— Там была записка, ну, на двери, и я вошла сюда, — объяснила она.— Ах да, мы забыли ее снять. — Дженнингс поднялся навстречу гостье. Он услышал, как Патриция прошептала Питеру:— Прошу тебя, не относись к ней предубежденно.— Предубежденно? — переспросил он. Доктор и Пэт подошли к вошедшей негритянке.— Спасибо, что ты пришла сюда, — Патриция прижалась щекой к щеке мисс Хауэлл.— Я тоже очень рада видеть тебя, Пэт, — ответила мисс Хауэлл. Затем она улыбнулась Дженнингсу через плечо Патриции.— Вы, наверное, устали, пока сюда доехали?— Нет, нет, я отлично добралась сюда на метро. — Лорис Хауэлл расстегнула свое пальто и повернулась так, чтобы Дженнингсу было удобно помочь ей. Пэт посмотрела на красивую модную сумку Лорис, которая была поставлена на пол, а после перевела взгляд на Питера.Ланг не сводил глаз с Лорис Хауэлл с того самого момента, как девушка появилась в комнате. Пэт и Дженнингс подвели Лорис к нему поближе.— Питер, это и есть доктор Хауэлл, — сказала Пэт, — мы с ней вместе ездили в Колумбию. Она преподает антропологию в Сити-колледже.Лорис улыбнулась.— Добрый вечер, — поздоровалась она с Лангом.— Не сказал бы, что этот вечер добрый, — недружелюбно ответил Питер. Краем глаза Дженнингс увидел, как смутилась Патриция. А доктор Хауэлл словно ничего и не заметила. Ее голос звучал по-прежнему мягко.— А кто тот проклятый черный ублюдок, которого вы хотели бы здесь увидеть? — спросила она.Лица Питера побледнело. Его зубы скрипнули от боли, и он спросил:— Что вы имеете в виду?— Я просто спрашиваю.— Если вам хочется провести здесь семинар по расовым взаимоотношениям, то не стоит тратить времени! Я сейчас не в настроении, — пробормотал Ланг.— Питер!Он глянул на Пэт расширенными от боли зрачками.— Чего ты хочешь? — спросил он у нее. — Ты ведь уже, кажется, разобралась в моих предубеждениях, так что...Он уронил голову на спинку дивана и закрыл глаза.— Господи, пожалей и убей меня! — крикнул он.Слабая улыбка показалась на губах мисс Хауэлл. Она прямо глядела в глаза Дженнингсу, когда тот заговорил с ней.— Я осмотрел его, — сказал Дженнингс, — но не обнаружил никаких физических расстройств или повреждений мозговых тканей.— Вам хочется узнать, что с ним происходит? — спокойно спросила девушка. — Это очень серьезно. Это джу-джу.Дженнингс уставился на Лорис.— Так вы...— Да, вот до этого мы договорились, — хрипло перебил его Питер, — все очень просто. Это джу-джу. — Он сидел, вцепившись пальцами в диванный валик.— Вы сомневаетесь в этом? — спросила его Лорис.— Да, я сомневаюсь в этом, — ответил Ланг.— Вы сомневаетесь в моих словах из-за вашего предубеждения?— Ох, Господи, Господи, — сдавленно простонал Ланг голосом мученика. — Мне навредили, и, чтобы облегчить свою боль, я должен кого-нибудь ненавидеть, и я ненавижу этих грязных дикарей... — Он тяжело откинулся назад. — Черт с ними. Думайте обо мне, что хотите. — Он прижал дрожащие пальцы к своим глазам. — Дай мне умереть! Господи, Господи, дай мне умереть!Он обернулся к Дженнингсу:— Уколите меня еще раз!— Питер, твое сердце может...— Ну и пусть! — Голова Питера снова запрокинулась и дернулась. — Хоть половину дозы! Вы не имеете права отказать умирающему человеку!Пэт прижала руку к губам, изо всех сил стараясь не разрыдаться.— Пожалуйста! — крикнул Питер.После того, как инъекция дала эффект, Ланг повалился на спину, его лицо и шея покрылись испариной. «Спасибо», — пробормотал он. Его бледные губы дрогнули и улыбнулись, когда Патриция села рядом с ним на диван и вытерла ему досуха лицо полотенцем. «Спасибо, моя любовь», — прошептал он. Она была не в силах говорить. Питер взглянул на мисс Хауэлл.