https://wodolei.ru/catalog/unitazy/Villeroy-Boch/
«Хофбройхауз» и «Зендлинские ворота», «Национальный теат
р» и «Съестной рынок», «Фельдхеррнхалле» и снова «Хофбройхауз». Годы спу
стя эти работы будут министерской директивой объявлены «ценным национ
альным художественным достоянием», а их владельцы Ч обязанными сообща
ть о них См
.: Maser W. Hitler, S. 94 f. О нереализованных юношеских мечтах Гитлер рассказал Г. Хофману
12 марта 1944 года. См. протокол бывшего главного архива НСДАП: ВАК NS 26/96.
. Иногда он часами просиживал в городских кафе, молча поглощая целы
е горы пирожных и предаваясь чтению выложенных там же на столиках газет,
или торчал в душном «Хофбройхаузе», и на его бледном лице были видны след
ы его возбуждённых раздумий. Иной раз он делал в этом наполненном пивным
и испарениями чаду беглые наброски соседних столиков или интерьера зда
ния в принесённую тетрадь для эскизов. Как и прежде, он тщательно заботит
ся о своей одежде, любил, как свидетельствует семья портного, у которого о
н снимал комнату, носить фрак; те же свидетели говорят о характерном для н
его стремлении сохранять дистанцию: «… его было не разобрать. Он никогда
не говорил ни о родительском доме, ни о приятелях или приятельницах». В це
лом же казалось, что он не столько был поглощён какой-то целью, сколько ст
аранием не стать жертвой социальной деградации. Йозеф Грайнер рассказы
вает, что он в то время как-то встретил его в Мюнхене и спросил, как он думае
т жить дальше, на что получил ответ, «что, так или иначе, скоро война. Так что
будет абсолютно все равно, была у него до этого профессия или нет, потому
что в армии, что генеральный директор, что цирюльник, стригущий пуделей,
Ч все едино»
Greiner J. Op. cit. S. 119. Правда, Етцингер высказал обоснованное сомнение в том, что
в упомянутое время Грайнер вообще встречался с Гитлером. См. также: Heiden К
. Hitler. Bd. 1, S. 52; Maser W. Hitler, S. 120, 122.
.
Предчувствие не обмануло его. В «Майн кампф» Гитлер, вспоминая предвоенн
ые годы, образно назовёт их состоянием перед землетрясением, трудноулов
имым, почти невыносимым ощущением напряжённости, нетерпеливо жаждущим
разрядки, и, по всей видимости, неслучайно эти фразы относятся к довольно
удачным в литературном отношении пассажам его книги: «Уже во времена мое
й жизни в Вене, Ч говорится там, Ч над Балканами лежала та белесая духот
а, которая обычно предвещает ураган, и уже вспыхивал порой яркий луч, чтоб
ы, однако, тут же снова затеряться в жуткой темени. Но затем пришла война н
а Балканах, а вместе с нею пробежал и первый порыв ветра над занервничавш
ей Европой. Приходящее ныне время лежало тяжёлым кошмаром на людях, нави
сая, словно лихорадочный тропический зной, так что ощущение приближающе
йся катастрофы в результате вечного беспокойства стало, наконец, страст
ным желанием: пусть же, наконец, небо даст волю року, которого уже ничем не
удержать. И вот уже упала на землю первая мощная молния Ч разошлась непо
года, и в громы небесные включился грохот батарей первой мировой войны»
Hitler A. Mein Kampf, S. 173.
.
Сохранилась одна случайная фотография, на которой запечатлён Гитлер ср
еди толпы на мюнхенской площади Одеонсплац, ликующей по случаю объявлен
ия войны 1 августа 1914 года. На фотографии хорошо видно его лицо с полураскры
тым ртом и горящими глазами Ч этот день освободил его от всех затруднен
ий, от бессилия и одиночества бытия. «Мне самому, Ч опишет он потом своё с
остояние, Ч те часы показались избавлением от досадных юношеских чувст
в. Я и сегодня не стыжусь сказать, что, захваченный порывом восторга, я опу
стился на колени и от всего переполненного сердца возблагодарил небо».
