Мы любим друг друга. Это имеет смысл, ведь правда?
– Конечно, да, – заикаясь, сказал Сандерс. – Просто...
– Я знаю. Ты слишком стар для меня. Ты думаешь, что я сексуально озабочена и ты никогда не сможешь удовлетворить мои притязания. У тебя теперь совсем нет никаких денег. Но ведь у меня есть работа. Мы встанем на ноги снова. – Она помолчала. – Ну, что скажешь?
Они решили провести медовый месяц на Бермудах, так как оба никогда не бывали там, к тому же на Бермудах были хорошие теннисные корты, отличное купание и прекрасное подводное плавание.
Глава 4
Спасатель стоял у края воды, держа на тележке вельбот “Бостонский китобой”.
– Отправляетесь за новыми вилками и ножами? – спросил он при появлении Сандерсов.
– Конечно, – ответил Дэвид, – а еще поищем те артиллерийские снаряды, о которых вы упоминали.
– Вы можете получить кругленькую сумму за медь. Но будьте осторожны. Я слышал, что они все еще способны сработать.
Они спустили лодку на воду, погрузили в нее снаряжение и оттолкнулись от берега. Пока плыли по направлению к рифу, Сандерс попросил Гейл сесть за руль. Он вынул из кармана маленький фонарь-вспышку и сел на переднюю скамью.
– А это зачем? – спросила Гейл.
– Осматривать пещеру, в которой была ампула.
– Он не герметичный. Погаснет через секунду.
– Смотри. – Сандерс вынул из другого кармана пластиковый мешок, положил фонарик в мешок, завязал узел на его открытом конце и туго затянул. Затем включил тумблер на фонаре. Вспыхнул свет. – Так он проработает какое-то время.
– Гений, – сказала Гейл. – Примитивно, но гениально.
Они нашли нишу в рифе, провели лодку внутрь и повернули ее таким образом, чтобы нос был направлен к берегу. Гейл стояла на передней скамейке, готовая бросить якорь за борт, и, глядя из-под руки, уверяла себя, что они вернулись в нужное место.
Как только якорь закрепился в скале, они надели свое снаряжение и прыгнули за борт.
Они проплыли к полоске чистого песка в нескольких ярдах мористее рифа, уселись на дно и стали осматривать скалы и кораллы, пытаясь найти пещеру, где обнаружили ампулу. Солнце стояло почти прямо над головами, и его вертикальные радужные лучи прорезали толщу воды. Тени сдвигались, возникая и исчезая, как пятна света на поверхности рифов. Сандерс двинулся вправо. Там, дальше, где синяя вода темнела, а силуэты скал дрожали в мареве, он заметил тень, которая показалась ему неподвижной. Он тронул Гейл за плечо, и она повернулась, сняла с пояса фонарь и включила его. Луч желтого света мелькнул по песку.
Пещера оказалась гораздо дальше от них, чем им это казалось, но теперь, цепляясь за коралловые выступы и оглядываясь, они узнали виденные ранее следы кораблекрушения. Они склонились над входом в черную дыру. Гейл перемещала свет фонаря слева направо. Пещера, глубиной всего в несколько футов, была пуста, ковер тонкого песка застилал ее дно. Сандерс взглянул на Гейл и покачал головой, как бы говоря: здесь ничего нет. Гейл передала ему фонарь и указала на пятно на песке. Там ничего не было видно, но пока Сандерс светил фонариком, Гейл помахивала рукой над песком, взбивая его в облачко, которое уменьшило видимость до шести дюймов. Она продолжала помахивать рукой, и вскоре в песке образовалась ямка глубиной в два-три дюйма. Еще несколько движений – и там, на дне впадины в песке, сверкнуло стекло.
Сандерс наклонился над этой впадиной и кончиками пальцев стряхнул песок со стекла. Это была ампула, наполненная бесцветной жидкостью. Она показалась ему пустой, но, когда он пошевелил ее, в ней переместился воздушный пузырек. Осторожно вынув ампулу из песка, Сандерс передал ее Гейл и отполз от впадины, образовавшейся от его тела. Он сдвинул песок в ямку, пока она снова не сровнялась с уровнем дна вокруг, и затем отметил это место специальным маркировочным камнем, который выдал им Трис.
Они покинули пещеру и поплыли вдоль основания рифа. То и дело Гейл останавливалась перед скалой или куском дерева и освещала это место светом фонарика или разгребала песок поблизости. Но больше они ничего не нашли.
Гейл продвинулась немного вперед, затем остановилась, чтобы отыскать Сандерса. Он оказался позади нее и откалывал что-то от рифа. Она подплыла к нему и увидела, что он с помощью обломка скалы отбивает куски коралла. Периодически он прекращал работу и пытался просунуть руку в дыру. В конце концов ему удалось протиснуть туда три пальца, и, используя их как клещи, он вынул кусок желтого металла размером не больше пятидесятицентовой монеты, изогнутый и покрытый вмятинами. Когда Сандерс поднял находку, чтобы Гейл рассмотрела ее при свете фонаря, они увидели, что это не монета: края предмета были отогнуты вверх, как если бы раньше внутри что-то хранилось. В четырех точках этой выступающей части были расположены пустые впадины, каждая диаметром примерно в четверть дюйма. Металл ярко блестел, очевидно, он был не подвержен коррозии или действию моллюсков. Сандерс перевернул предмет и увидел выгравированные буквы Е. F. Держа ампулу в одной руке и кусок металла в другой, он устремился к поверхности.
