Глупец! Со своими тренированными мускулами он мог бы сломать
мне руку, словно крылышко цыпленка.
- Разрешите взглянуть, - сказал я и взял карточку. Прочитав
написанную второпях надпись, я испытал новое потрясение - не много ли для
одного вечера!
Я знал этот адрес лучше, чем собственный. Но что нужно четырем
центаврианским космонавтам низшего ранга в доме марсианского учителя,
покинутого даже некоторыми из его старых учеников?
Я попытался не показать своего удивления и, кивнув головой, вернул
карточку назад:
- Я как раз иду в этом направлении.
Я не сделал им предложения проводить их, а они не поблагодарили за
шефство. Молчаливо мы отшагали последние пятьсот ярдов, а мысли мои
кружились в голове, как колесо рулетки.
Возможные объяснения, приходившие на ум, могли быть неверными. Но,
когда я наконец увидел этот дом, меня охватило чувство раздражения.
Тодер не мог представлять ничего иного, чем он был на самом деле. А
на фасаде старого дома, который я знал, выделялись замысловатые вывески:
на прозрачные пластины в форме гербовых щитов очень искусно были нанесены
изображения. Я никогда не занимался геральдикой специально, но перед тем,
как отправиться в Центаврианский сектор космоса, мне пришлось
познакомиться с ее основами, так как центавриане очень серьезны. Поэтому
среди различных изображений я сразу же различил герб Тирана Центавра. Он
был разделен на две части: в первой части на черном фоне искрились золотые
звезды и серебряные кометы, во второй - скалилась зеленая тигриная голова.
Другой герб был маловыразительным, и я не знал его; вероятно, современная
выдумка: чередующиеся четверти лазоревого и серебристого.
Мои попутчики начали оживленно разговаривать. Центаврианам очень не
нравится быть в замешательстве - у них сразу же обостряется чувство
собственной неполноценности. Сейчас же к ним вернулась их обычная
высокомерность.
Они уверенным шагом направились к двери, рядом с которой красовались
гербы, а я неохотно последовал за ними. Подойдя ближе, я прочел вывеску,
расположенную между двумя сияющими фонарями: "Марсианский институт
геральдики. Зонд, король геральдической палаты...". Неужели за этой дверью
находится Тодер? Неужели, покинутый своими учениками, он занялся этой
неинтересной и бесполезной наукой?
Я не мог поверить!
Дверь открылась, и на пороге появился незнакомый человек. Мне
показалось, что он был ростом шесть-семь футов. Однако, увидев гостей,
незнакомец тотчас же сложился пополам, пытаясь в унизительном,
заискивающем поклоне скрыть свой благородный марсианский рост. Видеть это
было ужасно стыдно. В полном смятении я стоял перед дверью, которая только
что захлопнулась за вошедшими внутрь центаврианами.

6
- Тодер? - резко переспросил мужчина, внимательно рассматривая меня.
- Нет, он не живет здесь уже давно. Кто вы, во всяком случае?
Он уже распрямился, и я увидел, что ростом он выше меня.
Мы стояли в вестибюле, я быстро огляделся. Я хорошо помнил жилище
старого учителя и теперь не узнавал его: интерьер стал совсем другим.
Стены были обвешаны подделками под древние гербы землян, по углам валялись
кучи журналов по генеалогии, безвкусно оформленных цветастыми эмблемами и
наверняка набитых псевдонаучными статьями.
Из соседней комнаты послышались голоса центавриан. Как обычно: они
были здесь не более трех минут, но уже выражали недовольство, что им
приходится ждать.
Наконец я сказал:
- Я был его воспитанником. Я... э... Я хотел бы увидеться с ним, вот
и все. Он еще жив?
Мне ни разу не приходила в голову мысль, что он мог умереть за мое
столь долгое отсутствие, но сейчас, когда все так изменилось, эта мысль
стала реальной и очень угнетала меня.
- Что там, Юма?
Из боковой комнаты вышла женщина - марсианка необыкновенной красоты,
но одетая весьма странно. Ее длинное платье свободного покроя было
украшено полосками геральдических цветов, вырез и манжеты отделаны
горностаевым мехом.
- Спрашивают Тодера, - ответил мужчина, - бывший его ученик.
Ученик? Необычное слово. Тодер никогда не называл своих студентов
иначе как "воспитанник". Но у меня не было времени подумать об этом.
Женщина смотрела мне прямо в лицо.
- Я, вероятно, смогу сказать вам, где его можно найти, - ответила она
после тщательного изучения моего внешнего вида, которое, казалось,
удовлетворило ее. - Вы давно не приходили сюда?
