— Знаешь, что я сделаю? — сказал Джерри. — Я пойду вниз и сварю кофе. Надень свой верховой костюм, и после того, как мы позавтракаем, я хочу показать тебе маленьких лисят в лесу. Они только родились и очень хорошенькие, хотя будут, конечно, опустошать курятники, когда подрастут.
Говоря это, он вышел из комнаты, и Аспазия поднялась с постели.
Теперь, когда она снова была дома, прошедшая ночь казалась ей всего лишь страшным сном.
Однако, когда она начала пересказывать все Джерри, испытанный страх вновь нахлынул на нее.
Они приготовили завтрак, и поскольку их дядя не завтракал так рано, они поели на кухне, и Аспазия рассказала своему брату все, что произошло с ней в Гримстоун-хауз.
Сначала он слушал все это с простым удивлением, но затем между бровей его появилась складка озабоченности, а его губы тревожно сжимались по мере того, как он понимал возможные последствия того, чего она, в своей невинности, не осознавала.
И лишь когда она закончила, рассказав ему, как мирно спала рядом с маркизом с подушкой между ними на кровати, он наконец разжал свои кулаки, которые непроизвольно сжимал, и испустил вздох облегчения.
— Я с трудом могу поверить в это!
— Я должна рассказать тебе.., кое-что еще, — продолжала Аспазия.
— Что именно?
— Встав сегодня утром, пока маркиз был в ванной, я оглядела спальню, и что, ты думаешь, я увидела?
— Что ты увидела? — спросил Джерри.
— Портрет.., ты знаешь, кого я имею в виду.., над камином.
— Я хотел бы увидеть, каким он был.
— Это тебе легко сделать.
— Как так? — спросил Джерри.
— Просто взгляни в зеркало.
— Неужели я действительно сильно похож на него?
— Копия! Картина как будто нарисована с тебя, только он был в то время постарше.
С этими словами Аспазия вынула из кармашка своего жакета миниатюрный портрет.
— Я посмотрела на это изображение, как только вернулась этим утром, и мне оно всегда казалось очень похожим на тебя, но тот портрет — просто, как сказала бы Марфа, «живая копия»!
— С этим ничего не поделаешь, — сказал Джерри. — Остается лишь надеяться на то, что герцогиня никогда не увидит меня.
— А.., те грумы, которых прислали.., вчера сюда?
— Понимаешь, не было никого другого, кто бы вышел к ним. Марфы не было здесь, а дядя Теофил, хоть и возвратился назад, был в своем кабинете.
— Ты думаешь, они обратили внимание на тебя?
Он помотал головой.
— Нет, конечно, нет, и я не обратил на них большого внимания. Я лишь взял твою лошадь и поставил ее в стойло.
— Какие они были собой?
— Я и не заметил, — улыбнулся Джерри. — Но думаю, что один из конюхов был довольно молод, а другой, что вел вторую лошадь, на которой уехал обратно молодой, был старше.
— Я надеюсь, все будет в порядке, — сказала с сомнением Аспазия.
— Думаю, после того, что ты испытала этой ночью, тебе не о чем больше беспокоиться, — сказал Джерри. — Но ради Бога, не говори ничего даже дяде Теофилу!
— Нет, конечно, нет, — согласилась Аспазия. — Я не скажу ему ничего о письме, которое прислала герцогиня.
Зачем беспокоить его?
Как раз в этот момент они услышали, как их дядя спускается по лестнице.
— Я полагаю, вы помыли посуду после вчерашнего завтрака, перед тем как поужинать, — сказала Аспазия брату.
— Да, конечно, — ответил он, — но мы оставили немытые тарелки после ужина.
Аспазия рассмеялась.
— Тогда иди и мой их теперь, — сказала "она, — пока я зажарю яичницу с ветчиной для дяди Теофила.
Джерри повиновался, и когда она позже прошла к дяде в его комнату внизу, он сидел, углубившись в книгу.
