- Ходила в туалет!
- На тридцать минут? Тебя что, понос разобрал?
- Нет.
- Чего тогда просидела столько в сортире?
- Не хотелось в гостиную возвращаться, вот и нюхала содержимое всяческих баночек у хозяйки в ванной. Помазала кремом руки, ой!
- Что случилось?
Я в недоумении пробормотала:
- У этой Сабины отечественная косметика фирмы «Маркус» разложена в такие невыразительные баночки из желтой пластмассы, а кое-что и в тюбики советского дизайна. Да вот поди ж ты! У меня на внешней стороне кистей рук появились пигментные пятна. Что только ни пробовала, все бесполезно. Покупала дорогущие средства от «Виши» - мази, капли. А тут один разок нанесла, и все.
Просто чудо какое-то.
Жорка уставился на мою руку и пробормотал:
- Видишь, не все отечественное - какашка. Потом он замолчал, и в воздухе повисла тишина.
- Хочешь чаю? - решила я нарушить тягостное молчание.
Приятель помотал головой и сообщил:
- Слышь, Дашка, этот Рыков пообещал меня растоптать. Говорит, что разошлет по всем учебным заведениям столицы предупреждение о том, что фирма Колесова состоит из жуликов. Он, правда, сказал, что, если мы ему вернем раритет, то он ничего затевать не станет.
- Как можно отдать то, чего ты не брал?
- Он еще говорит, что согласен принять деньгами.
- И сколько?
- По оценке «Сотбис», яичко тянет на триста тысяч «зеленых».
Я чуть не упала со стула.
- Да он с ума сошел.
- Не знаю, - забормотал Жора и принялся перекладывать лежащие на столике газеты, - не знаю, обещает крупный скандал. - Потом он помолчал и тихонечко осведомился:
- Дашутка, мне ты можешь сказать правду? Ты его точно не брала?
Глава 3
Около трех ночи ко мне в спальню ворвалась Маша:
- Муся! Я села в кровати.
- У нас пожар?
- Нет, Черри рожает.
Пришлось натягивать халат и идти в комнату к Машке. Там уже стояли растерянные Зайка и Аркадий. Пуделиха, тяжело дыша, лежала на диване.
- Вот, - сообщила Маня, - процесс пошел.
- Как ты определила, что роды начались? Ей, по-моему, просто жарко.
Маруська показала градусник.
- Видишь? Всего 37 градусов.
- Ну и что, подумаешь, чуть повышена. Девочка засмеялась:
- Наоборот, понижена. У собак, как правило, 38 градусов, а если падает на целый градус, то верный признак, что началась родовая деятельность.
- Может, ветеринара вызвать? Дeниcку, к примеру, - предложила Ольга.
Машка махнула рукой, показывая на письменный стол где на белой простынке лежали ножницы, нитки и какой-то инструментарий.
- Сама справлюсь.
- А ты сумеешь? - засомневалась Зайка.
- Я принимала роды даже у обезьяны, - гордо заявила Манюня, - про собак все знаю. Нужно разрезать пузырь, вытащить щенка, отсосать слизь изо рта и носа…
- Избавь меня от подробностей, - побелел Кеша, который приходит в ужас от поцарапанного пальца. Машка фыркнула:
- Поверь, это не намного сложнее, чем поменять колесо у твоего джипа.
- Ну-ну, - недоверчиво пробормотала Зайка. В шесть утра стало понятно, что Черри совсем плохо. Пуделиха лежала, вывалив из пасти сухой язык. Бока ее тяжело вздымались, и она ни на что не реагировала. Не хотела пить воду, пробовать обожаемую сгущенку и прикасаться к шоколадке.
- Я бы позвала Дениса, - вздохнула Зайка. Маня ничего не сказала, но спустя полчаса вдруг хлопнула дверь, и влетел растрепанный Денька. Он младший сын моей лучшей подруги Оксаны. С самого детства Дениска обожал животных и буквально с трех лет всем сообщал:
- Хочу быть ветеринаром.
