И девочка сделала вывод: мать не просто завела любовника, она уже давно живет с другим мужчиной, обманывает мужа и дочь. Но самое шокирующее не это – у Веры есть сын…
Я издала протяжный стон.
– Ириша! Твоя мама человек отчаянной, порой глупой честности. Она любит Андрея, обожает тебя и не способна на адюльтер. И каким образом Вера может скрывать ребенка?
Ирина поджала губы и стала похожа на злую обезьянку.
– Тетя Даша, вы ее не знаете!
Во мне вскипело раздражение:
– Уж побольше твоего знакома с Верочкой! Как тебе не стыдно говорить о маме гадости? И… Надеюсь, ты не пошла к отцу, делиться своими соображениями?
– А что? – с вызовом вскинула голову Ира. – Боитесь, что он вытурит жену из дома?
– Нет, надает тебе оплеух, – взвилась я. – Ладно, давай рассуждать трезво. Что случается с женщиной, когда она беременеет? У нее растет живот. Так?
Ира кивнула, а я продолжила:
– Но Вера не поправилась ни на грамм. Далее. Роды – длительная процедура, требуется лечь в больницу хотя бы на несколько дней.
– Во-во! – обрадовалась девочка. – Несколько лет назад мама стала жаловаться на головную боль и захотела обследоваться. Легла в клинику на целых две недели!
Глупость Иры начала меня раздражать. Я знаю, что в период полового созревания подростки частенько бывают невыносимы и на самом деле школьника лет тринадцати нельзя назвать нормальным человеком. Но поведение младшей Савельевой не укладывалось ни в какие рамки. Надо немедленно образумить девочку!
Я откашлялась.
– Ирина! Только что я рассказала тебе о трагедии, произошедшей до твоего рождения. Успокойся, мама любит только тебя и мужа. Но если ты продолжаешь упорно настаивать на своей версии об адюльтере, то давай опять же рассуждать логически. Сколько лет мальчику на снимках?
– Четыре, пять, шесть, – пожала плечами Ира, – я не умею определять возраст детей.
– Но это не младенец?
– Нет.
– И зачем Вера скрывает ребенка? К тому же как посторонние и ты не заметили беременности? – спросила я.
Ира принялась накручивать на палец прядь волос.
– Она носила широкую одежду!
– А куда дела младенца? – не сдавалась я. – Почему не принесла его домой? За Андрея-то Вера вышла не так давно!
Ира стиснула кулачки.
– Не знаю! Наверное, мама до сих пор с тем дядькой встречается. Он бедный, а папа богатый. Или тот женат.
– Тогда разумнее было сделать аборт, – безжалостно сказала я. – Вот уж что сейчас легче легкого, так это избавиться от нежелательного ребенка. Кое-кто ухитряется в обеденный перерыв уложиться, втайне от мужа, свекрови и подруг. И вернемся к моему вопросу: зачем прятать мальчика?
Иришка заплакала.
– Она меня не любит! Ненавидит! Изводит замечаниями! Сыночку машинки покупает, а к родной дочери охрану приставила!
Я притянула девочку к себе.
– Охохоюшки… Сейчас в тебе не разум говорит, а гормоны вопят. Так вот почему ты придумала похищение! Пусть мама поволнуется, вспомнит о дочке… И где ты хотела спрятаться?
– Неважно, – шмыгнула носом Ира.
Я решила не выяснять правду до конца. Вероятнее всего, Ира задумала пойти в небольшую гостиницу, где не спрашивают паспорт, или ночевать в зале ожидания на вокзале. Сейчас главное – утешить глупышку…
Минут через сорок, схватив с вешалки в одном из бутиков чуть ли не первое попавшееся под руку платье, мы с Ирой вернулись в кафе, где оставили Верочку. Перед тем как войти в зал, я спросила девочку:
– Ну? Порядок?
– Мне стыдно, – прошептала она. – Ой, тетя Даша, что я наделала! Но я не виновата!
Я поправила ее белокурые волосы.
– Главное, ты теперь знаешь – мама никогда не лжет. Очень прошу, если в твою буйную голову придет новая завиральная идея, сразу звони мне, вместе разберемся.
– Спасибо, – прошептала Ирочка. – Ты не скажешь маме про похищение?
– Никогда в жизни, – твердо пообещала я. – А тебе не следует упоминать дома о том, что ты знаешь про трагедию с Сережей. Рано или поздно мама сама расскажет тебе ту историю. А сейчас постарайся выглядеть веселой. Мы чудесно провели время, купили шикарное платье, жизнь прекрасна!
– Жизнь прекрасна, – эхом отозвалась девочка.
– Молодец! – похвалила я ее. – И станет еще прекраснее, если ты перестанешь выдумывать глупости. Подожди, в твоей судьбе еще произойдут настоящие, а не выдуманные неприятности.
На этой бодрой фразе мы вошли в кафе.
Девочка незамедлительно кинулась Вере на шею.
– Мамулечка, я тебя люблю больше всех на свете!
