— Снова чертов высокоплан! Уже третий за эту неделю. «Хемфри» перечислил нам деньги за ремонт?
— Нет, — покачала головой молоденькая помощница, также исполняющая обязанности бухгалтера, и повторилась: — Не заглядывая в компьютер, скажу «нет».
Таким же отказом мог ответить и механик: он заменил три фланца, присланные авиастроительной фирмой, и собирался составить акт на утилизацию всех трех бракованных деталей. Собирался.
Словно в отместку ненавистному «Хемфри», он встретил клиента дружеской улыбкой:
— И вы по замене фланца, так?
— Да, — ответил молодой человек, одетый в спортивный костюм.
— Часто летаете?
— Да нет, — пожал он плечами.
— Запчасти на этот тип самолетов закончились. У нас остался единственный фланец из предпоследней поставки. Вас устроит витринный экземпляр? — Механик показал за спиной бухгалтеру кулак: «Молчи».
— Если он не бракованный.
— Ну что вы! Согласны оплатить наличными? Если да, то вам придется самому взыскивать деньги с фирмы за фланец и ремонт.
Клиент развел руками: «Куда деваться? Жизнь дороже».
— Давайте оформим заказ. Как ваше имя?
— Эмиль Линге.


Глава 2
Золотая лихорадка

1

Лондон
Томас Рейман окидывал скучающим взглядом серый пластик в кабинете редактора лондонского еженедельника «Топ Секрет». Вот уже на протяжении двух с половиной лет, что они знакомы с Адамом, неизменными оставались офисные стол-уголок и кресла, стеллажи и фиолетовые разводы на редакторском мониторе.
Рейман поправил ворот застиранной рубашки и повел шеей. Он в последнее время относился к работе по-простому — что получится, то и получится. Думает ли про него в этом свете сам редактор? Пристальный взгляд на Адама. Он сосредоточен, чуточку нахмурен, как всегда, взъерошен. А еще он принципиален: взялся за шестистраничную рукопись сам. Похоже, он перевалил за середину экспресс-детектива и пока недоумевает, в чем же соль этого незатейливого рассказа, где убийца обозначен с первой строчки, какова развязка. Что он скажет, прочитав последнюю страницу и финальную строку? В прошлый раз он изрек: «Да я во сне могу такое написать».
Этот экспресс-детектив Томас набросал вечером вчерашнего дня. Наутро он, сделав кое-какие правки и дав ему название («Ревность»), позвонил в редакцию и договорился о встрече. Обычно за месяц он писал пару коротеньких детективов, один точно выходил в еженедельнике.
Томасу исполнилось в мае тридцать один. Он не имел постоянной работы, но в соавторстве с английскими историками написал около десятка специализированных книг. Очередная вышла в феврале общим тиражом четыре тысячи экземпляров и носила длинное, как у диссертации, название: «Хроника боевых действий подводных лодок Германии во Второй мировой войне». Историческое повествование оставило немало белых пятен. В какой-то момент они превратились в искры, брызнувшие из глаз молодого ученого, и он намеренно не включил в книгу несколько интригующих моментов. Что означало и другое: от коллег и соавторов он утаил материалы, которые почерпнул в секретном архиве Корпоративного подразделения британской контрразведки. Его отдел, отвечающий за секретные досье и файлы с ограниченным доступом, стал для Томаса Клондайком. Там пылились без всякого проку архивы Второй мировой, капля в море по сравнению с архивами «мировыми».
Сотрудники отдела виделись Томасу стаей собак на копенке сена. Перехваченные англичанами письма немецких солдат и офицеров, телеграммы командования Третьего рейха, отдельные приказы и прочее без толку валялись на трех стеллажах. Ему разрешали копаться в документах, которые не были обозначены никакими грифами. Лишь на входе в прохладное, в стиле модерн, помещение распростер свои мрачные крылья «гриф» в виде креста — символ службы. У входной металлической двери, отделанной светлым пластиком, нашел место стол — четыре тонкие ножки и крышка. За ним и работал Томас Рейман, низко склонившись над пожелтевшими бумагами и перенося букву за буквой на невинно чистые листы блокнота. В коротких перерывах он избегал взгляда камеры видеонаблюдения, которая упрямо сканировала его, будь он за столом или у стеллажей.
Для спецслужбы эти старые материалы не представляли ценности ни в плане внутренней, ни внешней разведки. Британский контрразведывательный аппарат был озабочен новыми угрозами, исходящими от организованной преступности. Он противодействовал ливийским, иракским, палестинским террористическим группам, вел борьбу с иранскими диссидентскими группами и исламскими террористами. Он ведал финансами и расследовал республиканский и роялистский терроризм в самой Британии. Он шпионил против России и Китая. Он вступил в эру новейшей истории, которая не позволяла сделать шаг назад, даже просто повернуть голову. Прошлое навсегда осталось в прошлом.
«Счастье всегда в прошлом», — так, кажется, говорят, припомнил Томас. Он только сейчас заметил жест Адама: не отрываясь от чтения, он пододвинул к собеседнику пепельницу. Он читал последнюю страницу и все больше хмурился, не видел, «где тут детектив».
«Читай, читай», — еле заметно улыбнулся Томас.
Он прикурил и пустил дым в сторону приоткрытого окна. Ни он, ни кто-либо другой не могли представить, что этот короткий детектив станет очередной точкой отрыва в сложном деле немецкой субмарины.
У Реймана было бледное продолговатое лицо с узкими, будто выгоревшими бровями. Крылья его тонкого носа разошлись, а губы вытянулись в улыбку, когда редактор закончил читать и положил листы справа от себя.
— Твоих героев — их здесь трое, — уточнил Адам, — с легкостью могла задушить святая Тереза. Неплохая работа, мне она понравилась. Как говорят вампиры — тушите свет. У меня предложение.
— Валяй предлагай.
— Сместить время действия этак лет на пятьдесят вперед.
— Зачем? — спросил Томас, затушив окурок в пепельнице и морщась от дыма. — Что, когда читаешь, реальность пропадает? Ну хотя бы периодически?
— Нет, — ответил Адам. И по его полноватому лицу было видно, что он говорит искренне. — Хорошо, переделывать ничего не будем. Закажу художнику стилизованный рисунок. Да, так и сделаем. Уже вижу собачью пасть, окровавленную ленту от шляпки, вмятую в горло. — Адам непроизвольно сглотнул. — И вот еще что. Мне не понравилось название — «Ревность». Как насчет... «Откровение»?
— Согласен.
Подписав договор, получив деньги, пожав руку Адаму, Томас отправился домой. По пути он купил замороженные шницели в сухарной присыпке. Поставив котлетки в микроволновку, Томас выпил пива. Он настраивался на предстоящий разговор с одним из сотрудников контрразведки, имеющим итальянские корни. Собственно, в телефонную трубку он скажет пару коротеньких фраз, договариваясь о встрече.