Когда они снова очутились в лодке, Сандерс сказал:
– На минуту я вообразил, будто мы нашли золотой дублон.
– А как по-твоему, что это такое?
– Не знаю. – Сандерс подумал. – Что-то ювелирное, мне кажется... но, бог мой, он слишком чист для того, чтобы быть старинным. В таком случае он должен бы быть истончен или, по крайней мере, покрыт чем-нибудь.
Сандерс отложил кусок металла в сторону и взял ампулу. Он посмотрел на нее в лучах солнца, и стекло сверкнуло.
– По цвету отличается от первой.
Его глаза были прикованы к ампуле, и он не заметил фигуры, стоявшей на скалах “Апельсиновой рощи”.
* * *
Сандерсы подошли к дому Триса уже после шести. Трис вышел и жестом попросил их пройти в дом через заднюю дверь.
– Нашли еще ампулы?
– Одну, – ответил Сандерс. – Кажется, в ней другое вещество.
Гейл передала ампулу Трису:
– Она была в том же месте, что и первая.
Трис кивнул Сандерсу:
– Вы правы, здесь другое химическое вещество.
– Что это?
– Я точно не знаю. Но конечно, что-то из группы подобных веществ. Героиновая смесь или какая-то другая основанная на опии жидкость. Может быть, другой раствор морфина. Вы пометили это место?
– Да, – ответила Гейл. Она отдала Трису оставшийся у нее маркировочный камень.
– Вы больше не заметили вокруг ничего сверкающего?
– Нет, и эта тоже была не на поверхности. Нам пришлось ее откапывать.
– Я лучше начну осмотр места завтра ночью, – сказал Трис.
– Вы хотите, чтобы мы были там с вами? – спросила Гейл, надеясь втайне, что Трис откажется. Трис почувствовал ее нежелание.
– Как хотите. Присоединяйтесь, если захочется. Буду рад. Но можете и прекратить заниматься этим прямо сейчас.
– Не сомневайтесь, обязательно придем, – заверил Сандерс. Он указал на сумку Гейл. – Покажи ему другую штуковину.
Трис тщательно осмотрел кусок металла, проводя пальцем по внутренней поверхности отогнутого края. Он зажал кусок между двумя пальцами, и металл легко согнулся.
– Где вы его нашли?
– В скалах, – ответил Сандерс. – Его там сильно заклинило. Мне пришлось отломить часть коралла, чтобы достать его.
– Вам нужно было вторым маркером пометить место находки.
– Зачем?
Трис ухмыльнулся:
– Затем, друг мой, что... – Он сделал большие глаза и мелодраматически воскликнул: – Это золото!
– Испанское золото? Боже мой, оно выглядит так, как будто кто-то его просто выбросил.
– Ни один человек не выбросил бы его. Если бы вы копнули поглубже, то, наверное, нашли бы кости хозяина.
– Как же случилось, что оно не потускнело и не почернело?
– Это одно из удивительных свойств золота, – сказал Трис. – Оно химически инертно. Вы можете опустить свежеотчеканенную монету в морскую воду и оставить ее там до конца света, и, когда вы придете за ней в Судный День, она будет как новенькая. Ничто не нарастает на ней, и ничто ее не разрушает.
– Что это было? – спросила Гейл.
– Какая-то камея. – Трис указал на овал внутри. – Картина или гравюра была здесь. Эти углубления, – он дотронулся по очереди до всех четырех впадин на ободе, – содержали жемчужины – символы чистоты. Парень, возможно, носил ее на шее.
– Что это означает?
– Эта находка? Вполне возможно, что ничего. Вероятно, корабль налетел где-то на скалы, бог знает где, и прилив прибил эту вещь и найденную вами монету к рифам. Или кто-то из команды, оставшийся в живых, мог пытаться доплыть до берега и не смог. Это личные вещи, не из корабельной казны. – Казалось, Трис задумался над собственными словами. – Но, черт подери, это все не согласуется между собой.
– Почему?
– Я бывал на этих рифах в течение двадцати лет, если не больше. Не говорю, что изучил каждый дюйм всех Бермудских рифов, но что касается “Голиафа”, я знаю эти места. Если где-то там был корабль, я бы к этому времени обнаружил его следы. Ружья, якоря, балласт – хоть что-нибудь.
– Сколько ей лет? – спросил Сандерс.
– Камее? Лет двести. – Трис повертел вещицу в руках. – Чертовски искусная работа. Очень изящная.
– Значит, Бермуды были уже обитаемы, когда утонул корабль, если он был на самом деле. Тогда сохранились бы записи.
– Это зависит от обстоятельств: если кто-то видел, как он потонул, или если кто-то спасся, или если кто-то нашел ее тогда и сохранил. Последнее – самое вероятное.