- Случилось что-нибудь серьезное? - нетерпеливо спросил я.
- Нет, просто он удалился от активной работы, и я слышала, он...
- Болен?
- Не думаю. Просто занялся другими делами. Как ваше имя?
Я колебался, но подумал, что нет никаких причин скрывать свое имя.
- Рэй Мэлин, - ответил я.
Женщина взглянула на Юма - тот стоял с закрытыми глазами, казалось,
что-то вспоминая. Наконец сказал:
- Это настоящая марсианская фамилия! О, четыре, пять, шесть поколений
марсиан. Последней земной ветвью была прапрабабушка по отцовской линии.
Хм... Интересно!
Он посмотрел на меня с явным любопытством, которое, конечно же,
нельзя было сравнить с моим изумлением. Я всегда относился с недоверием к
геральдике, но сейчас был потрясен, узнав от незнакомого человека
подробности своего происхождения. Я спросил:
- Как вы узнали это? Я никогда не прослеживал свою генеалогию!
- Юма обладает эйдетизмом, - сказала женщина. - Неоценимое качество в
нашей профессии. Вероятно, ваш двоюродный брат или какой-нибудь другой
родственник консультировался у нас. - Она вопросительно взглянула на Юму.
- Странно, - произнес тот, нахмурив брови, - я не думал об этом
раньше, но... - он прикусил губу. - Обычно я долго не держу в памяти
данные о непрямых родственниках, следовательно... О, конечно! - Выражение
его лица смягчилось. - Это было всего пару дней назад, один человек
интересовался родом Мэлинов.
Мой мозг мгновенно выдал сигнал тревоги. Я спросил, следя за
интонацией своего голоса:
- Неужели? Вероятно, кто-нибудь из двоюродных братьев или других
родственников?
- Совершенно верно, центаврианский офицер, некий майор Хоуск, с
Леованды. - Юма несколько раз кивнул, довольный своей памятью. - Мы дали
ему очень подробный список параллелей. Несомненно, он прибыл сюда, чтобы
встретиться с вами, и очень хотел найти какой-нибудь след Мэлинов.
Несмотря на смертельную усталость - ведь еще утром я находился в
тяжелом нервном шоке, - я все-таки попытался логически увязать этот факт с
происшедшими событиями. Этот центаврианин, майор, по-видимому, уже
встречался со мной. Прошлой ночью.
- Замечательно! - воскликнул я со всей горячностью, которую мог
изобразить. - Я начинаю понимать, почему люди восторженно относятся к
геральдике в наши дни - их привлекает идея укрепления семейственности,
сближения представителей одного и того же рода. Вы не знаете случайно, как
мне разыскать майора Хоуска?
- Кажется, он ничего не говорил об этом, - пожал плечами Юма.
Очень плохо, но я уже знал его имя, и это могло стать ключом к
разгадке моей тайны.
Центавриане в другой комнате начали шуметь. Юма, поймав
вопросительный взгляд женщины, резко кивнул в сторону места скандала. Она
вздохнула и решила закончить нашу беседу:
- Тодер живет по адресу... Юма даст вам его. Извините меня, я должна
заняться клиентами.
- Вы Зонд, король геральдической палаты? - спросил я.
- Вас это смущает? Вы бы предложили мне называться королевой? - Она
усмехнулась. - "Король" - только геральдический термин, мой друг! Подобно
"профессору". Король геральдической палаты есть король, невзирая на пол.
Подобная казуистика была темой многих интересных высказываний Тодера:
он считал, что термин не раскрывает сущности вещи. И я отправился
продолжать свои поиски.

Новый адрес Тодера смутил меня. Я плохо знал этот район, до которого
отсюда было больше мили и который я всегда предпочитал избегать. Здесь
жили привилегированные посетители из отдаленных миров, и, следовательно,
давление в переходах и туннелях было пять или шесть единиц... Такое
попустительство со стороны марсианских властей всегда раздражало меня. Я
негодовал, почему они прилагали все усилия для поддержания дыхания людей с
других планет, имеющих склонность смотреть на меня как на урода-верзилу.
А у землян наше давление десять единиц вообще не должно вызывать
недовольство. Примитивные горные растения на их планете существуют при
двенадцати (а некоторые и двадцати пяти) единицах без искусственной
поддержки, и целые общины жили на высоте при давлении двенадцать единиц, в
том числе и мои предки в Андах.
Я представил себе план города. Время бежало слишком быстро, и имело
смысл взять такси: усталость росла, а мне нужна была ясная голова для
разговора с Тодером.
