Он успел два раза укусить Яну за пятку, так как выше не мог дотянуться, когда Яна приходила в гости к маминой подруге. Больше всего Томми не любил, когда ему грозили пальцем и за что-нибудь ругали. Сразу же мог пометить туфли или пожевать дорогую кожаную сумку, небрежно брошенную в коридоре.
— С собой не могу я его взять, поэтому хочу попросить тебя присмотреть за моим любимцем, — продолжила Изольда Игоревна. — Кормить два раза в день, гулять два раза в день, и в принципе больше ничего. Он у меня неприхотливый, маленький и сладкий. Я не могу оставить Томми в каком-то приюте, он будет очень скучать по дому, и еще его заразят блохами, знаю я, как там за животными ухаживают! А тебе могу полностью довериться, да и Томми все-таки тебя знает.
«Да уж, крови моей он попил, это точно…» — мелькнула мысль у Яны, которая была не в восторге от этой затеи, но виду старалась не подать.
— А надолго вы уезжаете? — спросила Яна осторожно.
— Девочка моя, буквально несколько дней, ну, может, неделю или от силы две-три, максимум — на месяц.
У Яны даже волосы на голове зашевелились от открывающейся перспективы. Уж она-то знала артистическую натуру Изольды Игоревны и могла предположить, чем закончится ее просьба. В итоге этого Томми полностью повесят ей на шею.
— Но если ты откажешься, я не обижусь, — добавила ясновидящая, украдкой глядя на Яну, — я понимаю, что ты деловая женщина, все время занята, маленький ребенок, и тебе, может быть, некогда… Ох, мой бедный Томми, что мне с тобой делать? Уехать я все равно должна, а моя маленькая бедная псинка останется с каким-нибудь чужим человеком и умрет с тоски…
Яна узнала нотки своей матери-актрисы и поняла, что следующим моментом будет пускание слезы, истерика и сцена смерти с проклятием на весь ее род, и она решила предотвратить этот радостный момент.
— Не переживайте, Изольда Игоревна, мой ребенок с домоправительницей в данный момент отдыхает в Подмосковье. К тому же Ричард ездит к ним чуть ли не каждый день, так что за Вову я не беспокоюсь. Я присмотрю за Томми, будьте спокойны, — пообещала Яна, от расстройства чувств метко забросив в корзину какой-то важный документ.
— Ой, моя дорогая! Ой, спасла! Ой, уважила! — моментально поменялось настроение Изольды Игоревны. — Дочка, ты даже можешь жить у меня, чтобы тебе не пришлось мотаться по всей Москве!
В довершение сказанного Изольда Игоревна брякнула на стол Яны увесистую связку ключей.
Сама Яна восприняла это как камень, который обычно подвязывают к ногам человека, которого хотят утопить. Но что делать? Такой у нее был характер. Не могла она отказать просьбе страждущего.
Глава 2
Яна знала, что Изольда Игоревна живет в элитном красивом доме фактически в центре Москвы. Это тоже говорило о ее высоком доходе. И вот наступил день, когда Яна въехала в подземный паркинг этого дома на своем уже стареньком, но очень любимом красном «Пежо». Ее тут же остановил охранник с самым серьезным видом, осматривая ее, машину и номера, словно готовясь немедленно уличить ее в угоне.
— Дамочка…
— Я вам не дамочка! — сразу же грубо ответила Яна, у которой, во-первых, с утра было испорчено настроение из-за предстоящей встречи с Томми. Во-вторых, она терпеть не могла охранников, которые в России составляют просто целую касту, клан людей, не много получающих, но злых и обладающих какими-то полномочиями. Это, по наблюдениям Яны, как правило, люди с амбициями, физически сильные, но с недостатком ума и образования. Почему-то часто это молодые люди со лбами шириной в два пальца, бритой головой и остановившимся от тоски взглядом. Им не хватило ума и профессиональной целеустремленности, чтобы приобрести хоть какую-то профессию, не говоря уже о том, чтобы стать начальником и получить в свое подчинение сотрудников. Их не хватило даже на то, чтобы окончить школу милиции и получить официальную власть над людьми. Зато им выдали форменный костюм и сказали, что все люди — потенциальные воры и правонарушители, и в обязанность охранника входит подозревать и проверять всех без разбора, иначе они сами понесут материальное наказание. Они просто светятся подозрительностью и важностью, с удовольствием испепеляя взглядом, полным негатива, любого человека и предлагая открыть сумку для проверки или сдать пакет в камеру хранения, на которой написано, что за сохранность вещей в этих железных ящиках никто ответственности не несет.
