Интересно, а где доставали милосцы этих духов для замшевых прокладок? Во всяком случае, на этот раз все оказалось не так уж плохо. Они думали, что внедрили к нему берсеркера, а это оказался Боуги.
Джек бросил полотенце в угол.
В отличие от милосского берсеркера, у Боуги была душа. И разум и душа Боуги развивались гораздо быстрее, чем его физическая сущность. С тех пор, как замшевая прокладка попала в бронекостюм, она мало изменилась. Может быть, стала чуть-чуть потолще. Но когда Джек брал ее в руки, он чувствовал, как в ней пульсирует жизнь. И все-таки Боуги был похож на эмбриона. Никто не мог предсказать, каков будет конечный результат его эволюции. Обычно берсеркеры прорывались к жизни, пожирая чужую плоть и кровь. Джек давно заметил, что когда он надевал бронекостюм, Боуги оживал. К тому же, это существо нашло какой-то способ взаимодействовать с электрическими цепями внутри скафандра. Джек долго думал, но все же оставил прокладку на месте. Он не хотел убивать Боуги. Из паразита этот дух давно уже превратился в его компаньона. Джек решил, что надо как-то предохранить Боуги от переохлаждения. В данную минуту существовал единственный доступный способ разогревания бронекостюма. Он был очень прост: костюм надо было надеть. Джек посмотрел на высокий потолок гимнастического зала. Вероятно, раньше здесь был грузовой трюм.
– А что, если мы оденемся и отработаем кое-какие боевые приемы? – спросил Джек.
“Я совсем не против”, – ответил Боуги.
Джек мгновенно облачился в бронекостюм. Какое-то время ему потребовалось на фиксацию датчиков Потом он загерметизировал швы. Мутным розоватым светом засветился голограф. Голограф фиксировал самые слабые движения мышц и тут же передавал команды механическим мускулам бронекостюма. Джек сразу почувствовал обволакивающее объятие Боуги Перед каждым сражением этот дух становился частью его самого. Он был рожден для боя. Джек это знал точно.
– О'кей, Боуги. А теперь представим себе, что мы убиваем траков.
“Врежь-ка им, босс, хорошенько!” – тут же ответил бронекостюм.
Джек начал очередную тяжелую тренировку. Ни он, ни Боуги, ни датчики на скафандре не заметили, что в полумраке трюма, затаившись, за ними следит человек. Харкинс постоял еще немного и заковылял обратно – в центр управления.

* * *

Штурман озабоченно вглядывался в экран центрального компьютера.
– Мне это не нравится, – покачав головой, сказал он своему командиру. Харкинс откашлялся:
– Прекрати ныть, – сказал он. – Чего ты от меня хочешь? Я должен выйти из гиперпространства и сделать коррекцию курса? Но ты же прекрасно знаешь, что это может закончиться столкновением.
Алад ткнул пальцем в экран:
– Сэр, у нас нет выбора. Посмотрите сами: там что-то происходит, и мне это явно не нравится.
Харкинс провел рукой по копне седых волос. Штурман пристально посмотрел на него. Этот надменный рыцарь Доминиона сразу же предупредил его о возможности таких событий. Харкинс подумал и нажал кнопку вызова:
– Капитан Шторм, пройдите в центр управления.
Алад откинулся в кресле и постарался скрыть крайнее изумление, отразившееся на его лице. И все-таки он вскочил от нетерпения при появлении Шторма.
В экипаже Харкинса все от случая к случаю наблюдали за рыцарем Доминиона. Особенно, если тот тренировался в гимнастическом зале. Большинство рыцарей при отступлении с Битии сожгли свои костюмы. Но у этого скафандр был цел. После того, как члены экипажа увидели, что такое бронекостюм в работе, они прониклись к нему неподдельным уважением. Конечно, эта машина-убийца была страшна. Даже сейчас Алад посматривал на вошедшего рыцаря с опаской.
– Возникли какие-то проблемы, командир?
Харкинс откашлялся, а потом сказал:
– Мой штурман говорит, что при считывании информации из гиперпространства он получает дублирующий сигнал. У вас есть какие-нибудь соображения на этот счет?
Джек внимательно посмотрел на штурмана:
– Когда мы должны выйти из гиперпространства?
– Примерно через двенадцать часов. Нам осталось всего две недели полета до Мальтена.
– Да. Уже совсем близко. – Джек подошел поближе к приборной панели. Он не был пилотом, и поэтому ему было довольно-таки трудно разобраться в показаниях приборов. Он был профессиональным рыцарем, специалистом в военном деле, в частности – пехотинцем.
Вполне вероятно, что траки поджидают их на выходе из гиперпространства. Ведь в результате событий, происшедших на Битии, Тракианская Лига объявила Доминиону войну. Для проведения полной мобилизации войск Доминиона времени прошло еще мало. Так что корабль Харкинса для траков был бесценным трофеем: на нем они взяли бы множество пленников, пребывающих в состоянии холодного сна.
Джек нахмурился и посмотрел на командира Помощник пилота развернулся к нему в своем подвижном кресле. Джек быстро сказал:
– Мне срочно нужна сводка новостей.
– Сэр, у нас нет времени на запрос.
– Я знаю это, офицер, – ответил Джек. – Но мне нужна сводка, а не запрос.
– Что такое!? – громовым голосом заорал Харкинс.
Джек не обратил на него никакого внимания. Он повернулся к экрану и стал просматривать маленькие светящиеся строчки.
– Кажется, это то, что нужно.
Помощник приостановил прокрутку данных. По информации, имевшейся на корабле, трудно было определить, приступили ли траки к полномасштабным военным действиям. И все же в этой сводке были самые свежие данные о местонахождении боевых кораблей.
– Штурман?
– Алад, сэр.
– Произведите графическое сопряжение. Клянусь своим бронекостюмом, эти проклятые траки засели вот здесь, – он постучал пальцем по какой-то точке на координатной сетке. – Они ждут нас.
Алад отдал команду компьютеру.
– Вот черт! – Харкинс покачал головой и ударил кулаком по креслу. – У нас что, есть шансы столкнуться?
Джек подумал и ответил:
– Ну, в этом я сомневаюсь... Столкнуться мы не столкнемся, но они ведь обязательно обстреляют нас...
– Они не смогут догнать нас, – сказал Харкинс.
– А в этом у них не будет никакой необходимости. Они ведь поймают нас на повороте при торможении... Харкинс с удивлением посмотрел на Джека:
– А я не думал, что ты пилот.
– А я и не пилот. Просто мне приходилось сражаться с траками, и я знаю, как они атакуют корабли.
Харкинс промолчал. На экране появилось графическое изображение в виде коридоров и окон.
Алад постоянно кивал и показывал пальцем на экран:
– Да... да... они вот здесь... да... да...
Харкинс постоял молча, а потом кивнул Джеку:
– Спасибо, капитан.
– Да ладно, Харкинс. Мы ведь пока еще не выпутались. Транспортный корабль очень уязвим при выходе из гиперпространства вот под этим углом и при торможении... А впрочем, могу поспорить: траки и не собираются нас обстреливать.
– Нет? – командир удивленно вскинул свои густые брови.
– Нет. Скорее всего, им нужны пленные. Помощник пилота вдохнул в себя воздух и хрипло прошептал:
– Пленные?.. Уж лучше бы нам всем умереть...

