– Похоже, что эта женщина была последней, кто видел Михаила в живых, – задумался майор. – Как ее звали?

– Она представилась Софьей Карелиной, а документы я не спрашивал.

– Как она выглядела?

– Среднего роста, худощавого телосложения, со светлыми волосами чуть пониже плеч, с челкой, прямой нос, обычные губы, большие светлые глаза. Да что говорить! Откройте любой глянцевый журнал и найдете там сотню таких лиц. Красивая, с чертовски правильными чертами лица, в ней не было ничего запоминающегося… Вы это называете особыми приметами, я называю это изюминкой.

– Понятно, изюминки в ней не было, но машину вы ее помните?

– Да, Софья призналась, что припаркованный «Пежо», к которому ее бандиты и прижали, принадлежит ей.

– Цвет, номер?

– Черный или темно-синий, а за номер я не могу ручаться с полной гарантией, – напряг память Венсан, сдвинув брови и снова ощутив там боль.

– Постарайтесь, пожалуйста, – попросил майор, – сердцем чувствую, что здесь не все так чисто. У вас в клинике два ЧП одно за другим, и они могут быть связаны. Вдруг эта женщина замешана в убийстве вашего хирурга или, по крайней мере, имеет об этом какую-то информацию? На нее же напали во время его дежурства, так я понимаю?

– Совершенно верно.

– Вот, надо проверить, нет ли здесь подвоха…

Венсан закрыл глаза и написал на бумаге номер, который предположительно был на машине. Он протянул листок Денису Игоревичу со словами:

– Я не могу гарантировать на сто процентов, что вспомнил все цифры правильно.

– Спасибо, проверим. Будем надеяться на вашу профессиональную память, – быстро положил записку себе в карман Денис Игоревич. – Если вспомните еще что-нибудь интересное, сообщите мне, телефон я оставлю.

– Денис Игоревич, – сказал Венсан, задумавшись, – теперь мне кажется это нападение на женщину и на меня несколько странным.

– Почему? – оживился следователь.

– Может быть, я ошибаюсь. На меня давно не нападали, дрался я в последний раз забыл когда, но как-то я себе не так это представлял, или мне только показалось.

– Поясните.

– Во-первых, странно, что на женщине не было ничего порвано, ни ушиба, ни царапины, хотя держали ее втроем и она истошно кричала.

– Ничего странного, они не мокрушники, такие люди не будут совершать лишнего физического насилия над жертвой, тем более если она и так смертельно напугана и отдаст сама все по доброй воле.

– А меня? Меня почему они щадили? – продолжал допытываться хирург.

– Вы видели свое лицо? И после этого считаете, что вас пощадили? – с интересом в глазах посмотрел на него майор.

– Тогда в пылу драки я не соображал, что делаю, а потом все стало на свои места. Эти парни скорее отбивались от меня, чем атаковали. Все эти травмы на лице я получил больше по своей неосмотрительности, чем из-за их стараний.

– Может быть, они боялись вас убить?

– Очень интересно. У них были ножи, но ни один из них они не пустили в ход.

– Они берут их скорее для того, чтобы попугать, а не для того, чтобы зарезать человека, – отмахнулся следователь.

– Да эти парни, если бы захотели, стерли бы меня с лица земли, я каждой клеткой чувствовал их стальные мускулы, а через забор они перемахнули, словно заправские циркачи. Говорили они при нападении на женщину излишне громко, словно специально, чтобы я их услышал. Если бы они действительно совершали преступление, то вели бы себя как можно тише. Стояли на самом освещенном месте, чтобы все действо было хорошо видно…

– Вы в чем меня хотите убедить? Что все было разыграно специально, дабы эта дама попала к вам в клинику в день, когда дежурил Миша? Не легче ли ей было просто прийти к нему на прием? – подался вперед Денис Игоревич.

– Вы правы, – вздохнул Венсан, – я говорю ерунду!

– Ничего, ничего, вы – молодец! Если вспомните еще какую-нибудь ерунду, не стесняйтесь, звоните мне лично. И если в ваших словах есть хоть капля правды, нам просто необходимо найти эту Софью Карелину, чтобы подтвердить или опровергнуть ваши сомнения.

Следователь подал руку Венсану и, распрощавшись, ушел. Доктор снова вызвал Ольгу.

– Оля, распорядись похоронить Михаила за счет нашего центра. Не знаешь, кто у него остался из родственников?

– Жена, сын десяти лет, а насчет родителей я не знаю.

– Передай в бухгалтерию приказ о выплате материальной компенсации семье в размере пятидесяти тысяч долларов. Пригодятся деньги на обучение сына.

– Слушаюсь, шеф. Что еще?

