Она поколебалась:
— Ну, вообще-то я сейчас работаю над поэмой.
Эшбрук развеселился:
— Хотите составить мне конкуренцию?
Эмили почувствовала, что розовеет от смущении. Какой бы он ни был, но он поэт, его произведения печатаются, а она еще не опубликовала ни одной строчки.
— Вряд ли, — пробормотала она.
— И как же называется ваша поэма?
— «Таинственная леди».
— Звучит многообещающе, — глубокомысленно признал Эшбрук.
Эмили быстро взглянула на него в лорнет, чтобы увидеть выражение его лица:
— Вы полагаете?
— Определенно. — Эшбрук помедлил, приняв решительный вид. — Прекрасное заглавие. Весьма привлекательное для тех, кто покупает подобные вещицы. Знаете, Эмили, я не отказался бы взглянуть на ваше произведение, чтобы убедиться, на самом ли деле оно что-то из себя представляет. Если так, я был бы счастлив рекомендовать вас моему издателю, Уиттенстоллу.
— Ричард! — Эмили была поражена этим великодушным предложением. — Правда?
— Ну разумеется. — Эшбрук улыбнулся с небрежной самоуверенностью. — Словечко от меня непременно поможет привлечь внимание Уиттенстолла.
— Ричард, вы сама любезность. Не верится, что все это происходит на самом деле. Я немедленно снова примусь за работу над «Таинственной леди». Я подумываю о том, чтобы ввести в поэму привидение и потайной ход. Как вы считаете?
— Привидения и потайные ходы пользуются большой популярностью. Я сам иногда ввожу их в сюжет.
— Я еще никому не давала читать «Таинственную леди». Надо ее немного доработать, прежде чем представить на ваш суд. — Эмили вспомнила обо всех изменениях, добавлениях и исправлениях, которые она хотела бы сделать в поэме. — Но я немедленно начну. Ричард, как замечательно!.. Не могу выразить, как важно для меня ваше предложение познакомить меня с вашим издателем. У меня просто нет слов…
— Ну, это лишь маленькая услуга для старого Друга.
— Не знаю, как вас благодарить, Ричард. Он небрежно пожал плечом:
— Право, не стоит благодарности. Но если уж вам так хочется, можете выразить свою благодарность тем, что согласитесь посетить маленький литературный салон, где я бываю по четвергам.
Эмили пришла в восторг:
— Настоящий лондонский литературный салон? Я была бы счастлива. Я очень скучаю по заседаниям нашего литературного общества. В Литл-Диппингтоне они проходили тоже по четвергам. Внезапно ее охватило смущение. — А ваши друзья не будут против моего присутствия? Они, наверное, гораздо более начитанны и умны. И не покажусь ли я им настоящей провинциалкой?
— Нисколько, — пробормотал Эшбрук. — Уверяю вас, леди Тернбулл и другие мои друзья примут вас с радостью. Они, без сомнения, сочтут вас совершенно очаровательной.
Эмили счастливо вздохнула:
— Просто не верится: мой первый бал, приглашение в литературный салон и возможность показать свою рукопись настоящему издателю. Пожалуй, столичная жизнь все-таки интереснее провинциальной.
— Да, — подтвердил Эшбрук. — К тому же для замужней женщины, — тихо добавил он. — Вы найдете в Лондоне гораздо больше свободы, чем было у незамужней затворницы в Хэмпшире. Единственное правило здесь, дорогая моя, — соблюдать осторожность.
— Да-да, конечно.
Но Эмили меньше всего волновала проблема осторожности — просто потому, что она не собиралась совершать ничего неосторожного, и уж менее всего с человеком, который когда-то так бездумно ее опорочил. Никакая женщина, вышедшая замуж за мужчину, подобного Блэйду, не заинтересуется столь легковесным типом, как Эшбрук.
Эмили задумчиво нахмурилась:
— Ричард, вы действительно считаете название моей поэмы удачным? Я согласна его заменить, если, по вашему мнению, это сделает мое произведение более привлекательным для издателя.
— Мы обсудим название позже — после того как у меня будет возможность прочесть вашу поэму. — Эшбрук смотрел поверх ее головы в ярко освещенный бальный зал. — А сейчас — к вопросу об осторожности — нам, я полагаю, пора вернуться на бал.
— Вы совершенно правы. Селеста, наверное, уже теряется в догадках, куда я исчезла.
Эмили жизнерадостно повернулась на каблучках и вошла в распахнутые двери зала. В голове ее стремительно проносились новые идеи для «Таинственной леди». Она подняла к глазам лорнет, чтобы окинуть взглядом зал, и едва не столкнулась с мужем. Огромной скалой он возник перед ней неизвестно откуда…
— О, милорд! Я надеялась, что вы скоро приедете. Как замечательно, правда? Просто чудный вечер! А я только что беседовала… — Повертев головой по сторонам, она поняла, что Эшбрук вовсе не последовал за ней в зал. — Ну не важно. Боже мой, вы сегодня просто изумительны, Саймон!
