И, как и положено иностранцу, употребляет их безо всяких тормозов.
– А денег у тебя хватит? - полюбопытствовала она. - На то, чтобы меня… ну, скажем так, любить?
– Ты жрица, - сказал парень очень серьезно. - А жрицы не могут брать деньги за любовь. Женщины вообще не могут продавать свою любовь. Потому что это противоречит законам богов, и боги неминуемо накажут за это.
– Боги?! При чем тут боги? Ты что, упертый католик? - Милена махнула рукой, разочарование появилось на её лице. - Надо же, такой симпатичный, а с придурью. Жрица, скажешь тоже… Ладно, счастливо оставаться. С тобой не договоришься…
Она повернулась и пошла к своему столику. Там уже сидел какой-то мэн, дожидался её. Что-то знакомое. А, так это ж Казимир. Поляк. Приторно-вежливый дяденька, почти полный импотент, но богатый. К тому же не дебил, как этот длинный итальяшка. Все схватывает на лету.
– Привет, Казик.- Милена плюхнулась на стул. - Давно в Нижнем?
– Только сейчас. - Казимир, лысеющий толстяк лет сорока пяти, улыбался, блестел керамическими зубами, зелено-фиолетовыми в свете мигающих фонарей дискотеки. - Я приехал, и вот - сразу здесь. К моей паничке Милене. Как твои дела?
– Мои дела хорошо, - сказала Милена, подражая смешному акценту поляка. - Только я, как это… не имею много денег. Это есть моя проблема, которую мне надо решать.
– Это совсем не проблема. Прямо сейчас. Мы пойдем прямо сейчас в гостиницу, потому что я сильно скучаю за тебя. Мы пойдем, и тогда я дам тебе денег. Только прямо сейчас - я очень хочу.
– И сколько денег ты мне дашь? - Милена лукаво прищурила один глаз, слегка наклонила голову. Некрасиво торговаться, но может быть, этот жмот накинет ещё хоть немножко? С деньгами у неё на самом деле проблемы.
– Сколько обычно.
– Я дам больше, - раздался голос из-за спины. - Я дам больше, и девочка Милена пойдет со мной.
Милена обернулась и увидела итальянца. Он стоял, скрестив мощные руки на груди. Красивый мужик, что и говорить. Жаль, что идиот.
– Ты дашь мне денег? - Она изобразила на лице крайнее удивление. - А как же твой бог? Он же запрещает это! Он накажет девочку Милену, и от неё останется только мокрое место. Только одно маленькое и совершенно мокрое местечко.
Милена показала пальцем, какое место она имеет в виду.
– Ты умная, - сказал Иштархаддон. - И ты смешно шутишь. Это необычно, когда девочка шутит как мужчина. Но я понимаю это. Многие не простили бы тебе это, потому что знают, что женщинам нельзя шутить. Но я прощаю. Мне даже нравится это. Пошути еще, девочка Милена,
– Деньги на бочку, - произнесла Милена грубым голосом. - Без денег даже шутить не буду.
– Кто этот парень? - Казимир брезгливо выпятил толстую нижнюю губу. - Милена, о чем ты с ним говоришь? Мы ведь имеем с тобой окончательный договор. Поехали, я не могу больше ждать много.
– Замолчи, уродливый низкорожденный купец, - надменно произнес парень. - Ты будешь говорить тогда, когда я тебе разрешу. Вот, смотри, девочка… Этого достаточно?
Он достал из кармана пачку и начал отсчитывать банкноты, выкладывая их на стол. Бумажки - каждая по сотне долларов. Одна, вторая, третья… Шестьсот баксов. Неслабо!
Казимир побагровел, раздул щеки, собираясь сказать что-то, но итальянец бросил на него взгляд столь тяжелый, что толстяк осекся и решил промолчать.
– Полдюжины денег, - сказал парень. - Я не плачу тебе за любовь, девочка. Я не могу платить за любовь - это противно богам. Но ты очень нравишься мне, поэтому я дарю тебе эти бумажки. Ты купишь на них подарки для себя. Такие, какие захочешь. А если мы подружимся с тобой, я дам тебе ещё дюжину таких денег. А может быть, и не одну дюжину. У меня их много. И я знаю, где их брать.
Нет, он не идиот, тут же решила Милена. Он очень умный парень, к тому же дьявольски симпатичный. И уж безусловно оригинальный.
– Как тебя зовут, итальянец? - спросила она.
– Хадди, - сказал Иштархаддон. - Это не полное мое имя, но ты зови меня Хадди. Мое настоящее имя слишком длинно, чтобы ты могла им пользоваться.
– Пойдем, Хадди. - Милена решительно сгребла со стола деньги и сунула их в сумочку. - Пойдем, милый. Я научу тебя всему. Научу такому, о чем ты до сих пор даже не подозревал. Тебе понравится.
– Эй, ты, Хадди! - Поляк вытянул пухлую руку, украшенную серебряными перстнями, схватил Иштархаддона за рукав. - Ты что, совсем дурак, да? Ты знаешь, сколько стоит эта девчонка? Двести баксов за ночь! Ну, три сотни - не больше. Ты что, думаешь, что она принцесса?..