— Доброе утро! — сказал он рассеянно.
Она подумала, что это очень похоже на него — забыть, что ее не было дома вчера вечером.
— Здесь очень интересные соображения, — заметил преподобный Теофил, показывая книгу, — относительно влияния Платона на христианскую веру. Я думаю, тебе стоит прочесть это.
— Я уверена, дядя, — ответила Аспазия, заметив искорки смеха в глазах Джерри, Она укоризненно нахмурилась на него и сказала:
— Кушайте яичницу с ветчиной, пока горячая, дядюшка Теофил. Чем вы будете заниматься сегодня? Мы с Джерри поедем прокатиться после завтрака.
— Боже милостивый! Хорошо, что ты спросила меня об этом! — ответил ее дядя. — Я только сейчас вспомнил, что обещал Марфе заехать за ней до обеда. Еще я получил записку от миссис Уинтроп, которая хочет видеть меня.
— Миссис Уинтроп! — воскликнула Аспазия. — Неужели она снова больна?
— Не думаю, что она долго протянет, — сообщил преподобный Теофил. — Поэтому я не могу отказаться посетить ее, но у меня уйдет несколько часов на путь туда и обратно.
Бесси не очень то резвая.
— Но вы успеете вернуться к ужину, — сказала Аспазия, — и, пожалуйста, не забудьте захватить Марфу на обратном пути.
Нам ее очень не хватает.
— Нет, я не забуду, — пообещал преподобный Теофил. — Джерри, впряги, пожалуйста, Бесси в коляску. У тебя это лучше выходит. А я пойду приготовлюсь.
Аспазия знала, что Джерри, как и она, почувствовал огромное облегчение от того, что ее дядя не поинтересовался об ее отсутствии и что ей не нужно было рассказывать ему о том, что она не ночевала дома.
Пока Джерри впрягал Бесси в двуколку и подгонял ее к парадному крыльцу, а преподобный Теофил разыскивал свои особенные очки, которые хотел взять с собой, Аспазия успела нарезать роз, чтобы послать их миссис Уинтроп.
Она была доброй старой леди, вовсе не богатой, но всегда готовой поддержать любую благотворительность, которую организовывал священник.
— Передайте привет миссис Уинтроп, — сказала Аспазия, когда он наконец собрался, — и поспешите назад, как можно быстрее.
Преподобный Теофил лишь улыбнулся и, тронув легонько Бесси своим хлыстом, укатил по подъездной дорожке.
— Нам повезло, что миссис Уинтроп и Платон больше интересуют дядю Теофила, чем ты! — поддразнил ее Джерри.
— Я очень, очень благодарна за это им обоим, — рассмеялась Аспазия.
Она прибрала немного дом, не желая, чтобы Марфа возвратилась к неубранным постелям и к столу, заставленному грязной посудой.
Затем они оседлали своих лошадей и отправились через поля к лесу.
Довольно долго добирались они до места, где Джерри нашел выводок лисят в песчаной яме среди деревьев.
В этой части поместья не было лесников, и на пути им встречались лишь сойки, хорьки и горностаи в летнем своем одеянии, не считая множества любопытных маленьких рыжих белок.
День был жарким и солнечным, и Аспазия, как всегда счастливая с Джерри, начала ощущать, как все, происшедшее с нею прошлой ночью, растворяется в тумане забвения.
Она, однако, задумывалась иногда о том, как объяснит Марфе, когда вернется домой, отсутствие ее лучшего платья и жакета, а также появление вместо них очень модного вечернего платья.
— У нас еще много времени, чтобы решить, что ты должна рассказать Марфе, а чего не должна рассказывать, — сказал Джерри, как обычно читавший ее мысли.
— Она, конечно, задаст мне кучу вопросов, — отвечала Аспазия.
Когда они, возвращаясь, приближались к дому священника, Аспазия увидела экипаж, стоявший напротив парадного входа.