Яна при общении с такими людьми сразу же вспыхивала ответным негативом. Дело в том, что она по натуре была человеком очень честным, как и большинство людей, и ее такое подозрительное отношение к своей персоне сразу же унижало. Она не понимала, почему должна сдавать свою сумку в какой-то хлипкий, металлический ящик, который никто не охраняет. То есть, например, магазин боится, что из него стащат пару йогуртов, а она за свои оставленные вещи опасаться не должна? И что случится, если она войдет в магазин с сумкой? Она набьет ее ворованными продуктами? Кто имеет право так оскорблять ее? Еще Яна часто бывала за границей и отдыхала там и душой, и телом. Никаких тебе охранников с бычьими лицами, никаких электронных ворот в большинстве сувенирных лавок. Огромное количество товара, один милый продавец и полное доверие, и человеческое отношение к тебе как к покупателю. Даже если и ведется какое-то наблюдение, оно абсолютно незаметно и не назойливо, и карманы тебе никто обшаривать на выходе не собирается, априори предполагая, что ты честный человек. У нас же все зависит от того, приглянешься ты охраннику в униформе или нет, а совершенно не от твоей честности. Из-за этого в некоторые магазины даже заходить не хочется.
В общем, у Яны с охранниками сложились очень трудные отношения, поэтому малейший косой взгляд в ее сторону, а уж тем более пара неверно составленных предложений могли привести к большой катастрофе. Вот и теперь один только вид здорового камуфляжного мужика с перекошенным от злобы лицом выбил ее из колеи. Она спокойно проехала мимо него, подняв ворота электрическим брелком, которым снабдила ее Изольда Игоревна, и въехала в подземный гараж, все же удостоив охранника взглядом в боковое зеркало. Он бежал за ней, размахивая руками, чертыхаясь и свистя в какой-то свисток, что вообще выглядело очень нелепо. Сразу за ней въехал небесно-голубой «Ламборджини». Яна резко остановила «Пежо» на одном из отведенных мест для парковки и вышла из машины. Одета она была в ярко-красный комбинезон и черные лакированные туфли на высоких, но не тонких каблуках. Как всегда, с ней была огромная сумка, напоминающая не дамскую сумочку, а скорее мешок из-под картошки с ручками. В общем, Яна выглядела очень даже по-походному, словно собралась на дачу. Но она и не собиралась наряжаться для встречи с несносной собачкой.
— Ты что это себе позволяешь?! — приближался к ней охранник, уже с одышкой и красным лицом.
— А что это ты мне тыкаешь?! — возмутилась Яна.
— Быстро предъявила пропуск!
— Сейчас, разбежался! — Яна встала, широко расставив ноги и подбоченившись, словно готовясь отразить физический удар.
Краем глаза она заметила, что шикарный автомобиль остановился на соседнем месте, и оттуда вышел, судя по росту и комплекции, мужчина.
«Еще один зритель», — раздраженно подумала она.
Охранник между тем надвигался на Яну, словно тяжелый танк на хлипкую осину.
— Документы! — рычал он.
— А с какой радости я должна давать тебе документы? Почему ты должен лапать своими руками мой паспорт с фотографией? Я бы не дала тебе даже пропуск в бассейн! У тебя нет таких полномочий!
— Я сейчас покажу тебе полномочия, курва! Воровка! Да я даже оружие применить имею право! — затрясся охранник и вытащил из кобуры реальный пистолет, который просто трясся в его руках с бешеной амплитудой. Яна испугаться не успела, вся кровь ударила ей в голову.
— Я — курва?! Ах ты скотина! Ну же, стреляй!! Стреляй, гад! Сгниешь в тюрьме! Я с того света вернусь, чтобы тебя пожизненно осудили за превышение полномочий!
— Эй, прекратите! Вы что, с ума сошли?! — раздался приятный баритон. — Семен, опусти пистолет! — сказал мужчина таким голосом, что у Яны по коже пробежала стая мурашек.
Ему не надо было вешать дубинку на пояс или одевать камуфляжную форму, чтобы производить устрашающее впечатление и чтобы его слушались. Весь вид этого мужчины внушал силу и уважение. Он встал на линии огня между ними, хотя прыгающий пистолет в руках Семена мог выстрелить вовсе и не по прямой.
— Семен, убери пистолет! — повторил мужчина, приехавший на «Ламборджини».
Яна в одну секунду оценила его внешность, роковую для большинства женщин в нашей стране. Высокий, спортивно-подтянутый, в нарочито незамысловатой одежде, но дорогой и качественной — джинсы и трикотажный пуловер. Темные густые волосы в красивой небрежной стрижке, лицо с высокими скулами и пронзительными черными глазами. Именно такими Яна в детстве, зачитываясь приключенческими романами, представляла свободолюбивых и романтичных индейцев племени апачи.
— Она оскорбила меня! — злобно оскалился охранник, несколько сбрасывая пыл.
— Семен, все хорошо, все под контролем, отдай пистолет… — пошел к нему мелкими шагами мужчина, рукой за спиной делая Яне какие-то знаки, не совсем понятные ей, так как она не знала язык глухонемых — и тайные знаки индейцев племени апачи, впрочем, тоже.
«Доверять какому-то психу охрану, да еще и оружие!» — только и подумала она, чувствуя себя в безопасности благодаря широким плечам и весьма спокойному голосу незнакомца.