Милена хлестнула его по щеке ладонью - громко, больно, оглушительно.
– Слизняк, - сказала она, презрительно усмехаясь. - Ты думаешь, я делаю это ради денег? Плевать мне на деньги. И на тебя плевать тоже. Ты не мужик.
– Миленочка, милая, как ты можешь… - затянул было Казимир и резко заткнулся.
Хадди поднял руку - в пальцах его блеснула острая сталь.
– Еще слово, и я отрежу твой язык, длинный, как у сирруша, - отрывисто бросил парень.
Казимир мешком свалился обратно на стул, сердце его на миг остановилось от страха. Он сидел и смотрел, как огромный Хадди протискивается сквозь танцующую толпу, прокладывает себе дорогу напрямик, равнодушно толкая людей и наступая им на ноги, как тащит за собой бедную Милену. Невероятно опасный человек. Дикая, хамская манера разговора. Нож в качестве аргумента. Может быть, он из этой их чеченской мафии? Не похож. Чеченец никогда не позволит себе одеться так по-дурацки пестро. Но он бандит. Безусловно, бандит. Куда смотрит охрана?
Матерь Божья и двенадцать апостолов, думал Казимир Малиновский, ну что за дурная страна - эта Россия? Богатейшее государство мира, устойчивая валюта, стабильное развитие, и вот на тебе - нищие на улицах, преступность, проституция. Почему такая девушка, как Милена, - умница, с хорошим образованием, отлично знающая несколько языков, - торгует своим телом, чтобы заработать на жизнь?
Непонятная девчонка. Такое впечатление, что она ведет такой образ жизни только потому, что он ей нравится. Казимир звал её с собой в Польшу - она только посмеялась. Малиновский знал, что она отказала и многим другим иностранцам - побогаче и помоложе, чем он.
Ладно, увидит он ещё свою Милену. Увидит. Куда она денется? Он увидит её, и попросит прощения, и скажет, что ему тоже плевать на деньги, и что он ещё совсем не старый, просто так получилось, что он действительно не может жить без неё и с этим нужно что-то решать. Решать серьезно, изменять всю свою жизнь…
Когда пан Малиновский час спустя пил пиво в бильярдной, этажом ниже, он неожиданно увидел кое-что такое, что сильно поколебало его уверенность в том, что он увидит Милену ещё хоть раз в своей жизни. Криминальная хроника по телевизору. Казимир вздрогнул, когда увидел компьютерный портрет преступника. Хадди смотрел на не.го с экрана холодно и жестоко. Тот самый Хадди - безо всякого сомнения. Казимир прислушался.
«Преступник действует дерзко и жестоко, - сообщил ведущий. - Мы имеем основание предполагать, что данное ограбление - очередная работа человека, который известен под кличкой Сириец и приобрел ужасную славу убийством знаменитого мецената англичанина Джона Рэндолла. Однажды Сириец был задержан, но сумел сбежать из нижегородского изолятора временного содержания. Это уже четвертое преступление, совершенное Сирийцем за последние три дня. Напомню вам, что первым из этих преступлений было нападение и нанесение увечий молодой девушке, вторым - ограбление квартиры пенсионера Тучкина. Вчера ночью Сириец взломал дверь продуктового магазина, избил до потери сознания милиционера, охранявшего здание, и успел скрыться до прибытия милиции, прихватив с собой большую сумму денег. И вот сегодня, около пяти часов вечера, ограблены инкассаторы, забиравшие выручку из пункта обмена валюты. Преступник сумел справиться с двоими охранниками, вооруженными пистолетами, забрал брезентовый мешок с деньгами и скрылся. Охранники утверждают, что грабитель не имел огнестрельного, а также холодного оружия. Однако, как нам удалось выяснить, пострадавшим нанесены резаные раны. Один из инкассаторов сказал нам, что у преступника-«железные когти, острые, как бритвы»…»
Малиновский вытащил из внутреннего кармана пиджака мобильный телефон и набрал номер.
– Милиция? - сказал он. - Я видел преступника под названием Сириец час назад. В клубе «Рокко». Он ушел с девушкой.
– Куда они ушли? - Дежурный на линии встрепенулся. Малиновский представил, как дежурный бегает пальцами по клавиатуре, срочно подзывает к себе людей. - Не кладите трубку, пожалуйста! Это очень важно! Как зовут девушку?
– Милена… - Казимир вдруг сообразил, что никогда не знал, ни как по-настоящему зовут Милену, ни где она живет. - Эта девушка зовет себя Милена. Где живет - не знаю. Я так думаю, снимает где-то квартиру.
– Как ваша фамилия?
– Малиновский. Казимир Малиновский. Я из Польши. Бизнесмен.
– Где вы сейчас находитесь?
– В «Рокко». В бильярдной. Это напротив гардероба…
– Сидите там. Минут через пять-десять приедут наши люди. Вы… Вы ведь не откажетесь помочь нам, господин Малиновский?
– Не отказываюсь, - сказал Казимир. - О Матерь Божья, конечно нет. Этот тип - настоящий маньяк. Он очень плохой парень. Очень.

