— Лучшим способом разведать об отступнике побольше было бы явиться туда в чужом обличье и послушать, о чем он говорит, — продолжал Рай'ги. — Я уже и так много узнал о том, что происходит с ним сейчас и что было раньше.Джарлакс подался вперед в своем кресле, внимательно вслушиваясь в слова заклинания, которое начал нараспев произносить Рай'ги. Из того, что он уловил, стало ясно, что жрец создавал магический экран — он мог увидеть то, что хотел, в чаше с водой.— Вот этот, — вскоре сказал Рай'ги.— Мальчик? — уточнил Киммуриэль. — Да, он бы вполне подошел. Завладеть разумом ребенка нетрудно — люди воспитывают своих детей не так тщательно, как дроу.— Ты мог бы справиться с его разумом? — спросил Рай'ги.— Легко.— Через экран? Повисло долгое молчание.— Не знаю, делал ли кто-нибудь это раньше, — ответил наконец Облодра, но по его тону было понятно, что эта задача его не пугает, скорее ему интересно, как он с ней справится.— Тогда совсем рядом с изгнанником будут наши глаза и уши, — продолжал Рай'ги. — Да еще в такой форме, что у Дзирта До'Урдена это не вызовет подозрений, — любопытный мальчишка, которому охота послушать волшебные истории о приключениях дроу.Джарлакс снял ладони с камня и перестал слышать разговор своих подчиненных. Он снова откинулся в кресле и довольно улыбнулся, радуясь, как восхитительны повороты подводных течений.В этом и была вся суть его власти, подумал он, в способности передавать ответственность другим и позволять им самим принимать решения. Сила Джарлакса заключалась не в самом Джарлаксе, хотя и в одиночку он был очень сильным противником, а в самостоятельных и надежных подчиненных, которыми наемник окружил себя. Сразиться с Джарлаксом означало сразиться со всей Бреган Д'эрт — организацией свободно мыслящих и необыкновенно умелых воинов-дроу.Сразиться с Джарлаксом значило проиграть. Гильдии Калимпорта вскоре поймут это. И Дзирт До'Урден — тоже.— Я снесся с иным уровнем существования и от его жителей, великих и мудрых существ, которые проникают в жалкие дела дроу одной силой мысли, многое узнал об отступнике и его друзьях, о том, где они побывали и куда собираются, — объявил Джарлаксу Рай'ги Бондалек на следующий день.Джарлакс сделал вид, что поверил лживой ссылке на таинственный потусторонний источник, решив, что это несущественно.— В Глубоководье, как я уже тебе говорил, — рассказывал Рай'ги, — они сели на корабль — он называется «Искатель» — и теперь плывут в город под названием Ворота Бальдура, где окажутся дня через три.— После снова на сушу?— Ненадолго, — ответил жрец. Ему и правда удалось многое узнать, побыв полдня юнгой. — Они снова сядут на корабль, поменьше, чтобы плыть по реке, удаляясь от той большой воды, что они называют Морем Мечей. Потом они отправятся по суше в горы, которые называются Снежные Хлопья, где есть строение под названием храм Парящего Духа, там живет могущественный жрец по имени Кэддерли. Они направляются туда, чтобы уничтожить артефакт большой силы, — продолжал он, добавляя подробности, которые уже он, а не Киммуриэль узнал при помощи своего наблюдательного устройства. — Его называют Креншинибоном, хотя чаще — просто хрустальным осколком.Джарлакс прищурился, что-то припоминая. Он слышал о Креншинибоне, который был как-то связан с демоном и Дзиртом До'Урденом. Фрагменты начинали складываться в цельную картину, и где-то в далеких уголках его сознания стали проявляться общие черты хитроумного плана.— Так, значит, вот куда они пойдут, — сказал он. — И не менее важно, откуда они пришли.— Из Долины Ледяного Ветра, так они говорят, — доложил Рай'ги. — Это мерзлая земля, где дуют холодные ветры. А еще они расстались с каким-то могучим воином по имени Вульфгар. Они считают, что он сейчас в городе Лускане, севернее Глубоководья.— А почему он не с ними? Рай'ги покачал головой:— Полагаю, с ним что-то случилось, хотя и не знаю, что именно. Может, он что-то утратил или пережил несчастье.— Пустые предположения, — сказал Джарлакс. — Домыслы. А домыслы ведут к ошибкам, которых мы не можем себе позволить.— Чем же так важен этот Вульфгар? — несколько удивленно спросил Рай'ги.— Может, ничем, а может, и всем, — ответил Джарлакс. — Я не могу этого решить, пока не буду знать о нем больше. Если тебе не удастся разузнать что-нибудь еще, попросим об этом Киммуриэля.При этом жрец весь напрягся, как будто Джарлакс ударил его.— Ты хочешь больше знать об отступнике или об этом Вульфгаре? — резко спросил Рай'ги.— Побольше о Кэддерли, — ответил Джарлакс, совсем сбив с толку своего подчиненного.Рай'ги даже не стал отвечать. Он просто развернулся, взмахнув руками, и вышел вон.