- Ладно. Вы познакомились на тусовке?
- Да.
- Франсуаза пришла с неким…
- Олегом Писемским. Вроде так, хотя Олег и сказал, что она не с ним, но думаю, он тогда соврал из-за жены, небось хотел Франсуазу окрутить.
- Отлично! Давайте координаты Писемского, - воскликнула Нора.
* * *
Когда за клиентом захлопнулась дверь, Нора воскликнула:
- Ваня, ты похож на фигуру скорби! Что за кислый вид?
- Думаю, не следует браться за безнадежное дело, - осторожно ответил я.
- Ерунда, оно ясно, как слеза младенца, - отмахнулась Элеонора, - эта Франсуаза, бывают же люди, которые дают своим детям идиотские имена, просто удрапала от кавалера.
- Но почему?
- Господи, ты не понял, что он противный?
- Нет, вполне нормальный человек, похоже, очень аккуратный.
- Зануда! Небось извел бедняжку поучениями, вот она и убежала к родителям.
- Но…
- Не спорь!
- Однако…
- Ступай, звони Писемскому.
- Сейчас почти десять вечера.
- И что?
- Поздно уже.
- Вот! И ты зануда, - констатировала Нора, - действуй, а я пока кофейку выпью. Давай, давай, не жвачься!
Я только вздохнул. Нора подчас бывает невыносима, и потом, мне категорически не нравится изобретенный ею лично глагол «жвачиться». Но, сами знаете, я - наемный работник и не имею никакого права спорить с хозяйкой.
Слава богу, в доме у Писемского не спали, на звонок ответили мгновенно.
- Алло, - сказал тихий женский голос.
- Простите, если помешал, - завел я.
- Ничего, я телевизор смотрю, - прозвучало в ответ.
- Будьте любезны, позовите Олега.
- Кого?
- Олега Писемского.
В трубке воцарилось тяжелое молчание.
- Наверное, я не туда попал, - констатировал я, - еще раз приношу вам свои извинения.
- Зачем вам Олег? - прозвучал внезапный вопрос.
- Так это его квартира?
- Ну…да.
- Ваш телефон мне дал Игорь Самойлов, знаете такого?
- Нет.
Я растерялся.
- Ну как же, Игорь Самойлов, пекарь.
- А-а-а, - ответила женщина, - булочник!
- Вы, наверное, жена Олега.
- Да. Нина.
- Если вас не затруднит, позовите мужа, у меня к нему дело есть.
- Мой супруг умер, - ледяным голосом ответила Нина.
- Господи! Простите.
- Ничего. Вы же не знали.
- Нет, конечно, но и Игорь нас не предупредил.
- Самойлов общался с нами очень редко, - пояснила Нина, - раз в году. У нас имеется общий приятель Виктор Ряжин, вот на его дне рождения мы и виделись. Вполне вероятно, что Самойлов ничего не знает о несчастье.
- Что же случилось с Олегом? Он болел?
- Нет, под машину попал.
- Давно?
- В начале августа. , - Простите еще раз.
- Я не сержусь.
- Можно задать вам вопрос?
- Пожалуйста.
- Среди ваших знакомых нет глухонемой девушки?
- Нет и никогда не было.
- Может, слышали про девушку по имени Франсуаза? - цеплялся я за последнюю надежду.
- Нет, - не выразила никакого любопытства женщина, она даже не поинтересовалась, отчего я задаю ей идиотские вопросы.
- Ни от кого?
- У меня не такой уж большой круг общения, - тихо ответила Нина, - более ничего добавить не могу.
- Спасибо, - пробормотал я и повесил трубку.
* * *
Узнав детали разговора, Нора щелкнула языком и мгновенно позвонила Игорю. Ткнув пальцем в кнопку, она включила динамик, и по комнате разлетелся голос Самойлова:
- Уже нашли?
Я вздохнул - глупость и наивность некоторых людей попросту поражают.
- Вы видели паспорт девушки? - рявкнула Нора.
- Франсуазы? Нет.
- По идее, она могла назвать вам любое имя, сказать, что ее зовут Анна-Мария-Сюзанна Ротшильд.