Глава 2

– Уже сдаешься, Леон? – засмеялся Харкинс.
– Нет, сэр, – помощник пилота, человек с болезненно-желтым лицом, расправил плечи. – Приходилось ли вам когда-нибудь видеть песчаную планету, сэр? Я имею в виду планету после захвата ее траками?
Джек молча прислушивался к разговору. Он был осторожен, ему не хотелось своими эмоциями выдавать себя.
Харкинс отрицательно покачал головой.
– А мне приходилось. Лет десять назад мы доставляли грузы в соответствии с соглашением. Жукам не много надо было на песчаной планете, по торговля есть торговля, верно? – он виновато моргнул. Харкинс молчал. Тогда Леон продолжил: – Это жуткое зрелище. Любая планета погибает при отсутствии экосистемы... океаны еще кое-как существуют, но там не остается никакой растительности. Вся почва на ней съедена и превращена в гранулы бежево-ржавого цвета. Я даже подержал тогда несколько таких крупинок в ладони. Мне все время казалось, будто в них сидят маленькие жуки. Потом моя кожа болела несколько недель. Траки откладывают в этом песке свои яйца, а личинки потом поедают все вокруг. Я помню, как я разглядывал эту планету и постоянно думал: вот здесь, должно быть, когда-то был луг, или лес, а может быть, чья-то ферма. А теперь здесь ничего нет. – Леон вздохнул и посмотрел вокруг. – Я мог бы остаться там навсегда. Ведь воздух на планете пригоден для дыхания. Но я бы не хотел там жить. Ни за что на свете. Таким я представляю себе ад.
– Тебе еще повезло, – сказал Алад. – Я слышал о торговом корабле, который задержался у них на какое-то время, а потом тела членов экипажа пришлось вносить в список срочных поставок.
– Это старая история, – возразил Харкинс. – Мне никогда не приходилось видеть убедительных доказательств таких рассказов.
– Господи, а какие могут быть доказательства? Мы же знаем по Песчаным Войнам, что траки не берут пленных.
– Ну что ж. Скоро мы в этом убедимся. Осталось совсем немного подождать.
Джек почувствовал на себе их пристальные взгляды. Он еще раз осмотрел центр управления. Харкинс откашлялся:
– Что ты собираешься делать, капитан? Джек глубоко вздохнул и помолчал, прежде чем ответить.
– Каким оружием вы располагаете?
– Четыре пушки – по две на каждом стабилизаторе.
– Пульт управления общий, или каждая пушка управляется своим компьютером?
– Общий.
– Это уже хорошо. Еще что-нибудь есть? Скажем, мины?
– Нет. Моя репутация – лучшая защита. Все знают, что я не перевожу ничего ценного, – мрачно сказал Харкинс.
– К тому же маневренность у этого корабля как у корыта. – Джек заметил, что при этих словах командир поморщился. Шторм посмотрел на экран через плечо Алада. На экране была отчетливо обозначена зона их выхода из гиперпространства и вероятное местоположение военных кораблей тракианцев. – У нас еще есть какое-то время, – тихо сказал он. – Мне нужно подумать.
Он кашлянул и вышел.
В командной рубке стояла полная тишина.