— Кто бы это мог быть? — воскликнула она, натягивая поводья своей лошади и останавливаясь.
Джерри последовал ее примеру, и вдруг в умах их обоих одновременно вспыхнул, как молния, один и тот же вопрос.
Зачем герцогине понадобилось посылать экипаж к дому священника?
Это был закрытый экипаж, запряженный двумя лошадьми. На козлах сидел кучер, еще один человек, стоявший возле двери, был, похоже, лакеем, и Аспазии показалось, что он позвонил в колокольчик.
Она увидела, как дверь открылась, и ей показалось странным, что слуги герцогини входят в нее.
Но прежде чем она успела сказать что-либо Джерри, в дверях появился человек, при виде которого они оба оцепенели.
Это был человек, которого они хорошо знали, да и кто из жителей поместья не знал Вильяма Болларда с его внешностью и репутацией.
— Что он здесь делает? — спросил еле слышно Джерри.
Они видели, как он разговаривал с лакеем и затем вновь скрылся в доме.
Они подождали, и затем у Аспазии перехватило дыхание от того, что она увидела Болларда и еще одного человека в комнате их дяди наверху.
Окна были открыты, и было видно, как мужчины передвигаются там, открывая шкафы и выдвигая ящики, сбрасывая книги с полок и разбрасывая бумаги.
— Что они делают? — спросила Аспазия испуганным шепотом.
— Они знают! — воскликнул Джерри. — Нам лучше убираться отсюда! Давай, быстро!
С этими словами он повернул свою лошадь и направил ее между деревьями назад, туда, откуда они только что выехали.
— Куда мы едем? — спросила Аспазия.
Джерри не сразу ответил ей:
— В Ньюмаркет! Единственный, кто может помочь нам теперь, — это твой маркиз!
Маркиз закончил рассказ и стоял спиной к камину, ожидая, что скажет Чарли.
— Я с трудом могу поверить в это, — сказал Чарли, — но я предупреждал тебя!
— Сегодня утром я размышлял, — сказал маркиз, — стоит ли говорить ей то, что я думаю о ней, но решил, что это не имеет смысла.
— И ты оставил герцогиню в уверенности, что посетишь ее, — заметил Чарли.
— До этого я бы не дошел, — ответил маркиз. — Я сказал ей твердо, что надеюсь больше не слышать о неприятных инцидентах на моей границе и что я расследую заявление фермера о пропаже его пятнадцатилетней дочери.
— И что она сказала на это?
— Она просто заметила, что девушки в этом возрасте склонны сбегать с первым же торговцем красивых лент, привлекшим их, и поскольку девушка эта, несомненно, вскоре найдется в Ньюмаркете или в Лондоне, я лишь напрасно потрачу свое время.
— Иными словами, она собирается отделаться от нее?
— Конечно, — согласился маркиз, — я думаю, для этой женщины не существует ничего невозможного! Неудивительно, что она запугала всю округу, и я могу сравнить ее лишь с коброй, раздувающей свой капюшон!
Чарли рассмеялся.
— Очень верное сравнение! Я удивляюсь лишь, как ты сам остался невредим.
— Я надеюсь, что с той девушкой из дома священника все в порядке! Она вела себя с похвальной смелостью, к счастью, она оказалась слишком невинной, чтобы понять хотя бы половину того, что происходило там.
— Ты встречался с остальными гостями, прежде чем уехал сегодня утром?
— Ни с кем из них, слава Богу! — ответил маркиз. — Я послал сказать герцогине, что, поскольку я хочу попасть домой как можно скорее, я надеюсь, что она встретится со мной настолько рано, насколько ей удобно.
— Поэтому она появилась прежде всех.
— Она казалась удивленной тем, что я не испытывал последствий кутежа, от которого, я уверен, остальные не оправились и к полудню.