Оксанка, хирург по профессии, пыталась надавить на сына. Как все врачи, она считала профессию ветеринара чем-то несерьезным, вроде бы доктор, но ненастоящий.
- Иди в медицинский, - упрашивала она сына. Но Денисыч стоял насмерть:
- Только в ветеринары.
В конце концов Александр Михайлович не выдержал и заявил:
- Слышь, Оксанка, отцепись от парня. Похоже, он лучше тебя знает, кем хочет стать.
- Хочу дать ребенку такую профессию, - завела подруга, - чтобы твердо стоял на ногах. Мужчине важно иметь стабильный заработок.
Дегтярев хмыкнул и на следующий день принес Оксанке вырезку из журнала.
- «Каждый второй москвич имеет в семье домашнее животное», - прочитала подруга. - Ну и что?
- А то, - сообщил полковник, - что Дениске хватит работы.
Надо отдать должное Оксане, она умеет давать задний ход. Денисыч поступил в Ветеринарную академию, и к третьему курсу стало понятно, что он «Айболит» милостию божьей. Диагноз Денька ставит удивительно, животные его любят, каким-то десятым чувством понимая, что, хоть сей молодой человек и делает в данный момент болезненный укол, после им будет хорошо. И еще, по-моему, он владеет собачьим и кошачьим языком, потому что иногда заявляет изумленным владельцам:
- У вашей кошки болит печень. Она мне только что пожаловалась на дискомфорт в правом боку. Окинув глазом Черри, Денька мигом заорал:
- Едем в клинику.
- Почему? - засуетились домашние.
- Надо срочно сделать кесарево, сама не родит.
- Точно знаешь? - решил подстраховаться Кеша.
- Абсолютно, - отрезал Дениска, - два щенка идут одновременно, они перекрыли друг другу выход на свет божий.
Поднялась суматоха. Начали складывать вещи в сумку: простыни, электрогрелку, теплое одеяльце для щенков…
К десяти утра мы получили от хирургов пять щеночков размером чуть больше зажигалки. Я со злорадством отметила, что двое из них - вылитый Гектор: белые, а остальные угольно-черные, совсем как мать.
Домой мы явились к одиннадцати. Черри с выбритым животом выглядела ужасно. Она храпела на диване.
- Отличный шов, - сообщил Денька. Я взглянула на жуткое нечто, делившее пузо собачки пополам, и вздрогнула. Если это отлично, то как выглядит плохой шов?
Сначала Дениска и Маруська пытались подсунуть щенков матери, но та никак не реагировала на детей.
- От наркоза еще не отошла, - пояснила Маня. Впрочем, щенята тоже не хотели сосать. Они разевали маленькие пасти и слабо пищали.
- Надо их кормить, - сказал Дениска, - иначе умрут от голода.
Поднялась жуткая суматоха. Аркадий понесся в магазин «Марквет» за детским питанием для щенят. Назад он прилетел с огромной банкой, на которой был нарисован толстый щенок с крошечными бутылочками и пипетками. Мы развели смесь и приступили к кормлению. Маня, Зайка, Аркашка и Дениска довольно ловко закапали своим подопечным в пасть молоко, мне же достался совсем крохотный черный мальчик, очевидно последыш. Жалкий и какой-то полуживой. Глотать пищу он не хотел, капли молока выливались у него из пасти. Кое-как это несчастье проглотило грамм еды и мигом заснуло.
Мы положили щенков на грелку.
- И долго нам их так кормить? - спросил Кеша.
- Пока у Черри не проснется материнский инстинкт, кормить нужно каждые полтора часа, - хором ответили Маня и Денис.
- А если он у нее вообще не проклюнется, инстинкт этот? - осторожно поинтересовалась я. - Тогда как?
- Быть тебе кормящей сукой, - успокоил меня сын.
- Почему именно мне предназначена эта роль? - попробовала я возмутиться, но домашние мигом дали мне отпор:
- Потому что все остальные учатся или работают.
