Но иного выхода не было, она должна была справиться с этим. Она спустилась по главной лестнице в холл, а оттуда через кухню в оранжерею и заглянула в столовую как «астральный призрак» Пенника. Вся эта «астральная» история теперь не имеет никакого значения! — Г.М. махнул рукой на немой вопрос, появившийся в глазах Сандерса. — Она совсем не хотела, чтобы кто-то увидел Пенника — во всяком случае, еще не тогда.
Однако доктор увидел его. Он не обратил особого внимания на шум воды, но подскочил, когда за стеклом мелькнуло лицо Пенника. Она поняла, что должна действовать очень быстро. Было совершенно ясно, что Сандерс пойдет наверх, чтобы проверить, что происходит с Миной Констебль. Если бы он тогда обнаружил ее труп, все дело было бы проиграно. Речь уже не шла об обнаружении Вики в этом доме, она бы нашла, как выкрутиться. Но все ее реквизиты были раскиданы в разных местах: свечи в ванной, дополнительный электрокамин, включенный там, мокрая ванна и перегоревший предохранитель. Если тело будет обнаружено прежде, чем она успеет избавиться от всех доказательств преступления, весь миф о «Телефорс» лопнет, как мыльный пузырь.
Что ж, она вполне справилась с этим. Не выдала себя ни малейшим шумом: вы видели, как она легка на ногу, впрочем, могу поклясться, что она сняла туфли. Когда Сандерс увидел ее сквозь стеклянную дверь оранжереи, она на цыпочках подошла к окну, открыла его, выбралась через него и по наружной лестнице поднялась через балкон в комнату, в то время когда Сандерс осматривал оранжерею. Запихнула тело миссис Констебль под кровать, надела на себя ее халат, улеглась в постель в такой позе, в какой всегда лежала Мина, с головой под подушкой.
Даже если бы Сандерс захотел включить свет, ничего бы из этого не вышло, потому что предохранитель перегорел. Но она рассчитывала на то, что облегчение, которое он испытает, когда услышит спокойное дыхание спящей женщины, подействует на него успокаивающе, и он не будет больше ничего проверять и не заглянет в ванную. Она была права.
Время, которое Сандерс просидел на лестнице, она провела весьма спокойно. Видите ли, все это доставляло ей огромное удовольствие: было волнующим и вело к желанной цели… Когда она услышала, что доктор спустился вниз, быстро положила Мину на кровать, заменила предохранитель. Потом открыла дверь в ванную, которую Сандерс запер со стороны комнаты, вошла внутрь, задвинула запор изнутри и вынесла все свои реквизиты через комнату Сэма.
И вот ее следующий поступок обнаружил всю жестокость и дерзость этого предприятия. Сам я до этого не додумался, но можно было понять из проклятий, которыми она осыпала нас, когда мы помешали ей прикончить ее мачеху…
— Достаточно… — нервно прервал его Сандерс.
— Нет, говорите дальше, сэр, — Мастерс понимающе взглянул на Г.М. — Мне кажется, я знаю, что вы имеете в виду.
— Эта девушка всю ночь оставалась в доме, в котором совершила преступление! Когда доктор обнаружил миссис Констебль мертвой, нужно было много сделать, а он ведь не мог раздвоиться. Один человек во всем этом проклятом балагане! Нужно было звонить по телефону. Он должен был вызвать полицию, и было неправдоподобно, что та сможет приехать до утра. Ему хотелось спать, потому что он был измучен. Следовательно, у нее было достаточно времени для исправления всяких мелких недосмотров. В определенный момент она проскользнула обратно в открытую теперь спальню Мины и закрыла засов на двери в ванную со стороны комнаты. Потом отнесла перегоревший камин в неиспользуемую комнату на последнем этаже! Это была игра в прятки, и она прекрасно потешилась ей! В половине шестого она выскользнула из дома, забрав с собой свою дорожную сумочку. Она остановила на шоссе ранний автобус до Гилфорда, а оттуда на поезде отправилась в Лондон. В обычное время она появилась у себя на службе — свежая и благовоспитанная молодая леди, похожая на ангела с картинки. Это все.
Такова была моя оценка ее характера, когда я встретился с ней во вторник. Но оставался еще Пенник. Какова была его роль в этом деле? Может быть, они работали вместе? На первый взгляд, это было очевидно, но я, однако, не мог в это поверить. Потому что, когда я увидел его в понедельник вечером в ресторане «Коринтиан», то понял, с каким человеком мы имеем дело. Существует такое психологическое явление, как «субъективная правда», джентльмены. И черт меня побери, если Пенник сам глубоко не верит в то, что говорит. У Мастерса тоже создалось такое впечатление, да и у тебя, сынок. Я уверен, что любой мало-мальски интеллигентный человек, поговорив с Пенником пятнадцать минут, не поверит, что он может принять участие в каком-либо заговоре. Я повторял вам уже много раз, что Пенник — это кот, гуляющий сам по себе. Я также говорил вам, что он абсолютно честный человек.
