Правда, две последние части речи сказать вслух можно, неприличными они делаются лишь в сочетании с той, что обозначает движение.
- Леня ругался при тебе матом? - изумилась я. - Он пьян?
- Трезвее некуда, - заверила меня Лиза, - сообщил, что Галя б…, и он с ней больше не живет!
Я схватила трубку. Скорей всего, Ленька от удушающей жары сошел с ума!
- Да, - рявкнул приятель, - кто там? То есть, чего надо?
- Это Лампа. - Ну!
- Позови Галю.
- Твоя подруга, - завопил Ленька с такой силой, что у меня заложило уши, - твоя подруженька!..
Разрешите мне не приводить тут его высказывание целиком. Поверьте, ни одного печатного слова Леонид Максимович не произнес. Прооравшись, он бросил трубку, а я, схватив ключи, понеслась к Сорокиным. С моей подругой явно случилась какая-то неприятность.
Дверь мне открыла Ирина Глебовна, мать Лени. Ее лицо было хмурым. Увидав меня, она сжала губы в нитку, потом сурово заявила:
- Вам незачем более сюда являться, Галина Семеновна тут не живет!
Вымолвив это, она хотела уже захлопнуть дверь, но я быстро сунула ногу в щель между косяком и створкой.
- Послушайте, ведь я не сделала вам ничего плохого. Может, объясните, в чем дело?
Ирина Глебовна молча попыталась выпихнуть мою ступню из проема, но я цепко держалась пяткой за порог. За спиной старухи замаячил Ленька.
- Явилась не запылилась, - прошипел он, - ну входи, послушай про свою подруженьку, узнай ее истинное лицо!
Он втащил меня в прихожую и прямо у вешалки, забыв предложить пройти в комнату, рассказал совершенно невероятную историю.
В субботу Леня вернулся домой очень поздно, за полночь. Настроение у него было на нуле. Да и кто бы почувствовал себя хорошо, работая в свой законный выходной день? Открыв квартиру, Леня удивился: никого. Ирина Глебовна с Алисой должны были вернуться с дачи, и куда подевалась Галка? Обычно в это время жена либо спит, либо лежит в ванне. Но и постель, и джакузи оказались пусты. Супруга испарилась. Недоумевающий Ленька прошел на кухню и нашел там Ирину Глебовну, сидевшую над кучкой обрывков. С трудом подбирая слова, мать объяснила сыну, что… жена его бросила. Старуха приехала с дачи и нашла на столе письмо, прочитав которое, разорвала, ну не смогла справиться с собственными эмоциями. Леня потряс головой. Ирина Глебовна человек серьезный, так шутить она никогда не станет.
- И что там было? - ошарашенно спросил Сорокин, разглядывая обрывки.
- Сейчас попробую максимально точно воспроизвести, - прошептала мать, - кажется, так.
«Леонид! Наша совместная жизнь более невозможна. Ты меня не ценишь, не уважаешь и не любишь. Твоя мать вечно во все вмешивается, а дочь просто хамка. Я терпела вас, мучилась, но сколько веревочке ни виться, а кончик придет. Я ухожу, надоели вы мне до икоты. Искать меня не следует. В моей жизни появился новый мужчина, с ним я начну другую, счастливую жизнь. Ничего из вещей я не взяла специально, ушла в чем есть. Драгоценности на месте. Не хочу слышать упреков в том, что ограбила бывшего супруга. Кстати, мой новый, горячо любимый муж богат, у нас родятся дети, милые, хорошие, не такие, как Алиска. А вы живите без меня, вы заслужили это. Прощайте навеки, бывшая жена, мать и невестка Галина».
Я опустилась на пуфик. Леня продолжал орать, но я словно оглохла. Галка бросила семью? Просто бред!
- Говоришь, это произошло в субботу? - перебила его я.
- Да! - взвизгнул Леня.