— Я здесь для того, чтобы охранять эти гребаные дорогие машины, и я не позволю, чтобы всякая богатая сучка помыкала мной, — жаловался охранник «индейцу», все еще не приводя свой ярко-красный цвет лица в норму.
— Жалкий тип! Никчемный идиот! Тебе только кладбище охранять! — орала Яна, несмотря на показываемый ей за спиной внушительный кулак. — У меня есть электронный пропуск именно сюда, а значит, я здесь не простой и не случайный человек.
— Да ты воровка! Мошенница!
— Семен, прекрати! — прервал его мужчина, уже почти приблизившийся к охраннику.
— Я все понял! — отшатнулся от него Семен. — Она одна из дорогих проституток, которые частенько приезжают к вам, Максим Юрьевич! Только на этот раз вы сделали маленькую ошибочку, не предупредили меня!
— Ах ты гад! — Больше Яна уже сдерживаться не могла, да и не хотела.
Она кинулась на своего обидчика с решительностью добермана, взявшего след, размахивая сумкой, словно лассо перед броском.
— Куда?! — ухватил ее за талию мужчина, которого, как она слышала, звали Максим Юрьевич. Она закружилась в его объятиях. — У него оружие! Успокойтесь, сумасшедшая…
— Я сейчас точно ее подстрелю! — удовлетворенно протянул Семен, пытаясь прицелиться налившимися кровью глазами.
— Не смей! — кричал хозяин «Ламборджини», пытаясь закрыть собой Яну.
Но она была девушкой высокой и сейчас, размахивая длинными руками и ногами в руках супермена, больше напоминала мельницу.
Поняв, что физические силы неравны и он ее не отпустит, а дотянуться до ненавистного охранника она не сможет, Яна что есть силы метнула в него свою огромную сумку с дамскими принадлежностями. В категорию последних в понятии Яны входили сменные туфли с подкованными металлическими каблуками, примерно килограмм декоративной косметики, чтобы «припудрить носик», крем для лица, крем для ног, крем для рук, пол-литровый шампунь профессиональной линии, так как Яна мыла голову иногда и на работе, не успевая это сделать дома, а ее длинные красивые волосы были очень капризны к другим шампуням. Еще она носила с собой пару томов Блока — почитать в пробке, пару толстых лощеных журналов о гламурной жизни, из которых она узнавала о косметических новинках. Телефон, зарядное устройство к нему. Тюбик с кремом для загара в солярии — она всегда носила его с собой, так как никогда заранее не знала, когда у нее появятся желание и возможность понежиться в ультрафиолетовых лучах. Две-три щетки, огромный кошелек с наличностью и кредитными карточками. Визитница, битком набитая визитками и скидочными карточками из различных бутиков и фирм-брендов, которые всегда давали Яне за большие покупки. Она постоянно сметала все с полок и набивала шкафы нужными и ненужными вещами. Круглогодично она носила с собой зонтик и еще очень много чего, чего и вспомнить не могла. А если учесть, что Яна ехала в квартиру Изольды Игоревны с ночевкой, то естественно, что дополнительно в ее сумочке лежали пижама, зубная щетка, диск с любимой музыкой и еще несколько дорогих сердцу сувениров и вещиц. И все это великолепное множество предметов вошло в соприкосновение с абсолютно пустой головой Семена. Сама Яна напомнила себе метательницу молота, у которой сила броска была прямо пропорциональна не мышечной массе, а чувству попранной справедливости и просто ярости. Семен как вошел в контакт с изящной дамской сумкой, так сразу же и успокоился, не успев ни выстрелить, ни вскрикнуть.
— Отпусти меня! Маньяк обезврежен! — рявкнула Яна, извиваясь в руках Максима.
Он наконец разжал свои тиски, больше похожие на объятия.
— Да ты убила его! — изумился Максим, подбегая к Семену, распластавшемуся на асфальте с умиротворенным выражением лица.
— Да так ему и надо! Я защищалась! — фыркнула Яна. — Назвать меня проституткой! Надо было такое придумать! Да еще твоей проституткой! — Она нервно стучала каблуком по асфальту, словно это было еще большим оскорблением, чем предыдущее.
— Тебя больше напрягает, что проституткой или что моей? — поднял на Яну смеющиеся глаза Максим, у которого отлегло от сердца, когда он понял, что Семен жив, просто потерял сознание.
— Я хоть временно и лишилась своего оружия, в смысле сумки, но у меня есть, например, каблуки или ногти, — задумчиво произнесла Яна, рассматривая склоненную голову с дорогой стрижкой.
— Не сердись, ты действительно похожа на девицу легкого поведения. Этот костюм в облипку: конечно, тебе есть что показать, но…
— А ты похож на нахального типа, который напрашивается на неприятности, — отрезала Яна и, смилостивившись, подошла к распластавшемуся охраннику, — отойди, я осмотрю его… Я врач.
1 2 3 4 5