Я ходил за деревьями и кое-что видал.
— Хорошо, — Конан поднялся, — Выходим немедленно и покончим с этим!
— А сборы? — засуетился горбун, — Какой-нибудь еды на дорогу? А оборудование?
Конан презрительно плюнул,
— Сборы — встать да пойти, понял? Оторвать задницу — вот и все сборы. Припасов ваших мне: и даром не надо. Конан из Киммерии тухлятиной не питается. Поймаем в лесу какого-нибудь зайца А оборудование, — . Он похлопал ладонью по ножнам с мечом — Вот мое оборудование!: Все, хватит болтать. В путь!
Он подтолкнул тележника в шею, как будто погонял его на каторжные работы, и оба покинули таверну.
Лес начинался сразу за городом. Дышать здесь было немного легче, хотя туманный холодный воздух обжигал легкие и казался густым. Но, по крайней мере, не было удушающего дыма.
Да и человеческое жилье, запущенное и разваливающееся, действовало на Конана дурно, Как будто находишься в одной комнате с умирающим. Тележник Дирон топал, высоко поднимая ноги в сапогах, Он почти ничего не говорил, только время от времени останавливался и вертел головой, как будто, прислушивался или принюхивался к чему-то,
— Что ты высматриваешь? — спросил Конан, тоже останавливаясь.
— Сам не знаю, — признался Дирон.
— Ты мне лучше скажи, — посоветовал варвар. — Будем высматривать вместе.
Дирон, подняв голову, глянул на своего рослого спутника. Конан выглядел достаточно диким, чтобы учуять врага прежде, чем тот даст о себе знать неосторожным движением или звуком. Тележник вздохнул.
— От жилья Созо дух особый… Иногда мне чудится, будто ветер его приносит. Такой странный дух… Не знаю, с чем сравнить. Иногда в тележной мастерской так пахнет, когда делаешь дорогую повозку и покрываешь лаком…
Конан честно попытался представить себе, как пахнет в тележной мастерской, но, увы — эти усилия не увенчались успехом.
— Ладно, веди, — проворчал он. — Долго идти-то?
— Откуда мне знать! Я ведь никогда там не был. Просто предчувствие.
— Ну хотя бы приблизительно?
— Приблизительно… Может быть, до вечера доберемся. А может, и к утру следующего дня. А если заплутаем — то через пару дней. Я ведь не знаю, Конан, где это находится. У меня просто…
Он запнулся.
— Предчувствие, — заключил за Дирона киммериец и похлопал тележника по плечу, твердому, как булыжник. — Я понял.
Опыты Созо близились к завершению. В глубине пещеры горел огонь, озаряя красноватым светом жилище мага: смятые и изрядно подгнившие звериные шкуры, служившие ему постелью, несколько вырытых в земле и обмазанных глиной ям, в которых находились различные субстанции, десяток грубо вылепленных глиняных горшков, мешок, набитый различными травами и кореньями. Созо, оборванный, отощавший, с безумно горящими глазами расхаживал взад-вперед по пещере с книгой в руках. То и дело он заглядывал туда и повторял одну и ту же фразу на древнем лемурийском языке. И каждый раз, когда слова давно отзвучавшей речи вновь сотрясали воздух, языки пламени взвивались почти под самый потолок пещеры.
Созо чувствовал лихорадочное возбуждение. Осталось совсем немного. Он уже ощущал ветер, доносящийся с Серых Равнин, и чей-то невнятный зов. Многое он позабыл за эти годы. Но только не лицо девушки. Оно так и стояло перед внутренним взором — мага и Чорсена, теперь уже обе эти личности были слиты воедино,
Он пытался вспомнить ее имя. Это давалось ему труднее всего. Чорсен и сам забыл, как ее звали. Только лицо и зовущий голос. Ему виделось во сне, как она падает. Веревка обрывается, и девушка летит вниз, на мостовую. В темном воздухе развеваются ее светлые волосы, ее длинное белое платье. И было-то невысоко, но она неудачно упала, прямо на спину и сломала себе шею. В раскрытых глазах — кроткий упрек. Эти глаза преследовали Чорсена даже после того, как он пробуждался от собственного крика.
Но как же ее звали? Созо решился отправиться на Серые Равнины, отыскать там бритунийку и спросить ее об имени. Может быть, она ему напомнит. Он представится другом Чорсена. Только одно тревожило Созо. Вдруг там, на Серых Равнинах, он будет выглядеть как Чорсен? Тогда она не ответит ему на вопрос об имени; Тогда она плюнет ему в лицо.
Но попробовать стоило. Созо выкрикнул последние несколько заклинаний, и из пламени вдруг поднялся могучий вихрь. Все тело мага охватило жаром, а затем вокруг встала стена огня. Он несколько раз жадно вдохнул воздух и…, перестал дышать.
Постепенно огонь рассеивался, как рассеивается туман. Стало очень тихо. Созо обнаружил, что находится в совершенно незнакомом месте. Мир сделался плоским и утратил цвет. Все предметы обладали различными оттенками серого. Ни белизны, ни черноты. От тишины закладывало уши.