Это было благодарение, адресованное всей эпохе, и редко когда ещё она пре
дстанет столь же единой в своём воинственном порыве, как в августовские
дни 1914 года. И не требовалось и безысходности впустую влачившегося сущест
вования художника, чтобы воспринять этот день, когда война «ворвалась и
смела „мир“, … в то святое мгновение прекрасным» и увидеть осуществлённы
м прямо-таки «нравственное страстное желание»
Mann Th. Betrachtungen eines Unpolitischen, S. 461.
. Охваченное глубокой депрессией господствовавшее сознание не то
лько Германии, но и всего европейского континента восприняло войну как в
озможность вырваться из тисков обыденности, и тут снова проявляется, по
сути дела, интенсивная взаимная связь между Гитлером и его временем; он н
еизменно разделял его потребности и чаяния, но более обострённо, более р
адикально Ч то, что для времени было лишь неудобством, для Гитлера было о
тчаянием. И как он тешил себя надеждой, что война изменит все отношения и и
сходные позиции, так и повсюду там, где призыв «В ружьё!» был встречен лико
ванием, ощущалось в глубине предчувствие того, что один век подошёл к кон
цу и ему на смену приходит новый. Как это и отвечало эстетизированным нак
лонностям эпохи, война рассматривалась как очистительный процесс, как в
еликая надежда на освобождение от пошлости и самоедства Ч в «Священных
песнопениях» она воспевалась как «оргазм универсальной жизни», созида
ющий и оплодотворяющий хаос, из которого возникает новое
Жорж Сорель на рубеже двух
веков несколько упростил замечание Прудона. Полностью оно звучит так: «
Война Ч это оргазм универсальной жизни, который оплодотворяет и привод
ит в движение хаос Ч прелюдию всего мироздания и, подобно Христу Спасит
елю, сам торжествует над смертью, ею же смерть поправ» Ч цит. по
: Freund M. Abendglanz Europas, S. 9. Под названием «Священные песнопения» Габриеле д'Аннунцио вы
пустил сборник своих стихов, в которых ратовал за вступление Италии в во
йну.
. И то, что в Европе иссяк свет, было не только, как это заявил и опреде
лил английский министр иностранных дел сэр Эдуард Грей, формулой прощан
ия, но и формулой надежды.
Снимки первых дней августа запечатлели ту лихорадочную праздничность,
настроение порыва и радость ожидания, с которыми континент вступил в фаз
у своей гибели, Ч мобилизации в сопровождении цветов и криков «ура!», нес
ущихся с тротуаров, а на балконах Ч дамы в пёстрых летних нарядах. Настро
ение народного праздника и радостные «Виват!». Нации Европы праздновали
уже победы, которых им не доведётся одерживать.
В Германии эти дни воспринимались в первую очередь как небывалое всеобщ
ее единство. Как по мановению волшебной палочки, исчезли все противостоя
ния поколений, пришёл конец ставшей уже поговоркой немецкой розни. Это б
ыл опыт почти религиозного характера, который превратил те дни «для всех
, кто их пережил, в неотъемлемую ценность высшего порядка», как писал один
из тех, кто такое испытал, спустя десятилетия в старческом умилении
Meinecke F. Die deutsche Katastrophe, S. 43.
. Выражением этих настроений стала стихийно зазвучавшая на улицах
и площадях «Песня о Германии» долго остававшегося непризнанным револю
ционера-либерала 1848 года Хофмана фон Фаллерслебена, которая превратилас
ь теперь, по сути, в национальный гимн. Фраза Вильгельма II, прозвучавшая пе
ред десятками тысяч людей, собравшихся вечером 1 августа на берлинской п
лощади Шлоссплац, что он не хочет больше знать, «ни партий, ни вероисповед
аний», а знает только «братьев-немцев», получила, несомненно, самую больш
ую известность из всего, что он когда-либо говорил; в глубоко и традиционн
о расколотой нации, страдавшей из-за своих антагонизмов, эта фраза на как
ой-то незабываемый момент убрала многообразнейшие перегородки; немецк
ое единство, достигнутое около пятидесяти лет назад, наконец-то, казалос
ь, превратилось в реальность.
