Обслужили супер, советую всем 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


OCR Tolin. «Интересное – всем!»
«журнал Если №8»: 2003
Оригинал: Neil Gaiman, “The Case of the Four and Twenty Blackbirds”, 1984
Перевод: Татьяна Перцева
Аннотация
Работать крутым частным детективом – дело нелегкое. Собственно, часть этой работы как раз в том, чтобы время от времени (дней эдак тридцать в месяц) переживать нелегкие времена без цента в кармане и с последней дозой самогона в стакане. Но вот на пороге полуразвалившегося офиса возникает очередное дело: длинные светлые волосы, восхитительная фигурка и такой заряд сексуальности, от которого слюнки текут. Конечно, от нее за версту разит опасностью и неприятностями, но какая разница, если она готова выложить на стол зеленые купюры? Известный криминальный авторитет Шалтай-Болтай мертв и пусть Королевская Рать твердит на все лады, что это был несчастный случай, но детектив Джек Хорнер докопается до истины! А талантливейший писатель Нил Гейман опишет все это в великолепном детективно-пародийном рассказе «Дело сорока семи сорок».
Нил Гейман
Дело сорока семи сорок
* * *
Я сидел в своем кабинете, посасывая из стакана самогон, и лениво чистил свой автоматический пистолет. По стеклам мерно барабанил дождь, с неба непрерывно лилась вода – почти постоянное явление в нашем прекрасном городе, что бы там ни твердил туристический совет. Черт, не все ли равно? Я не член туристического совета. Я частный детектив, причем один из лучших, хотя по моему офису этого не скажешь: потолок вот-вот рухнет на голову, арендная плата давно не вносится, и даже самогон в стакане последний. Что же, времена сейчас повсюду тяжелые.
В довершение всего единственный за эту неделю клиент так и не пришел на угол, где была назначена встреча. Он все твердил, какое у него выгодное для меня дельце, но сути я толком не узнал: оказалось, что он как раз успел на предыдущее свидание – с некоей особой в саване и с косой, так что теперь отдыхал в морге.
Поэтому, когда порог переступила дама, я преисполнился уверенности, что мне наконец-то улыбнулась удача.
– Чем торгуете, леди?
Она ответила взглядом, от которого даже бесчувственная тыква затрепетала бы в волнении, ну а мое сердцебиение участилось раза в три. Еще бы: длинные светлые волосы и восхитительная фигурка – тут даже Фома Аквинский забыл бы свои обеты! Во всяком случае, у меня мигом вылетела из головы клятва никогда не связываться с клиентами противоположного пола.
– Надеюсь, вам не помешает немного «зелени»? – осведомилась она низким грудным голосом, сразу переходя к делу.
– Продолжай, сестричка.
Я вовсе не хотел показывать ей, что мне позарез нужна «капуста», поэтому поспешно прикрыл рукой рот: ни к чему клиенту видеть, как у тебя слюнки текут.
Дама открыла сумочку и извлекла снимок: глянцевое фото размером восемь на десять.
– Узнаете его?
В моем бизнесе полагается знать, кто есть кто.
– Ага.
– Он мертв.
– Мне и это известно, сердце мое. Ничего нового. Несчастный случай.
Ее взгляд мгновенно застыл, как река зимой
– Гибель моего брата не была несчастным случаем.
Я чуть вскинул бровь: в моем бизнесе просто-таки необходимо время от времени напускать на себя таинственность.
– Ваш братец, вот как?
Странно. На мой вкус, она не из тех, кто обзаводится братьями.
– Я Джилл Болтай.
– Значит, вы сестра Шалтая-Болтая*?
* В рассказе действуют персонажи стихов из сборника «Сказки Матушки Гусыни», «Шалтай Болтай», «Происшествие в карточном домике», «Птицы в пироге», «Джорджи Порджи», «Доктор Фостер», «Крошка Бо Пип», «Джек и Джил», «Матушка Хаббард», «Малыш Хорнер», «Робин Красношейка», «Песенка о шести пенсах». Часть персонажей, знакомых читателям по переводам С. Я. Маршака, дается по его тексту. (Прим. перев.)
