Аннотация
Через пятьсот лет после правления Конана Аквилонского орды варваров предают Хайборию огню и мечу. В этот жестокий мир приходит воительница, неустрашимая гирканка Рыжая Соня.
2.
Дуглас Брайан
Сокровища Связанного Бога
Одуряющий полдень раскинулся над джунглями Кешана. Мясистые листья растений, ослепительно-яркие цветы, сверкающие крылья гигантских бабочек, пестрое оперенье тропических птиц – все словно источало негу. В такое время суток хорошо нежиться в гамаке, под живительной прохладой навеса из пальмовых листьев.
Но молодая женщина – белокожая, с медно-рыжими волосами, убранными под белое покрывало, – упрямо стиснув зубы, шла вперед, пробираясь сквозь заросли. Она была довольно рослой, с красивыми серыми глазами – сейчас сощуренными, словно она гневалась.
Она и вправду гневалась – на удушающую жару, на нелепые обстоятельства, благодаря которым она заплутала в бесконечных джунглях. Лошадь ее пала два дня назад, и женщине пришлось идти пешком. Она все же не теряла надежды выйти к человеческому жилью.
Рыжая Соня, одинокая воительница, чья жизнь и цели не были известны никому во всем мире – собственно, никому в этом мире не было до Сони никакого дела! – давно забыла о том, что такое отдых под крышей, пусть это даже крыша туземной хижины. У нее оставался верный лук, несколько стрел и два кинжала за поясом. Продовольствие, запасенное на рынках большого кешанского города Алкменона, закончилось. Сладкие водянистые тропические плоды и мясистые сладковатые корни растений, указанные ей друзьями из племени макололо как съедобные, смертельно ей надоели. Чего только ни отдала бы сейчас Соня за кусок доброго, хорошо прожаренного ванирского ростбифа, который – вечность назад! – великолепно готовила сонина мать!
Вот уже три недели Соня не видела человеческого лица. С ней было двое спутников-негров, но они погибли. Недюжинное здоровье, молодость и нечеловеческая сила воли молодой воительницы и на этот раз позволили ей выиграть смертельную схватку с джунглями. Впрочем, игра еще не окончена…
И если в ближайшие два дня она не выберется к человеческому жилью, силы могут оставить ее. Она не сможет больше идти и погибнет.
Одна только мысль об этом казалась Соне невыносимой. Умереть сейчас, в самом начале жизни, когда она только начала путь к своей великой цели… Нет! Вся деятельная натура Сони восставала против этого.
Боги не допустят такой глупой несправедливости.
Соня никогда не отличалась особой набожностью, однако в своих богов верила безусловно. Ее покровительница Рысь не раз приходила к ней на помощь, спасая беспокойную девушку, попадавшую в самые неожиданные и подчас смертельно опасные ситуации.
Чтобы разогнать одиночество, Соня негромко запела одну из боевых гирканских песен – их она знала множество.
Испуганные звуком человеческого голоса, с тревожными криками разбегались мелкие обитатели джунглей.
И словно в ответ на пение Сони донесся слабый зов.
Соня остановилась и прислушалась. Не может быть!
Но нет. Голос принадлежал человеку.
Соня ускорила шаги. Вскоре она вышла на поляну. Ужасное зрелище предстало ее взору.
«Люди! – с горечью подумала Соня. – Как стремилась я вновь увидеть ваши лица. И вот я опять стыжусь того, что и сама принадлежу к роду человеческому, погрязшему в жестокости и изуверстве! Здесь, в девственных джунглях, иной раз хочется стать диким зверем, яростным и невинным!»
Изуродованные, истерзанные человеческие тела покрывали поляну, так что даже густой тропической зелени не видно было под бренными останками изувеченной плоти. В беспорядке были разбросаны одеяла, котлы, разбитые деревянные миски. Судя по всему, какие-то странники, такие же бродяги, как Соня, расположились здесь на привал, но ужасная судьба настигла их.
Кто же напал на них врасплох? И чего искали убийцы?
Увы! Никто не мог дать ответа на этот вопрос. На первый взгляд, свидетелей ужасающего деяния не осталось. Трупы убитых безмолвствовали.
«Но я же слышала человеческий голос, подумала Соня, беспокойно озираясь по сторонам. – Кто-то явно звал на помощь. Нет, я не могла ослышаться».
Она довольно долго бродила по полю боя, пробираясь между трупов. Черные, как эбеновое дерево; белые, смуглые тела лежали рядом, словно заснувшие братья. В жарком тропическом климате их уже тронуло тление, и мухи слетались на запах. С громким тревожным криком вспорхнула из густой травы куропатка, заставив Соню шарахнуться от неожиданности.
Наконец!
Соня заметила, что в одном из несчастных все еще теплилась жизнь. Это был рослый чернокожий человек, истекающий кровью, которая лилась из его многочисленных ран. Усилие, которое он приложил, чтобы позвать на помощь, окончательно истощило его и без того слабые силы, и он потерял сознание.