2

Гарри Капано бросил взгляд на настенные часы — двадцать минут, отведенные им самим на тренировку в гимнастическом зале управления, истекли. Он отпустил руки с тренажера и какое-то время сидел, закрыв глаза, неподвижно. Тенниска пропиталась потом, горячие капли собрались на лбу и затылке, чтобы стечь по щекам и спине уже холодными ручейками.
Он прошел вдоль гимнастических станков, за которыми находились его сослуживцы. Задержал взгляд на молодой женщине. Она была в коротком спортивном костюме, который также намок в районе груди, подмышек и бедер. Сидя за тренажером, она невольно копировала откровенный снимок принцессы Дианы в такой же позе, обошедший все желтые издания.
В раздевалке Гарри открыл свой ящик, сбросил тренировочную форму, прихватил полотенце и прошел в душ, парящий от горячих струй. Он проведет здесь ровно пять минут, такой же короткий отрезок уйдет на то, чтобы надеть рубашку, костюм и сдать грязную форму в прачечную, — все было расписано с немецкой пунктуальностью и никогда не нарушалось. У него останется порядка четверти часа обеденного перерыва, чтобы перекусить сандвичем в баре и вернуться на свое рабочее место с бумажным стаканчиком кофе.
На внутренней стороне дверцы крепилось зеркало. Гарри, близоруко сощурившись, оглядывал свое отражение и вытирался полотенцем. Он носил короткую бородку. Раз в неделю парикмахер подравнивал длину, но не окантовывал. Она естественно уползала за шею, где бурно сливалась с волосатой грудью.
Капано надел очки в тонкой золотистой оправе, и его большие карие глаза стали меньше — такими, какими привыкли их видеть все. Может быть, эта деталь делала его на пару лет моложе.
Он поднялся в свой офис, оформленный в современном — в светло-серых тонах — стиле. За стеклянной перегородкой собирались по одному сотрудники его подразделения.
В его отсутствие поступил телефонный звонок от Томаса Реймана. Он и Томас окончили один колледж и были ровесниками. Набрав номер друга, Гарри сделал глоток кофе.
— У меня проблема, — заявил Том, приветствовав разведчика.
— Какая? — спросил Капано, снова улыбнувшись.
— Затерянная в веках.
— И для ее разрешения требуется много времени.
— В точку попал. Встретимся у меня вечером?
— Извини, не смогу.
— Вот как? — В голосе Томаса просквозило разочарование.
— В ближайшие день-два я занят по уши, — врал Капано. Его не устраивала встреча в «клоповнике» Реймана, где, по его определению, воняло дешевой сигарой, затушенной в моче. — Сейчас у меня часовое «окно», сможешь подъехать? Я выпишу пропуск.
— Пожалуй, да, — с небольшой задержкой дал согласие Томас.
Капано первым положил трубку и позвонил в приемную, подтвердив:
— Да, я лично встречу его.