– Операции на сегодня отменены… Я сам сделаю обход пациентов, которых прооперировал Михаил. Дай мне их истории болезней, а потом прошу меня не тревожить, я займусь бумагами. Да, еще! Позвони Галине, скажи, что я приеду к ней сегодня, должен же у меня быть хоть один вечер отдыха.

– Хорошо, шеф, – ответила Оля и украдкой вытерла слезу в уголке глаза.

Венсан же решил, что ни одно обстоятельство не выбьет его из колеи, как, впрочем, было всегда. Он взял истории болезней пациентов погибшего хирурга и углубился в их изучение. Затем он вышел из кабинета, поднялся на лифте на третий этаж и приступил к обходу. Первой пациенткой Михаила была пятидесятилетняя дама, которая решила совместить операцию по липосакции в области живота и талии с круговой подтяжкой лица. Поэтому она себя чувствовала так, словно ее вывернули наизнанку, и была обозлена на весь свет за свое плохое самочувствие. Венсан помнил этот случай, Михаил тогда консультировался с ним насчет целесообразности проведения сразу двух травматических операций женщине, которой все-таки не двадцать лет. Анализы у нее были в норме, и сама она настаивала, чтобы сделали все сразу, мотивируя это тем, что у нее нет времени проходить реабилитационный курс два раза, так как на работе на такой длительный срок не отпустят дважды. Венсан сказал тогда Михаилу, что возможны оба варианта, но он лично разбил бы операции на два этапа. Настаивать на своем мнении он не стал, Михаил – кандидат медицинских наук, пусть сам принимает окончательное решение. Михаил сделал по-своему, и вот теперь Венсан смотрел на забинтованную, стонущую мумию с дырками для глаз, носа и рта и пытался улыбнуться.

– Как вы себя чувствуете, Нелли Николаевна?

– Издеваетесь? Вы, кстати, кто? Змей-искуситель?

– Я – директор этой клиники, доктор медицинских наук Журавлев, и теперь я буду курировать вас.

– А куда делся мой эскулап, мой мучитель? Черт бы его побрал! – в сердцах выругалась дама.

– Нет уж, пусть земля ему будет пухом, – возразил Венсан и присел на край кровати пациентки, взял ее руку и стал считать пульс.

– Вы это о чем? – подозрительно посмотрели на него два глаза-буравчика среди чистых белых бинтов.

– Михаил Яковлевич сегодня ночью погиб, тише! Все равно вы бы об этом узнали, но волноваться я вам не советую.

– Боже мой! Погиб! Такой молодой! Это я виновата! Я так плохо себя чувствовала после операции, что мысленно проклинала своего хирурга, что он пошел мне навстречу, то есть провел две операции одновременно! Мне бы и одной хватило! Это я наслала на него проклятие! – Полные руки заметались по простыне, словно в поисках чего-то.

– Успокойтесь, Нелли Николаевна, вы тут ни при чем, это несчастный случай. Я прочитал отчет вашего хирурга после операции, данные осмотров на перевязках и доволен результатом. Теперь я приду к вам на следующую перевязку и сообщу свое мнение. Все будет хорошо, поправляйтесь. Увеличить дозу обезболивающего?

– Нет, спасибо… я привыкла уже… боже, какой ужас!

Во второй палате его ждала молоденькая девушка с отсутствующим взглядом и короткими ярко-розовыми волосами. Ей была проведена стандартная, простая операция по увеличению груди. В графе профессия она указала – танцовщица эротического жанра. Венсан все понял, мотивировка у этих девушек была одна: коллеги с большой грудью зарабатывают больше, чем те, у кого маленький бюст.

– Саша? – спросил он.

– Да, начальник.

– Я буду вашим лечащим врачом. Меня зовут Венсан Витальевич.

– А куда делся Миша? Или все мужики в этой клинике решили поглазеть на мою грудь?

– Михаил Пашутин погиб, я буду заменять его, – пояснил Венсан.

Лицо девушки вытянулось, зеленые кошачьи глаза округлились.

– Вы серьезно?!

– К сожалению, да.

– Куда катимся… везде криминал, – вздохнула Александра, – но вы мне даже больше нравитесь, такой красавчик. Себе, наверное, тоже делали пластику?

– Все натуральное, – заверил ее Венсан.

– Класс! Да вы – душка! Я видала много таких папиков в эротических клубах, которые пускали слюни!

– Меня вы там видеть не могли, – оборвал ее Венсан.

– Гомосексуалист, что ли?

– Оставим мою личную жизнь в покое. Вы видели свою новую грудь на перевязке? Вас она устраивает?

– Все великолепно. Я жду не дождусь, когда смогу воспользоваться своим новым, сексуальным оружием в материальных целях!

– Месяц подождите, – сказал доктор и встал.

– А вы смотреть не будете? – растерялась танцовщица.

– Я посмотрю завтра на перевязке, лишний раз травмировать грудь не будем, – пообещал хирург.

