— Не могу ли я увидеться с вами днем?
Прежде чем Мариста успела ответить, Летти сказала:
— Конечно, нет! До вечера мы с сестрой должны придумать, что нам надеть. Нас несколько лет никуда не приглашали, но мы, разумеется, не хотим быть похожими на нищую невесту короля из сказки!
— Уж не считаете ли вы этим королем меня? — засмеялся лорд Лэмптон.
— Ну конечно же, нет, — ответила девушка. — Я уже говорила, что в моих глазах ваш дядюшка превратился из злобного Людоеда в Короля замка!
— И я чрезвычайно рад этому превращению, — заметил граф.
Глаза его при этом заблестели, и Мариста подумала, что он тоже очарован Летти.
«Он, конечно, не захочет жениться на ней, — размышляла она. — Он вернется в Лондон и оставит Летти с разбитым сердцем, и это будет так же отвратительно, как то, что из-за него,., умерла маменька».
Как только Руфус неторопливо поволок коляску восвояси, Мариста, не в силах сдержать беспокойства, спросила:
— Что ты думаешь о графе?
— Он просто ошеломителен, — заявила Летти. — И хотя папенька был гораздо красивее и обаятельнее, я думаю, у него не было никаких шансов победить.
— Почему ты так считаешь? — Мариста вовсе не. ожидала от сестры подобных слов.
— Потому что я абсолютно уверена: идти против графа все равно что пытаться пробить головой стены замковой башни.
— Я понимаю, что ты имеешь в виду, но я спрашиваю, что ты думаешь о нем как о мужчине.
— Большой и старый! — фыркнула Летти.
Девушки дружно расхохотались.
Когда они перевели дух, Летти призналась:
— Знаешь, Мариста, читая пьесы, я всегда думала, флиртовать и быть остроумной довольно трудно, но в общении с лордом Лэмптоном я поняла, что это получается вполне естественно и легко.
— Я ни разу не слышала, чтобы ты с кем-нибудь говорила так, как сегодня с графом, — заметила Мариста.
— У меня просто раньше не было возможности. Но пьесы, которые я читала, научили меня находить остроумные ответы и увлекли игрой, которую один автор назвал «словесной дуэлью».
— Ты вела себя весьма умно, дорогая, — похвалила сестру Мариста, — и в то же время все-таки немного грубовато. И не надо было так сразу принимать приглашение графа.
Летти пожала плечами.
— Какое это имеет значение? Ты, так же как я, хочешь познакомиться с графом и его друзьями. Но едва он начнет скучать, как тут же вернется в Лондон, и мы никогда больше его не увидим.
Мариста с удивлением взглянула на сестру.
— С чего ты решила, что он начнет скучать?
— Так мне сказал лорд Лэмптон. Он говорит, его дядюшка начинает скучать, не успев приехать на новое место, и тут же опять отправляется в путешествие.
Она нагнулась вперед и накрыла ладонью руку сестры.
— Но не волнуйся, дорогуша. Я собираюсь наслаждаться жизнью и не принимать всерьез все, что мне скажут. Я понимаю, граф и его племянник не задержатся здесь более чем на несколько дней.
Она легонько вздохнула.
— Я буду скучать, когда они уедут, но у меня хватает ума понять, что это неизбежно.
— Мудрые слова, — согласилась Мариста.
— А ты? Тебе удалось уговорить его не брать с нас арендную плату?
— Не знаю, — помотала головой Мариста. — Была минута, когда мне показалось, будто все безнадежно, и я уже хотела уехать, но тут вошел лорд Лэмптон и начал говорить о тебе. А потом графу вдруг захотелось посмотреть наш дом и познакомиться со всей нашей семьей.
Так что я думаю, хотя боюсь высказать это вслух, он мог бы пойти нам навстречу, если мы будем очень, очень тактичны и не разозлим его.
Летти вскрикнула от радости.
— Мариста, какая ты умная! Но, наверное, тебе было трудно говорить ему все время «да, да, да»?
Мариста немного помолчала, а затем произнесла:
— Я думаю, не оттого ли граф скучает, что вокруг него слишком много людей, говорящих ему «да, да, да».
— Может быть, — не стала возражать Летти. — Но, помнится, маменька всегда говорила, мужчины любят чувствовать свою правоту и ненавидят, когда женщины спорят с ними.
— А папенька однажды сказал, — вспомнила Мариста, — что больше всего любит хорошую охоту и не слишком ценит женщин и лис, которых можно легко догнать!
— Узнаю папеньку! — воскликнула Летти, и они весело рассмеялись.
Когда сестры вернулись домой и отвели Руфуса в стойло, Летти сказала:
— Ну а теперь, Мариста, надо спешить. Ты не хуже меня знаешь, нам .надо придумать, во что одеться. Но, видит Бог, выбор у нас небогатый.
— Пусть принимает нас такими, какие мы есть, — обронила Мариста. — Вспомни, ты сама говорила: во что бы мы ни нарядились, граф все равно скоро начнет скучать — так что нечего думать о том, какое впечатление мы на него произведем. Главное, чтобы, мы сами остались довольны.