Я окончательно растерялась. Очень хорошо помню, что в тот день повезла Сорокину к экстрасенсу. Встретились мы где-то в начале первого, в семь я, злая, как рой ос, улетела домой. Галка болтлива до крайности, у нее язык без костей. Если бы Сорокина замыслила улепетнуть от семьи, она бы непременно поставила нас в известность. Да, конечно, Галя ныла, жаловалась на тяжелую жизнь, но никаких новых мужских имен мы от нее не слышали. И потом, я хорошо знаю Сорокину! Поверьте, она не тот человек, который убежит от постылого супруга голой. Нет уж, Галка соберет абсолютно все, выломает встроенную мебель и сдерет ковровое покрытие. Один раз, пару лет назад, Сорокины крупно поругались и Галя съехала к матери. Вы не поверите, но за пару часов, пока дома не было свекрови, она ухитрилась сложить весь хабар и перетащить к своей мамочке. А тут оставила все, даже брюлики. Ох, что-то в этой истории не так.
- Дай мне почитать ее письмо, - попросила я.
- Ты глухая, - вызверился Ленька, - его давно порвали и вышвырнули!
- Это зря!
- Почему же?
- В милиции захотят взглянуть на него.
- Где? - влезла в беседу Ирина Глебовна.
- В милиции, - повторила я.
- Какое дело правоохранительным органам до наших семейных дел, - проскрипела старуха.
- Разве вы не отнесли заявление?
- Зачем? - фыркнул Ленька.
- Ну, когда человек исчезает, родственники обычно…
- Она не исчезла, - заголосил Леня, - прошмандовка, сука, б…! Никто ее искать не собирается! Ушла, и все! Ясно???
Я кивнула:
- Алису она оставила?
- Ребенок ей ни к чему, - скривилась Ирина Глебовна, - малышка помешает этой, с позволения сказать, матери, гулять в полную силу.
Я подавила усмешку. Называть Алису малышкой как-то слишком. Девица вымахала до метра семидесяти пяти сантиметров и весит килограммов восемьдесят. Этакий крупный младенец, очень сильно избалованный, капризный и патологически грубый! И вот вам еще одна странность! О Гале можно сказать разное. Она ленива, совершенно не желает работать, терпеть не может Ирину Глебовну и не считается с Ленькой, но Алиску-то она обожает! Я и предположить не могла, что Сорокина бросит дочь!
Глава 3
Выйдя на улицу, я обдумала услышанное. Интересно, когда Галя ушла, я имею в виду время? Ну, предположим, не успела я отъехать, как она выскочила от этого экстрасенса и потопала к метро. Под землей до цели добираться быстрей, чем на автомобиле, значит, Сорокина могла прибыть в квартиру около половины десятого. В полночь, или чуть позже, заявился Ленька. Что же произошло за эти часы? Отчего Галка решилась на безумный поступок? Или она задумала побег давно? Съездила к экстрасенсу и прямо от него подалась в новую, счастливую жизнь? Неожиданно в моей душе поднялась тревога. Я попыталась задавить ее, но не смогла. Помаявшись несколько минут, я вынула мобильный и пропищала:
- Алиску позовите!
- Ща, - буркнул не узнавший меня Ленька.
- Аллоу, - пропела девица.
- Алис, спустись вниз, - я старательно прикинулась ребенком.
- Зачем? И ваще ты кто? Я противно захихикала:
- Дед Пихто. Мой брат тебе записочку передать велел, сам подойти в школе стесняется.
- Ладно, - мигом смилостивилась девчонка, - иду.
Я прождала ее минут десять, а когда Алиса наконец выскочила во двор, поняла причину задержки. Решив, что ее вызывают на свидание, школьница «нарисовала» лицо и тщательно взбила волосы. Я помахала ей рукой из окна.
- Алиса! Одиннадцатиклассница приблизилась.
- Здравствуй, Лампа, - вежливо кивнула она.
- Как дела?
- Нормально, извини, меня тут ждут.
- Это я.
- Что?
- Я тебе звонила. Письма нет, влюбленного брата тоже.
Алиса захлопала глазами:
- Да? Между прочим, сегодня не первое апреля!
