- Говори, Сюзи.
Но это оказался Котов.
- Ты что, мне это сокровище подарила? - возмущался стилист. - Приезжай немедленно, здесь народа полно.
Наплевав на шторы, я покатила в салон.
Котов и впрямь постарался на славу. Уж не знаю, какие усилия он приложил для достижения цели, но Галка смотрелась более чем прилично. Лицо приобрело благородный матово-белый оттенок, а веснушки пропали неизвестно куда. Глаза, подкрашенные умелой рукой, неожиданно засверкали, рот стал четким и аккуратным, брови приобрели иную форму… Но самая невероятная метаморфоза произошла с волосами. Кудри, ранее напоминавшие прошлогоднюю солому, были аккуратно подстрижены и красивой шапочкой облегали голову. Цвет их остался по-прежнему рыжим, только оттенок другой - не медная проволока, а свежая морковь.
После всех изменений Галя стала походить на молодую, но, к сожалению, чрезмерно полную женщину.
- Значит, так, - сообщил Леня, вручая мне километровый счет, - слушайте сюда. Самое красивое у данной дамы - ноги, поэтому никаких домашних тапочек и удобненьких мокасин. Только каблуки.
- Да я никогда на них не ходила, страшно неудобно, - попробовала сопротивляться гостья.
Но она не знала, с кем имеет дело. Робкие попытки Котов подавил в зародыше.
- Только каблук. Станешь повыше, и жопа меньше покажется. Краситься запомнила как?
Верещагина кивнула, не в силах выдавить ни слова.
- Купи ей грацию, - крикнул нам вслед Леня, - и затяни жиры потуже, а еще лучше, если бабенка не пожрет неделю-другую…
Это точно. У меня была тетка, полька по имени Кристина, сестра отца. В 1941 году бедняга попала в лагерь смерти «Освенцим» и ухитрилась выжить в нечеловеческих условиях. Тетя Кристина обладала своеобразным юмором и не терпела разговоров про диеты. Когда в ее присутствии заводили песню% «ничего не ем, а все равно толстею», старая дама сдвигала очки на кончик носа и заявляла:
- В нашем бараке тучных не было.
Впрочем, иногда она становилась совсем уж категоричной и советовала:
- Жри меньше, должно помочь.
Провожаемые любезным напутствием стилиста, мы отправились домой. Измученная наведением красоты, Галя отказалась от обеда и, выпив только стакан кефира, пошла наверх.
И тут позвонила Алена. Новости выливались из нее буквально потоком.
- Нашла страшно милого мужика, - щебетала она, очевидно, одновременно жуя орехи, потому что в мембране слышалось почавкивание и похрустывание.
Кандидат и впрямь казался замечательным. Около сорока лет, доктор наук, безумно талантлив, никогда не имел жены и к тому же еще и круглый сирота. По мне, так такое случается только в сказках, поэтому тут же спросила:
- Как познакомим?
- Все чудесно складывается, - заверещала Алена, - пригласишь его к себе пожить месячишко. В твоем замке места на всех хватит!
- С какой стати он вдруг ко мне поедет?
- Говорю же, - радостно тарахтела подруга, - все просто чудненько. У него сгорела квартира, сейчас там ремонт, находиться в помещении невозможно, вот Миша и попросил подыскать ему пристанище на время, чтобы недорого…
- Он что, снять не может? Пусть газету купит!
- Слушай, - возмутилась Аленка, - ты хоть знаешь, сколько получает сотрудник в Курчатнике?!
- Нет!
- И не надо, все равно не поверишь. Потом, никто из хозяев не хочет сдавать квартиру на небольшой срок - невыгодно, в гостинице дорого… Так что давай я скажу ему, что ты хочешь помочь. Лучше повода для знакомства не придумаешь. Станут каждый день видеться, а там уж ты постараешься…
- А квартира почему сгорела? - подозрительно осведомилась я. - Он не алкоголик?