— Хорошо, простите меня, я очень измучен, — мягко сказал он ей. — Спасибо вам за то, что вы пришли, но я не верю, что можно что-то сделать.— Тогда что с вами творится, как по-вашему? — спросила Лорис.— Но я и сам толком не знаю, что случилось! — воскликнул Ланг.— А я думаю, что вы все знаете, — с силой сказала Лорис, — и я сама все знаю! Джу-джу — это самое сильное языческое колдовство во всем мире. Люди веками верили в то, что джу-джу обладает разрушительной силой, и оно правда имеет такую силу. А вы, мистер Ланг, должны это прекрасно чувствовать!— И откуда же вы все так хорошо знаете, мисс Хауэлл? — поинтересовался Питер.— Когда мне было двадцать два года, — ответила она, — я провела в Зулу целый год, и жила я в деревне, где занималась сбором сведений для своей работы. Так вот, когда я жила там, одной старой нгомбо я очень понравилась, и она обучила меня всему, что знала сама!— Нгомбо? — переспросила Пэт.— Ну да, деревенской колдунье, — с отвращением ответил Питер.— А я-то думал, что колдунами бывают только мужчины, — заметил Дженнингс.— Нет, большинство из них — женщины, — сказала Лорис, — мудрые, добрые женщины, которые знают свое дело и трудятся много и очень тяжело.— Мошенницы, — сказал Питер.Лорис улыбнулась ему.— Да, — сказала она. — Да, они обманщицы, мошенницы, бездельницы, шарлатанки. И еще, — ее улыбка стала не безмятежной, а беспощадной, — как вы думаете, Питер, что заставляет вас чувствовать, будто тысячи пауков покрывают все в этой комнате, покрывают вас самого, все ваше тело?В первый раз за все время с тех пор, как он попал в эту квартиру, доктор Дженнингс увидел на лице Питера страх.— Ты знаешь об этом? — спросил Питер девушку.— Я знаю обо всем, что вам пришлось испытать, — сказала Лорис, — я сама прошла через это.— Когда? — удивился Ланг. В его голосе больше не было неприязненной насмешки.— В тот самый год, — сказала доктор Хауэлл. — Колдун из соседней деревни наслал на меня смертельное заклятие, джу-джу, а старая нгомбо Куринга спасла меня от этого заклятия.— Расскажи мне об этом, — попросил Питер, дотрагиваясь до девушки. Дженнингс заметил, что дыхание Ланга учащается. — Это значило, что эффект второй инъекции подходит к концу.— О чем вам рассказать? — спросила Лорис. — О пальцах с длинными когтями, которые разрывают ваши внутренности? Об ощущении, что вы — тяжелый шар, потому что иначе нельзя раздавить змей?Питер во все глаза смотрел на Лорис.— О чувстве, будто ваша кровь превратилась в жгучую кислоту, а кости высосаны и пусты, и вы рассыплетесь, если пошевелитесь?Губы у Питера задрожали.— Или о том, как стаи голодных крыс поедают ваш мозг? Грязных, голодных крыс? Или о том, что глаза ваши расплавились и вот-вот потекут по вашим щекам, как студень? Или...— Хватит. — Тело Ланга тряслось, как при спазмах.— Я говорила вам все это только для того, чтобы вы поверили мне, — сказала Лорис, — я помню свою боль так же ясно, как если бы я пережила ее вчера вечером, а не пять лет тому назад. Я помогу вам, если вы хотите этого. Забудьте о своем недоверии. Или вы не верите мне, или вы здоровы и полны сил, разве вы не понимаете этого?— Милый, пожалуйста, — сказала Патриция. Питер посмотрел на нее, потом снова на мисс Хауэлл.— Ждать больше нельзя, мистер Ланг, — сказала мисс Хауэлл.— Хорошо! — Он закрыл глаза. — Хорошо, попробуйте. Я уверен, что хуже мне уже не будет.