Я остановился у автоматического компрессора, установленного при входе
в шлюз переходного туннеля, и принялся искать монеты, чтобы оплатить
заправку баллона для маски. Я не снимал маску с тех пор, как вышел из
апартаментов Большого Канала, опрометчиво решив остаться на открытой улице
вместо того, чтобы воспользоваться пешеходным туннелем. Но Питер и Лилит
были великодушны - они отпустили меня с полным баллоном. Поэтому, как
оказалось, я израсходовал только четверть резервуара и подумал, что успею
заправить его позднее.
Я потратил много времени, разыскивая такси, наконец я поймал его и
назвал водителю адрес Тодера.
Развалившись на мягком сиденьи, я мысленно вернулся к своему
таинственному центаврианскому "сородичу". Вероятно, Юму и его работодателя
не удивило, что этот незнакомец спрашивал о родственниках, предки которых
расстались с его предками, возможно, пять поколений назад. Почему бы и
нет? Центавриане отличались приверженностью к семье. Я вспомнил старшего
офицера, выкинувшего меня на Дарис, который кичился своими семейными
связями, ведущими к самому Тирану. Я не знал, каким близким было это
родство, но только не прямым, поскольку тогда бы он ходил в чине капитана,
а не старшего офицера.
Хоуск. Значило ли для меня что-нибудь это имя? Конечно, нет. Я не
знаю своей родословной, я даже не смогу назвать девичью фамилию своей
матери. Она не имела возможности сказать мне об этом лично.
Моя мать умерла при родах. Такое до сих пор еще случалось. А мой
отец, утомленный старый человек, жил сейчас в каком-нибудь отдаленном
поселке вроде Вояджера или снова летел неизвестно куда.
Я не любил думать о своей семье. Что толку?
Тодер был для меня и отцом, и учителем, а мой настоящий отец был рад
препоручить меня его заботам.
Обычно я думал о своей обособленности как о форме самостоятельности,
независимости, настоящем образце марсианского поведения. Юридически
подданные Земли, мы были в известном смысле отвергнуты все до единого. Не
это ли обстоятельство и вызывало чувство одиночества?
Сейчас я начал понимать, что это не так.
Продолжая свои размышления, я подумал, что фамилия Хоуск могла быть
вымышленной. Если же она была подлинной, то я, вероятно, смогу узнать
что-нибудь неожиданное о своих родственниках.
Однако я не допускал мысли, что майор Хоуск мог быть моим
родственником. Я склонен думать, что родня моего предка скорее выбрала бы
созвездие Большой Медведицы, нежели Центавра.
Делая такие предположения, я, конечно же, не основывался на том, что
было сейчас. Медведианская и центаврианская нации развивались на
протяжении нескольких поколений, и сейчас они сильно отличаются друг от
друга. Говорят, центавриане суровы и властолюбивы, а медведиане
непосредственны и азартны.
Мне кажется, что причина столь резкого различия характеров двух
родственных народов скрыта не в простом стремлении в первые дни
межзвездной колонизации одних людей к созвездию Большой Медведицы, других
- к мирам Центавра. Целый ряд тяжелых экономических бедствий обрушился на
центавриан, что заставило их воскресить древнюю организационную структуру
"Тиран" и поддерживать ее до тех пор, пока не минует кризис. Временный
диктатор организовал их жизнь с учетом постоянно надвигающейся катастрофы.
Это обстоятельство, естественно, сильно повлияло на формирование
национального характера центавриан. Отсутствие какой-либо системы у
медведиан также отразилось на их образе жизни и, следовательно, мышлении.
Я внезапно вспомнил о девушке с Харигола. Мне казалось, что я любил
ее. Это был единственный раз, когда я подумывал о женитьбе и воспитании
детей вне Марса. Хотел бы я знать, почему мой дальний предок не направился
к мирам Большой Медведицы.
Мне бы хотелось родиться несколькими поколениями раньше, во времена,
как говорил Юма, последней немарсианской ветви моей родословной. Тогда не
возникал вопрос о независимости колонизированных миров, вышедших из Старой
Системы. Колонии были квазифедеральными, зависимыми государствами, первые
зерна марсианской гордости, марсианских традиций только начинали пускать
ростки, тогда же появились первые изменения в телосложении людей,
родившихся на Марсе. В мое время, в эту угнетающую эпоху, мне казалось,
что Старая система была покрыта куполом, через дыры в котором сыпались
звезды, словно песок.
Голова кружилась, силы иссякали, веки слипались, будто под действием
земной гравитации, было невыносимо тяжело. Но я собрал свои последние силы
- мне необходимо снова увидеть Тодера. Я должен рассказать ему об этих
запутанных событиях, мучивших меня, попросить у него совета и указаний.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19