– Что случилось? – насторожилась Вера, которая, как все матери, отлично понимала: если чадо проявляет излишнюю нежность – жди беды.
Ира, ничего не ответив, продолжала обнимать мать.
– Боюсь, мы слегка превысили дозволенный лимит, – лихо солгала я, – платье оказалось дороже, чем предполагалось.
– Ерунда, – с облегчением ответила подруга, – на свадьбе надо выглядеть празднично.
Выпив чашку чая, я распрощалась с подругой и ее дочкой, вышла на улицу и услышала попискивание мобильного. Но это был не звонок или прилетевшая эсэмэска, сработало напоминание в блокноте. Я посмотрела на дисплей, там значилось: «Покормить малыша Гали».
Поскольку в нашем доме обитает множество животных, я завоевала у своих подруг устойчивую репутацию ветеринара и хозяйки гостиницы для домашних животных. Например, Наташа Строкова всегда просит меня постричь когти ее пуделю Чарлику. Забавно, но, если к нему подкрадывается с кусачками сама хозяйка, собака принимается истерически лаять и норовит ее цапнуть, а когда к Чарлику приближаюсь я, он молча подает мне лапу. У Раскиных я делаю уколы коту Тимофею, заработавшему к старости артрит, у Нюши Мамонтовой чищу панцирь черепашке. Есть еще Альбина Терентьева, которая, наплевав на предписание ветеринаров, угощает терьера Бублика сосисками, а затем звонит мне и кричит:
– Пожалуйста, Даша, налей обжоре в рот масла, у него опять желудок не работает!
Я не удивляюсь таким просьбам. И совсем не поразилась, когда вчера Галка Монахова привезла мне ключи и сказала:
– Улетаю на два дня в командировку. Сделай одолжение, загляни завтра ко мне и подсыпь малышу корма.
– Ты завела домашнего любимца! – обрадовалась я.
– Ага, – на ходу сообщила Монахова. – Прости, потом расскажу, опаздываю. Да, чуть не забыла! Я же переехала, теперь снимаю «однушку» в Калинкином переулке, дом шесть, квартира сто двенадцать.
Я не успела открыть рот, а Галя уже скрылась, забыв сообщить, кто теперь обитает в ее квартире: щенок или котенок.
Калинкин переулок находится в Куркине. Монахова всегда подыскивает жилье подешевле, вот и теперь поселилась не в новой части, застроенной красивыми современными домами, а в старом микрорайоне, в простой пятиэтажке без лифта. И угадайте, на каком этаже оказалась сто двадцатая квартира? Правильно, на самом последнем.
Тяжело дыша и дав себе твердое обещание наконец-то заняться фитнесом, я взобралась по лестнице и начала тыкать ключом в скважину.
Хозяева сдаваемых квартир, как правило, хотят сэкономить на всем, поэтому особо не заморачиваются, устанавливая видеофоны и замки повышенной секретности. Сейчас я пыталась справиться с наипростейшей конструкцией, такие замки в прошлом столетии были практически во всех московских квартирах. Помню, сколько раз я, потеряв ключи, ждала бабушку, сидя на холодном подоконнике в подъезде! Сколько раз Фася ругала меня и отправляла в мастерскую заказать новые! Но в классе этак девятом наш школьный хулиган Веня научил меня вскрывать дверь при помощи… пилки для ногтей. Оказалось, в ремесле домушника нет ничего хитрого, требуются лишь хладнокровие и твердая рука. В скором времени я навострилась весьма ловко орудовать заостренной железкой, и проблема с ключами исчезла. Ныне такие запоры канули в Лету, я и не предполагала, что кто-то еще не поменял реликт на более современный замок. И вот раритет перед моими глазами!
Ключ с небольшим усилием вошел в скважину, но поворачиваться отказался. Я вытащила его, повторила операцию, вновь не добилась успеха и решила тряхнуть стариной. Большинство женщин имеет в сумочке массу полезных вещей, и я не исключение, поэтому, порывшись в ридикюле, вытащила на свет божий пилку, а затем на раз-два справилась с задачей.

Глава 5

Из квартиры пахнуло переваренными щами. Я удивилась: Монаховой не придет в голову стряпать еду, она одинокая женщина, предпочитающая питаться в кафе. Апофеоз ее кулинарных возможностей – собственноручное открывание баночки с йогуртом. Наверное, запах остался от прежних жильцов.
Я посмотрела на очень грязный пол, поколебалась пару секунд и решила не снимать балетки. Галка, насколько я ее знаю, совсем не занимается домашним хозяйством, паркет, покрытый пятнами, ее абсолютно не смущает. Вероятно, сейчас на кухне обнаружится гора немытых тарелок. Однако на сей раз Монахова сняла совсем уж противную квартиру, ремонт тут не делали лет сорок…
Я бочком протиснулась мимо здоровенного шкафа, запертого на огромный навесной замок, миновала пару плотно прикрытых дверей и в очередной раз изумилась. Обычно Галка всегда снимает «однушку», она собирает средства на собственное жилье и предпочитает каждый далеко не лишний рубль положить в копилку, но эта квартира, похоже, трехкомнатная. Однако уже через секунду я нашла объяснение: кое-кто сдает жилье, заперев часть помещений.