– Почему?
– Происшествие могло закончиться и по-другому. Вряд ли стоит продолжать поиски или уточнять количество спасшихся, потому что никаких записей попросту нет. Если бы мне пришлось разгадывать эту историю, я бы сказал, что корабль наткнулся на скалы во время шторма, но не затонул. Может быть, несколько человек – и этот Е. F. в том числе – были смыты волной за борт. Когда ветер стих, они могли законопатить пробоины и восстановить его на плаву. Или, если это им не удалось, они сняли с него все: ружья, грузы, личные вещи – и оставили его на скалах. Следующий сильный шторм мог доконать его и разметать останки вокруг. Тогда там не осталось почти ничего, что помогло бы выяснить точное место крушения.
Сандерс был разочарован.
– Так вы думаете, мы нашли все, что было возможно найти?
– Это просто моя догадка. – Трис отдал камею Гейл. – Что вы собираетесь с ней делать?
– Я об этом не думала. Можно взять ее себе?
– Конечно, но легально вы не сможете вывезти ее с Бермуд, разве что предложите продать ее местному правительству, а оно откажется.
– У меня нет желания ее продавать, мне хочется сохранить ее для себя.
– Тогда, девочка, – сказал Трис с усмешкой, – у вас есть два выхода: вы можете вывезти ее контрабандой или стать жительницей Бермуд.
– Когда вы хотите начать завтра? – спросил Сандерс.
– Можем выйти с заходом солнца. Моя лодка в бухте внизу. Мы окажемся на “Голиафе” в полной темноте.
* * *
Они спустились с холма и проехали через Сент-Дэвидс и через Севернский мост. На дамбе, разделяющий остров Сент-Джордж и округ Гамильтон, их обогнали два такси, шедших из аэропорта, но в основном дорога была пустынной. Когда они миновали знаки, направляющие туристов на шоу с дельфинами в Голубом Гроте, зеленый “моррис-майнор” выскочил с грунтовой дороги и пошел в двадцати ярдах от них.
Машина двигалась за ними уже несколько минут, когда Сандерс впервые заметил ее в зеркале заднего вида. Он отвернул влево настолько круто, насколько позволяла коралловая стена у края дороги. Впереди дорога сворачивала направо. Совершая поворот, Сандерс увидел, что навстречу ему движутся два мотоцикла и маленький грузовичок. Он поднял правую руку и просигналил зеленой машине остановиться.
Встречный транспорт прошел, и теперь Дэвид и Гейл оказались на прямом шоссе Харрингтон-Саунд. Больше встречных машин не было, и Сандерс махнул зеленой машине, что она может двигаться дальше. Но машина не двигалась. Сандерс услышал звук клаксона и поглядел в зеркало. За зеленой машиной он увидел черное такси.
Водитель такси просигналил еще раз, и Сандерс помахал ему, чтобы тот проезжал. Таксист прибавил скорость и обошел зеленую машину и оба мотоцикла.
Сандерс затормозил и поравнялся с Гейл.
– Этот чудак не собирается проезжать! – прокричал он ей.
– Знаю. Впереди дорога идет вверх. Давай позволим ему обойти нас.
В пятидесяти ярдах впереди Сандерс увидел просвет в густых кустах и узкую тропку, ведшую по холму к дому; там виднелся знак “Свободные комнаты”. Он поднял руку, чтобы указать левый поворот, и приглушил двигатель, так что его мопед еле двигался. Он ожидал, что зеленая машина проскочит мимо, но она тоже замедлила ход. Сандерс и Гейл остановились у начала подъездной дорожки. “Моррис” обошел их и резко повернул налево, врезавшись в кусты и отрезая путь к отступлению.
Высокий темнокожий человек в комбинезоне открыл левую дверцу и вышел из машины. Водитель, тоже темнокожий мужчина, оставался на своем сиденье.
– Чего вы хотите? – спросил Сандерс.
– Человек хочет увидеться с вами, – ответил высокий мужчина.
– Какой человек?
– Не имеет значения. Садитесь в машину.
Сандерс услышал шум мотора и взглянул вниз на дорогу влево от него. Огибая поворот, к ним приближался автофургон. Он был тяжело загружен и двигался медленно.
– Шевелись! – сказал мужчина.
Фургон был примерно в двадцати ярдах от них, через пару секунд он должен был оказаться прямо перед “моррисом”. Словно по команде, Сандерс сделал шаг в сторону “морриса” и, прежде чем человек смог остановить его, подпрыгнул в воздухе и очутился на капоте подходившего фургона.
Он быстро оглянулся и через ветровое стекло увидел ошеломленное лицо водителя, услышал скрежет тормозов.
Фургон едва двигался, когда Сандерс приземлился на его капот, так что он не нанес себе серьезных повреждений. Он тут же скатился с капота и стукнулся лицом об асфальт, почувствовав вкус крови.
Кое-как поднявшись на ноги, Сандерс крикнул:
– На помощь!
Фургон был полон игроков в крикет, одетых во все белое. Водитель, темнокожий юноша, выглянул из окна и заорал:
– Вы что, с ума сошли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33