* * *

Томас вышел из такси на набережной и направился в сторону здания, в котором после реконструкции, завершившейся в 1994 году, появились офисы для двух с половиной тысяч человек персонала контрразведки и парковка на восемьсот мест.
Посетителя поглотили зеркальные двери фешенебельного здания. Томас, оказавшись в холле, тут же увидел Гарри. Тот шагнул навстречу и пожал ему руку:
— Неплохо выглядишь. Обычно ты замотанный. Хорошее настроение?
— Вроде бы. Утром получил кое-какие деньги — и сразу к тебе.
Капано рассмеялся и подвел товарища к стойке. Тот прошел стандартную процедуру проверки, и Гарри кивнул: «Ну что, пошли?»
Они поднялись по лестнице на третий этаж.
— Как твоя Софи? — поинтересовался Томас. — Давно не видел ее.
— Нормально.
Рейман незаметно усмехнулся. Вчера вечером он остановил свой джип на окраине королевского зоопарка, где летними вечерами играли Шекспира.
Софи Капано сидела на заднем сиденье и нервно покусывала губы.
— Нужно было остаться дома, — бросала она. И лихорадочность еще больше возбудила ее. Как всегда короткий, но неистовый секс с Томасом стоял на ступеньку выше затяжных «поединков» с Гарри. Она смотрела на затылок любовника, но видела и его отражение на затемненном лобовом стекле машины.
— Иди ко мне...
— Ты уже мокрая?
— Сволочь...
Томас знал, как еще больше завести Софи, и отвел ей пару минут. Когда он перебрался на заднее сиденье, женщина подняла широкую юбку, обнажая черные кружевные трусики, и раскинула ноги. Она снова смотрела в окно. Мимо машины прошла пожилая пара. Они не видели, что происходит внутри, а Софи казалось, они резко смаргивают от контраста белого тела и черного белья. Видят неторопливые движения ее партнера.
Софи изменила положение и притянула Томаса к себе за бедра, нашла его член и плотно обхватила влажными губами. Томас басовито постанывал, касаясь головой обивки салона, и вскоре перешел на ритмичные движения. Он проникал глубоко в горло партнерши, чувствуя приятную боль от ее зубов и жестких прикосновений языка. Он сильным движением оттянул ее трусики, и они вонзились в тело, резко обозначая возбужденные бугры.
— Сильнее... — едва не вскрикнула она, отстраняясь от любовника.
Удерживая за белье, Томас перевернул женщину на живот. Она уперлась рукой в спинку заднего кресла, касаясь лбом холодного стекла. И снова ловила скользящие по машине взгляды прохожих и негромко постанывала.
— Отвези меня домой, — сказала Софи по истечении пары минут. Сказала голосом изнасилованной девушки, на сей раз избегая даже взгляда любовника. Томас не знал, играет ли она в такие моменты или испытывает стыд, вину и унижение. И так повторялось раз за разом. У нее было две памяти, пришел он к выводу: одна короткая, другая длинная. Она умудрялась быстро забыть близость, но жила с этим и не могла дождаться следующего свидания.
Томас не мог сказать, полностью ли его устраивает такое странноватое поведение любовницы. Но он всегда приходил к одному заключению: «Хорошо, что она не смеется как дура и не просит добавки. Это уже не мое, а Гарри дело». Что интересно, ни он сам, ни Софи ни разу не спросили себя: а что, если Гарри узнает о связи своей жены со своим школьным другом? Наверное, ответ стоял в двух парах глаз. Нет, пожалуй, в трех, поймал себя на мысли Томас, видя лосиные глаза товарища.
Год назад он без труда и зазрения совести соблазнил Софи. Он пришел в гости к Капано. Поджидая друга, он дал ознакомиться хозяйке со своим очередным детективом. Сюжет был прост до безобразия: один ухлопывает другого и валит вину на третьего. Смертоубийство происходит на сексуальной почве, с бесстыдными подробностями полового мероприятия. "Кажется, — припоминал Томас, — Софи сказала: «Такое чувство, что ты писал с натуры». Потом она попросила налить ей виски. Он подал ей стакан, их пальцы встретились. Потом — глаза. Он во взгляде Софи прочел то, что должен был прочесть. В этот вечер она так и не узнала, какие у него губы, какой язык. Она стояла, опершись о подлокотники кресла и высоко подняв голову. Халат был снят с одной руки и топорщился на ее спине верблюжьим горбом. Томас делал быстрые и резкие движения, словно накачивал велосипедную шину.
1 2 3 4 5 6