- Вообще не пьет, - заявила «сваха», - там какой-то случай вышел. Ну что, посылаю его к тебе?
- Давай, - со вздохом решила я.
Похоже, Аленка права, и лучшего способа познакомить этого Мишу с Галей нет. Придется потерпеть в доме постороннего мужика. Надеюсь, он регулярно моется и любит животных.
ГЛАВА 3
Утром разбудил трубный вопль близнецов. Анька ухитрилась удрать от Серафимы Ивановны, доковыляла до лестницы и кубарем полетела вниз. К счастью, у подножия преспокойненько поджидал завтрака Банди. Пит явно не ждал ничего плохого и мирно дремал, вдыхая аромат жарящихся оладушек. Пятидесятикилограммовый Банди нежно их любит. Анька плюхнулась на него и заорала не от боли, а от ужаса. Бандюша тоже завопил и, как водится, моментально описался.
Няня, ворча, выудила Аньку из лужи и потащила в детскую, где заливался криком покинутый Ванька. Через секунду истошные вопли умолкли, очевидно, Серафима Ивановна дала близнецам печенье.
Воцарилась тишина. Но поспать все равно не удалось. Сначала послышались шлепающие звуки и скрип входной двери. Это Ирка убирала лужу, походя поддавая Банди за хулиганство. Следом разнесся Машин крик:
- Мой кофе! Опаздываю, проспала…
Дочь с топотом поскакала по лестнице, и моментально раздался визг. Манюня вообще редко смотрит под ноги, поэтому наши животные, завидя ее, как правило, поджимают хвосты, но бедняга Хучик сегодня замешкался, и Маняшина ножка тридцать девятого размера отдавила ему лапу.
Немедленно закричала Ирка:
- Нет, это что же такое делается! А ну пошли в сад писать, надоели!
Собаки погалопировали на улицу. Маня бушевала в холле, разыскивая сумку, куртку, ботинки, кошелек…
- Вчера положила все в шкаф! - шумела девочка. - Ну какой идиот переложил!
- Где ключи от машины? - вплелся в ее вопль голос Аркадия. - Сколько раз говорил, чтобы ничего не трогали. И кто сунул мои перчатки в ботинки! Ольга, где телефонная книжка и зажигалка?
- Здесь, - сообщила Зайка со второго этажа, - лежат на подоконнике.
- Неси скорей.
- Не могу, - ответила Ольга, - глаза крашу.
- Черт-те что, - возмутился Кеша, - Маня, сбегай…
- Некогда, опаздываю, - проорала Маня, натягивая куртку, - слышишь, уже школьный автобус гудит.
Со двора и впрямь раздавались противные звуки, шофер созывал припозднившихся.
- Ну погоди, - пообещал Кеша, - попросишь меня о чем-нибудь, ни за что не сделаю!
- Сам дурак! - выкрикнула ласковая сестра и хлопнула дверью.
Сын полетел в спальню, и опять раздался жалостный визг, потом оглушительный грохот, звон… Послышался высокий голос Ольги… Пару минут супруги отчаянно ругались, и воцарилась тишина.
Я натянула халат и спустилась в холл. Собак не видно, очевидно, убрались от греха подальше и бегают по саду. Большой стеклянный столик, на который обычно кидают газеты, ключи и перчатки, перевернут. Пол усыпан осколками. На вешалке мирно висит черная сумка Аркадия. Представляю, как он примется ругаться, обнаружив, что забыл ее дома.
В столовой на огромном столе среди чашек и тарелок мирно спала кошка Клеопатра. Я согнала наглую киску и налила себе совершенно остывший кофе. Прямо перед глазами оказалась коробка с мюсли. Ее украшала идиллическая картинка: папа, мама, двое детей и бабушка, ласково улыбаясь друг другу, едят из мисочек смесь, которую Кеша называет сухим кормом для взрослых. Радостные, светящиеся лица… «Наши мюсли принесут вам хорошее настроение» - гласила надпись. Я вздохнула. Ну бывают же такие семьи, где дети послушны, а старики не капризны… Хорошо хоть у нас нет бабушек!