Но Джарлакс уже закончил разговор с ним. Имя Вульфгара и упоминание о Креншинибоне погрузили его в глубокую задумчивость. Он слышал и о том и о другом. О Вульфгаре, отданном прислужницей Ллос Эррту, демону, искавшему хрустальный осколок. Может, пришло время навестить Эррту, хотя наемник терпеть не мог иметь дело с непредсказуемыми и опасными обитателями Абисса. Джарлакс жил благодаря тому, что понимал тайные пружины поведения своих врагов, но у демонов никогда не было определенных мотивов, а их желания могли меняться каждый миг.Однако были и другие способы обращения с врагами. Наемник извлек тонкую волшебную палочку и перенесся обратно в Мензоберранзан.Новый член банды, когда-то бывший членом одного из правящих Домов, ожидал его.— Иди к своему брату Громфу, — велел Джарлакс. — Передай ему, что я хочу знать все о человеке по имени Вульфгар, демоне Эррту и предмете, называемом Креншинибон.— Вульфгара захватили во время первого набега на Мифрил Халл, — ответил Бергиньон Бэнр, потому что и сам хорошо знал эту историю. — Его взяла прислужница богини и отдала Ллос.— А что было потом? — спросил Джарлакс — Похоже, он снова среди живых, на поверхности.Бергиньон удивился. Мало кому удавалось выскользнуть из лап Паучьей Королевы. Но тут же подумал, что, когда дело касается Дзирта До'Урдена, ни в чем нельзя быть уверенным. — Я сегодня же разыщу брата, — заверил он Джарлакса.— Скажи ему, что я также хочу знать о могущественном жреце по имени Кэддерли, — добавил наемник и бросил Бергиньону небольшой амулет. — Он напитан моими излучениями, чтобы твоему брату было легче найти меня или послать гонца, — пояснил он. Бергиньон кивнул.— Все хорошо? — спросил Джарлакс.— В городе спокойно, — сообщил лейтенант, но ничего другого наемник и не ожидал.Со времени похода на Мифрил Халл несколько лет назад, когда Мать Бэнр, правившая Мензоберранзаном много веков, была убита, в городе воцарилась тишина, в которой строилось множество честолюбивых планов. К чести старшей дочери Бэнр Триль следует сказать, что она приложила немало усилий, чтобы Дом Бэнр не развалился. Но, несмотря на это, было похоже, что вскоре в городе начнутся междоусобные войны такого размаха, каких он давно не знал. И Джарлакс решил нанести удар по поверхности, изменить направление своих притязаний, и тогда враждующие Дома не стали бы в своих честолюбивых планах делать ставку на его банду.Главное, как хорошо понимал Джарлакс, — чтобы все стали его союзниками, даже если готовились вступить в войну между собой. Уже много веков назад он научился с неподражаемым мастерством балансировать на тонкой грани дружбы-вражды.— Скорее отправляйся к Громфу, — поторопил он Бэнра. — Это чрезвычайно важно. Я должен все знать, пока Нарбондель не разгорится, как пальцы одной руки, — добавил он, используя обычное выражение для обозначения пятидневного срока.Бергиньон отбыл. Джарлакс отдал мысленный приказ своей волшебной палочке и снова перенесся в Калимпорт. Не менее быстро, чем перемещалось его тело, мысли его перестроились на обдумывание новой задачи. Бергиньон его не подведет, Громф тоже, равно как Рай'ги и Киммуриэль. В этом Джарлакс ничуть не сомневался, и уверенность в своих подчиненных позволяла ему полностью сосредоточиться на планах этой ночи — захвате гильдии Басадони.— Кто здесь? — раздался старческий голос, в котором, несмотря на явную опасность, совсем не чувствовалось страха.До Энтрери, только что вышедшего из межуровневого перехода и пытавшегося справиться с головокружением, голос донесся словно откуда-то издалека. Убийца оказался в собственной комнате паши Басадони, за роскошной ширмой. Наконец обретя равновесие и сориентировавшись, Энтрери быстро осмотрелся, чутко прислушиваясь даже к самым неуловимым звукам — дыханию или осторожным шагам опытного убийцы.Но они с Киммуриэлем, конечно же, предварительно тщательно обследовали комнату, а также установили местонахождение всех лейтенантов паши и убедились, что беспомощный старик действительно был один в своих покоях.— Кто здесь? — снова окликнул он.Энтрери вышел из-за ширмы и встал в свете свечей, сдвинув на затылок черное болеро, чтобы старик мог узнать его, да и ему хотелось получше разглядеть Басадони.До чего же он стал жалок, сейчас он казался иссохшей оболочкой себя прежнего, того, чья слава гремела когда-то. Были времена, когда-то паша Басадони был самым могущественным главой гильдии в Калимпорте, а теперь стал обычным стариком и марионеткой в руках сразу нескольких людей, дергавших его за веревочки.Энтрери почему-то, даже вопреки своему желанию, испытывал ненависть к этим кукловодам.