* Есть сборник Шарля Перро «Сказки Матушки Гусыни» (1697, фр.), который был переведен на английский в начале 18 века. Но в конце 18 века под таким же названием в Newberry вышел сборник традиционных английских песенок, считалочек, стихов. Это издание (Newberry edition) переиздается до сих пор без изменений. (Прим. Tolin)
– И он не падал с той стены, мистер Хорнер. Его толкнули.
Интересно... если, конечно, это правда. Шалтай-Болтай ухитрился запустить свои пальчики во все криминальные пироги этого города. Лично я без труда могу припомнить не менее пяти человек, которые были бы счастливы увидеть его в могиле. Во всяком случае, без особого труда.
– А вы говорили с копами?
– Нет. Королевская Рать не желает заниматься обстоятельствами его смерти. Твердят, что уже сделали все от них зависящее, пытаясь собрать беднягу после падения.
Я поудобнее развалился в кресле.
– И что вам теперь нужно? Зачем понадобился я?
– Хочу, чтобы вы нашли убийцу, мистер Хорнер. И чтобы правосудие его настигло! Да, и еще одна деталь, – словно между делом добавила она. – Перед смертью Болтай получил небольшой пакет из оберточной бумаги, с фотографиями, которые намеревался послать мне. Снимки медицинской операции. Сама я учусь на медсестру, и они необходимы для моей дипломной работы.
Я долго изучал свои ногти, прежде чем поднять глаза, медленно оглядывая неправдоподобно тонкую талию и пасхальные яички грудок. Ничего не скажешь, красотка, хотя миленький носик чуть сильнее, чем следовало бы, поблескивал от пота.
– Я берусь за ваше дело. Семьдесят пять в день и две сотни в качестве бонуса в случае успеха.
Она улыбнулась. Мой желудок перевернулся и независимо от моей воли вышел на орбиту.
– Получите лишние две сотни, если раздобудете снимки. Мне в самом деле до смерти хочется стать медсестрой.
С этими словами она уронила на стол три пятидесятки.
Я позволил беззаботной улыбке осветить свое суровое лицо.
– Эй, сестренка, как насчет того, чтобы поужинать вместе? У меня только что появились деньжата.
Ее пронизала невольная дрожь предвкушения. Мало того, она даже пробормотала что-то насчет слабости к лилипутам и одарила меня кривоватой улыбкой, от которой Альберт Эйнштейн позабыл бы о точке, отделяющей дробь от целого. И тут я понял: мне крупно повезло. Однако ответ не слишком обнадеживал.
– Сначала найдите убийцу, мистер Хорнер. И мои фотографии. А уж потом мы сможем поиграть.
Она тихо прикрыла за собой дверь. Может, дождь еще шел, только я не заметил. Плевать мне на дождь.
* * *
В городе есть кварталы, о которых туристический совет предпочитает не упоминать. Из тех, где полицейские ходят по трое, если ходят вообще. Но значительная часть моей работы состоит в том, чтобы посещать их чаще, нежели этого требует забота о здоровье.
Для здоровья полезно вообще не совать туда носа.
Он ждал меня под дверью «У Луиджи». Я остановился у него за спиной. Туфли на резиновой подошве не производили ни малейшего шума на мокром от дождя тротуаре.
– Как ваше ничего, Красношейка?
Он подпрыгнул и круто развернулся. Я тупо уставился в дуло сорок пятого
– А, это ты, Хорнер, – проворчал он, убирая пистолет. – Какой еще Красношейка? Для тебя, Коротышка, я Берни Робин, и прошу этого не забывать.
– Для меня сойдет и Робин Красношейка... Кто убил Шалтая-Болтая?