В отеле «Коринтиан» я умышленно споткнулся около их столика, чтобы хорошо его разглядеть. Я обратил внимание на маленькие голубые полукружья под его ногтями, которые, как может подтвердить доктор Сандерс, свидетельствуют о примеси негритянской крови. Но это имело для меня минимальное значение, потому что я по-прежнему не знал, что находится внутри этого человека. Я должен был его как-то сломить. Существовал один способ, который нам в воскресенье предложила миссис Констебль, помните? Если бы я мог его на месяц или два запереть в камере! Да. Но как это сделать? Был только один выход: развернуть такую шумную рекламную кампанию, чтобы средний британец отбросил пресловутую флегматичность и закричал: «Черт с ним, с рассудком: сажайте его в тюрьму!» Поэтому старый интриган, — пояснил Г.М., с огромным удовольствием потирая руки, — снова занялся интригами. И я совсем не выжил из ума, инспектор. Ничуть!
Вы еще не понимаете? Ведь все было видно, как на ладони, когда мы во вторник сидели в ресторане с Викторией Кин и Пенником. Меня тогда мучил один вопрос: почему? Я был уверен, что дочь Джо Кина ведет какую-то «игру». Я также был уверен, что, в практическом значении этого слова, Пенник не ведет никаких «игр». Но работали ли они вместе или нет, почему, почему дочь Джо Кина должна была убить миссис Констебль? Ведь не только для того, чтобы усилить веру в «Телефорс»?
Вы знаете ответ. Мина Констебль могла разоблачить Пенника. И больше того, она обязательно сделала бы это. Она много раз уже была близка к срыву и в любую минуту могла выболтать все, вы видели это сами. Если бы следующая жертва умерла и Пенник снова записал ее на свой счет, миссис Констебль с огромным шумом разоблачила бы весь этот обман! Следовательно, Виктория должна была убить ее, прежде чем Пенник снова «ударит». Имя настоящей жертвы было для меня таким очевидным, как будто кто-то громко назвал его за столом. Помните, как резко и решительно Вики прервала разговор, когда Мастерс начал задавать вопросы относительно имени жертвы, будучи в отличном настроении, и был на грани, чтобы назвать ее? Я был прав. Я нашел новую фрау Франкенштейн.
Я думал, что они оба уже у меня в руках. Помните? Мы позволили Пеннику поехать в Париж и сделать предсказание по радио. Позволим Виктории воспользоваться помощью «Телефорс» и поймаем ее с поличным, со всеми доказательствами вины, которые иначе мы просто не смогли бы получить. Нельзя также было допускать Пенника на дознание. Пусть наш честный суд вынесет приговор против него и немедленно после выступления по радио арестует его, сломает психологически, вынудит сказать правду, и я одним выстрелом убиваю обоих зайцев. Но…
— Тут вмешался я, — Сандерс был явно смущен. — И бросил Пеннику вызов.
— Мне хотелось просто убить тебя, сынок, — заметил Г.М., искоса взглянув на молодого человека.
— Виктория была в не меньшем бешенстве, чем я. Потому что ее не устраивало, чтобы Пенник дал себя спровоцировать и заявил: умрет Сандерс. И она делала, что могла, лишь бы не допустить этого. Нервное напряжение этой девушки передавалось нам всем…
Она знала, что должна отвлечь внимание Пенника от нашего доктора. Я просто молился, чтобы ей это удалось. Разумеется, мы могли бы разбить миф о «Телефорс», если бы Пенник заявил: «Сандерс умрет!», а тот остался бы жить, но это не помогло бы нам схватить настоящего убийцу. Поэтому я должен был быстро атаковать с другой стороны. Прежде всего, я уже знал, что маленькие электрокамины имеют какую-то связь с этим делом, и нужно было найти доказательства на этот счет. Но сами камины — это слишком мало. Не мог же я заявить: «Слушайте! Этот камин неисправен; это доказывает, что он был использован для убийства человека!» Альбом с вырезками мог направить нас на правильный путь. Я мог поручиться головой, что миссис Констебль спрятала его и что дочь Джо Кина не имела об этом понятия, она просто сложила кусочки головоломки, на основании того, что Мина выболтала во сне. Однако, когда я подумал об электричестве, мне пришло в голову, что ящик для предохранителей — прекрасное место для тайника. Но в этом случае Вики знала бы об этом. И это было так. Она знала, но не тронула его, потому что это не было доказательством ее вины — правду говоря, и нам этот альбом помог мало.
У нас оставался последний спасательный круг: суд присяжных. Если бы они заочно вынесли вердикт против Пенника! Мне нужно было только, чтобы арестовали его после выступления по парижскому радио.