Соня стремительно наклонилась над раненым, желая осмотреть его повреждения. С первого же взгляда даже неопытной целительнице – а у Рыжей Сони был довольно неплохой опыт, благодаря ее участию во множестве военных операций – стало бы ясно, что раны юноши смертельны.
Однако несмотря на это Соня, охваченная чувством милосердия, смочила виски умирающего водой и поднесла флягу к его воспаленным губам. Веки юноши дрогнули, страдальческие глаза медленно открылись.
– Ты умираешь, мой друг, – печально проговорила Соня.
– Кто ты? – прошептал чернокожий.
– Я Соня…
Пальцы чернокожего слабо сжали сонино запястье.
– Это ты – Огненная Грива? – изумленно проговорил юноша. – Это ведь о тебе поют в джунглях тамтамы?
– Огненной Гривой называют меня некоторые черные племена по обоим берегам Зархебы и в верховьях Стикса, – ответила Соня, несколько удивленная. – Но откуда тебе известно мое имя?
– Неважно, – был ответ. – Я знаю тебя. Это главное.
– Зато я тебя не знаю, – возразила Соня.
– Я Мгонга, сын великого жреца Мбонга. Я и сам жрец.
Соня дала ему еще немного воды. Это, казалось, приободрило молодого человека, и он снова заговорил.
– Стигийские псы и их дарфарские прихвостни напали на нас. Они схватили одну девушку, такую же белую, как и ты, Соня. Не дай им увести ее. Они продадут ее в рабство, и участь ее будет ужасной. Останови их! Я не успею. Мне не хватит времени.
– Мне жаль покидать тебя одного, – мучаясь сомнениями, сказала Соня.
– Я пойду к моему богу, и он исцелит мои раны, – сказал умирающий и закрыл глаза.
Пальцы чернокожего, сжимавшие руку Сони, разжались. Соня почувствовала, как силы ее удесятерились. Ее энергию питала ненависть к работорговцам. Сейчас никто не узнал бы в ней той измученной путницей, которая хриплым голосом распевала песенки, лишь бы не поддаться отчаянию, из последних сил продираясь сквозь тропический лес.
Стремительно, как тень, заскользила она по джунглям. Зоркие тренированные глаза следопыта легко обнаруживали след убийц на мягкой земле. Вот примятый лист, вот сломана ветка. Сама же Соня давно уже научилась следов за собой не оставлять. Этому научили ее в храме, а отточили это мастерство бывалые воины, с которыми Соня обошла половину населенного мира.
Белая девушка в руках работорговцев! Откуда она здесь взялась? Соня представляла себе ее – свою сестру – в грязных лапах насильников и почти скрежетала зубами.
И еще одно увеличивало ее ярость. Мысль о том, что она оставила молодого человека умирать на поляне, одного среди искалеченных трупов. Молодой сын жреца встречал смерть с достоинством и спокойствием, как истинный воин, которому мог бы позавидовать и испытанный ветеран. Соня, не раз смотревшая смерти в лицо, никогда не отводила от нее глаз. Она испытывала глубочайшее уважение к таким людям.
Впереди мелькнуло что-то светлое. Соня мгновенно забыла обо всех своих сожалениях. Теперь она была как сжатая, распрямляющаяся стальная пружина.
Двумя меткими выстрелами из лука Соня насмерть уложила двоих бандитов, в которых сразу же признала стигийцев. Затем она выхватила из-за пояса оба своих кинжала, острых, как бритва, и бросилась в неравный бой.
Суеверные чернокожие носильщики, которых стигийцы наняли в ближайшей деревне, приняли невесть откуда взявшуюся белую женщину с развевающимися огненными волосами за злого духа леса. Соня и была сейчас похожа на воплощение Ярости.
Увидев, что все его спутники разбежались кто куда, гирканский наемник – единственный, кто готов был дать отпор неожиданному врагу, – выругался сквозь зубы и рванулся за своей саблей. Но, к несчастью, разбивая лагерь на привал, он слишком далеко положил оружие. Не ожидал он встретить здесь врагов.
Стремительная и разъяренная, как пантера, Соня вихрем налетела на него. Сабля так и осталась лежать в траве. Рукоять кинжала ударила гирканца в висок. Тот потерял сознание.
И только тогда, тяжело переводя дух, Соня огляделась по сторонам в поисках пленницы.
Поляна была усеяна вещами – судя по всему, награбленными убитыми стигийцами. Тюки материи мало заинтересовали Соню, чего нельзя сказать о продовольственных запасах и оружии.
Безжалостные негодяи, устраиваясь на привал, не позаботились развязать пленницу. Белокурая девушка сорчилась между корней большого дерева и дрожала всем телом, как пойманная птичка. Голубые, как незабудки, глаза с ужасом смотрели на Соню.
– Ты свободна! – произнесла Соня.
– Кто ты? Чего ты хочешь от меня? – пролепетала девушка.