Птичка, конечно, выглядела несколько странновато, но в моей профессии не до разборчивости. Лучшего информатора с самого «дна» мне найти не удалось.
– Сперва посмотрим, какого цвета твои денежки. Я показал ему пятидесятидолларовую купюру.
– Дьявол, – пробормотал он. – Зелененькая. Почему бы им для разнообразия не выпустить розовые или желтые?
Однако он удовлетворился тем, что есть, и спрятал бумажку.
– Мне известно только, что Жирняк сунул пальцы в целую кучу пирогов.
– И что?
– Только вот в одном сидели сорок семь сорок...
– Ну?
– Может, тебе еще разжевать, и в рот положить? Гр-р-р...
Из глотки Красношейки вырвалось неприятное бульканье. Сложившись вдвое, бедняга рухнул на тротуар. Из спины торчало древко стрелы. Похоже, Петушку Робину больше не кукарекать.
* * *
Сержант О'Грейди перевел взгляд с трупа на меня и чуть прищурился.
– Клянусь Богом, – пробормотал он, – и пропади я пропадом, если это не сам Малыш Джек Хорнер.
– Я не убивал Робина Красношейку, сержант.
– Хочешь уверить меня, будто звонок в участок с предупреждением о том, что сегодня вечером ты собираешься шлепнуть ныне покойного мистера Робина, был чистым враньем, и ты невинен, как новорожденный агнец?
– Если я киллер, где мои стрелы?
Я поддел большим пальцем ярлычок на пачке жевательной резинки и принялся работать челюстями.
– Это подстава.
Он затянулся пенковой трубкой, отложил ее и лениво проиграл на гобое пару фраз из увертюры к «Вильгельму Теллю».
– Может быть. А может, и нет. Но тем не менее ты все равно подозреваемый. Никуда не уезжай из города. Кстати, Хорнер...
– Да, сержант?
– Смерть Болтая была несчастным случаем. Так сказал коронер. И так говорю я. Оставь это дело.
Я немного поразмыслил, вспомнил о деньгах и покачал головой.
– Не катит...
– Что же, петля твоя, суй голову, – пожав плечами, буркнул он. – Ты забыл свое место, Хорнер. Играешь со взрослыми парнями, а это вредит здоровью.
Судя по моим школьным воспоминаниям, он недалеко ушел от истины. Каждый раз, когда я заигрывал со взрослыми парнями, дело кончалось плохо, и из меня непременно выбивали всю начинку. Но как мог О'Грейди узнать об этом?!
И тут я вспомнил кое-что еще. Больше всего мне попадало именно от О'Грейди.
Настало время, как говорят мои коллеги, «поработать ногами». Я побродил по городу, навел кое-какие справки, но не узнал о Болтае ничего новенького, во всяком случае сколько-нибудь интересного.
Шалтай-Болтай был протухшим яйцом. Я помнил то время, когда он только появился в городе, способный молодой циркач, потомственный дрессировщик мышей, которых натаскивал дергать гири часов. Правда, сбился он с пути в два счета: азартные игры, пьянство, женщины – словом, ничего нового. Смышленый парнишка воображает, будто улицы Страны Детства вымощены золотом, а к тому времени, когда до него доходит горькая правда, бывает уже поздно.
Болтай начал с мелкого вымогательства и краж: обучил команду пауков отпугивать маленьких девочек от конфет, и пирожных, и сластей всевозможных, которые потом забирал и продавал на черном рынке. Потом перешел к шантажу: самый что ни на есть гнусный промысел. Однажды наши дорожки пересеклись, когда меня нанял тот самый парень из общества... назовем его Джорджи-Порджи, с заданием вернуть кое-какие компрометирующие снимки, на которых этот нахал насильно целовал девушек. Те обижались, пускались за ним в погоню, но безуспешно. Снимки я раздобыл, но при этом усвоил: связываться с Жирняком вредно для здоровья. А я учусь на своих ошибках и никогда не повторяю одну и ту же дважды. Дьявол, да при моем занятии просто нельзя себе такого позволить!