- Мне нужно с тобой поговорить тет-а-тет, без свидетелей, залезай в машину.
Алиска недовольно пожала плечами, но просьбу выполнила. От нее сильно пахло дорогими духами, очевидно, она вылила на себя ведро французского парфюма.
- Ты имеешь представление, куда подалась мама? - с места в карьер спросила я.
- Не знаю и знать не хочу! Она меня бросила!
- Ты никогда не слышала, чтобы Галя звонила мужчине?
- Чужие разговоры я не подслушиваю.
Я вздохнула. Оно, может, и так. Только у детей уши, как локаторы, улавливают все беседы, особенно те, которые вы предпочитаете вести тайно, даже в диапазоне ультразвука.
- Может, припомнишь, как утро субботы прошло?
- Обычно.
- А именно?
- Мы с бабушкой в восемь встали и на дачу отправились, а эта спала. Знаете, что меня взбесило?
- Говори.
- Эта у меня из шкафа розовую футболку взяла!
- С какой стати Гале брать твои вещи? - удивилась я. - У нее от своих шкаф ломится!
- У нас в семье все не по-людски, - повторила явно чужие слова Алиса, - обычно дочка к маме в гардероб лезет! Только эта вечно мои вещи брала. Своего полно, а ей нужны мои! Она эту футболку постоянно цапала. Натянет и щурится: «Ах, как мне розовый цвет к лицу!» Ведь знала же, что нас бросает, и в моем утопала! Ну не гадко ли? Такой маечки в Москве не купить, ее папа из Лондона привез. Разве это красиво? И цепочку стащила.
- Какую?
- Золотую, на ногу, - простонала Алиса, - на ней буква S болталась, русского С в лавке не нашлось. Папа опять же привез, а эта возмутилась и заорала: «Почему только одну купил, я тоже такую хочу». Дикий скандал получился. Бабушка этой сказала: «Украшения подобного рода носит молодежь». Что тут началось! Эта все время у меня цепочку хватала, ваще в свою превратила. Мне, между прочим, тоже хотелось ее поносить. Вот какая мерзость! Бросила меня и удрала в моих вещах, в футболочке… Цепочку такую тоже никогда не купить, папа ее в Тунисе нарыл.
- Тебе совсем не жаль маму? - удивилась я.
- Эта мне не мать, - с вызовом заявила Алиса, - нормальная женщина никогда не бросит дочь, тем более если той предстоят экзамены. И не о чем нам тут толковать!
Хлопнув дверцей, Алиска выскочила на тротуар и была такова.
Я еще раз прокрутила в голове ее рассказ, запоздало удивилась черствости девочки и включила зажигание. Странная история! Убежать из дому в одежде и украшениях дочери? Нацепить розовую футболочку, цепочку с буквой S… Уму непостижимо! Цепочка!
Внезапно в моем мозгу вихрем пронеслось воспоминание. Двое полупьяных парней запихивают в ржавую колымагу абсолютно невменяемую бабу в халате, на ноге у нее болтается золотая безделушечка с буквой S. Не чуя под собой земли, я понеслась в квартиру к Сорокиным. На этот раз дверь открыл Ленька.
- Забыла чего? - хамски осведомился он. - Или дорогу домой не нашла?
Я вцепилась ему в плечо.
- Галка…
- Слышать не желаю это имя!
- Но…
- Уходи!
- Погоди.
- Пошла прочь!
- С Галкой явно случилась беда.
- Убирайся.
- Послушай…
И тут Ленька что есть силы ударил меня в грудь. Я, словно крошка хлеба, скинутая со стола, пролетела пару метров, стукнулась спиной о стену и, не удержавшись на ногах, упала на пол. Ленька молча захлопнул дверь. Я попыталась встать, ощутила резкую боль в спине и испугалась: неужели сломала позвоночник! Но через мгновение палка, воткнувшаяся в поясницу, исчезла, и я сумела подняться, ноги тряслись, виски ломило. Никогда до этого меня не били мужчины, впрочем, женщины тоже. До сих пор все конфликты разрешались путем переговоров.