— Тебе не следовало приходить, — просипел Басадони — Беги из города, ты не можешь здесь оставаться. Слишком много, слишком много…— Целых двадцать лет ты недооценивал меня, — весело отозвался Энтрери, присаживаясь на край стариковской кровати. — Когда же ты посмотришь правде в глаза?Басадони засмеялся, сразу закашлявшись, и убийца тоже улыбнулся, что случалось с ним нечасто.— Я знал правду о том, кто таков Артемис Энтрери, с тех самых пор, как ты был уличным забиякой, убивавшим чужаков заостренным камнем, — возразил старик.— Это ты их подсылал, — уточнил Энтрери. Басадони ухмыльнулся:— Надо же было тебя проверить.— И что, я выдержал проверку, паша? — спросил убийца, прислушиваясь к собственному голосу.Они разговаривали как друзья, каковыми в каком-то смысле и являлись. Но теперь из-за действий лейтенантов Басадони они также стали и смертельными врагами. Однако паша все-таки чувствовал себя вполне непринужденно, несмотря на то что был один на один с Энтрери. Сначала наемный убийца допустил, что старик защитил себя гораздо лучше, чем он предполагал, но потом, еще раз внимательно осмотрев комнату и кровать с приподнятым изголовьем, на которой лежал паша, он убедился, что тут все чисто. Все было в руках Энтрери, и это почему-то не беспокоило старого пашу.— Всегда, всегда выдерживал, — ответил Басадони, но потом его улыбка превратилась в кислую гримасу. — До этих самых пор. Теперь ты провалил задание, да еще такое простенькое.Энтрери повел плечами, показывая, что это не имело ровно никакого значения.— Этот человек был просто жалок, — пояснил он. — Брось. Неужели я, убийца, выдержавший все твои проверки, поднявшийся наверх, прошедший все ступени и занявший место рядом с тобой еще будучи молодым человеком, должен убивать каких-то убогих горожан, чей долг составляет половину дневной выручки карманника-новичка?— Дело не в этом, — не сдавался Басадони. — Я принял тебя назад, но ты долго отсутствовал и должен был доказать, что этого заслуживаешь. Не мне, конечно, — поспешил добавить паша, заметив, как нахмурился убийца.— А твоим недалеким заместителям, — договорил Энтрери.— Они заслужили свои должности.— Этого я и боюсь.— Теперь ты недооцениваешь их, — ответил паша Басадони. — Каждый из троих занимает свое место, и все трое мне хорошо служат.— Так хорошо, что я смог проникнуть в твой дом? Паша Басадони глубоко вздохнул.— Разве ты пришел меня убить? — спросил он и снова рассмеялся. — Нет, ты пришел не за этим. Ты меня не убьешь, потому что у тебя на это нет причины. Ты ведь, конечно, понимаешь, что, если ты как-то одолеешь Кадрана Гордеона и остальных, я возьму тебя назад.— Еще одна проверка? — сухо спросил Энтрери.— Даже если и так, то ты сам ее себе устроил.— Тем, что сохранил жизнь несчастному, который скорее предпочел бы смерть? — спросил убийца, недоуменно покачивая головой, словно все это казалось ему сущей нелепицей.В старых блеклых глазах Басадони вдруг мелькнула искорка понимания.— Так, значит, это было не сочувствие, — улыбаясь, произнес он.— Сочувствие???— К этому убогому, — пояснил старик. — Нет, тебе на него было наплевать, и на то, что потом его убьют, — тоже. Ах, как же я не понял! Руку Артемиса Энтрери остановило не сочувствие, куда там! Это была гордость, простая глупая гордость. Ты не хотел опуститься до уровня уличного драчуна и поэтому развязал войну, в которой не сможешь победить. Вот дурак!— Не смогу победить? — повторил Энтрери. — Ты забегаешь далеко вперед. — Он некоторое время внимательно разглядывал старика. — Скажи мне, паша, кого бы ты хотел видеть победителем?— Вот она, снова гордость, — ответил Басадони, вскинув костлявые руки, отчего совсем обессилел и стал хватать ртом воздух. — Но вопрос в другом, — продолжил он через некоторое время. — Что действительно тебя интересует — так это люблю ли я тебя по-прежнему, а я, конечно, люблю. Я хорошо помню твое восхождение по ступеням моей гильдии — так отец помнит, как рос его сын. В этой войне я не желаю тебе дурного исхода, хотя ты должен понимать, что предотвратить то, что начали вы с Кадраном, два заносчивых петуха, я не могу. И конечно, как я уже говорил, тебе не одержать победу.— Ты не все знаешь.— Я знаю достаточно, — ответил старик. — Ведь у тебя нет поддержки других гильдий, даже Двавел и ее коротышек или Квентина Бодо и его слабых сил. Ах, они поклялись сохранять нейтралитет — иначе мы и допустить не могли, — но они не помогут тебе в твоих сражениях, как не поможет ни одна из влиятельных гильдий. Так что ты обречен.— А ты знаешь обо всех гильдиях? — лукаво поинтересовался Энтрери.— Даже о мерзких крысиных оборотнях из отстойников, — твердо ответил паша, но по его голосу убийца уловил, что он не так уж сведущ, как хотел казаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42