Существовала опасность, что Пенник приедет на дознание. Он уже не раз угрожал это сделать. Правда, я знал, что его не пустят в зал, но он мог сделать попытку пройти. В таком случае, нужно было арестовать его на месте — исключительно плохой вариант. Поэтому весь смысл дознания при закрытых дверях заключался в том, чтобы Виктория Кин не имела бы понятия об аресте Пенника, если бы все произошло по нашему сценарию. Пресса не получила бы присяжных до того момента, когда эти уважаемые граждане смогли бы без всяких помех направо и налево рассказывать о дознании.
Что ж, Пенник явился на дознание, а мы получили вердикт именно такой, какой нам нужен. Сначала он впал в бешенство, а потом сломался. Мы с Мастерсом отвели его в маленькую комнату…
— В которую, — горько прервал его Сандерс, — меня не впустили.
— Нет, сынок. Ты был слишком опасен и мог все испортить. Ведь ты не поверил бы, если бы мы сказали тебе что-то плохое об этой девушке, пока не убедился в этом собственными глазами.
Все дело висело на волоске до того момента, когда мы, наконец, узнали правду от Пенника. Я объяснил ему, что последние события были организованы мной и, если он все расскажет мне, я избавлю его от последствий. Он поверил мне. И рассказал нам всю историю своей жизни. «Телефорс»— это только фетиш и суеверия, которые он унаследовал от своего дяди из племени Банту.
Да, теперь мы переходим к очень существенному моменту: мне хотелось, чтобы ты хорошо это понял, сынок, — ораторствовал Г.М., в запале отбивая такт пальцем. — С научной точки зрения, даже его чтение мыслей было обманом. Оно опиралось на информацию, собранную или полученную от самого «пациента». Например, от комиссара из Гроувтопа вытянул много информации о Мастерсе. Но Пенник не считал это обманом. В этом заключалось все дело. Объективно говоря, Пенник обладает незаурядным умом, огромными способностями к наблюдению, что значительно облегчило ему чтение мыслей. Даже по мимике лица он мог сделать вывод, сосредоточились ли мысли жертвы на серьезных вещах или на каких-либо мелочах. Все это помогает ему насквозь просветить человека. А если он к тому же обладает какой-то информацией, то уж не о чем говорить. Мы слышали, как Сандерс занервничал, когда Пенник сказал ему, что он думает о бюсте Листера, стоящем в Институте Хэрриса. Успокойся, сынок, правда очень проста. Когда-то ты рассказал об этом Чейзу, а он, разумеется, выболтал, что когда ты стараешься уйти от каких-то проблем, сосредотачиваешься на бюсте Листера.
Скорее всего, ты уже забыл об этом. Но я же говорил вам, в чем заключается талант Пенника. Он сориентировался, что ты хочешь убежать мыслями в сторону, и — один-ноль в его пользу — использовал невинную болтовню Чейза, выстрелил и попал. На многих людей это бы навело страх.
Проблема заключалась в том, что Пенник постепенно сам начал верить в свои необыкновенные возможности. Он поверил, что обычный дар интуиции, которым обладают иногда даже дети и сумасшедшие, с научной точки зрения огромная сила, которую можно трактовать наравне с черной магией племени Банту, потому что, как он утверждает, в основе их лежит один источник. Когда его доводили до бешенства, он обращался к наукам дяди-колдуна и так же, как он, наводил проклятья и порчу на своего врага. Человек умер — разве нужны еще какие-то доказательства? Он считал, что им взят последний барьер.
Г.М. почесал свой небритый подбородок.
— Я представил вам образ человека, которого должен был сломить и вытянуть из него правду. Осторожно и очень подробно я объяснил ему, как умерли Сэм и Мина Констебли. Когда я сказал, кем на самом деле является Виктория Кин, он не поверил мне, и какое-то время казалось, что я имею дело с безумцем. Видимо, унаследованные от дяди способности в этом конкретном случае подвели. Он не смог прочесть мысли этой девушки. Он в нее слепо, безоглядно влюблен. И признался, что в этот вечер намеревался испытать свою «силу» на Синтии Кин — наконец я вытянул из него эту грозную тайну, которая была так же опасна, как кружка пива для Мастерса. Я был так рад, как будто получил наследство, ведь выигрыш был на нашей стороне.
Я сказал ему: «Хорошо, вы мне не верите. Не верите, что эта девушка делает из вас дурака. Не верите, что она собирается убить свою мачеху при помощи электрического тока. Хорошо: прошу вас немного помочь нам, и вы во всем убедитесь лично. Прошу вас ехать в Париж и огласить свое предупреждение. Я все устрою так, что вам никто не помешает. Ну и посмотрите, что произойдет».
Пенник согласился. Он приехал на аэродром с полицейским в штатском, никто, кроме нас, не знал, что он находится под арестом. Очень бледный, он уселся в самолет на глазах толпы людей и под обстрелом репортерских камер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31