Одним словом, они бросили меня около пластмассового короба, в котором слабо попискивали пять комочков, и унеслись. До самого вечера я, не зная отдыха, кормила кутят. Процесс казался бесконечным. Когда пятый заканчивал завтракать, наступала пора полдничать первому, и так по кругу. Черри не реагировала ни на что. Пару раз только приоткрыла глаза и обвела затуманенным взором гостиную.
Прошло два дня. Ситуация в нашем доме не сильно изменилась. Пуделиха никак не могла оклематься, щенки, правда, начали довольно активно сосать из бутылочек. Я сидела около них неотлучно, удивляясь, отчего это в ящике чисто.
Приехавший Дениска пояснил:
- У них желудки не работают.
- Почему?
- Собака постоянно облизывает щенков, она делает им языком массаж, и это возбуждает перистальтику, пояснил студент.
- Делать-то чего?
- Как чего? Облизывать, - ответил наш ветеринар и убежал пить чай.
Я с сомнением покосилась на тихо копошащийся выводок. Облизывать?
Честно говоря, не очень хочется, но, похоже, альтернативы нет. Мне жалко несчастных собачат.
Поколебавшись минут пять, я взяла самого хилого черненького мальчика и, глубоко вздохнув, приступила к облизыванию. Честно говоря, думала, стошнит сразу, ан нет. Ничем противным от щенят не пахли. Целых два часа я старательно изображала из себя заботливую собачью мамашу, потом, решив вознаградить себя за труды чашечкой чая, отправилась в столовую.
- Тебе кофе? - спросил Дениска, хватая чайник.
- Чай, - с глубоким вздохом ответила я, - весь рот в шерсти.
- Почему? - удивился наш ветеринар.
- Да со щенков шерсть облезает.
- При чем тут твой рот?
- Как это? Ты же велел щенят облизывать, ну для возбуждения перистальтики!
Дениска захохотал и мигом пролил чай на ковер.
- Ой, не могу, ты их языком, да? Своим?
- Нет, - обозлилась я, - чужим!
- Даша, - стонал Денька, - люди берут тряпочку, мочат теплой водой и протирают щенят. Этакая имитация облизывания. А ты… Ой, держите меня, завтра в академии народ просто завянет, когда узнает!
- Надо было нормально объяснить!
- Но я и подумать не мог, что ты так буквально воспримешь мои слова!
Я уже хотела было заорать от возмущения, но тут зазвонил телефон.
Незнакомый женский голос прочирикал:
- Дашу позовите. - Слушаю.
- Ты газету «Улет» читала?
- Нет, - рявкнула я, - подобной дрянью не интересуюсь. Кто говорит?
- Сгоняй к метро и купи сегодняшний номер, - злорадно заявила незнакомка, - там про тебя такое написано, богатенькая ты наша. Усраться можно.
Теперь тебя никто в гости не позовет.
Я растерянно посмотрела на телефон. Про меня? В газете «Улет»? Самое интересное, что хорошо знаю этот бульварный листок, и он мне совершенно не нравится. Его издает один из моих дальних знакомых, Антон Чебуков. Когда-то Антоша работал, как тогда говорили, в партийной советской печати и писал напыщенные заметки о преимуществе социалистического строя над загнивающим капиталистическим. Он дружил с моим последним мужем Генкой, и одно время мы тесно общались. Затем отношения прервались. Гена уехал в Америку, а Антон пропал. Но пару лет назад я столкнулась с ним на вечере, который устраивал в честь своего пятидесятилетия наш сосед банкир Сыромятников. Мы мило побеседовали на отвлеченные темы, потом я подошла к жене Ивана Александровича Карине и поинтересовалась:
- Откуда знаешь Чебукова? Кара вздернула брови.
- Жуткая дрянь, но с ним нужно дружить, иначе напакостит по полной программе. - И, видя мое глубочайшее удивление, добавила:
- Антон - владелец газеты «Улет».