— Вот это я называю — мудрая мысль, — оживилась Летти. — Но, знаешь, он такой надменный, что мне хочется его поразить. И именно это, Мариста мы сделаем.
Глава 3
Мариста посмотрела на себя в зеркало.
— Мне кажется, мы выглядим несколько.., театрально.
— Ерунда! — фыркнула Летти. — А даже если и так, то по крайней мере мужчины будут смотреть на нас.
Кроме того, не забывай, все остальные женщины будут увешаны драгоценностями.
— Остальные женщины? — переспросила Мариста.
— Домашний прием, — пояснила Летти. — Лорд Лэмптон сказал мне, что гости приедут в течение дня.
— Я и понятия не имела, — пробормотала Мариста.
Пораженная внезапно пришедшей в голову мыслью, она посмотрела на сестру с испугом.
Мариста вспомнила рассказы отца о шумных и зачастую весьма неприличных приемах, которые аристократы устраивали в Лондоне, — в ее представлении они ассоциировались с оргиями древних римлян.
Летти догадалась, о чем она думает, и улыбнулась.
— Не будь смешной, Мариста! Ты можешь считать графа распутником и негодяем, но в замке живет его сестра, и он вряд ли станет делать что-то предосудительное в ее присутствии.
— Его сестра?
— Я думала, он тебе сказал. Он приехал сюда потому, что его сестра, леди Лэмптон, больна и врачи рекомендовали ей морской воздух. После этого граф и соизволил вспомнить о нашем замке.
Мариста вздохнула.
Она подумала, что было бы гораздо лучше, если б он и дальше о нем не вспоминал.
Однако Летти заразила ее своим энтузиазмом, и Мариста вместе с ней увлеченно рылась в платяном шкафу в поисках подходящих вечерних платьев. После смерти леди Рокбурн вся одежда была убрана, и с тех пор в шкаф никто не заглядывал.
Платья нуждались в глажке, и сестры весь день проторчали вместе с Ханной на кухне, грея на углях чугунный утюг.
Когда все закончилось, их лица пылали от жара, но было приятно, что даже Ханна одобрила выбор платьев и помогла заузить и подшить одно из них для Летти, которая была немного ниже и тоньше матери.
Долги сэра Рокбурна только в последнее время достигли угрожающих размеров, поэтому его супруга не пользовалась услугами чересчур дорогих портных, хотя неизменно одевалась весьма изысканно.
За годы войны мода почти не изменилась.
Летти сообщила Маристе, что теперь платья принято украшать вышивкой по подолу и лифу, а вместо простых лент на груди предпочтительнее цветы, оборки и кружева.
— Откуда ты все это знаешь? — спросила Мариста.
— Когда мы еще жили в замке, — ответила Летти, — маменька Выписывала «Журнал для истинных леди». Потом мы уже не могли себе позволить такой роскоши, но Ханна часто берет эти журналы у жены викария.
— Зачем Ханне «Журнал для истинных леди»? — удивилась Мариста.
— Она берет оттуда образцы для вязания, — пояснила Летти. — А я посмотрела там моду на платья и на прически.
Младшая сестра сделала прическу сначала себе, потом Маристе, и, наконец, они надели изящные, хоть и не слишком пестрые платья, которые Летти украсила на свой вкус.
Она пошла в сад и вернулась в дом с большой корзиной, полной цветов и листьев.
— Не думаю, что для маленького венка нужно столько всего, — осторожно молвила Мариста.
Летти не стала утруждать себя ответом — она принялась за работу.
Платье Маристы нежно-голубого цвета очень ей шло, подчеркивая красоту и выразительность ее серых глаз.
Летти украсила подол крошечными розовыми бутончиками, а рядом прикрепила несколько маленьких свежих листочков.
Глубокий вырез платья и короткие рукава она тоже расцветила розами.
Посмотрев на себя в зеркало, Мариста решила, что получилось совершенно потрясающе, только, пожалуй, чересчур броско.
— Ты выглядишь очаровательно, дорогуша! — резюмировала Летти. — Теперь снимай свое платье, только смотри не помни розы, и помоги мне с моим.
Второе платье, белого цвета, на взгляд Маристы, как нельзя лучше соответствовало юному облику сестры, но Летти была твердо намерена превратить его в нечто сногсшибательное.
Она снова отправилась в сад и нарвала белых камелий.
По отдельности они, может быть, выглядели несколько аляповато, но три ряда этих цветов с темными глянцевыми листьями придали платью такой вид, словно оно прибыло из Парижа, что, разумеется, было невозможно в военное время.
— Ты уверена, что их не слишком много? — озабоченно спросила Мариста.
Летти покачала головой.
— У меня будут еще три камелии и несколько листьев на голове, — посвятила она сестру в дальнейший творческий процесс. — А тебе, думаю, стоит приколоть парочку роз над левым ухом, и это будет как раз то, что нужно.
— Мне кажется, нужно нечто такое, чтобы я выглядела старше и.., более представительно, — неуверенно произнесла Мариста. — В конце концов, я же твоя дуэнья.