Потом где-то вдалеке начал; звучать голос. Созо напряг слух и в конце концов различил чье-то пение, тонкое, на высокой пронзительной ноте Оно звучало то тише, то громче, но всегда на одной и той же ноте, словно балансируя на тонком канате.
От этого звука по коже пробежали мурашки Созо понял, что ему холодно, поежился, но одежда больше не согревала его.
Он не мог разобрать, в чьем обличий оказался здесь, на Серых Равнинах, Где-то, поблизости бродили, демоны. Маг ощущал их присутствие, но разглядеть пока не мог. У него было очень мало времени. Следовало поторопиться и найти девушку как можно скорее.
Он шагнул вперед, Пейзаж изменился. Только что здесь не было ничего, и вдруг показались кусты, Тонкие голые ветви яростно сплетались между собой, как будто пытаясь одолеть, переломить' друг друга, Следующий шаг. Книжные полки, вершина которых теряется под небесами, Созо протянул руку, чтобы взять хотя бы один том, но почувствовал под пальцами пустоту,
— Иллюзии! — прошептал он.
— Иллюзии! — шепнул в ответ леденящий душу голос, и перед Созо показалась отвратительная морда демона. Оскалив острые клыки, демон захохотал,
— Кто ты? — спросил Созо,
.-.Ха-ха! — отвечал демон. — Глупый колдун!
— Заклинаю тебя богами Лемурии! — крикнул Созо.
Демон замер, озадаченный. Не давая ему опомниться, маг метнулся в сторону, и густая серая пелена скрыла от него демона. Созо не знал, как долго он продержится.
Бормоча заклинания, он побежал, не разбирая дороги. Иллюзии возникали и рушились, но Созо больше не обращал на них внимания. Он бежал на голос. Теперь он был уверен в том, что голос принадлежит девушке. Той, которую он ищет. Созо никак не мог объяснить свою уверенность. Это знание пришло само собой, как будто со стороны.
Вскоре мгла расступилась, и он увидел женскую фигуру. Лицо ее было закрыто плотной вуалью. Женщина пела, то пронзительно, то тихо. Затем она замолчала. Абсолютная тишина окружила СОЗО на Серых Равнинах. Мир как будто скрылся. Созо не мог бы сказать, что находится на расстоянии вытянутой руки от него. Эта зыбкость, неопределенность мира, окружающего его, страшила, делала мага неуверенным в себе и своих действиях. Тем не менее он сделал еще один шаг вперед.
— Чорсен, — выговорила девушка и вдруг отбросила с лица вуаль. Созо увидел ее лицо, очень бледное, покрытое мертвенной серостью, но все же прекрасное и невинное. Ни упрека, ни страха не было на этом лице. Одна только чистая радость встречи с возлюбленным. — Ты пришел — произнесла она тихо,
— Я пришел, как и обещал, — подтвердил Созо. Красота невесты Чорсена заворожила его.
На своем веку маг повидал немало привлекательных женщин, но ни одна из них не обладала этой юной, нетронутой чистотой, которая была чем-то большим, нежели обычная телесная девственность — это было целомудрие любящей души.
"Нельзя оставлять ее здесь, — подумал Созо. — Это было бы преступлением".
Он решительно протянул руку и взял ее за холодные влажные пальцы.
— Идем.
Она пошла за ним так доверчиво, что Созо хотелось плакать. А ведь он до сих пор так и не узнал ее имени.
— Назови свое имя, — приказал Созо и почувствовал, как рука девушки дрогнула в его ладони. — В чем дело? — спросил маг чуть более резко, чем намеревался.
Она высвободилась и остановилась, Созо тоже остановился. И хотя оба они не двигались, фигура девушки начала стремительно удаляться от него, а пространство между ними тотчас заполнил клубящийся туман.
— Ты забыл мое имя? — крикнул издалека отчаянный голос. — Ты забыл мое имя?
— Это правило! — прокричал Созо. — Каждый называет свое имя сам! Таково правило! Умоляю тебя, назови свое имя!
Он затаил дыхание, ожидая: поверит ли погибшая этому обману. Она поверила. Почти мгновенно она вновь оказалась рядом с ним. Глаза ее сияли.
— Прости, что усомнилась в тебе, — прошептала она, а затем чуть вытянула шею и прокричала, обращаясь к пустому пространству: — Поликсена! Поликсена! Поликсена!
— Поликсена, — повторил Созо, обнимая ее с облегчением. В этот миг он знал, что облегчение испытывают сразу двое: маг Созо и грабитель Чорсен.
— А там что? — спросил Конан, когда после долгого дня пути они с тележником добрались до: расчищенной площадки посреди леса. — Не похоже на обычную поляну. Смотри, тут какие-то камни.
— Скоро начнется цепь холмов, — объяснил Дирон. — Там есть пещеры. Думается мне, в одной из таких пещер и обитает теперь наш Созо. Туда мы и направляемся. Запах становится сильнее. Чувствуешь?
Конан принюхался, но ничего не уловил. Затем киммериец наклонился и принялся рассматривать камни, разбросанные по всей поляне. И чем больше он смотрел, тем больше хмурился.
