— Он закашлялся, потом продолжал:— Я выпил рюмочку, мимоходом обменявшись фразами кое с кем из гостей, и выскользнул через французское окно. По-видимому, меня никто не заметил, и, как только я оказался в стороне от огней дворца, я бросился бежать. Я мчался через заросли и нашел — хотя до сих пор не знаю как — дорогу, ведущую к берегу моря.Хьюго остановился и вытер пот со лба тыльной стороной ладони.— Больше я ничего не могу припомнить.— Я могу рассказать тебе, что случилось, — сообщила ему Леона. — Когда ты добежал до пляжа, яхта была уже в бухте, готовясь опустить груз на дно. Ты предупредил их. Ты крикнул во весь голос:» Опасность! Назад, в море! Опасность!«Ты спас их всех, Хьюги. Опоздай ты хоть немного, они были бы слишком заняты своей разгрузкой, чтобы успеть выбраться.Она глубоко вздохнула:— Солдаты открыли стрельбу. Они ранили тебя и еще одного человека на борту яхты. Он погиб, но все остальные благополучно скрылись.— А каким образом мне удалось спастись? Кажется, ты сказала, что они подстрелили меня.— Да, верно, — ответила Леона тихо. — Но Лью спас тебя. Он перенес тебя в лодку, в которой доставил меня на берег, и потом вернулся за… мною.Она пыталась добавить что-то еще, но слова почему-то не шли у нее с языка.— Славный старина Лью! — воскликнул Хьюго с искренним пылом. — Это было чертовски ловко с его стороны, разве не так? Он спас меня. Он спас тебя, Леона.Мы просто обязаны быть ему признательны!— Да, Хьюги, мы должны… быть ему благодарны, — шепотом произнесла Леона. Глава 11 Хьюго постепенно поправлялся, в этом не оставалось ни малейших сомнений. Иногда по вечерам его мучили тупые боли в голове, если он слишком перетруждал себя за день, однако он уже мог самостоятельно одеваться, сам садился у окна и забавлялся видом людей, оживленно сновавших внизу по улицам.Леона догадывалась, что острая боль, которую причиняла рана в первое время, сильно беспокоила брата.Она слышала, как он почти всю ночь стонал и метался на постели, и не раз приходила из своей спальни, чтобы узнать, не может ли чем-нибудь помочь ему, — на что часто получала в ответ отрывистую просьбу не суетиться около него, как наседка вокруг своего единственного цыпленка.Сейчас, пока он сидел неподвижно у окна, она закружилась перед ним по комнате, выставляя напоказ свое новое платье.— Оно стоит самую малость! — говорила она. — Всего около двух шиллингов в пересчете на наши деньги. Маdame показала мне ларек на рынке, где продают ткань, и, прежде чем я успела что-либо возразить, они все решили за меня.Хьюго покачал головой:— Какая женщина устоит перед соблазном быть расточительной, попав во Францию?— О, но ведь это нельзя назвать расточительностью, — ответила Леона, приняв его слова всерьез. — Не могла ведь я и дальше ходить по городу в одежде для верховой езды. Мальчишки на улице уже стали кричать мне вслед, спрашивая, где я оставила свою лошадь, и, кроме того, жакетка была вся в крови.— Я просто подшучиваю над тобой, — улыбнулся Хьюго. — Платье очень милое, и ты в нем необыкновенно привлекательна.Леона сделала легкий реверанс в его сторону.— Благодарю покорно, сэр.В лучах солнца ее волосы отливали золотистым сиянием и платье из голубого ситца с бантами того же Цвета подчеркивало белизну и нежность ее кожи.— Ну и ну! — невольно воскликнул Хьюго. — При желании ты скоро превратишься в настоящую красавицу!— Какое это теперь имеет значение? — осведомилась Леона, и в ее тоне чувствовалась непонятная горечь, которой он раньше никогда не замечал. И затем, прежде чем он приступил к ней с расспросами, девушка добавила:— Хьюги, нам с тобой необходимо серьезно поговорить. Я знаю, что до сегодняшнего дня ты был нездоров; но отдаешь ли ты себе отчет в том, что нас отделяют от голодной смерти всего лишь несколько гиней?— Ерунда! — отозвался Хьюго. — Лью не даст нам голодать.— Лью? При чем здесь Лью? — с жаром воскликнула Леона. — Мы должны рассчитывать только на себя. Мы не можем постоянно зависеть от Лью, бегать к нему за каждым пенни, залезая все глубже и глубже в долги.— Что ты предлагаешь? — нетерпеливо спросил Хьюго.Леона присела рядом с ним и взяла его за руку.— Быть может, тебе удастся получить должность где-нибудь во Франции? — осведомилась она.— Кто возьмет меня на службу? — возразил Хьюго. — Я опытный военный, но не думаю, что французская армия примет одного из своих недавних врагов с распростертыми объятиями.— Но хоть чем-нибудь ты можешь заняться? — настаивала Леона.— Да, я знаток по части, вина и женщин, — улыбнулся Хьюго.Леона раздраженно вздохнула и отвернулась к окну.Так повторялось каждый раз, когда она пыталась вызвать брата на откровенный разговор, хотя в глубине души Леона допускала, что, по сути, он был прав. Он не был подготовлен обстоятельствами ни к чему, кроме военной службы и праздной жизни джентльмена из общества, у которого денег в карманах куры не клюют.— Я полагаю, мне придется подыскать работу для себя, — промолвила она.— Сначала посмотрим, что скажет на это Лью, — отозвался Хьюго.— Лью! Лью! Лью! — внезапно набросилась она на него. — Неужели ты не в состоянии сам отвечать за себя?Неужели в голове у тебя не осталось никаких других мыслей, кроме тех, которые Лью внушил тебе?— Ну же, Леона, будь умницей. Лью доказал нам свою дружбу. Если бы не он, я был бы сейчас в тюрьме или на виселице с веревкой на шее.— Да, я знаю, я знаю, — согласилась Леона, — и я искренне признательна ему за это. Но нельзя же все время жить за счет одного долга благодарности.— Так что же, по-твоему, Лью нужно от тебя? — спросил брат язвительным тоном, и с внезапно вспыхнувшим огоньком в глазах Леона приоткрыла было рот, чтобы выложить ему без обиняков все, что она думала по этому поводу, как вдруг в дверь постучали.Слова замерли у нее на губах. Она ждала, со страхом предполагая, кто стоял за дверью, между тем как Хьюго крикнул:— Войдите!» Должно быть, опять Лью «, — промелькнула у нее мысль. Каждый день он наведывался к ним, и всякий раз под предлогом, что Хьюго еще слишком слаб для продолжительных визитов или разговоров, Леоне удавалось спровадить его после обмена несколькими ничего не значащими вежливыми фразами. Но в глубине Души она понимала, что так не могло долго продолжаться. Рано или поздно ей придется взглянуть в лицо реальности, и сама мысль о том, чем могла обернуться для нее эта реальность, ужасала и отталкивала ее.К счастью, в данный момент Лью был всецело поглощен приготовлениями к отправке следующей партии груза.» Эта сделка превзойдет все прочие «, — заявил он Хьюго, покидая комнату. На губах его играла ликующая улыбка. Леона догадывалась, какое ни с чем не сравнимое удовольствие доставляли ему надменный тон, придирки и угрозы, которыми он сопровождал каждую крупную сделку, извлекая при этом наибольшую выгоду для себя.— Entrez! Войдите! (фр.)

