Он был обучен с ходу решать любые задачи, которые ставились перед ним командованием, сейчас же, прибыв в Москву на полулегальной основе, действовал самостоятельно. Основа его работы — информация, сейчас же он работал, базируясь лишь на словах своего родственника.
Видя замешательство на лице собеседника, Виталий чуть приоткрыл в своей фирменной улыбке идеально ровные, какие-то стерильно-белые зубы. Он понял, что разговаривает с новичком в этом деле, с первых же слов капитана.
— Кого ты представляешь? — спросил Козырин.
— Я представляю самого себя.
— Тогда назовись. Я вижу тебя впервые, но наверняка слышал твое имя.

* * *

Примерно в это время тройка спецназовцев, среди которых были два кандидата в мастера спорта — по боксу и греко-римской борьбе, — шагнула за порог склада. Андрей не ожидал очередного вторжения и замешкался с ответом на вопрос. Боевик, весом за сто килограммов и устрашающих размеров грудной клеткой, обхватил затылок директора широкой ладонью и резко надавил, встречая его голову коленом. С окровавленным лицом Андрей отлетел в угол помещения. Далее на вопросы отвечал, сидя на полу и прислонившись к ящику:
— Он командир группы морского спецназа... — Скажи он эти слова в иной ситуации, в них не было бы ни заносчивости, ни высокомерия, разве что прозвучали бы они наивно, даже с долей беспомощности.
— Как его зовут? Где дислоцируется его отряд? — продолжали сыпаться вопросы.
Боевики были настолько хорошо подготовлены физически и, главное, морально, что, полагал Андрей, с ними вряд ли могли потягаться, объединившись, Александр Ковалев по кличке Саша Маленький, способный отбиться от десятка противников, и дагестанец Саша Большой. И те и другие давно забыли, что такое сострадание, и по одной причине: з силу своей профессии.

* * *

Козырин принял звонок по сотовому. Выслушал абонента, нажал на клавишу отбоя и положил трубку в карман. В его взгляде просквозило неподдельное любопытство, изогнутая бровь — тонкая и ухоженная — выразила удивление. Из другого кармана подполковник не спеша извлек красные корочки.
— Кажется, я вспомнил тебя, — сказал он. — Ты — командир группы морского спецназа Каспийской военной флотилии капитан Яков Моравец. Интересная у тебя фамилия.

* * *

СПРАВКА
В 1921 году сотрудником Разведупра Романом Войцеховичем, уроженцем Моравии (тогда — Чехословацкой провинции, представленной в основном чехами и в меньшей степени немцами), было создано в Праге торговое предприятие, являвшееся прикрытием для советской военной разведки, испытывающей как денежный, так и кадровый голод. Разведупру приходилось привлекать случайных людей, без опыта подпольной работы, без знания языка и обстановки. Один из «случайных» людей в 1923 году поставил под угрозу провала всю «пражскую сеть». Роман Войцехович был вынужден уехать из Праги. В Москве он стал работать в Штабе РККА в общей (административной) части, взяв фамилию Моравец По материалам А.Колпакиди и Д.Прохорова.

.