Базиля Корзинкина можно отыскать двумя путями. Побывать в семье покойного Никитина и порасспрашивать сотрудников гостиницы. Выбрав первое, я набрала телефон издательства «Свеча». Трубку сняла женщина.
- Издательство «Ворт» беспокоит, - объявила я.
- Слушаю, - не удивилась собеседница.
- Хотим прислать цветы и выразить соболезнование семье Алексея Ивановича, но не знаем адрес.
- Пишите, - коротко сообщила сотрудница, - Налимовское шоссе, дом 6.
Вот так, просто и быстро.
«Кто бы мог предположить, что издание книг - такое выгодное дело», - подумала я, разглядывая дом Никитина.
Впрочем, домом такой особняк не назовешь, он скорей тянул на замок. Три этажа из красного кирпича гордо возвышались у самой Кольцевой дороги. Сбоку пристройку украшала башенка с остроконечной крышей и узкими окошками-бойницами. Стиль бешеной мавританки" - называл мой первый муж художник подобную красоту. Представляю, сколько стоит его содержание. В воротах, естественно, торчала телекамера. Я нажала на звонок. Объектив повернулся в мою сторону, и тоненький детский голосок спросил:
- Кто там?
- Хочу поговорить с женой Алексея Ивановича, я из Парижа, близкая подруга Корзинкиных.
Ворота распахнулись, я въехала в безукоризненно ухоженный сад. Даже сейчас, поздней осенью, на дорожках не лежало ни одного листочка. Клумбы закрыты какой-то пленкой, кусты укутаны в черные мешки. Да, похоже, наш садовник зря получает деньги, к тому же он все время уверяет, что палую листву невозможно убрать до конца.
На пороге стояла тоненькая девочка, не ребенок, а шнурок какой-то. Но, вглядевшись, заметила скромный макияж, довольно крупные серьги и поняла, что ей никак не меньше двадцати. Никогда не встречала девушки с такой ангельской внешностью.
Огромные голубые глаза приветливо обозревали мое лицо. Чистый, прозрачный взгляд. У человека с такими глазами нет никаких постыдных тайн. Белокурые волосы ниспадали на плечи аккуратными волнами. Если такая прическа - всего лишь результат ловких рук парикмахера, она все равно вызывает зависть. Мои волосы, как ни старайся, так не лягут. Рот девушки красиво изгибался. «Лук Амура» - так называли подобную форму в девятнадцатом веке. И вся она такая маленькая, хрупкая, беззащитная…
- Я дочь Алексея Ивановича, - нежным детским голоском пропела девушка, - только сам он здесь давно не живет.
Мы вошли в просторную гостиную, обставленную в суперсовременном стиле. Снежно-белые стены, черная мебель, ковер цвета угля и пара довольно неплохих картин неизвестных мне современных художников. Я бы не хотела жить в такой комнате, но девушка чувствовала себя тут абсолютно комфортно.
- Господин Никитин, - вздохнула дочь погибшего, - ушел от нас с мамой к другой женщине.
- Но справочная дает ваш адрес…
Девушка улыбнулась.
- Он не оформлял развод, и охотно верю, что по документам числится здесь.
- То есть не встречаетесь с ним и не в курсе его дел?
- Абсолютно, - заверила девушка.
- А мама?
- Она сейчас в Карловых Варах, но, насколько знаю, никаких отношений родители не поддерживают, а что случилось?
Вкратце изложив мою проблему, я поинтересовалась:
- Где же он живет?
- Жил, - совершенно спокойно поправила дочь, - Алексей Иванович умер.
Я постаралась изобразить крайнее удивление.
- Может, сходить туда, где…
- Находится любовница? - без тени смущения спросила девушка. - Конечно, вдруг Лола знает что-нибудь. Я же, увы, ничем не могу помочь.