- Да, но зачем?
- Фамилию знаете?
- Белявская.
- Откуда такая уверенность?
Игорь завздыхал.
- Ну… Франсуаза сообщила. Мы когда о браке заговорили, она сказала: «Мне фамилия Белявская меньше нравится, чем Самойлова, я твою возьму».
- Обалдеть можно, - заорала Нора, - умереть не встать! Как, по-вашему, отыскать девицу, о которой вообще ничего не известно? Вы точно уверены, что ее привел Олег?
- Думаю, да, а может, и нет, - растерянно протянул Игорь, - спросите у него сами, хотя он небось не признается из-за жены, но, если его потрясти…
- Писемский погиб.
- Как? - закричал Игорь. - Когда?
- Еще в августе, под машину попал.
- Ужасно, - прошептал Самойлов, - такое несчастье, я не знал, мы редко встречались.
- Каким же образом вы договаривались с Франсуазой о свидании? - наседала Нора. - Мобильного нет, домашнего адреса вы не знали, на службу к ней не приходили.
- Так она после работы домой ко мне ехала!
- Вы же не сразу стали жить вместе.
- Нет. Просто договор был - каждый вечер я подъезжаю в кафе «Тюльпанчик» и жду там Франсуазу, ровно в семь, или она меня поджидает. Если в полвосьмого кто-то из нас не приходит, то второй спокойно отправляется по своим делам, значит, свиданию помешали дела, увидимся завтра.
- Понятно, - процедила Нора.
- Но мы очень быстро поняли, что созданы друг для друга, и стали жить вместе.
- Ладно, - протянула Нора, - давайте адрес «Тюльпанчика».
Глава 4
Утром мне позвонил Славка и рыдающим голосом поинтересовался:
- Ты поговорил с Верой?
- Извини, не успел.
- Как же так!
- Закрутился по работе!
- Я себе места не нахожу, можешь сейчас поехать?
- Но, наверное, Вера на работе или в аудитории, ты же вроде ее учиться отправил!
- Дома она, - грустно сообщил Слава.
- Откуда знаешь?
- Позвонил ей, она трубку сняла.
- И что ты сказал?
- Ничего, послушал голос и отсоединился.
- Что за дурацкое поведение влюбленного подростка? - воскликнул я.
- Ты, Ваня, не поучай меня, а помоги, - загудел Минаев, - если не хочешь, так и скажи.
- Ладно, - сдался я, - сейчас позвоню.
* * *
Голос может многое сказать о женщине, но еще больше вам объяснит ее лексика и фонетика.
- Алле, - крикнула Вера. - Ну? Че молчите? За фигом в трубку сопеть? Который раз трезвоните! Думаете, вас найти сложно?
- Доброе утро, - приветливо сказал я, - сделайте одолжение, позовите Веру.
- Ну я это, - сбавила пыл девушка.
- Иван Павлович Подушкин беспокоит, приятель Славы Минаева.
- А-а-а, - радостно воскликнула Вера, - приветик, Ваня, как делишки?
- В общем и целом нормально, - ответил я, - а у вас?
- Шоколадно, - возвестила девушка.
- Скажите, Верочка…
- Ты зовешь меня на «вы»?
- Э.., простите, то есть прости, - быстро поправился я.
Ну ничего не могу с собой поделать, если человек мне активно не нравится, даже после двадцати лет знакомства буду ему «выкать», с остальными довольно легко перехожу на «ты», но с теми, к кому испытываю некоторую, иногда совершенно не объяснимую для себя неприязнь, буду держаться официально. Если же собеседник с обидой воскликнет: «Ваня! С какой стати ты разводишь церемонии», - я, сделав над собой усилие, попытаюсь стать фамильярным, но на протяжении всего общения придется постоянно напоминать себе: «Иван Павлович, ты „дружишь“ с собеседником».
- Скажи, Верочка, - попытался я навести контакт с Девицей, - не могли бы мы встретиться?
- Стопудово, - сообщила собеседница, - ваще без проблем.
- Когда и где?
- Хочешь, приезжай ко мне.