Дыша, словно больная собака, я доползла до «Жигулей» и попыталась прийти в себя. Скорей всего, кто-то из родственников пьянчуги тоже летал в Тунис и привез ей в качестве презента ножной браслет. Вероятно, спившуюся бабу зовут Соня или Света, а может, у нее фамилия Смирнова, или эта S никак вообще не связана с паспортными данными. Да и одета она была не в красивые брючки и розовую футболочку, а в застиранный байковый халат.
Внезапно в голову пришли другие мысли. Опустившаяся, пьющая баба не станет носить на щиколотке золото, она его мигом сменяет на бутылку. Может, женщина напилась впервые в жизни?
Тревога грызла меня, словно голодная собака кость. Избавиться от мучений можно было лишь одним способом. Стараясь не прислоняться ноющей спиной к спинке сиденья, я порулила на проспект Рукавишникова. Возле девятиэтажной башни кипела жизнь.
Радуясь хорошей погоде, все неработающие жильцы выползли на улицу. Я оглядела присутствующих. И каким образом я узнаю имена парней, которые волокли бабу в халате? Спросить, что ли, у аборигенов: «Простите, кто у вас ходит в спортивных штанах, водит ржавую раздолбайку и любит покушать водочку?»
Боюсь, таким образом я ничего не выясню. Сейчас во дворе маячит штук шесть мужиков, и все как один в брюках с надписью: «Адидас». А еще вдоль тротуара выстроилась цепь старых, ободранных «шестерок» и «пятерок», да и водку здесь небось пьет каждый первый.
- Мама, - раздался за спиной знакомый голосок, - ну когда же мы купим хомячка?
Я обернулась. Толстая тетка, одетая сегодня в чудовищный едко-зеленый сарафан с синими цветами, уселась на скамейку.
- Иди, Лидка, поиграй, - велела она, добывая из сумки любовный роман.
Девочка понеслась к песочнице, я села около горы сала и вздохнула:
- Жарко-то как!
- И не говорите, - охотно вступила в разговор жиртрестка, - чисто Африка, ваще погода обезумела.
- В квартире дышать нечем!
- У нас тоже духотища.
- Сейчас на даче хорошо, только у меня ее нет, - покривила я душой, вспоминая наш просторный дом в Алябьеве.
- У нас есть шесть соток, - гордо заявила собеседница, - но далеко, под Шатурой, не наездишься.
Мы еще поболтали о всякой ерунде, потом бабища сказала:
- Я вас вроде на этой лавочке на днях видела!
- Точно, я сидела тут в субботу.
- Вы не из нашего дома, - отметила баба, - я всех здесь знаю.
- Прямо-таки всех, - ухмыльнулась я.
- Не верите?
- Здесь, наверное, квартир пятьдесят, разве можно со всеми соседями познакомиться!
Толстуха улыбнулась:
- Нас всех из одного общежития сюда переселили. Во повезло!
- В чем?
- Так жили мы в жутком бараке, - обрадованно стала объяснять фанатка любовных романов, - и никогда бы нам квартиры не видать, только Лужков, дай ему бог здоровья и счастья, надумал третье кольцо строить, а дорогу аккурат на месте нашей развалюхи запланировали. И вот радость! Бараков-то три! Два как стояли, так и остались, а наш сломали и всем квартиры тут понадавали. Ну скажи, бешеное везение!
Я кивнула:
- Не со всяким такое случится!
- Да ваще ни с кем!
Решив, что настал удобный момент, я спросила:
- Помните, в субботу, ну вы еще около меня на скамеечку сели, два парня пьяных тетку из подъезда выволокли.
- Неа, - разочарованно протянула собеседница, - а зачем? Чего в них интересного? Тут почти все мужики каждый день выпивши, это в будни, а в выходной ханку принять - святое дело, никто даже ругаться не станет. Должен же хозяин отдохнуть!
- Вот-вот, - я постаралась освежить ее память, - вы так тогда и сказали:
1 2 3 4 5 6