Помню, когда Крошка Бо-Пип впервые оказалась в городе... но вам вряд ли захочется слышать о моих проблемах. Если вы еще не отправились на тот свет, у вас полно своих.
Я просмотрел газетные сообщения о смерти Болтая. Вот только что он сидел на стене, а в следующую секунду осколки разлетелись по земле. Вся Королевская Конница и вся Королевская Рать прибыли на место буквально через несколько минут, но ему требовалось нечто большее, чем первая помощь. Пришлось послать за врачом по имени Фостер, другом Болтая еще со времен жизни в Глостере, хотя я представить не в состоянии, что может сделать док, когда ты мертв.
Задумайтесь над этим именем доктор Фостер!
Меня охватило то странное чувство, которое знакомо только людям моей профессии. Две маленькие мозговые клеточки сходятся под нужным углом – и через секунду происходит вспышка: это и называется озарением.
Помните клиента, который так и не пришел на свидание? Того самого, которого я весь день прождал на углу? Случайная смерть. Я не потрудился проверить справедливость этого утверждения: глупо тратить время на клиентов, которые не собираются за это платить.
Похоже, тут три смерти.
Я потянулся к телефонной трубке и позвонил в участок.
– Это Хорнер, – пояснил я дежурному. – Дайте сержанта О'Грейди.
В трубке что-то затрещало, и послышался голос:
– О'Грейди у телефона.
– Хорнер говорит.
– Привет, Малыш Джек.
Что же, О'Грейди в своем репертуаре. Он вечно дразнил меня моим ростом, еще когда мы оба были сосунками.
– Наконец-то уяснил, что гибель Болтая была несчастным случаем? – спросил он.
– Ничего подобного. Теперь я расследую сразу три смерти: Жирняка, Берни Робина и доктора Фостера.
– Фостера? Пластического хирурга? Несчастный случай, ничего больше.
– Ну да, точно. А твоя мать была замужем за твоим отцом. Последовала пауза.
– Хорнер, если ты позвонил, чтобы отпускать грязные шуточки, учти, мне не смешно.
– Ладно, мудрец ты наш. Если смерть Шалтая-Болтая и доктора Фостера – чистая случайность, скажи мне только одно: кто убил Робина Красношейку?
Меня никто и никогда не обвинял в избытке воображения, но сейчас я готов был прозакладывать голову, потому что буквально слышал, как он ухмыляется в телефон.
– Ты, Хорнер. И я готов спорить на свой жетон, что так оно и есть.
В трубке запиликали короткие гудки.
* * *
Мой офис показался холодным и одиноким, поэтому я побрел в бар «У Джо» в поисках общества и выпивки.
Сорок семь сорок. Мертвый доктор. Жирняк. Робин Красношейка. Дьявол, да в этом деле дыр больше, чем в швейцарском сыре, и больше свободных концов, чем в рваном вязаном жилете. И каким образом сюда вписывается аппетитная мисс Болтай? Джек и Джилл – прекрасная из нас вышла команда. Когда все это кончится, может, нам удастся отправиться в уютный уголок Луи на холме, где никого не интересует, имеется у тебя брачное свидетельство или нет. Как называется это местечко? «Ведерко воды», вот как!
– Эй, Джо, – окликнул я бармена.
– Что угодно, мистер Хорнер?
Джо протирал стакан тряпкой, видавшей и лучшие дни. Только тогда она именовалась рубашкой.
– Ты когда-нибудь видел сестру Жирняка? Джо задумчиво поскреб щеку.
– Не могу сказать... а у него была сестра? Эй, да у Жирняка не было никаких сестер.
– Уверен?
– Еще бы! Вот как раз в тот день, когда моя сестра родила первенца.
1 2


А-П

П-Я