Это были дни прекрасных иллюзий. Однако чувство единения лишь затушёвыв
ало то, что, как казалось, оно устраняло. А за картиной примирившейся нации
продолжали жить старые противоречия, да и в основе нараставшего ликован
ия лежали самые разные мотивы: личные и патриотические мечты, революцион
ные побуждения и пресыщенность, комплексы антиобщественного протеста,
гегемонистские устремления, равно как и страстное желание авантюристи
ческих натур вырваться из рутины буржуазного порядка Ч все это соедини
лось воедино и ощутило себя на какой-то момент в едином порыве ради спасе
ния Отечества.
И личные ощущения Гитлера не были свободны от таких мистифицированных п
редставлений: «Так вот и у меня, как и у миллионов других, сердце через кра
й переполнялось гордым счастьем,» Ч так напишет он и объяснит своё вост
орженное состояние возможностью наконец-то проявить свои национальны
е убеждения. 3 августа он обращается с прошением на высочайшее имя короля
Баварии разрешить ему, несмотря на австрийское подданство, вступить доб
ровольцем в один из баварских полков. И противоречие между уклонением от
освидетельствования и этим шагом только кажущееся Ч прохождение воин
ской службы подчиняло его воспринимавшемуся лишённым смысла принужден
ию, в то время как война означала как раз освобождение от разладов, от брем
ени непонятных чувств, от лишённого направления холостого хода жизни. По
его собственным словам, ещё подростком он был очарован двумя патриотиче
скими книжками для народа о войне 1870/71 годов. И вот теперь он собрался вступ
ить в ряды могучей, ещё озарённой ореолом того детского чтива армии. Толь
ко что пережитые дни одарили его чувствами эмоциональной сопричастнос
ти и согласия, которых ему так не хватало. Теперь, впервые в своей жизни, он
увидел задачу, заключающуюся в шансе приобщиться к авторитету мощного, в
нушающего страх учреждения. И хотя в минувшие годы он приобрёл кое-какой
опыт, узнал нужды людей, их чаяния и страхи, но он всегда находился в проме
жуточных прослойках общества, был аутсайдером без ощущения тождествен
ности судьбы. Теперь же перед ним открылась возможность удовлетворения
этой глубокой потребности.
Уже на следующий день после отправки прошения он получил ответное посла
ние. Дрожащими руками, как он потом признавался, Гитлер распечатал конве
рт. Ему предписывалось явиться в 16-й баварский резервный пехотный полк, и
меновавшийся по имени его командира ещё и полком Листа. Так началась для
Гитлера «самая незабываемая и самая великая пора моей земной жизни»
Hitler A. Mein Kampf, S. 179.
.
Глава V
СПАСЕНИЕ БЛАГОДАРЯ ВОЙНЕ
Без войска нас всех здесь не б
ыло бы, все мы когда-то пришли из этой школы
Адольф Гитлер
Первые шаги на войне. Ч Связ
ной в штабе полка. Ч Не от мира сего^Ч Университеты Гитлера. Ч Шок от вст
речи с Родиной. Ч Союзническая военная пропаганда. Ч Провал правящей в
ерхушки. Ч Мировоззрение против мировоззрения. Ч Великое наступление
1918 года. Ч Пазевальк. Ч Революция и антиреспубликанские настроения. Ч
Версаль. Ч Конец старой Европы. Ч Политизация общественного сознания.
Ч Решение стать политиком откладывается. Ч «Где был Гитлер?» Ч Аполит
ичный политик.
Во второй половине октября, после прохождения курса подготовки, продолж
авшегося около двух недель, полк Листа был отправлен на западный фронт. В
нетерпении, беспокоясь, как бы война не закончилась ещё до того, как ему до
ведётся вступить в первый бой, Гитлер жил ожиданием их отправки. Но уже в д
ень так называемого боевого крещения, в своём первом бою на Ипре 29 октября
, он оказался участником одного из самых кровавых сражений начавшейся во
йны. Попыткам массированного и по немецкому стратегическому плану реша
ющего прорыва к берегам Ла-Манша стоявшие на этом участке фронта британ
ские части противопоставили ожесточённое и в конечном итоге успешное с
опротивление. Четыре дня шли неутихающие бои, и сам Гитлер в письме портн
ому Поппу писал, что в их полку из трех тысяч пятисот человек осталось тол
ько около шестисот. Правда, в истории полка называется другая цифра Ч в э
тих первых боях погибло триста сорок девять человек. Какое-то время спус
тя часть потеряла в сражении у деревни Бекелер своего командира и приобр
ела Ч частью из-за легкомысленных приказов Ч «печальную известность»
Heiden К. Hitler. Bd. 1, S. 54. З
а всю войну полк потерял только убитыми 3754 человек рядового и офицерского
состава, не считая раненых и попавших в плен, см
.: VierJahre Westfront. Die Geschichte des Regiments List R. I. R. 16. Muenchen, 1932; Wiedemann F. Der Mann, der Feldherr werden wollte, S. 20 ff., а также: Bullock A. Op. cit. S. 48, где цитируетс
я письмо Гитлера портному Поппу.