— повторил Хьюго, переходя на французский, так как на его первое приглашение снаружи не последовало никакого ответа.Дверь открылась, и на пороге появился хозяин трактира — тучный, краснолицый мужчина, явно запыхавшийся после утомительного подъема вверх по лестнице.— Вас желает видеть какая-то дама, m'sieur, — произнес он на своем густом patois Местный диалект (фр.).

, который было довольно трудно понять.— Дама! — воскликнула Леона. — Здесь, должно быть, какая-то ошибка.— Non, non, mamselle. C'est vrai. Une grande dame qui demande m'sieur Нет, нет, мадемуазель. Это действительно так. Вашего брата спрашивает какая-то знатная дама (фр.).

.— Une grande dame? — переспросила удивленная Леона. — Кто бы это мог быть, Хьюги?— Не имею ни малейшего понятия, — ответил тот. — Видимо, здесь в самом деле что-то не так. Но пригласи даму войти. В любом случае это хоть немного рассеет скуку от необходимости постоянно сидеть в этой проклятой спальне без какого-либо занятия.С трудом подбирая французские слова, Леона попросила хозяина предложить даме оказать им честь, поднявшись по лестнице. Он кивнул и, захлопнув дверь, неуклюжей походкой спустился вниз по ветхим деревянным ступенькам, которые зловеще поскрипывали под его тяжестью.— Как ты думаешь, кто она? — поинтересовалась Леона.— Откуда мне знать? — ответил Хьюго. — Скорее всего, какая-нибудь из бесчисленных подружек Лью.Разве может такой безмозглый дурак, как наш хозяин, отличить даму из общества от куска муслина?— Наверное, в этом ты прав, — отозвалась Леона с улыбкой.Девушка была счастлива видеть брата таким оживленным и заинтересованным. Она опасалась одно время, что его рана может стать причиной депрессии, так как из-за постоянной боли он пребывал в самом дурном расположении духа и выглядел апатичным и ко всему равнодушным.— Это она, — сказала Леона, уловив чутким ухом звук быстрых шагов и, как ей показалось, шуршание шелка.Затем последовал легкий стук в дверь.— Entrez! — воскликнула Леона, но, прежде чем она успела приблизиться к двери, та на лету распахнулась, открывая взору видение, далеко превосходившее все, что когда-либо рисовало ей самое пылкое воображение. В дверях стояла женщина, одетая с ног до головы по последнему слову моды. Это была жгучая брюнетка с темными блестящими глазами, ярко-алыми губами и мягкой улыбкой, до странности не соответствовавшей светской изысканности облика. Ее фигуру облегало платье из тончайшего шелка предельно откровенного фасона, предоставлявшее любопытным возможность убедиться, что она была довольно полной, зато отличалась прекрасным сложением. Поверх него она накинула плащ ярко-изумрудного оттенка, отделанный изящной вышивкой, и того же цвета были перья, венчавшие ее высокий капор, и завязанные под подбородком ленты.Как бы в довершение ко всему ее драгоценности были баснословно дорогими. Она щеголяла ожерельем из крупных изумрудов и бриллиантов, сверкавших и искрившихся в ярком свете солнца, и массивными серьгами, ударившими в глаза ослепительным блеском, едва она повернула голову с легкостью и живостью пышно разукрашенной заморской птицы.Она остановилась на мгновение в дверном проеме, разглядывая Леону, и вдруг, прежде чем кто-либо из них успел заговорить, Хьюго, сидевший у окна, издал непроизвольное восклицание.— Иветта! — вскричал он.Со стороны видения раздался чуть слышный вопль, в порыве восторга женщина бросилась вперед, оставляя за собой слабый запах дорогих духов, и, минуя Леону, кинулась к Хьюго, крепко сжав его в объятиях и прильнув щекой к его лицу.— Mon cher! Мой дорогой!(фр)