Глава 7

– Хадди, - бормотал Иштархаддон. - Я снова Хадди. Как в детстве.
До тринадцати лет мать так и звала его - Хадди. И братья, и сестры звали его так же. Отец называл его, как и положено, только полным именем; И слуги, само собой, - полным именем. «Господин Иштархаддон» - даже если ты ещё карапуз, умеющий держать в руках только игрушечный деревянный меч. Иштархаддон вспомнил, как в шесть лет он пытался убить своим деревянным мечом слугу-мушкена, не оказавшего ему должного почтения. А Мишшу, бородатый денщик, не решался вмешаться, чтобы не разгневать ещё больше маленького, но уже грозного господина. Иштархаддон улыбнулся. Отец отругал его тогда. «Ты не должен прикасаться к мушкенам, - сказал он. - Наказывать слуг - дело авелу, наказывать авелу - дело управителей дома. Дело Благородных - война. Война, и науки, и служение богам. Иди в молельню и проси великую Иштар простить тебя…»
Похоже, что в Дикой стране, куда попал сейчас Иштархаддон, не было рабов. Слуг здесь было множество, но вели они себя неподобающе нагло - почти наравне с хозяевами-управителями. А что касается Благородных, то Иштархаддон пока не видел их вовсе. Ни одного. Странно. Кто же сумеет защитить эту страну, если враги нападут на нее?
Он смирится с тем, что его будут звать просто Хадди. Он смирится со всеми варварскими обычаями, которые ему придется исполнять здесь. Он будет вести себя осторожно и постарается больше никого не убивать. Он сделает все, чтобы разобраться в устройстве этого мира и найти в конце концов то, ради чего он сюда пришел, - зелье Иштар. Цветок Юности.
А после этого он уйдет в Ашшур и никогда не вернется сюда. Тяжело жить в мире, проклятом богами. Может быть, он даже не расскажет никому, что, кроме Обитаемого мира, есть и другие земли.
Это опасно - такое знание. Потому что люди Обитаемого мира могут прельститься изнеженным образом жизни Дикой страны. И тогда они станут беззащитными перед врагами с других островов. И чужие боги придут тогда в Ашшур и растопчут его, и разрушат его дворцы, и уведут в плен всех его жителей, и сделают их рабами.
– Да услышат мои молитвы Ашшур и Иштар, - прошептал Хадди. - Я получу то, что сделает меня сильным. Я уже почти знаю, как это сделать.


***

Иштархаддон мылся под душем. Удивительно удобное устройство. В его собственном доме, конечно, было нечто подобное - большой чан на крыше. Слуги натаскивали туда воду, она нагревалась на солнце, чан соединялся длинной трубой со специальной комнатой на первом этаже… Конечно, принимать душ в Ашшуре могли только обеспеченные люди - слуги пользовались общей мыльней раз в две недели, а вонючие рабы так и вовсе не мылись никогда. В Дикой стране, несмотря на её дикость, горячая и холодная вода были подведены в каждый дом, даже если он принадлежал почти нищему. И искусственный свет, и горючий воздух в плитах на кухне. И повозки, ездящие сами по себе, и железные птицы в небе… Поистине боги Дикой страны, неведомые жителям Обитаемого мира, дали своим людям слишком много знаний. Так много, что, окажись слабые жители Дикой страны в бесплодной пустыне, без своих технических чудес, они неминуемо должны были бы умереть…
И все же душ - это так хорошо. Замечательно. Иштархаддон с удовольствием подставлял свое тело горячим струям, позволял им смывать ароматное мыло. Вода текла по его коже и с журчанием исчезала в отверстии ванны.
Маленькая жрица Милена показала ему, как пользоваться кранами. Показала на собственном примере. Она сняла с себя всю одежду - всю, безо всякого стеснения, и залезла в ванну, и вымылась под душем. Хадди стоял в ванной и обалдело смотрел, как моется девушка. Он видел такое в первый раз. Милена даже предложила ему помыться вместе с собой, и он торопливо разделся, дрожа от возбуждения и прося прощения у великой Царицы Цариц, а потом переступил высокий край ванны и оказался совсем рядом с голой, мокрой, красивой девочкой. Но конечно, никакого мытья не получилось - он схватил её и овладел ею немедленно, впился в неё с рычанием, как голодный лев. Такое неприспособленное для любви место, как ванна, кажется, не доставило Милене никаких неудобств. Она сама помогла Хадди войти в нее, она обхватила его поясницу ногами, она скользила по нему горячей кожей, а он горячо скользил внутри нее… Она получала искреннее наслаждение - он видел это, и ему хотелось убить её, потому что она уже делала такое с другими мужчинами, и хотелось плакать от радости, как делал он это во время оргий в честь Царицы Цариц.
Иштархаддон плакал, и рычал, и облизывал языком гладкое лицо Милены… пока все не закончилось.
Она была жрицей любви, без сомнения. Жрицей, более искусной в своем деле, чем все жрицы храма Иштар. Она была настоящим сокровищем, эта Милена. Жаль, что Хадди не мог захватить её с собой в Ашшур. Он бы сделал это. Он бы даже разрешил ей стать своей женой.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9