– Понятно, у вас уже глаза не смотрят на эти искусственные прелести, – вздохнула Саша.

Венсан рассмеялся и вышел из ее палаты.

В третьем блоке послеоперационной палаты его ожидала милая женщина лет тридцати пяти невзрачной внешности, но с горящими от счастья глазами. С ней лежал полугодовалый ребенок, прооперированный Михаилом по поводу расщелины лица. Венсан считал работу с такими детьми самой сложной в своей профессии и знал, что на такие операции всегда приглашался челюстно-лицевой хирург-стоматолог и педиатр. Но люди вправе решать сами, где им оперировать малыша – в государственном институте или в частной больнице.

– Венсан Витальевич, – представился он счастливой маме, – я буду заменять вашего доктора Михаила Яковлевича.

– Ой… – разочарованно протянула женщина, – а мы уже привыкли к нашему доктору. Кеша даже улыбнулся ему. А когда он придет?

– К сожалению, никогда. Михаил умер, вернее, погиб, – тихо ответил Венсан, так как ребенок мирно спал.

Женщина закрыла рот рукой, чтобы не закричать.

– Какое несчастье! Какая трагедия!

– Это точно… Как дела у Иннокентия?

– Все замечательно, он уже почти не плачет, стал кушать и спать. Я видела лицо, оно несоизмеримо лучше, чем было раньше. А Михаил Яковлевич мне говорил, что шрамы через два-три месяца станут незаметными, – с надеждой в глазах посмотрела на него мамаша.

– Совершенно верно, так оно и будет, – заверил ее доктор, бросая взгляд на историю болезни. – Юлия Владимировна, если не ошибаюсь? Вы мама Кеши?

– Я его няня. Родители Кеши – очень занятые люди.

– Понятно. Если вас что-то будет беспокоить, обращайтесь на пост к медсестре и измеряйте ребенку температуру каждые пять-шесть часов, – дал последние рекомендации Венсан, вставая со стула.

– Хорошо, спасибо. А что у вас, доктор, с лицом?

– Несчастный случай.

– Ой, не много ли у вас в больнице несчастных случаев? – спросила Юлия Владимировна, но Венсан оставил ее вопрос без ответа.

Он тоже так считал, но изменить хоть что-то не мог. Остаток дня он провел в своем кабинете, забыв даже пообедать. Тяжелое состояние на душе усилилось мыслями о трагической судьбе его талантливого коллеги-хирурга. В начале своей карьеры Венсан работал в онкологическом диспансере и со смертью сталкивался чаще, чем врачи других специальностей. До конца он к этому привыкнуть не смог, несмотря на свои «железные» нервы. Самым трудным было то, что, глядя в глаза родственникам умершего, нужно было сообщить им о смерти их близкого, объяснить необъяснимое и успокоить, если это вообще возможно. Поэтому о несчастной жене Михаила и осиротевшем десятилетнем парнишке ему было думать очень тяжко.

«Черт! Какой подонок мог застрелить человека в подъезде собственного дома?! Молодой мужчина, талантливый врач, ни в чем не замешан и не замечен…»

– Венсан Витальевич! – ворвалась к нему дежурная медсестра Инга, оставшаяся на ночное дежурство.

На часах было десять вечера, и Ольга, естественно, уже тихо ушла, не заходя в кабинет к шефу, чтобы не отвлекать его, как он просил.

– Как хорошо, что вы здесь! Я не знаю, что мне делать! Я-то не врач, а никого не могу найти на месте. Хорошо, что вы допоздна задерживаетесь на работе.

Венсан оторвал взгляд от ведомости.

– Инга, что случилось?

– Там в холле девушка… вся в крови… она сама на машине доехала до нас… помогите, что делать?!

Венсан одним прыжком пересек кабинет, рванул дверь и семимильными шагами поспешил к холлу. Там на кожаном диване полулежала молодая женщина лет тридцати, но выглядевшая моложе. Просто он наметанным взглядом тут же видел возрастные признаки. Внешность женщины сразу поразила его своей неординарностью и не изюминкой, а килограммом изюма. Чуть выше среднего роста девушка оказалась необычайно худа, он сказал бы – прозрачна. У нее была белая чистая кожа, высокий лоб, резко очерченный, красивый рот с несколько опущенными вниз уголками, легкие, еле заметные морщинки у глаз выдавали то, что она любила смеяться. Девушка прямо посмотрела в лицо Венсана большими, вполлица, темно-карими глазами, и он ощутил себя пловцом, которого уносит водопад с высокой скалы. Длинные черные шелковистые волосы девушки пребывали в легком беспорядке, разметавшись по красному вельвету короткого приталенного пиджака, один лацкан которого весь был унизан блестящими брошками и цепочками.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6