.
Описание своего боевого крещения, которое даёт Гитлер в «Майн кампф», то
же не выдерживает детальной проверки. И всё же та необыкновенная тщатель
ность стиля, которой характеризуется этот пассаж, равно как и заметное с
тарание автора придать ему поэтическую возвышенность, свидетельствуют
о том, насколько сильным, незабываемым событием врезался этот бой в его п
амять:
«А потом приходит сырая, хол
одная ночь во Фландрии, в течение которой мы молча совершаем свой марш, а к
огда затем начинает уже вырисовываться из тумана день, тут вдруг с шипен
ием появляется над нашими головами железный привет и, произведя громово
й хлопок, осыпает наши ряды шрапнелью, врезающейся в мокрую землю; но ещё д
о того как рассеивается это маленькое облако, навстречу первому посланц
у смерти грохочет из двухсот глоток первое ура. А затем раздался треск и г
рохот, пение и вой, и вот уже загорелись глаза, и каждый бросился вперёд, вс
е быстрее, пока вдруг на засеянных свёклой и разделённых живыми изгородя
ми полях не вспыхнул бой Ч рукопашный бой. А издали уже доносились до наш
их ушей звуки песни, они были все ближе и ближе, текли от роты к роте, и вот т
ут, когда смерть уже деловито ворвалась в наши ряды, песня пришла и к нам, и
мы понесли её ещё дальше: „Германия, Германия превыше всего, превыше всег
о на свете!“
Hitler A. Mein Kampf, S. 180 f. В истории полка отмечается, что при штурме Ипра солдаты пели не
«Песню о Германии», как это постоянно утверждается, а «Вахту на Рейне»;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
р» и «Съестной рынок», «Фельдхеррнхалле» и снова «Хофбройхауз». Годы спу
стя эти работы будут министерской директивой объявлены «ценным национ
альным художественным достоянием», а их владельцы Ч обязанными сообща
ть о них См
.: Maser W. Hitler, S. 94 f. О нереализованных юношеских мечтах Гитлер рассказал Г. Хофману
12 марта 1944 года. См. протокол бывшего главного архива НСДАП: ВАК NS 26/96.
. Иногда он часами просиживал в городских кафе, молча поглощая целы
е горы пирожных и предаваясь чтению выложенных там же на столиках газет,
или торчал в душном «Хофбройхаузе», и на его бледном лице были видны след
ы его возбуждённых раздумий. Иной раз он делал в этом наполненном пивным
и испарениями чаду беглые наброски соседних столиков или интерьера зда
ния в принесённую тетрадь для эскизов. Как и прежде, он тщательно заботит
ся о своей одежде, любил, как свидетельствует семья портного, у которого о
н снимал комнату, носить фрак; те же свидетели говорят о характерном для н
его стремлении сохранять дистанцию: «… его было не разобрать. Он никогда
не говорил ни о родительском доме, ни о приятелях или приятельницах». В це
лом же казалось, что он не столько был поглощён какой-то целью, сколько ст
аранием не стать жертвой социальной деградации. Йозеф Грайнер рассказы
вает, что он в то время как-то встретил его в Мюнхене и спросил, как он думае
т жить дальше, на что получил ответ, «что, так или иначе, скоро война. Так что
будет абсолютно все равно, была у него до этого профессия или нет, потому
что в армии, что генеральный директор, что цирюльник, стригущий пуделей,
Ч все едино»
Greiner J. Op. cit. S. 119. Правда, Етцингер высказал обоснованное сомнение в том, что
в упомянутое время Грайнер вообще встречался с Гитлером. См. также: Heiden К
. Hitler. Bd. 1, S. 52; Maser W. Hitler, S. 120, 122.
.