Я тогда не поленилась доехать до метро и купить газету. Поверьте, держала ее в руках впервые. Просто сточная канава, а не издание, на ее фоне даже «Экспресс-газета» и «Мегаполис» выглядят суперреспектабельными. Каких только гадких сплетен не было на ее страницах. Я бросила мерзкую газетенку и понеслась мыть руки. Вот уж не ожидала подобного от Антона, он казался мне интеллигентным человеком. Но я не являюсь лакомой добычей для «Улета»: человек я самый обыкновенный, на светских тусовках почти не бываю, для сплетников никакого интереса не представляю. Живу себе тихо-спокойно, воспитываю внуков.
Впрочем, сейчас Анька и Ванька живут в Киеве у Зайкиной мамы. Марина обожает близнецов, она - идеальная бабушка, не то что я.
Вновь зазвонил телефон, на этот раз на том конце провода нервничал Жора:
- Ты «Улет» сегодня покупала?
- Нет, я его никогда не читаю.
- И правильно, - ответил Колосов, - имей в виду, никто не поверит.
- Чему?
Но Жорик уже отсоединился.
- Можешь покараулить щенков? - попросила я Дениску. - На пять минут отъехать надо.
У метро я схватила «Улет» и ахнула. Первую полосу украшала моя фотография, над ней красовалась шапка:
«Одна из богатейших женщин столицы промышляет воровством в домах знакомых». Я юркнула в «Пежо» и принялась читать статью.
«Наша милая Даша Васильева, появляющаяся со скучной миной на лице лишь на избранных тусовках, эта безупречно одетая и обвешанная нехилыми камушками дама, эта тетка, чей банковский счет неприлично велик… Держитесь за стену, господа! Впрочем, лучше сядьте, поскольку я сообщу вам такое, что можно упасть: мадам, претендующая на пушистость, оказалась самой обычной воровкой, обворовавшей Юрочку Рыкова…»
Далее излагалась история с яйцом «работы самого Фаберже». Несколько минут я тупо сидела за рулем, переваривая информацию. Мне показалось, что кто-то выплеснул мне на голову ведро помоев, и я, забыв про то, что оставила Дениску со щенками всего на пять минут, рванула по адресу, указанному на последней странице мерзкой газетенки.
Глава 4
Очевидно, торговля гадостями - выгодное занятие, потому что «Улет» помещался в новехоньком здании. У входа сидел охранник.
- Вы к кому? - весьма вежливо, но строго спросил он.
- К Чебукову.
Узнав мою фамилию, секьюрити принялся терзать телефон, потом сказал:
- Второй этаж, в конце коридора.
Вне себя от злости я, проигнорировав лифт, понеслась по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, распахнула вызывающе шикарную отлакированную дверь и буквально уткнулась в грудь широко улыбающегося Антона.
- О, Дашута, чему обязан?
- Еще спрашиваешь, - прошипела я и швырнула ему на стол газету. - Твоих рук дело? Чебуков хмыкнул:
- Фотка не нравится? Извини, другой не нашли, ты редко ходишь на такие мероприятия, где бродят мои корреспонденты с аппаратурой.
- Фотография хорошая.
- Тогда чего?
- Статья омерзительная.
- Ну? Неужели?
- Хватит из себя идиота корчить! - рявкнула я. - Кто тебе рассказал чушь про это яйцо? Антон ткнул пальцем в газетную полосу:
- Это имеешь в виду?
- Да.
- Я тут ни при чем. Вот, смотри, подпись - «госпожа Резвая», к автору и претензии. Можешь подать в суд, у нас в месяц по пять-шесть процессов бывает.
- И тебе нравится таскаться по судам? Антон с жалостью посмотрел на меня:
- Весь мир изменился, а ты все та же. На судебное разбирательство ходят адвокаты. Кстати, имей в виду: мы почти всегда выигрываем и потом пишем об этих заседаниях. Вот так.
- Как найти эту госпожу Резвую?
- Если в редакции, то сидит на третьем этаже, сорок вторая комната.
1 2 3 4 5 6