Блэйд, одетый в элегантный строгий вечерний костюм, несколько мгновений задумчиво смотрел в сад поверх ее головы. Потом обратился к Эмили:
— Рад слышать, что вам тут нравится, дорогая. Вы окажете мне честь танцевать с вами вальс?
— Еще один вальс? Мне казалось, что леди Норткот разрешила сегодня только один.
— Я уговорил ее дать разрешение на другой, чтобы протанцевать его с вами. — Саймон увлек ее в круг танцующих пар.
— Саймон, как чудесно с вашей стороны, — выдохнула Эмили, совершенно покоренная этим жестом.
— Мне и самому нравится моя идея. — Он закружил ее в грациозных па танца. — А леди Норткот отнеслась к этому с большим пониманием…
Мысли о «Таинственной леди»и литературном кружке Эшбрука тут же вылетели у Эмили из головы. Она танцевала вальс со своим любимым драконом! И право, с этим ничто не могло сравниться…
Саймон спокойно кружил ее по залу, сознавая, что глаза всего общества устремлены на него и его молодую жену. К завтрашнему утру об Эмили, конечно же, заговорит вся столица. Они с Эмили самая необыкновенная пара в этом танцевальном зале, и Саймон это знал. Это его устраивало.
Но его совершенно не устраивала та вспышка сильнейшей ревности, которую он ощутил, когда заметил, что Эмили вернулась из сада с сопровождавшим ее Эшбруком.
Глава 12
— Я просто обожаю ваш дом, Саймон, — заявила Эмили, вальсируя сама с собой в красно-золотисто-зелено-черной библиотеке.
Она проносилась в вальсе мимо всех поблескивающих драгоценностями драконов, протягивая руку и ласково похлопывая каждого по свирепой голове. Темно-зеленые юбки ее бального платья волнами плескались вокруг ее обутых в атласные туфельки ног.
Бал закончился час назад, и почти все это время ушло на то, чтобы отыскать свой экипаж и добраться домой по запруженным улицам, но Эмили никак не могла остановиться. Ее переполняло чувство пьянящего восторга и необычайного возбуждения. Она мурлыкала мелодию вальса, который танцевала на балу с Саймоном.
— А особенно я обожаю эту комнату, — продолжала она, подтвердив свои слова легким кивком. — Она просто идеальна, точь-в-точь как я себе ее представляла. Экзотическая, роскошная и полная странных и загадочных вещиц. — Провальсировав мимо камина, она похлопала ладошкой по черному с золотом дракону.
— Меня это не удивляет. Я чувствовал, что она вам понравится. — Саймон налил два бокала бренди и один из них протянул ей.
— Это показывает лишь, как мы настроены друг на друга. — Пролетая в танце мимо него, она приняла бокал из его руки. — Вот видите, Саймон? Я же говорю, что мы общаемся…
— …на высших уровнях, — заключил он за нее. — Да, дорогая моя. Я достаточно часто слышу это от вас. — Он приподнял рюмку, приветствуя ее. — За вас, мадам жена. Вы сегодня имели потрясающий успех.
— Спасибо леди Мерриуэдер. — Эмили со смехом провальсировала в дальний конец комнаты. — И леди Норткот. Она была очень добра ко мне. Они с Селестой представили меня буквально каждому, и я танцевала почти все танцы, Саймон. И целых два вальса!
— Араминта сказала мне, что первый вы танцевали с Эшбруком.
Вальсируя мимо одной из огромных атласных подушек, Эмили метнула в него быстрый взгляд. Знает ли Саймон, что именно с Эшбруком она и сбежала пять лет назад. А если знает, станет ли ревновать? Черта с два! Саймон слишком хорошо владеет собой и слишком в себе уверен, чтобы ревновать. И потом, он знает, что ее сердце принадлежит ему…
— Да. Эшбрук пригласил меня на первый вальс. Саймон, я хочу кое-что рассказать вам о нем…
— И что же именно? — Саймон внимательно смотрел на нее поверх бокала.
Эмили остановилась перед изящной китайской картиной, изображавшей могучих лошадей и необычно одетых воинов, и принялась пристально изучать ее в свои очки…
— Ричард и есть тот человек, которого я, как мне тогда казалось, любила пять лет назад… тот, с которым я тогда сбежала.
— Но вы ведь ни с кем никогда не сбегали пять лет назад, — спокойно заявил Саймон. — По-моему, я вам уже объяснял, что никакого несчастного происшествия в вашей жизни нет и никогда не было.
Эмили в изумлении повернулась к нему.
— Но, Саймон… А, понимаю, — проговорила она, внезапно осознав и одобрив его игру. — Это и есть ваш план по успешному представлению меня в свете? Мы нашли дерзкое решение проблемы скандала. Мы просто будем отрицать, что он вообще был когда-нибудь!
— Совершенно верно.
— Блестящий подход. — Она задумчиво нахмурилась. — А если Ричард что-нибудь расскажет сам?
— Не думаю, чтобы он пошел на это. Эмили, чуть поразмыслив, кивнула:
— Пожалуй, вы правы. Я полагаю, это было бы несколько неловко для него.
Уголки губ Саймона мрачно искривились, золотые глаза вспыхнули.