— Быстрее же! — умоляюще сказала Пэт.— Хорошо, — Лорис Хауэлл повернулась и подошла к своей красивой вместительной сумке, стоящей на полу. Дженнингс успел заметить, что в сумке лежит что-то очень странное и яркое. Лорис взглянула на доктора и его дочь.— Пэт, молено тебя на минутку? — спросила Лорис.Они отошли в сторону и стали о чем-то говорить. Дженнингс заметил, что обе посматривали на Ланга. Молодой мужчина снова начал дрожать. «Начинается», — подумал Дженнингс. «Джу-джу — это самое сильное языческое колдовство во всем мире», — пронеслось в его голове.— Что? — послышался голос Пэт. Дженнингс взглянул на девушек. Пэт в шоке смотрела на мисс Хауэлл.— Прости меня, я не сказала тебе об этом с самого начала, но никакой другой возможности спасти его нет.Пэт подумала.— Так значит, по-другому нельзя? — спросила она.— Нельзя, — грустно подтвердила доктор Хауэлл. Патриция вопросительно посмотрела на Питера. Затем медленно кивнула.— Хорошо, только поскорее, — сказала она. Без единого слова Лорис Хауэлл прошла в спальню со своей сумкой. Дженнингс заметил, что Пэт напряженно смотрит на дверь, за которой скрылась негритянка. Он ничего не понимал. Но ему было ясно, что Пэт боится чего-то совсем другого — другого, чем раньше.Дверь спальни отворилась, и оттуда вышла доктор Хауэлл. Дженнингс, повернувшись к ней, чуть было не задохнулся. Лорис была обнажена до пояса, а вместо юбки на ней красовалось нечто вроде нескольких ярких платков, связанных вместе. Ее стройные длинные ноги были открыты, а ступни — босы. Дженнингс оторопело уставился на молодую женщину. Юбка и блузка, в которых она появилась здесь, скрывали и ее красивую, чувственную грудь, и ее женственные, округлые бедра. Неожиданно смутившись собственной бесцеремонности, Дженнингс перевел взгляд на Пэт. Теперь стало понятно, что за страхи одолевали его дочь — та ревниво смотрела на Лорис.Дженнингс взглянул на Питера. Его лицо было сплошной маской боли, никакие другие чувства Лангу не были доступны.— Пожалуйста, поймите меня правильно, — разбила напряженное молчание Лорис, — я никогда раньше не делала ничего подобного.— Мы все понимаем, — ответил Дженнингс, не в силах отвести от нее взгляда.На каждой ее щеке было нарисовано по ярко-красному кружочку, а блестящие смоляные кудри венчал диковинный головной убор — маленькая шапочка с пышным плюмажем из павлиньих перьев, и на каждом пере — переливающийся глазок. На ее шее и груди висели ожерелья — из разноцветных бусин, ракушек, блестящего металла, цветных кусочков кожи и зубов каких-то животных. На ее левом предплечье был маленький щит, опушенный по краям мехом и чудесно разрисованный.Контраст между современной сумкой и ее содержимым был достаточно разительным. Эффект необыкновенного преображения Лорис в манхэттенской квартире вызвал в докторе Дженнингсе двойственное чувство: зыбкий страх перед чем-то неизвестным и восхищение. Она вышла из спальни с робким, почти что детским вызовом — словно ее стыдливость уравновешивалась сознанием того, что она молода, красива и здорова. Дженнингс заметил, что ее тело татуировано: сотни тонких красных точек вокруг ее пупка образовывали узор из концентрических кругов.— Эту татуировку мне сделала Куринга, — ответила Лорис, когда Дженнингс спросил ее об этом, — так я заплатила ей за то, что узнала все ее секреты. — Она легко улыбнулась. — Но в самый решительный момент мне удалось уговорить ее не спиливать мои зубы.