Она вежливо проводила меня до машины. Ворота лязгнули. Такая приятная, хорошо воспитанная девушка, а мы даже не представились друг другу. Она не спросила мое имя, а я-ее. Надо же, живет, похоже, одна, в гигантском здании, просто как принцесса из сказки.
В окне башни показалась чья-то рука и замахала платком, так в средние века дамы провожали своих рыцарей. Я уселась в «Вольво». Нет, Кеша прав, у меня буйная фантазия. С чего взяла, что девчонка одинока? Скорей всего там полно народу - прислуга, родственники, друзья…
Я въехала в Москву и, устроившись в «Авто-Макдоналдс», принялась разглядывать полученную бумажку с адресом. «Лола, улица Габричевского, 18» - было написано на листке. У милой девушки оказался совершенно мужской почерк: четкий, твердый, без завитушек и крендельков. Лола! Интересно, как зовут даму на самом деле? Знавала я Зюку, чье имя в паспорте значилось - Татьяна, и Коку, которую родители назвали Светланой.
Но когда на пороге квартиры возникла хозяйка стало понятно, что кличка Лола подходит ей чрезвычайно. В проеме двери стояла высокая статная брюнетка со смуглым лицом и кровавой помадой на губах. В огромных карих глазах не плескалось ни единой мысли. Так глядит на траву тучная корова.
- Чего надо? - неожиданно тонким, даже визгливым голосом спросила красавица.
Такому экземпляру по душе придется француженка, прибывшая из самого Парижа. Изобразив на лице сладкую улыбку, я мило прощебетала:
- Ищу Базиля Корзинкина.
- Кого? - протянула женщина, лениво взбивая пухлой рукой смоляные кудри. - Ошибочка вышла, здесь живу я.
- Конечно, конечно, - зачастила я, - Алексей Иванович Никитин работал с Базилем, а Корзинкин пропал.
- Ясно, - абсолютно отстраненно констатировала Лола, - только Алексей умер, а я никакого, как его там, Базиля не знаю.
И она просто захлопнула перед моим носом створку входной двери. Я секунду постояла в обалдении, разглядывая железную дверь, затянутую красивой красной кожей. Полный нокаут!
Ладно, поеду в издательство «Свеча», скорей всего там знают о партнере по бизнесу.
В моем понимании издательство - большой дом, набитый компьютерами, телефонами, факсами и рукописями. Во всяком случае, когда в Париже случалось сопровождать Наташку в «Пеликан», антураж был именно такой.
«Свеча» располагалась на втором этаже низкого дома в проезде Прямикова. Только не подумайте, что данная организация занимала огромное помещение. Всего лишь две крохотные комнатушки, что называется, кошке негде хвост протянуть. В одной восседала милая женщина с простым, улыбчивым лицом.
- Надо же, какое горе, - отреагировала служащая на мой вопрос.
И это было первое проявление человеческих чувств по отношению к погибшему Алексею Ивановичу. Что дочь, что любовница выказали редкостное равнодушие. Впрочем, как говорят, каков поп, таков и приход.
Милая редакторша принялась помогать.
- Говорите француз, Базиль Корзинкин?
Я кивнула. Тут дверь в комнату отворилась, и влетело невероятное существо. Высокая девица, такая вертлявая и быстрая, что мне показалось, будто вошли две дамы, а не одна.
- Надежда Николаевна, - запричитала вошедшая, бряцая бесконечными бусами, цепочками и браслетами, - ну где же мои десять авторских экземпляров?
Редакторша без всякой радости уставилась на женщину, тяжело вздохнула и сказала:
- Жанночка, книжечки придут не раньше декабря.
- Ах, какая жалость, - взвизгнула Жанна, потряхивая бесконечными бисерными фенечками и кожаными шнурками, украшающими ее запястья, - ну надо же, сколько ждать.
1 2 3 4 5 6 7