- Спасибо за приглашение, но думается, нам лучше поговорить наедине, без лишних заинтересованных свидетелей. Давайте, э.., давай в кафе? Выбирай любое, по вкусу.
- Вот уж где потрепаться «спокойно» можно, так это в обжорке, - захихикала Вера, - кругом народу полно, музыка орет. Лучше дома.
Я вздохнул. Согласен, в ресторане подчас бывает шумновато, но, как это ни абсурдно, в толпе человек наиболее одинок, десятки людей за соседними столиками заняты собой, на вас, если, конечно, вы не являетесь звездой телеэкрана или шоу-бизнеса, никто внимания не обратит, а дома найдутся бабушка-дедушка, вроде глуховатые старички, но у них отчего-то резко обостряются все системы общения с внешним миром, если к внукам приходят гости. В квартире практически негде спрятаться от любящих, наблюдательных глаз, от людей, которые желают вам добра, от милых, горящих желанием помочь детям родителей.
- Сейчас можешь приехать? - продолжала Вера. - Тетка на работе, я одна сижу.
- Лучше в центре.
- Вот еще! Попрусь я туда невесть зачем, тебе надо, ты и кати, - хихикнула девушка.
Признав справедливость последнего аргумента, я сказал:
- Хорошо, записываю адрес.
* * *
Вера жила в стандартном доме, в самой обычной квартире, обставленной простецкой мебелью, вернее, тем самым набором из всех возможных, предлагаемых за мизерные деньги, который в магазинах называют «шикарным». Комнату, служившую тут спальней, гостиной, библиотекой и будуаром, украшала чудовищная «стенка», сделанная из сильно полированных прессованных обрезков упаковочной тары. По периметру дверей шли «золотые» накладки, а середина их была украшена вензелями. Впрочем, один из моих приятелей, неприлично богатый Сергей Приходько, имеет в своем загородном доме точь-в-точь такой же вариант. И то, что у Приходько гардеробы выполнены из цельного массива дерева, а накладки и впрямь являются золотыми, не спасает положения, мебель в его палатах выглядит столь же омерзительно.
- Ну, чего скажешь? - кокетливо прищурилась Вера и шлепнулась на ярко-зеленый велюровый диван.
Я сел напротив в кресло и завел беседу.
- Вы разошлись со Славой?
- Ага, - кивнула Вера, - теперь я снова свободная девушка.
- Если не секрет, кто решил порвать отношения?
- Я, - хихикнула Вера, - собрала шмотки и адью!
- А почему?
Девица закатила сильно накрашенные глазки.
- Какая разница! Ушла, и точка.
- Понимаешь, Верочка, Слава очень страдает.
- Ну.
- Он любит тебя.
- Ну и что?
- Хочет, чтобы вы снова были вместе.
- Ну?!
- Я искренне пытаюсь понять, чем он обидел тебя.
- Ну…
- На мой взгляд, Слава идеальный партнер. Не пьет, не курит, по бабам не бегает.
- Ну?!
- Зарабатывает деньги, заботится о тебе, так что случилось?
- Ну…
- Перестань «нукать», - еле сдерживая гнев, сказал я, - объясни по-человечески.
- За фигом? - зевнула Вера. - Все равно вместе нам не жить, я не люблю ругаться, лучше по-тихому разлететься, без воплей.
- Можно спокойно прояснить ситуацию.
- И кому это надо?
- Славе, он хочет понять причину разрыва.
- Какая разница! Главное-то понятно, вместе нам не жить.
- Слава ждет твоего возвращения, - сурово вымолвил я, - он готов все простить и…
- Чего? - подскочила Вера. - Ну ваще я офигеваю! Готов все простить! Это я его прощать должна.
- Так какой проступок совершил Слава?
Вера втянула ноги на диван.
- Зануда он, твой дружок, ну сил нет терпеть, как заведется, не остановишь. Сидим, допустим, в кафе, я прошу: "Дайте мне «Наполеон», - а Славка начинает бухтеть: "Вера, лучше сухое пирожное, без крема.
Масляная пропитка вредна для печени, к тому же она содержит огромное количество холестерина. Еще сейчас лето, жара, легко получить отравление, в июле следует исключить из рациона подобные лакомства".