Дженнингс почувствовал, что Лорис смущена, но девушка была полна решимости. Она открыла свою сумку и стала вынимать из нее еще какие-то предметы.— Такой узор получается, если немного проколоть кожу и в каждый укол втереть особенную пасту. — Она выложила на кофейный столик пузырек с какой-то темной жидкостью и горсть тонких отполированных косточек, принадлежавших ранее некоему зверьку.— А эту особую пасту я должна была сделать сама. Пришлось голыми руками поймать краба и оторвать ему одну клешню. Клешню завернуть в кожицу, снятую с живой лягушки, и еще прибавить ко всему этому обезьянью челюсть. — Лорис выложила на столик связку тонких инструментов, похожих более всего на тонкие хирургические ланцеты. — И вот из клешни, шкурки и челюсти, растертых вместе с еще кое-какими растительными компонентами, получилась эта паста.Дженнингс в изумлении заметил, что Лорис вынимает из своей сумки небольшой магнитофон и ставит его на столик перед ним.— Как только я скажу: «Пора!», доктор, пожалуйста, включите магнитофон — вот эта кнопка.Дженнингс машинально кивнул, зачарованно глядя па нее. Казалось, что она совершенно уверена в том, что делает. Не обращая никакого внимания на прищуренные глаза Ланга, на неопределенную выжидательность Патриции, Лорис принялась рисовать на полу странные линии и круги. Когда она присела на корточки, Пэт не сдержала изумленного вздоха: по-видимому, под юбочкой из пестрых платков на Лорис ничего не было.— Ну, я, может быть, и помру, — заявил совершенно бледный Питер, — но, похоже, что в моей смерти будет немало очаровательного!Лорис перебила его.— В кругу должны находиться только трое, — сказала она спокойно. Строгий звук ее голоса прозвучал так странно! Дженнингсу казалось, что ее губы — это губы языческой богини, и он, удивляясь про себя, подошел поближе к Лангу, чтобы помогать Лорис.Питер сделал попытку подняться на ноги, но вместо этого страшно дернулся и рухнул на пол как подкошенный. Его тело сотрясалось, локти и колени судорожно сжимались. Неожиданно он неестественно выгнулся дугой, опираясь головой о пол, изо рта у него потекла слюна, а дико вытаращенные глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит.— Лорис! — воскликнула Пэт.— Мы ничего не сможем сделать, пока приступ не пройдет, — откликнулась негритянка. Она с тревогой смотрела на Питера. Купальный халат Питера развязался, и мужчина стал судорожно биться на полу. Лорис отвернулась, но лицо ее было видно Дженнингсу, и доктор, к своему ужасу, увидел, что она тоже очень испугана. Дженнингс и Пэт бросились к Лангу, пытаясь удержать его, но судороги продолжались.— Оставьте его, — сказала Лорис — С этим вы ничего не сможете поделать.Патриция враждебно взглянула на нее. После того как тело Питера дернулось в последний раз и застыло, Пэт запахнула полы его халата и завязала на нем пояс.— Ну, за круг, быстро, — сказала Лорис, очистив себя от какого-то внутреннего страха. — Нет, пусть он сидит один, — сказала она, потому что Пэт крепко обнимала Питера, поддерживая его спину.— Он же упадет, — сказала Пэт с нескрываемым негодованием в голосе.— Патриция, если ты хочешь, чтобы я вам помогла!..Взгляд Пэт скользнул по корчившейся от боли фигуре Питера и тут же переместился на выразительное лицо Лорис. Пэт сдержалась, поднялась и вышла из круга.— Скрестите, пожалуйста, ноги, — обратилась Лорис к Лангу и Дженнингсу.Питер хмыкнул с полузакрытыми глазами.— Во время церемонии, мистер Ланг, я должна буду принять от вас плату — какая-нибудь нестоящая личная вещь вполне подойдет.
1 2 3 4