— Погляди-ка, — обратился он к тележному мастеру. — Ты ничего странного в них не замечаешь?
Тележник опустился на колени, разгреб руками снег и жидкую грязь, ощупал один камень, потом второй. Когда он с трудом поднял- голову, лицо его было бледным.
— Это старые надгробия, — прошептал Дирон.
— Разве ты не знал о том, что у вас в лесу какое-то заброшенное кладбище? — удивился Конан.
— Нет… Никто не знал. Это какие-то непонятные письмена… Смотри, какие буквы. Ни одной не разберу, а ведь я умею читать.
— Значит, не на всех языках.
— Такого языка не существует! — убежденно произнес Дирон. — Может быть, это лемурийский язык. Странно, что раньше никто не находил этого кладбища.
— Кто знает, возможно, оно вышло на поверхность, повинуясь приказам Созо, — предположил Конан. — Маги подчас делают очень и очень странные вещи.
— В таком случае это означает, что Созо использует мертвецов, — прошептал Дирон. — Мне страшно даже подумать об этом.
— А мне нет, — объявил Конан, — Лично я устал и собираюсь провести ночь где-нибудь поблизости,
— Не надо! — сипло вскрикнул Дирон.
— Боишься мертвецов? — осведомился киммериец.
— Да, боюсь! Здесь замешана какая-то страшная магия, Конан! Мертвецы обладают таинственной силой, и некоторые маги умеют пользоваться ею.
— Да, и они называются некромантами. Встречал я таких. И убивал везде, где только видел.
— Но мертвых убить нельзя! — причитал тележник.
— Ты предпочитаешь, чтобы они разгуливали под луной по этому кладбищу, а потом, одной чудесной ночью, нанесли визит в ваш очаровательный городок? — осведомился Конан. — Ты только скажи — и я оставлю мертвецов в покое. Пусть себе гуляют.
— Что ты предлагаешь? — сдался Дирон.
— Спрячемся и посмотрим, что тут творится, — предложил Конан. Он ободряюще улыбнулся своему спутнику. — Не бойся. Ты ведь разбираешься в запахах. Если почуешь мертвецов, будешь знать, чего нам ожидать.
Дирон бледно улыбнулся в ответ. Ждать пришлось недолго. Едва только над верхушками деревьев показалась луна, окруженная бледно-желтым сиянием, как на поляне началось движение. Поначалу, как почудилось Конану, зашевелился воздух над разломанными могильными камнями. Затем сдвинулись камни и на поверхности земли показались отвратительные руки-плети, покрытые остатками гниющей плоти.
Конану действительно уже доводилось иметь дело с оживающими мертвецами, и он не испытывал суеверного ужаса перед ними. Киммериец был человеком простым и мыслил он тоже просто: мертвые должны лежать в могилах, живые — ходить по земле, пить вино, есть мясо, заниматься любовью, а колдунам в подлунном мире вообще делать нечего.
Сейчас ему предстояло сразиться с мертвецами и отправить их обратно под землю. Он обнажил меч и приготовился.
Мертвецы собирались в круг. Смрад стоял невыносимый. Медленно, начали они кружение по поляне. Мимо Конана и Дирона, притаившихся среди кустов, проплывали костлявые ноги, распластанные, как у лягушек, ступни. Мертвецы что-то пели тихими, приглушенными голосами. Затем их движения ускорились. Теперь они подпрыгивали при каждом шаге и вопили, словно земля, покрытая подтаявшим снегом, холодной грязью и мерзлой, пожухлой травой кусала их за пятки и обжигала.
Затем круг танцующих рассыпался и из земли, высунувшись до середины туловища поднялся еще один мертвец" Безошибочно повернув голову в ту сторону, где скрывались Конан и его спутник, мертвец заговорил"
— Чужак!
Голос его, казалось, звучал из самой преисподней, таким холодным, равнодушным и серым он был. "Как будто жуешь сырую вату", — подумал Конан с отвращением,
— Уходи, чужак! — повторил голос. Теперь Конан не сомневался, что доносится звук издалека, У этого истлевшего трупа давно уже нет голосовых связок, и воздух не наполняет распавшиеся легкие. Нет, с Конаном разговаривает кто-то иной, кто находится совершенно в другом месте,
— Для чего тебе труп? — спросил Конан, чуть высунувшись из кустов и повышая голос, — Выходи, поговорим один на один!
— Я отвечаю тебе через своих слуг, — с трудом двигая челюстью, ответил скелет, — Убирайся отсюда, Я не стану с тобой разговаривать. Я занят. Уходи, Ты чужой, Ты ничего не знаешь о происходящем. Если тебе дорога твоя жизнь, убирайся из моих владений, ты, мясистая туша варвара!
— За «тушу» ответишь, гнилой кусок свинины! — зарычал Конан.
Он выхватил меч и бросился на мертвецов. Испуская ликующие вопли и удирая в притворном ужасе, они принялись носиться по поляне, а Конан, с развевающимися черными волосами и сверкающими синими глазами, сам в лунном, свете похожим на привидение, гонялся за ними с поднятым мечом.
1 2 3 4 5