Предчувствие не обмануло его. В «Майн кампф» Гитлер, вспоминая предвоенн
ые годы, образно назовёт их состоянием перед землетрясением, трудноулов
имым, почти невыносимым ощущением напряжённости, нетерпеливо жаждущим
разрядки, и, по всей видимости, неслучайно эти фразы относятся к довольно
удачным в литературном отношении пассажам его книги: «Уже во времена мое
й жизни в Вене, Ч говорится там, Ч над Балканами лежала та белесая духот
а, которая обычно предвещает ураган, и уже вспыхивал порой яркий луч, чтоб
ы, однако, тут же снова затеряться в жуткой темени. Но затем пришла война н
а Балканах, а вместе с нею пробежал и первый порыв ветра над занервничавш
ей Европой. Приходящее ныне время лежало тяжёлым кошмаром на людях, нави
сая, словно лихорадочный тропический зной, так что ощущение приближающе
йся катастрофы в результате вечного беспокойства стало, наконец, страст
ным желанием: пусть же, наконец, небо даст волю року, которого уже ничем не
удержать. И вот уже упала на землю первая мощная молния Ч разошлась непо
года, и в громы небесные включился грохот батарей первой мировой войны»
Hitler A. Mein Kampf, S. 173.
.
Сохранилась одна случайная фотография, на которой запечатлён Гитлер ср
еди толпы на мюнхенской площади Одеонсплац, ликующей по случаю объявлен
ия войны 1 августа 1914 года. На фотографии хорошо видно его лицо с полураскры
тым ртом и горящими глазами Ч этот день освободил его от всех затруднен
ий, от бессилия и одиночества бытия. «Мне самому, Ч опишет он потом своё с
остояние, Ч те часы показались избавлением от досадных юношеских чувст
в. Я и сегодня не стыжусь сказать, что, захваченный порывом восторга, я опу
стился на колени и от всего переполненного сердца возблагодарил небо».
Это было благодарение, адресованное всей эпохе, и редко когда ещё она пре
дстанет столь же единой в своём воинственном порыве, как в августовские
дни 1914 года. И не требовалось и безысходности впустую влачившегося сущест
вования художника, чтобы воспринять этот день, когда война «ворвалась и
смела „мир“, … в то святое мгновение прекрасным» и увидеть осуществлённы
м прямо-таки «нравственное страстное желание»
Mann Th. Betrachtungen eines Unpolitischen, S. 461.
. Охваченное глубокой депрессией господствовавшее сознание не то
лько Германии, но и всего европейского континента восприняло войну как в
озможность вырваться из тисков обыденности, и тут снова проявляется, по
сути дела, интенсивная взаимная связь между Гитлером и его временем; он н
еизменно разделял его потребности и чаяния, но более обострённо, более р
адикально Ч то, что для времени было лишь неудобством, для Гитлера было о
тчаянием. И как он тешил себя надеждой, что война изменит все отношения и и
сходные позиции, так и повсюду там, где призыв «В ружьё!» был встречен лико
ванием, ощущалось в глубине предчувствие того, что один век подошёл к кон
цу и ему на смену приходит новый. Как это и отвечало эстетизированным нак
лонностям эпохи, война рассматривалась как очистительный процесс, как в
еликая надежда на освобождение от пошлости и самоедства Ч в «Священных
песнопениях» она воспевалась как «оргазм универсальной жизни», созида
ющий и оплодотворяющий хаос, из которого возникает новое
Жорж Сорель на рубеже двух
веков несколько упростил замечание Прудона. Полностью оно звучит так: «
Война Ч это оргазм универсальной жизни, который оплодотворяет и привод
ит в движение хаос Ч прелюдию всего мироздания и, подобно Христу Спасит
елю, сам торжествует над смертью, ею же смерть поправ» Ч цит. по
: Freund M. Abendglanz Europas, S. 9. Под названием «Священные песнопения» Габриеле д'Аннунцио вы
пустил сборник своих стихов, в которых ратовал за вступление Италии в во
йну.
. И то, что в Европе иссяк свет, было не только, как это заявил и опреде
лил английский министр иностранных дел сэр Эдуард Грей, формулой прощан
ия, но и формулой надежды.