* * *

Джек отправился в гимнастический зал, подошел к своему бронекостюму и сел напротив, скрестив ноги.
Предстоящая схватка их транспортного корабля с военным кораблем траков представлялась ему как нечто неведомое и безнадежное. Он знал об этом точно. Команда Харкинса тоже, видимо, о многом догадывалась. Джек привык сражаться на суше. Он был солдат. Солдат и танк одновременно. Машина, предназначенная для прорыва боевых позиций врага. Его работа была похожа на прополку сорняков. Вырываешь из дружного строя – одного, второго, третьего... От этой мысли он улыбнулся.
Джек встал и подошел ближе к бронекостюму. Ему нужно было подумать. У него был только один способ заняться этим без помех. Он сбросил ботинки, потом – куртку и забрался внутрь. Потом закрепил датчики и проделал еще кое-какие операции по окончательному приведению скафандра в боевую готовность. Джек решил, что сегодня он не будет обращать внимания на замшевую прокладку на спине. Сейчас ему было не до этого. Шторм загерметизировал швы и, наконец, защелкнул шлем. Звуки стали приглушенными. Он был изолирован от всего окружающего, ограничен забралом и прицельной сеткой у глаз.
– Боуги! – тихо сказал Джек. – Мне срочно нужно вспомнить...
Ощущение комфорта и радушного гостеприимства, тут же окружившее Джека, очень удивило его.
“А разве ты не можешь вспомнить сам?” – удивленно спросил Боуги.
Как он мог объяснить ему, что с ним сделали во имя Доминиона? В течение семнадцати лет он находился в криогенном сне, дрейфуя на потерянном корабле. Его сознание было зафиксировано на непрерывно замкнутый цикл. За эти годы он потерял память о своей молодости, о том, как траки уничтожили его семью и родную планету Дорманд превратили в пустыню. Да и потом, когда его обнаружили, с ним не очень-то хорошо обошлись. Он уже получал намеки на то, что в его сознание вмешивались после пробуждения его от холодного сна.
У Джека оставалось только одно средство вернуть эти годы – этим средством был Боуги. Джек не мог с уверенностью сказать, слышал ли Боуги его мысли еще там, на Милосе, но на Битии он явно проявлял такую способность. В общем-то, Боуги был для Джека последним средством восстановления собственного сознания. Ведь Доминион лишил его памяти.
Джек ощущал тепло и пот от замшевой прокладки за спиной. Будто отеческая рука обнимала его...
– Боуги! – тихо позвал Джек. – Только с помощью твоей памяти я смогу вспомнить Милос. Если ты сможешь вспомнить, если ты сможешь передать эту память мне... тогда я смогу...
“Сможешь – что?”
– Я еще не уверен. Тогда я буду знать, почему я постоянно сражаюсь. Почему я ненавижу. Почему Элибер постоянно оказывается в опасности, находясь рядом со мной. Сегодня я должен вспомнить все, что я знаю о том, как сражаются траки. Я почти все помню... но мне мешает Милос и их берсеркеры. – Джек замолчал. – Черт побери, Боуги, ведь я не компьютер. У меня нет доступа к старым файлам!
“Так же и я, Джек... Я не могу выполнить твою просьбу...”
– Боуги, вспомни. Я знаю, ты помнишь все. Может быть, сейчас ты вспомнишь крупицы, но это лучше, чем ничего. Это принадлежит мне. Верни мне это!
“Нет, Джек. Я еще не умею управлять собой. К тому же, я не очень-то разбираюсь в таких вещах. Я еще слишком молод, Джек”.
Джек вдруг почувствовал себя чужим и ненужным внутри этой железной машины. А ведь ровно столько, сколько он помнил себя, скафандр был его второй кожей.
– Ты можешь вспомнить, Боуги, вот в чем загвоздка. – Джек потянулся и почувствовал, как тяжелые металлические конечности послушно повторили его движения. Только в движении он мог получить утешение. Джек вздохнул и снова занялся боевой подготовкой.
Бронекостюм с величайшей точностью повторял все. Но все-таки скафандр был только машиной и умел только повторять. Все остальное зависело от человека. И вдруг Джек услышал голос Боуги: “Кажется, я могу вернуть тебе это, босс!” Как раз в этот момент Джек прыгнул. От неожиданности он перевернулся в воздухе и грохнулся на пол трюма. Но он не почувствовал этого. Его голова раскалывалась от боли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23