— Даже больше чем неловко. Скорее очень опасно.
— Да, ему же надо беспокоиться и о своей собственной репутации.
— Помимо всего прочего.
Эмили снова кивнула и возобновила кружение. Она еще раз скользнула по Саймону испытующим взглядом:
— Надеюсь, вы не ревнуете к Эшбруку, нет?
— По поводу несуществующего несчастного происшествия или потому что он танцевал сегодня с вами вальс?
— И то, и это… — с надеждой произнесла Эмили. От подобной возможности у нее екнуло сердце.
— А мне следует ревновать? — Голос Саймона был совершенно бесстрастен.
— Нет, ни на одну секунду, — великодушно заверила его Эмили. — Пять лет назад я совершила глупейшую ошибку. Честно говоря, как только мы покинули Литл-Диппингтон, я почти сразу же поняла, что на самом деле вовсе не хочу выходить замуж за Ричарда. Просто было так чудесно лететь самым романтическим образом к границе, слушая, как Ричард читает свои самые красивые стихи. Но мне скоро пришлось себе признаться, что я не люблю его. Я просто не могла тогда выйти за него замуж.
— А сегодняшний вальс? Вы, случайно, не обнаружили в себе каких-нибудь новых чувств, когда он держал вас в объятиях?
— Нет. — Эмили откинула голову, размышляя о своих ощущениях во время первого вальса… — Нет. Совсем другое. Это больше походило на встречу со старым знакомым, с которым давно не виделись.
Она тут же решила, что не расскажет Саймону о великодушном предложении Эшбрука посмотреть ее рукопись. Во всяком случае, пока. В конце концов, еще ничего не решено. Эшбрук может признать, что «Таинственная леди» совершенно не годится для публикации. Тогда хватит с нее и того, что о ее поэтическом крахе будет знать Эшбрук.
— Понятно. Встреча со старым знакомым…
— Да-да. Вот именно. — Эмили промурлыкала еще несколько так-тов вальса. — Ах, Саймон, странно, но я никак не могу сегодня успокоиться. Я все еще чувствую в себе необыкновенный подъем!
— А должны бы изнемогать от усталости. — Саймон прислонился к черному лакированному столу. Он уже снял фрак и развязал галстук. Длинные концы белого шелка свободно свисали с его шеи.
— Вы правы, но я совсем не устала. — Эмили отпила глоточек бренди. Ее взгляд упал на одну из больших богато украшенных кистями подушек. — Скажите, Саймон, вы стащили эти подушки из какого-нибудь турецкого гарема?
— Нет. Я заказал их здесь, в Лондоне. — Он отхлебнул бренди. — Они вам нравятся?
— Просто чудесные. — Эмили поставила свой бокал и во весь рост растянулась на ближайшей атласно-золотистой подушке. Она откинулась в чувственно-небрежной, как она считала, позе, которую, по ее мнению, могла бы выбрать прекрасная обитательница гарема. — Как я смотрюсь? Из меня получится знойная восточная куртизанка?
Взгляд Саймона медленно прошелся от самых кончиков ее изумрудно-зеленых атласных туфелек, расшитых драконами, до каскада рыжих кудрей бальной прически.
— Возможно, — признал он наконец.
— Что-то в вашем голосе не слышно особой убежденности. Может, очки портят впечатление? Сейчас посмотрим! — Она сняла их и положила на лакированный столик поблизости. Потом вновь томно откинулась на золотой подушке и пустила из-под ресниц убийственный взгляд. Саймон теперь казался ей большим темным пятном в другом конце комнаты. — Так лучше?
— По-моему, уже несколько ближе.
Грациозным движением Эмили повернулась на бок. Ее пышные юбки чуть завернулись, приоткрыв ножку в чулке. Она надула губки, пытаясь подражать обитательнице гарема:
— Ну вот. А как теперь?
— Эмили, уж не заигрываете ли вы со мной? — тихо спросил Саймон.
— Ну, я даже не знаю… — Как же помогает то, что она его почти совсем не видит. Тщательно обдумывая ответ, Эмили почувствовала, как кровь прилила к ее щекам. — Пожалуй, да. — Она затаила дыхание, ожидая, что он ей скажет.
— У вас сегодня странное настроение, не правда ли?
— Я счастлива, Саймон! — воскликнула она, взмахом руки желая охватить целый мир. — Мне кажется, что я плыву. У меня сегодня самый чудесный, самый восхитительный вечер за всю мою жизнь.
— И теперь вы хотите, чтобы он завершился моей любовью?
Эмили вздохнула и опять опрокинулась на спину, закинув вытянутые руки за голову и уставившись в ночные очертания потолка:
— Я же говорила вам, Саймон, что я женщина с большой пылкостью чувств. Возможно, я слишком возбуждена впечатлениями сегодняшнего вечера…
— Вполне вероятно.
— Саймон?
— Да, Эмили?
Она глубоко вздохнула.
— Вы говорили, что, когда мы в последний раз предавались любви, я не совсем уловила суть…
— Насколько я помню, я сказал, что вам необходима практика, — пробормотал он.
Она снова повернулась на бок и оперлась о локоть:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43