Снимки первых дней августа запечатлели ту лихорадочную праздничность,
настроение порыва и радость ожидания, с которыми континент вступил в фаз
у своей гибели, Ч мобилизации в сопровождении цветов и криков «ура!», нес
ущихся с тротуаров, а на балконах Ч дамы в пёстрых летних нарядах. Настро
ение народного праздника и радостные «Виват!». Нации Европы праздновали
уже победы, которых им не доведётся одерживать.
В Германии эти дни воспринимались в первую очередь как небывалое всеобщ
ее единство. Как по мановению волшебной палочки, исчезли все противостоя
ния поколений, пришёл конец ставшей уже поговоркой немецкой розни. Это б
ыл опыт почти религиозного характера, который превратил те дни «для всех
, кто их пережил, в неотъемлемую ценность высшего порядка», как писал один
из тех, кто такое испытал, спустя десятилетия в старческом умилении
Meinecke F. Die deutsche Katastrophe, S. 43.
. Выражением этих настроений стала стихийно зазвучавшая на улицах
и площадях «Песня о Германии» долго остававшегося непризнанным револю
ционера-либерала 1848 года Хофмана фон Фаллерслебена, которая превратилас
ь теперь, по сути, в национальный гимн. Фраза Вильгельма II, прозвучавшая пе
ред десятками тысяч людей, собравшихся вечером 1 августа на берлинской п
лощади Шлоссплац, что он не хочет больше знать, «ни партий, ни вероисповед
аний», а знает только «братьев-немцев», получила, несомненно, самую больш
ую известность из всего, что он когда-либо говорил; в глубоко и традиционн
о расколотой нации, страдавшей из-за своих антагонизмов, эта фраза на как
ой-то незабываемый момент убрала многообразнейшие перегородки; немецк
ое единство, достигнутое около пятидесяти лет назад, наконец-то, казалос
ь, превратилось в реальность.
Это были дни прекрасных иллюзий. Однако чувство единения лишь затушёвыв
ало то, что, как казалось, оно устраняло. А за картиной примирившейся нации
продолжали жить старые противоречия, да и в основе нараставшего ликован
ия лежали самые разные мотивы: личные и патриотические мечты, революцион
ные побуждения и пресыщенность, комплексы антиобщественного протеста,
гегемонистские устремления, равно как и страстное желание авантюристи
ческих натур вырваться из рутины буржуазного порядка Ч все это соедини
лось воедино и ощутило себя на какой-то момент в едином порыве ради спасе
ния Отечества.
И личные ощущения Гитлера не были свободны от таких мистифицированных п
редставлений: «Так вот и у меня, как и у миллионов других, сердце через кра
й переполнялось гордым счастьем,» Ч так напишет он и объяснит своё вост
орженное состояние возможностью наконец-то проявить свои национальны
е убеждения. 3 августа он обращается с прошением на высочайшее имя короля
Баварии разрешить ему, несмотря на австрийское подданство, вступить доб
ровольцем в один из баварских полков. И противоречие между уклонением от
освидетельствования и этим шагом только кажущееся Ч прохождение воин
ской службы подчиняло его воспринимавшемуся лишённым смысла принужден
ию, в то время как война означала как раз освобождение от разладов, от брем
ени непонятных чувств, от лишённого направления холостого хода жизни. По
его собственным словам, ещё подростком он был очарован двумя патриотиче
скими книжками для народа о войне 1870/71 годов. И вот теперь он собрался вступ
ить в ряды могучей, ещё озарённой ореолом того детского чтива армии. Толь
ко что пережитые дни одарили его чувствами эмоциональной сопричастнос
ти и согласия, которых ему так не хватало. Теперь, впервые в своей жизни, он
увидел задачу, заключающуюся в шансе приобщиться к авторитету мощного, в
нушающего страх учреждения. И хотя в минувшие годы он приобрёл кое-какой
опыт, узнал нужды людей, их чаяния и страхи, но он всегда находился в проме
жуточных прослойках общества, был аутсайдером без ощущения тождествен
ности судьбы. Теперь же перед ним открылась возможность удовлетворения
этой глубокой потребности.
Уже на следующий день после отправки прошения он получил ответное посла
ние. Дрожащими руками, как он потом признавался, Гитлер распечатал конве
рт. Ему предписывалось явиться в 16-й баварский резервный пехотный полк, и
меновавшийся по имени его командира ещё и полком Листа. Так началась для
Гитлера «самая незабываемая и самая великая пора моей земной жизни»
Hitler A. Mein Kampf, S. 179.