Мой Хьюго! Милый, милый мой!Я слышала, что ты был ранен. Это правда! Oh, mon pauvre brave! Мой бедный храбрец! (фр)

Но как это могло случиться?— Иветта!.. Но… но что ты делаешь здесь? — запинаясь, произнес Хьюго. — Как ты нашла меня? Кто тебе сказал?На мгновение их голоса слились в нечто совершенно бессвязное, оба говорили так быстро, что невозможно было отделить одну фразу от другой, пока наконец Иветта не разомкнула руки, обвивавшие шею Хьюго, и, оправив сбившийся набок от волнения капор, произнесла совершенно другим голосом, холодным и неприязненным:— А это кто?С этими словами она указала на Леону — и Хьюго едва не зашелся от хохота:— Все еще ревнуешь! Ну разве это не похоже на тебя, Иветта, — засыпать меня вопросами, прежде чем ты успела ответить хотя бы на один из моих?— Кто она? Я спрашиваю, — отозвалась Иветта, слегка притопнув ножкой.— Я — Леона Ракли, к вашим услугам, мадам, — промолвила Леона, приседая в вежливом реверансе.— Моя сестра, — со смехом пояснил Хьюго. — Теперь ты довольна?— Та soeur! Твоя сестра! — воскликнула Иветта, и тон ее был совсем иным, чем несколько мгновений раньше. — Mais, je suis enchantee, mademoiselle О, я так рада, мадемуазель (фр.).

. Ваш брат и я — старые знакомые.— Я так и подумала, — без малейшего сарказма ответила Леона.— Старые знакомые! Если на то пошло, это определение ничем не хуже других! — заявил Хьюго. — Но прошу тебя, Иветта, поскорее расскажи мне все по порядку. Как ты здесь оказалась?В ответ Иветта опустилась в кресло рядом с ним и, охваченная внезапным воодушевлением, сложила перед собой руки.— Я не могу поверить, что это правда, ты здесь!Здесь! — взволнованно говорила она. — А я как раз собиралась отплыть в Англию, чтобы найти тебя.— Найти меня? — переспросил Хьюго, подаваясь вперед в кресле. — Иветта, значит?..Иветта кивнула, черные локоны по обе стороны ее больших выразительных глаз слегка встрепенулись.— Oui, c'est vrai! Да, это так! (фр.)

Эдуард скончался. Я теперь вдова, Хьюго, и, как и обещала, я приехала, чтобы разыскать тебя.— Невероятно! — воскликнул Хьюго. — А я было полагал, что он будет жить вечно.— Он тяжело заболел три месяца назад, и доктора еще тогда оставили всякую надежду на его выздоровление, — продолжала Иветта. — Но я боялась писать, боялась пробудить мечты о счастье только для того, чтобы они снова оказались разбитыми, — А теперь все кончено и ты свободна! — вскричал Хьюго.— Да, свободна, — снова кивнула она.Леона стояла на месте, в изумлении переводя взгляд с одного на другую.» Почему Хьюго ни разу не упоминал об этой женщине, с которой он, судя по всему, находился в столь близких отношениях?«— недоуменно спрашивала она себя. И потом ей пришло на ум, что Хьюго, в сущности, никогда не рассказывал ей о своих друзьях и знакомых. Он всегда относился к ней как к ребенку — достаточно взрослому, чтобы вести хозяйство в замке, взять на себя все те обязанности, которые казались скучными ему самому, но все же слишком юному, с его точки зрения, чтобы делиться с нею своими сокровенными переживаниями или посвящать в некоторые подробности своей жизни за границей.Только теперь Хьюго заметил, что сестра не отрываясь смотрела в их сторону, и с улыбкой протянул ей руку.— Подойди сюда, Леона, — произнес он. — Поздравь меня, так как я сегодня по праву могу считать себя счастливейшим человеком на земле.— Ты хочешь сказать, что собираешься… жениться? — спросила Леона чуть слышно.— Именно так, — ответил Хьюго, — на той, которую я люблю уже много лет. Сколько времени прошло с тех пор, Иветта?— Tiens! Ах, прошу тебя!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34