Судя по выговору, она была родом откуда-то с севера… Может быть, даже из Аквилонии.
Соня поморщилась. Она ненавидела аквилонцев и все, что несли они миру: так называемую «цивилизацию» – цивилизацию сытости, продажности и убийств.
Тем не менее с пленницей нужно было что-то делать. Она была совершенно беспомощна. Бросить ее одну в джунглях только потому, что бедняжка имела несчастье родиться в Аквилонии, – значит, обречь ее на верную гибель. В таком случае лучше было бы оставить ее в лапах работорговцев. Те по крайней мере заботились о ее жизни.
– Постарайся не двигаться. Я развяжу тебя, – сказала Соня, стараясь придать своему хриплому голосу ласковые интонации.
Увидев в руках странной женщины кинжал, белокурая девица отчаянно завизжала и забилась в своих путах.
Она не верит мне, сообразила Соня. Она думает, что я сейчас перережу ей горло. Что ж, возможно, она и права…
Соня остановилась в нерешительности. Конечно, трехнедельное отчаянное путешествие по джунглям, полуголодная жизнь, одиночество, – все это отнюдь не красило Соню. Если быть совершенно честной, то сейчас она, наверное, выглядит похуже самого лютого стигийского мародера.
От грязи, пота, раздавленных насекомых ее лицо превратилось в жуткую маску. Одежда Сони изорвалась, когда-то белое покрывало на волосах сбилось и утратило былую чистоту. В косах застряли листья и веточки. А как еще может выглядеть человек, потерявший все свои вещи в водах Стикса – в верховьях эта река была довольно быстрой и бурной!
Соня нахмурилась. Ей вовсе не нравилось выглядеть замарашкой, пусть даже в глазах этой насмерть перепуганной холеной аквилонской девицы. Соня сердито пригладила свои огненно-рыжие волосы и тряхнула головой.
– Ну вот что, – проговорила она, – брось-ка ты дурить. Давай сюда руки. Ничего дурного я тебе не сделаю… – И не удержалась от удовольствия прибавить: – Пока что.
Измученная пережитыми ужасами, прекрасная пленница потеряла сознание. Что ж! Соня и сама с удовольствием рухнула бы в обморок, но сейчас она не могла позволить себе подобной роскоши. Для этого она была слишком голодна.
Соня собрала оружие и продукты, готовясь разбить лагерь на новом месте. Когда она вспомнила о гирканце, которого оглушила ударов в висок, было уже поздно: того и след простыл. Соня решила пока что не беспокоиться об этом. Одной заботой меньше, только и всего. Соня не слишком любила убивать безоружных, беспомощных людей. А оставлять врага в живых было непозволительным легкомыслием. Словом, гирканец позаботился о себе сам и избавил Соню от разных неприятностей и необходимости принимать какое-то решение. Когда-нибудь, возможно, они снова встретятся лицом к лицу как достойные противники. За годы скитаний и приключений Соня кое-чему научилась. Никто не сумеет найти ее следов в джунглях, если только сама Соня того не захочет.
* * *
Пробуждение оказалось не из приятных. Лежа связанной по рукам и ногам и глядя в низкое небо, Соня угрюмо размышляла: что же помешало ей заснуть чутко, как обычно, прислушиваясь к каждому шороху? Сытный ли ужин – впервые за долгое время? Какой-то таинственный дурман, подмешанный ей в питье?
Какая разница! Она попалась – только это и имело сейчас значение.
Как бы то ни было, а сейчас она мерно покачивалась, привязанная к большим носилкам, которые несли на плечах два высоких туземца.
А белокурая девушка, пленница, аквилонка? Уж не приснилась ли она Соне? Действительно, она была похожа на видение – в красивом платье, с блестящими золотистыми волосами, голубоглазая, как фарфоровая куколка… Что она делала в этих джунглях?
– Не приснилась! – произнес вдруг чей-то голос над ухом у Сони.
Этого еще не хватало! Кто-то читает мои мысли, подумала Соня и выругалась про себя – специально для подслушивающего телепата.
Однако голос человека, заговорившего с Соней, показался ей странно знакомым. Где она слышала его? Где? Вроде бы, они встречались совсем недавно… Когда же это было?
Да нет, не может быть! В последний раз она разговаривала с человеком – если не считать, конечно, белокурой пленницы и умирающего чернокожего юноши – несколько недель назад. Не мог же чернокожий… Глупости! – одернула себя Соня. Раны парня были смертельны. Он давно уже стал пищей для червей.
– Как видишь, нет, – спокойно отозвался тот же голос. – Я же говорил тебе, что мой бог исцелит меня. Ах, Соня, ты все время забываешь, что здесь, в Кешане, богов много. Я служу хорошему, старому богу. Он многое может и никогда не отказывает жрецам в их скромных просьбах. А мы постарались доставить ему удовольствие. Мы наняли стигийцев, которые согласились в обмен на наше золото привезти белокурую девушку с белой, как слоновая кость, кожей в жены нашему богу.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2