* * *

Потомственному разведчику следовало бы поторопить товарища: прибыть в магазин не через час после звонка, а как можно раньше.
Андрея Биткина в кабинете не оказалось. Бухгалтер, полноватая женщина лет сорока с небольшим, одетая в брючную пару и с брошью на лацкане свободного пиджака, качнула высокой прической в никуда, пояснив, однако:
— Андрей Викторович на складе.
Сергею пришлось задать еще несколько вопросов вышколенным продавцам, пока наконец ему не указали на дверь в конце зала, где на стеллажах были выставлены образцы паркетных плит. Десятки образцов, один другого интереснее и разных оттенков. Вот где не скажешь — под орех или под граб, паркет был из настоящих ценных пород дерева.
Сергей взялся за хромированную дверную ручку, которая вдруг резко опустилась, так что Перминов от неожиданности отпустил ее.
Дверь распахнулась. Незнакомый парень, прежде чем выйти из складского помещения, бегло оглядел Сергея с ног до головы, отмечая его слегка помятое, обветренное лицо и неброскую одежду.
— Тебе кого? — спросил здоровяк, грузно перешагивая через порог и давая дорогу еще двум парням. Их короткие стрижки, массивные золотые цепочки на шеях и самоуверенность, граничащая с наглостью, Перминову не понравились.
Сергей никогда не терял контакта со своим предчувствием. Просвистевшая у самого виска пуля запоминается на всю жизнь. А где-то в подсознании остается и то, что предшествовало выстрелу и то, что осталось как бы за кадром. Это могут быть слабый порыв ветра, быстрая, как взмах боевого ножа, тень потревоженной птицы, набежавшая на солнце тучка... И если вдруг случится зашуметь листве, вспорхнуть птице, заслонить облаку солнце, тут же четко сработает память: сейчас должен прозвучать выстрел.
Шестое чувство. Спецназовцу без него — никуда. Он во много раз острее воспринимает мир, все, что окружает его. И дежа вю — ранее прожитое — его вечный спутник.
— Мне директора магазина, — ответил Сергей, всматриваясь в парня и по сломанным ушам угадывая в нем спортсмена — вольника или «греко-римлянина».
— Сейчас он занят. Позже придешь.
Сразу за дверью на склад вела лестница в пять или шесть ступенек. Последний из парней задержался на верхней, загораживая собою вход. Он больше ждал, когда незнакомец повернется и уйдет, нежели действительно препятствовал его вторжению. Скорее он вообще не ожидал сопротивления, действовал автоматически.
Короткий бетонный марш был без перил. Перминов действовал быстро и решительно. Двое парней, оставшихся у него за спиной, не успели среагировать на резкий рывок лейтенанта. Прыгая вперед и в сторону, он плечом сбил парня. От этого толчка и сам Сергей потерял равновесие и приземлился на бетонный пол, уже готовый сгруппироваться. Перекатившись, он оказался на ногах. Быстрый взгляд в одну сторону, в другую...
Возле ящиков, с которых свисала, покачиваясь маятником, тонкая металлическая лента, он увидел сидящего на полу Андрея Биткина. Он сразу узнал его, хотя они не виделись пять лет, со дня «чужой свадьбы». Из разбитого носа Андрея на рубашку и галстук капала кровь. Секунду назад он морщился от боли, и вот его внезапно отпустило при виде спецназовца.
Ему действительно полегчало, причем резко, вместе с подкатившим к горлу предостережением: «Сергей, сзади!»
Но сейчас лейтенанту Перминову не нужно было мешать, он знал свое дело.
Парень, которого он сбил плечом, оказался на ногах едва ли не быстрее Сергея, как и он, ловко сгруппировавшись и перевернувшись через голову. Трюкачеством тут не пахло, парень был настоящим профи; по тому, как он двигался навстречу, держа правый кулак у подбородка, Перминов угадал в нем боксера. И, подстраиваясь под него, Сергей определил для себя тактику защищающегося. Причем, на сторонний взгляд, не очень умело: он стоял лицом к противнику в узкой фронтальной стойке, чем добавил решимости боксеру. А тот, видя такой «подарок», шагнул вперед, чтобы наработанным прямым приложиться к массивной челюсти противника.
Сам того не сознавая, он попался на отточенную до механизма связку морского спецназовца. Лейтенант резко отступил, левым предплечьем заблокировал руку соперника и захватил его голову обеими руками. А дальше тот сам помогал мастеру рукопашного боя и был не в силах терпеть адскую боль в шее и давление сильных, как у Терминатора, рук. Спецназовец без особых усилий повернул голову боксера и опрокинул его на спину, как тряпичную куклу.
Лейтенант тут же шагнул в сторону и оказался лицом к лицу со вторым соперником. Если тот и был боксером, то давно и с приставкой «кик», но действовал наверняка: ложный замах рукой и сильный удар ногой в пах. Сергей в своей ловкости не уступал мангусту. Резко перенеся вес тела на левую ногу, он захватил на груди и спине куртку кикбоксера и провел мощный удар головой в висок.
Последнего, самого крупного и сильного, успевшего спуститься на пару ступенек, лейтенант сбил сильным ударом ноги под бедра — красиво, с разворотом на полный круг. Парень ударился стриженой головой о ступеньку и сполз на бетонный пол.
После таких ударов и приемов, которые в характерной для себя жесткой манере провел лейтенант, не встают долго.
Сергей присел подле Биткина и потрепал его по щеке.
— Как ты, Андрюха? Помнишь меня? Я Сергей Перминов.
— Помню тебя, — попытался улыбнуться директор. — На свадьбе ты классно танцевал.
— Пьяный был, — отшутился Перминов. — За одного Биткина трех битых дают. Мой наставник назвал бы это «закономерностью возрастания личностной ценности субъекта после получения травматического опыта».
Через пять минут они вышли из складского помещения, оставляя там связанных металлической лентой боевиков Виталия Козырина. При малейшем движении лента впивалась в руки и причиняла невероятную боль.