Кухня, как и предполагалось, находилась в полном беспорядке. Я стала шарить в шкафчиках, пытаясь найти пакет с сухим кормом, но никакой собачье-кошачьей еды не обнаружила. Не было на виду и миски с водой и остатками предыдущей трапезы, зато оказалось много рыбных консервов с этикеткой «Марыма в томате». Почему я решила, что таинственная марыма плавает в воде, а не топчет копытами сушу? Оцените мою сообразительность, на бумажках, опоясывающих банки, имелось изображение кого-то, сильно смахивающего на акулу, и надпись «Улов произведен в экологически чистой реке, микрорайон «Бензозавод», город Нефтеградск».
Чтобы найти еду для Барсика или Бобика, я распахнула холодильник и обнаружила там открытую банку со все той же марымой. Из-под вспоротой крышки на меня смотрела голова с одним глазом и торчащим вверх ухом. Очевидно, в микрорайоне «Бензозавод» водятся существа типа Несси. Надо же, а я, наивная, до сих пор полагала, что уши есть только у сухопутных животных…
Я захлопнула холодильник и решила позвать голодного малыша.
– Кис-кис! Иди сюда! Или ты не кошка? Беги на кухню! Хочешь кушать? Ням-ням! Кис-кис! К ноге!
Издалека послышалось кряхтение. Я высунулась из кухни и приросла ногами к полу. В самом конце кишкообразного коридора приотворилась дверь, и из комнаты выбралось существо, которое, издавая стоны разной степени надрывности, тихо поволоклось в мою сторону.
Чем ближе подбирался к кухне малыш Галки, тем внушительнее он выглядел. Сначала я разглядела темную шерсть, торчащую в разные стороны, потом оценила размер «малютки» и сообразила: ЭТО никак не может быть кошкой! Вы встречали кисок ростом около метра шестьдесяти и объемом с мешок, набитый цементом? Значит, питомец Монаховой собака.
В голове вертелись названия пород крупных псов: мастино-неаполитано, аргентинский дог, фила-бразильеро, мастиф… Кого приголубила Галка? Где она нашла щенульку? И почему верный друг человека так странно движется? Господи, это лошадь!
Я попятилась в кухню. Четвероногое доплюхало до порога пищеблока и громко чихнуло. Нет, ЭТО не было ни кобылой, ни жеребцом, неведомый зверь стоял на задних лапах, передние болтались в воздухе и заканчивались они не копытами, а пальцами с длинными черными когтями. Тело прелестного создания было покрыто шерстью темно-коричневого цвета, причем она распределялась пучками. Но больше всего меня поразила морда чудища, отдаленно напоминавшая… человеческое лицо. На секунду я испытала страстное желание залезть под стол. Похоже, Галка притащила из одной своей командировки снежного человека! Но потом ко мне вернулась способность разумно мыслить: говорят, йети высокого роста, чуть ли не более двух метров. Значит, я сейчас вижу перед собой обычную обезьяну. По всей видимости, шимпанзе.
– Здравствуй, дорогая, – заискивающе улыбнулась я малышу. – Хочешь кушать?
Животное скривилось. Затем, охая на все лады, направилось в сторону мойки, открутило кран и принялось с утробным рыканьем ловить ртом струю воды.
– Наелся «Марымы в томате», а теперь страдаешь жаждой? – дрожащим голосом произнесла я, прикидывая в уме, каким образом проще удрать из квартиры.
Зверюга перестала хлебать и уставилась на меня. Ее губы мучительно искривились, из горла вылетело клокотание.
– Кто тебе разрешил выходить? – раздался из коридора пронзительный голос. – Геть на место! Ишь обнахалился!
Шимпанзе затрясся крупной дрожью и споро юркнул под стол. Я, поддавшись стадному чувству, кинулась следом.
– Вылазь, гад! – заорали уже в кухне. – Ну, ща огребешь! Надо же, веревку перегрыз! Как только умудрился, я толстый канат купила…
Тут только я заметила, что от одной из передних лап обезьяны тянется обрывок толстого витого шнура. Огромная жалость охватила меня. Бедное, несчастное создание… Похоже, его никогда не мыли, от него отвратительно воняет, не кормили досыта, не водили гулять, привязали к батарее, мучили дни напролет… Да таких хозяев следует в тюрьму сажать! В уголовном кодексе, слава богу, теперь есть статья, осуждающая жестокое обращение с братьями нашими меньшими.
Край клеенки, свисавшей до полу, задрался, животное, сжавшись в комок, ухитрилось спрятаться за мою спину, а я увидела красное от злости лицо пожилой женщины. Она не ожидала обнаружить под столом незваную гостью и застыла, напряженно дыша. Потом спросила:
– Этта кто?
– Даша Васильева, – вежливо представилась я. – Пришла покормить малыша, да никак не найду пакет с кормом.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6