьяна бросилась к банщику на шею и стала торопливо ему что-то говорить. Затем она, бледная, как тень, вошла в салон и чуть было не прошла мимо меня.
— Татьяна, я тебе место заняла.
— Ой, спасибо, — от неожиданности Татьяна покраснела, как вареный рак, и старалась не смотреть мне в глаза. — Не ожидала тебя тут увидеть.
— А с чего бы это не ожидала? Мы с тобой вместе прилетели и вместе улетаем. У нас же количество дней отдыха одинаковое: восемь дней, семь ночей.
— Ах, да!
— А я смотрю, ты идешь по автобусу, словно ежик в тумане.
Автобус стал отъезжать, и банщик принялся махать Татьяне рукой, а та прилипла к окну и стала то целовать стекло, то посылать турку воздушные поцелуи.
— Ты какого черта окно-то целуешь? Оно же грязное! Ну, мать, я от тебя такого не ожидала: прямо картина Репина! Ты, я смотрю, с катушек капитально слетела.
Как только автобус выехал с территории, принадлежащей отелю, Татьяна откинулась на спинку кресла, достала носовой платок и промокнула глаза.
— Таня, ты что, плачешь, что ли? Вот это банщик! Всем банщикам банщик! Вот это он тебя помыл и отмассажировал. Чувствуется — по полной программе.
— Прекрати. Наталья, а я и не думала, что ты такая язва. Из тебя желчь так и прет.
— Да я не язва и никогда ею не была. Просто я не люблю, когда нашу русскую нацию позорят такие вот девицы, как ты, — проговорила я ехидным голосом и почувствовала, что мне стало значительно легче.
Мне показалось, что сейчас рассчиталась с Татьяной за все те колкие слова, которые она сказала мне ранее, и теперь мы с ней квиты.
— Извини.
— Извиняю, — глухо сказала Татьяна и добавила задумчиво:
— Сама такая недавно была.
— А теперь стала другая?
— Зачем спрашиваешь? Сама все видела. Если бы кто-нибудь раньше сказал мне о том, что со мной может произойти подобное, я бы никогда не поверила. А тут приключилось. До сих пор в голове эта темная комната, множество свечей, легкая сексуальная музыка и сильные пальцы Халила.
— Халил — это наш банщик и массажист? Это тот, кто тебя провожал? — уточнила я на всякий случай.
— Да, это он. Я в этой поездке узнала себя с другой стороны, — глубоко вздохнула Татьяна. — Я ведь и сама не думала, что могу быть такая.
— Какая?
Таня огляделась по сторонам, затем нагнулась ко мне как можно ближе и прошептала:
— Мы с ним в постели такое вытворяли… Я бы с мужем никогда это повторить не смогла и ему бы никогда это не позволила. А с ним… Ты правильно выражение подобрала: я с ним с катушек капитально слетела.
— Ничего. Домой приедешь, и это пройдет.
— Не пройдет, — отрицательно замотала головой Татьяна.
— Что значит, не пройдет?
— Я полюбила. Да и что мне тебе объяснять. Ты же сама не хуже меня знаешь, что это такое.
— А как же муж?
— А я мужа никогда не любила. Я это только сейчас поняла. Я выдавала свое чувство за любовь, а оказалось — все совсем по-другому. Не любовь это вовсе.
— Такое со многими случается.
1 2 3 4 5 6