Летти рассмеялась.
— Я сама себе дуэнья. Все, что от тебя требуется, дорогуша, это быть такой же красивой, как если б ты сошла с картины Рейнолдса. Граф будет смотреть на мамин портрет и сравнивать его с тобой.
Мариста не сказала сестре, что граф уже отметил ее сходство с матерью.
Вместо этого она чуть вскинула голову и поделилась некоторыми мыслями.
— Не сомневаюсь, что граф все равно сочтет нас деревенскими невежами, несмотря на все наши усилия. А потому, как ты верно сказала, постараемся просто веселиться, хотя я все время буду думать, позволит он нам остаться в Довкот-Хаусе, или погонит прочь.
Летти уловила испуг в ее голосе.
— Забудь об этом и веселись, — молвила она. — Вряд ли нас когда-нибудь еще пригласит на обед столь важная персона. И кроме того, что бы там граф ни думал о нас, лорд Лэмптон не устает выражать свое восхищение.
— Ты не должна верить всему, что он говорит, — предупредила Мариста.
— Я могу не верить, но мне нравится это слушать, — ответила Летти. — У нас в деревне комплименты большая редкость.
Когда прибыл экипаж, посланный за ними графом, Мариста, подчиняясь указаниям Летти, осторожно села на самый край сиденья, чтобы не помять розы на платье.
Энтони, присоединившемуся к ним в последний момент, потому что он долго возился с шейным платком, было строго-настрого велено не касаться ногами платьев.
Энтони, как и Летти, был так восхищен приглашением графа, что, казалось; даже не думал о том, как неприятно будет увидеть кого-то другого на месте отца.
Ханна погладила ему вечерний костюм, который раньше принадлежал сэру Ричарду, и все шейные платки: если, завязывая, он испортит один, то сразу сможет взять другой.
Энтони выглядел весьма импозантно, и, любуясь его красивым лицом, Мариста думала, что, возможно, какая-нибудь женщина на приеме будет им очарована, и это поможет ему хотя бы на время забыть о грязной работе, которой он вынужден заниматься на ферме.
Летти не позволила Маристе взять шаль, опасаясь, что пострадают розы на рукавах.
— Хорошо еще, что вечер сегодня теплый, — заметила Мариста, — а то мы вернулись бы простуженные, что нам вовсе некстати.
— Ничего, — махнула рукой Летти. — И пусть мы не можем быть самыми модными женщинами на этом приеме, зато будем самыми оригинальными.
Мариста бросила на сестру беспокойный взгляд.
— Только прошу тебя, Летти, не делай ничего, что не понравилось бы маменьке. Граф и впрямь подумает, будто мы с тобой две деревенщины и не умеем вести себя, как подобает леди.
— Вот было бы забавно, а он получил бы урок, — засмеялась Летти, — если б мы пришли с соломой, запутавшейся в волосах, как у доярок, и говорили бы на диалекте Суссекса.
— Тогда он точно вышвырнул бы нас из Довкот-Хауса, — сказала Мариста.
— На ферме у меня всегда найдется для вас стог сена, — заметил Энтони.
Все трое весело расхохотались.
И все же, когда экипаж остановился у замка, Мариста почувствовала внезапное желание сорвать с платья розы и вообще стать как можно меньше и незаметнее.
Она была уверена, граф вообразит, будто они нарочно стараются привлечь к себе внимание, и вновь испугалась, что он разобьет Летти сердце.
Но жалеть о том, что ей не хватило настойчивости отказаться от приглашения, было уже поздно.
Войдя в холл, они увидели множество лакеев, снующих туда-сюда.
Из гостиной доносились голоса, и Мариста почувствовала, как сильно забилось сердце и пересохли губы.
Но глаза Летти искрились радостью, и, пока они поднимались по лестнице, устланной новым ковром, Мариста заметила, что сестра ничуть не смущается, — напротив, она вся полна предвкушения первого в ее жизни большого приема.
— Мисс Мариста, мисс Летиция и сэр Энтони Рокбурн, милорд! — объявил дворецкий.
Свечи в огромных хрустальных люстрах были зажжены, и Маристе почудилось, будто граф идет к ним из моря огня.
Воображение шепнуло ей: если он не продал душу дьяволу, то, возможно, он сам — дьявол.
«Я его ненавижу! Ненавижу!» — подумала она и, присаживаясь в реверансе, изо всех сил старалась не смотреть на него.
— Я хочу представить вас моим друзьям, — сказал граф и повел Маристу к группе модно одетых людей, стоявших в дальнем конце гостиной.
Как и предсказывала Летти, дамы ослепляли блеском драгоценностей и казались Маристе не только необычайно красивыми, но надменными и враждебными.
Несомненно, их враждебность была вызвана тем, что мужчины все как один восхищенно уставились на Летти.
В эту минуту Мариста была готова отдать все на свете, лишь бы оказаться сейчас в Довкот-Хаусе.
Кто-то, вероятнее всего, граф, сунул ей в руку бокал с шампанским, и она схватила его с такой силой, с какой утопающий хватается за соломинку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17