5

Если подполковник Козырин знал не одно продолжение разговора, то капитан Моравец, сам того не ведая, загнал себя в тупик. Он привык оперировать с оружием; имея его под рукой, мог найти выход из любого положения. И сейчас оно под мышкой, готовое плюнуть свинцом в глаза этому холеному бандиту. И еще четыре ствола заговорят разом, не оставляя противнику ни одного шанса. Но выход ли это?
Яков попался в тот же капкан, что и Андрей Биткин, обратившийся к нему за помощью.
— Оказывается, мы с тобою коллеги, Яков Николаевич, а по отцам — тезки. Меня зовут Виталием Николаевичем, фамилия Козырин. Подполковник ФСБ в запасе, бывший офицер Службы безопасности президента. Я возглавляю общественную организацию...
— Я знаю, — перебил его капитан, — Союз ветеранов спецназа. Ты-то можешь сойти за ветерана, а они? — Он кивнул на бойцов Козырина, самому старшему из которых было не больше двадцати пяти.
— Я не закончил. Не люблю, когда меня перебивают. Я являюсь постоянным членом Комитета госконтроля при Совете Федерации. Как специалист.
— А по совместительству? Кроешь частный бизнес? Выбиваешь долги, собираешь дань с коммерсантов?
— Не совсем так. Мы — некоммерческая организация. А в помощи нуждаются многие наши бывшие сослуживцы.
— Это пурген, братан. Ты поможешь двум, от силы трем, выткешь их имена на страницах газет и на личном вымпеле. Через пару лет, когда имена этих счастливчиков набьют оскомину, ты добавишь к ним еще пару. Все фонды и ассоциации создаются для личного обогащения, прикрытия и отмывания денег. В деревне эту сказку расскажешь.
— Может, мы поговорим в другой обстановке? — предложил Виталий. — Например, за рюмкой коньяка в моем ресторане. Он недалеко отсюда.
Подполковник сменил тон. И если Сергей Перминов подстраивался под противника, то Виталий Козырин — под собеседника: пускай капитан на первых порах думает так, как ему хочется, пусть он видит в офицере службы безопасности братка — можно слегка подыграть ему.
Как и спецназовец Перминов, Козырин умел предчувствовать события и в этом направлении пошел еще дальше: перекраивать их по своему усмотрению и обращать во благо себе. Умение облагораживалось и звучало кратко: дар. И это словосочетание не требовало никаких пояснений.
— Не отказывайся, капитан, — продолжил подполковник, уже зная, как решить проблему с Ильясовым, — разговор пойдет за деньги. Не про мебельщика, за которого ты хлопочешь. Кто он такой, чтобы ради него обнажать стволы? И разве с ним грубо говорили, когда делали рядовое предложение отпустить выставочный образец мебели? Разве он умный человек, раз отказывается сразу от двух предложений? — Виталий покачал головой: — Нет, он скупой и неумный человек, а скупой всегда платит дважды. Я работаю с бизнесменами, которые твердо говорят «нет» одному предложению и «да» — другому. Вот это бизнес, это деньги. Прежде чем отказаться, подумай, что стрельба в этом деле не поможет. Она никогда не доводила до добра.

* * *

Разговор продолжился в уютном прохладном зале ресторана «Гранд» под коньяк и хорошую легкую закуску; капитан Моравец впервые попробовал «Арарат» десятилетней выдержки и террин из копченого лосося с икорным соусом.
Козырин поступил мудро, или классически, втягивая капитана в игру, правила которой знал только он один: подстраиваясь под него и невольно вспоминая слова сенатора, он мысленно переименовал свой СВС в ОПГ и «поделил» зятя капитана, на которого на этот момент как бы претендовали две группировки — «общественная» и «организованная». То есть признал этот факт. В качестве откатных он предложил Якову Моравецу пять новеньких «Жигулей», опять же не забывая напутствия босса: «Денег не жалей».
Яков не поверил своим ушам.
Пять «Жигулей».
Тридцать тысяч долларов.
Такие деньги капитану и не снились. Не снилось, что они упадут словно с неба. Сам Яков не считал, что совершает непристойную сделку, в крайнем случае, он мог бы развернуться и уехать, понимая, что увязнет в разборках, которые с легкой руки отставного подполковника ФСБ выводили на него одно из управлений службы безопасности: либо следственное, либо по разработке и пресечению деятельности преступных организаций. А скорее всего им заинтересовалась бы военная контрразведка. И там, возможно, его спросят, кто он — Робин Гуд или Яшка Чех.
Был еще один вариант — робкий: сунуть «тридцатку» зятю и пояснить — это все, что я мог сделать для тебя, можешь считать это компенсацией за утраченную надежду. Однако его перевешивала более смелая версия: погасить конфликт в самом начале, дабы слухи о самодеятельности капитана не дошли до начальства, и взять деньги. Можно купить машину, а можно улучшить жилищные условия.
Принимая предложение от Андрея, капитан не мог не думать о компенсации. Но вот пришло больше — вознаграждение. Гораздо больше того, что он получил бы от родственника.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6