Потом повернется к официантке и велит: «Принесите моей спутнице фруктовый салат и не поливайте его жирным кремом». Но я-то хотела торт! Какая ему разница, что другой человек ест?
- Видишь ли, Верочка, - решил я осторожно объяснить глупой капризнице ее ошибку, - «Наполеон» и впрямь наносит удар по печени…
- Знаешь, Ваня, - неожиданно заявила девица, - это у старпера Славки печень есть, а у меня она пока не отросла, и о холестерине я заботиться не собираюсь. Еще он меня лекциями задолбал. Идем по городу спокойно, воздухом дышим, вдруг, бац, встанет и занудит: «Смотри, Верочка, этот дом построили при жизни Грибоедова. Писатель был…» И ну лекцию читать часа на два, ополоуметь можно, и, главное, пока. все не скажет, не остановится. Еще он обожает раздавать кретинские указания, страсть: «Вера, проверь, выключила ли ты перед уходом газ?» А то я дура. Или:
«Верушка, мы домой пришли, сними ботинки». Я чего, по ковру в сапогах шляюсь? Довел до икоты. И постоянно придирался: говорю не так, по телику не те киношки смотрю, музыку плохую слушаю. Прямо иззудился весь. Все какие-то тома мне приносил и велел:
«Читай, развивайся». А там нудятина мелкими буквами и без картинок!
Выпалив тираду, Вера сердито зашмыгала носом.
Я решил воспользоваться моментом и ласково сказал:
- Верочка, ангел мой, ты просто не разобралась в сути дела. Слава преподаватель, для него естественно учить людей, он воспитатель и поэтому занимался с тобой.
- Зачем? - хмуро спросила девушка.
- Ну… Хотел сделать тебе лучше.
- Зачем? - повторила Вера.
Я слегка растерялся.
- Каждый человек должен развиваться, образовываться. Ты очень молода, вот Слава и взялся помочь тебе стать гармоничной личностью.
- Спасибо, не надо, без гармошки проживу, - скривилась Вера, - чего он тогда со мной жил, если я такая дура?
- Ты в целом устраиваешь Славу, - попытался я вразумить строптивую красавицу, - но кое-какие мелочи требуют корректировки, люди в процессе совместной жизни притираются друг к другу.
- Нудный он, - вздохнула Вера, - не пьет, не курит, даже поревновать нельзя. И потом, скажи, у меня чего, ноги кривые? Ну-ка глянь?
С этими словами девчонка вскочила и завертелась передо мной. Я кашлянул.
- Замечательные ножки, очень стройные.
- Вот! - торжествующе воскликнула Вера. - Теперь выше посмотри: талия толстая? Да я как рюмочка!
- Верно, - подтвердил я, - фигура у тебя великолепная.
- Ага! - азартно воскликнула Вера. - Ты еще всего не знаешь!
Не успел я ахнуть, как девчонка ужом выскользнула из одежды и предстала передо мной совершенно обнаженной. От неожиданности я, вместо того чтобы опустить взгляд, начал ощупывать девушку глазами.
Следовало признать, сложена она просто превосходно, можно понять, отчего Славка так хочет вернуть себе нимфетку. Если бы Вера не обладала глуповатым личиком и характером базарной бабенки, ее бы ждала карьера на подиуме или в кино. Щедрый господь, начисто лишив Верочку всякого ума, решил наградить ее удивительной красотой форм.
- Ну как? - мяукающим голоском осведомилась Вера.
- Ты красавица, - сказал я абсолютную правду.
Вера вновь нацепила на себя крохотное платьице, но, странное дело, одетая, она показалась мне еще более обнаженной.
- Сама знаю, что сладкая конфетка, - прошептала, подходя ко мне, Вера, - и ведь я жила со Славкой, не изменяла, на сторону не смотрела, надеялась - он замуж позовет, обеспечит, ан нет! Лишь зудел и поучал, запрещал короткие юбки носить, постоянно твердил: «Вера, оденься прилично, не сверкай коленками».
1 2 3 4 5 6