.
Глава V
СПАСЕНИЕ БЛАГОДАРЯ ВОЙНЕ
Без войска нас всех здесь не б
ыло бы, все мы когда-то пришли из этой школы
Адольф Гитлер
Первые шаги на войне. Ч Связ
ной в штабе полка. Ч Не от мира сего^Ч Университеты Гитлера. Ч Шок от вст
речи с Родиной. Ч Союзническая военная пропаганда. Ч Провал правящей в
ерхушки. Ч Мировоззрение против мировоззрения. Ч Великое наступление
1918 года. Ч Пазевальк. Ч Революция и антиреспубликанские настроения. Ч
Версаль. Ч Конец старой Европы. Ч Политизация общественного сознания.
Ч Решение стать политиком откладывается. Ч «Где был Гитлер?» Ч Аполит
ичный политик.
Во второй половине октября, после прохождения курса подготовки, продолж
авшегося около двух недель, полк Листа был отправлен на западный фронт. В
нетерпении, беспокоясь, как бы война не закончилась ещё до того, как ему до
ведётся вступить в первый бой, Гитлер жил ожиданием их отправки. Но уже в д
ень так называемого боевого крещения, в своём первом бою на Ипре 29 октября
, он оказался участником одного из самых кровавых сражений начавшейся во
йны. Попыткам массированного и по немецкому стратегическому плану реша
ющего прорыва к берегам Ла-Манша стоявшие на этом участке фронта британ
ские части противопоставили ожесточённое и в конечном итоге успешное с
опротивление. Четыре дня шли неутихающие бои, и сам Гитлер в письме портн
ому Поппу писал, что в их полку из трех тысяч пятисот человек осталось тол
ько около шестисот. Правда, в истории полка называется другая цифра Ч в э
тих первых боях погибло триста сорок девять человек. Какое-то время спус
тя часть потеряла в сражении у деревни Бекелер своего командира и приобр
ела Ч частью из-за легкомысленных приказов Ч «печальную известность»
Heiden К. Hitler. Bd. 1, S. 54. З
а всю войну полк потерял только убитыми 3754 человек рядового и офицерского
состава, не считая раненых и попавших в плен, см
.: VierJahre Westfront. Die Geschichte des Regiments List R. I. R. 16. Muenchen, 1932; Wiedemann F. Der Mann, der Feldherr werden wollte, S. 20 ff., а также: Bullock A. Op. cit. S. 48, где цитируетс
я письмо Гитлера портному Поппу.
.
Описание своего боевого крещения, которое даёт Гитлер в «Майн кампф», то
же не выдерживает детальной проверки. И всё же та необыкновенная тщатель
ность стиля, которой характеризуется этот пассаж, равно как и заметное с
тарание автора придать ему поэтическую возвышенность, свидетельствуют
о том, насколько сильным, незабываемым событием врезался этот бой в его п
амять:
«А потом приходит сырая, хол
одная ночь во Фландрии, в течение которой мы молча совершаем свой марш, а к
огда затем начинает уже вырисовываться из тумана день, тут вдруг с шипен
ием появляется над нашими головами железный привет и, произведя громово
й хлопок, осыпает наши ряды шрапнелью, врезающейся в мокрую землю; но ещё д
о того как рассеивается это маленькое облако, навстречу первому посланц
у смерти грохочет из двухсот глоток первое ура. А затем раздался треск и г
рохот, пение и вой, и вот уже загорелись глаза, и каждый бросился вперёд, вс
е быстрее, пока вдруг на засеянных свёклой и разделённых живыми изгородя
ми полях не вспыхнул бой Ч рукопашный бой. А издали уже доносились до наш
их ушей звуки песни, они были все ближе и ближе, текли от роты к роте, и вот т
ут, когда смерть уже деловито ворвалась в наши ряды, песня пришла и к нам, и
мы понесли её ещё дальше: „Германия, Германия превыше всего, превыше всег
о на свете!“
Hitler A. Mein Kampf, S. 180 f. В истории полка отмечается, что при штурме Ипра солдаты пели не
«Песню о Германии», как это постоянно утверждается, а «Вахту на Рейне»;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56