— Я полагаю, она сама не пила очень много, — заметил — Чарли.
— Нет, но она принимает наркотики.
— Как ты узнал это?
— Вчера вечером у нее были расширены зрачки, и я думаю, что наркотики, которые она использует, не притупляют, а обостряют ее ум. Она допустила лишь один промах во время нашего утреннего разговора и не упустила ни одной возможности подыскать правдоподобное объяснение всем недоразумениям, на которые я указывал ей.
— Она — ловкая женщина!
— Чертовски ловкая! — гневно сказал маркиз. — Я надеюсь, мне больше не придется общаться с ней!
Чарли с сомнением выгнул брови, но прежде чем смог сказать что-либо, дворецкий объявил, что обед подан, и они прошли в столовую.
После превосходного, но легкого обеда Чарли сказал:
— Поскольку ты обещал не возвращаться с Лондон сегодня, каковы твои планы на этот день?
— Я думал… — начал маркиз.
Но не успел он закончить предложение, как дверь открылась, и дворецкий объявил:
— К вам Аспазия Стэнтон, милорд. Я провел ее и сопровождавшего ее джентльмена в кабинет. Молодая леди желает немедленно видеть вашу светлость, хотя встреча ей не назначалась.
— Хорошо, — сказал маркиз.
Чарли улыбнулся.
— Она не долго колебалась, чтобы последовать за тобой.
Интересно, кого она привезла с собой.
— Своего дядю, я думаю, — ответил маркиз, — а это значит, что я должен найти ему приход.
Чарли рассмеялся.
— Это будет нетрудно.
Маркиз направился к двери.
— Пойдем, Чарли. Я хочу познакомить тебя с мисс Стэнтон.
— Я с удовольствием познакомлюсь с ней после всего, что я услышал об этой молодой леди, — отвечал Чарли, широко улыбаясь.
Маркиз прошел в кабинет и заметил по выражению лица Аспазии, как рада она видеть его.
— Простите меня, пожалуйста.., простите меня за то, что… беспокою вас, — сказала она, — но моему брату и мне не к кому больше обратиться.., и мы оба очень напуганы!
Маркиз взял ее руку, затем взглянул на мужчину, стоявшего позади нее.
Но слова, которые он хотел сказать, застыли на его губах, и он лишь глядел в изумлении на Джерри, прежде чем воскликнуть:
— Боже милостивый! Я не могу поверить!
— Я думала.., что вы.., увидите схожесть, — сказала Аспазия.
— Схожесть? — повторил за нею маркиз. — И вы говорите, что это — ваш брат?
Джерри протянул ему руку.
— Я — Джером Стэнтон, милорд, и я хочу поблагодарить вас за вашу доброту к моей сестре. Она рассказала мне, как вы заботились о ней вчера вечером.
— Это был определенно неприятный вечер, в котором пришлось участвовать вашей сестре и мне, — сказал маркиз, — но она не говорила мне о вашем существовании.
— До сих пор ни Джерри, ни я никогда не видели герцогиню, и по причинам, которые мы можем объяснить, мы должны были скрывать Джерри, — сказала Аспазия. — Но теперь она.., все знает! И в этом.., моя вина.
В ее голосе слышались сдерживаемые рыдания, и маркиз с удивлением посмотрел на нее.
Затем он сказал:
— Я чувствую, что вы многое хотите рассказать мне, но прежде позвольте мне представить вам моего большого друга, Чарльза Кэвершема, которому вы можете полностью доверять, как вы доверяете мне.
— Я чрезвычайно рад познакомиться с вами, мисс Стэнтон! — произнес Чарли. — Маркиз рассказал мне, какую исключительную храбрость вы проявили в самых ужасных обстоятельствах.
— Я оказалась храброй лишь потому, что он оказался… достаточно добр.., позаботился обо мне, — уточнила Аспазия тихим голосом. — А теперь мы просим его о помощи… снова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17