Мобильный, естественно, он отключал, а на вопрос жены: «Милый, почему у тебя телефон не отвечает?» – с благородным негодованием восклицал: «Любимая, ты же в курсе! Я с утра до ночи на объектах, сегодня мотался в Одинцово, а там не везде связь работает. Даже в Москве случаются «дыры», чего уж ждать от области».
– Примерно так все и выглядело, – кивнула я. – Добыть откровенные снимки оказалось очень легко.
– Че, прямо за делом их сняла? – захихикала Нина. – Сейчас, говорят, есть шикарная оптика. Люди занавески закроют, рулонки опустят, а все равно сфоткать можно инфракрасными или ультрафиолетовыми камерами. Если честно, я в технике не секу.
– Мне подобные прибамбасы не по карману, – усмехнулась я, – хоть и наслышана о разных штучках типа крохотных микрофонов-пулек.
– Это что такое? – изумилась Нина.
– С определенного расстояния стреляешь в стену здания, и фенька начинает работать, транслирует все чужие разговоры.
– Круто!
– Верно. Но я не имею возможности пользоваться «сливками» научно-технического прогресса, действую по старинке. Фотографий много нащелкала, и хоть непосредственный факт измены не зафиксировала, все равно понятно, что Беатрису и Павла связывает нечто большее, чем дружба. Они в первый же день попались. Меня Светлана предупредила, что муж утром поедет в новое здание, Краминова специально пролистала ежедневник супруга, куда тот все дела заносит. Я приехала на место заранее и затаилась. Спустя какое-то время прибыл Павел Львович в красивом, очень приметном белом свитере с разноцветными полосками. С ним был еще один мужчина, похоже, клиент. Потом заказчик вышел, а к дому подошла девушка, Беатриса Мальчик. Ну имя-то ее я потом узнала… Шатенка стала прохаживаться по тротуару, спустя минут десять из подъезда выскочил Краминов и обнял ее. Они целовались прямо на улице, никого не стесняясь.
– Можешь показать мне снимки?
– Нет, я их отдала Светлане.
– А негативы? Или ты на «цифру» фоткала?
– Одним из условий клиента является полнейшее уничтожение всех материалов по делу, – пояснила я.
– И ты его выполняешь? – прищурилась Нина.
– Да, конечно. Видишь ли, мы с Юрой, хозяином агентства, не теряем надежды подняться. Правда, пока дела идут со скрипом, но ведь и Пинкертон начинал всего с двумя сотрудниками. Для частного сыщика репутация – это все. Пойдет слух, что ты обманул заказчика, и люди никогда к тебе не обратятся.
– Ладно, – Косарь хлопнула ладонью по столу. – Ты Павла узнаешь в лицо?
– Естественно.
– Можешь мне помочь?
– Как?
– Я вызвала сюда Краминова на одиннадцать вечера.
– Он согласился приехать так поздно?
– Не согласился, а выдвинул такое условие, – скривилась Нина. – Сказал, что плотно занят, окна нет, а после двадцати трех с милой душой явится.
– Понятно. А что требуется от меня?
– Скажешь, что следила за ним.
Я помотала головой.
– Доказательств у меня нет, он моментально отопрется. Ну заявлю я: «Ходила за этим человеком, видела его с Беатрисой Мальчик», а Краминов в ответ рявкнет: «Она врет, я никогда не был знаком с этой девушкой!» И тупик. У нас нет ни фото, ни других неопровержимых улик. Насколько я понимаю, ты подозреваешь Павла в убийстве жены? Немного нелогично.
– Почему? – склонила голову набок Нина.
– Какой смысл ему убивать Светлану? С ней же можно было просто развестись.
– Ага! И делить имущество! – азартно воскликнула Косарь. – Нет, я носом чую, это он ее кокнул. Мотив классический: старая баба надоела, на примете имеется новая. Значит, так… Не парься по поводу снимков, просто расскажешь, кто ты, и мы его прижмем. Придется безутешному вдовцу рассказать правду про любовницу!

Глава 4

В четверть двенадцатого дверь в кабинет распахнулась, на пороге возник мужчина, который заговорил приятным баритоном:
– Добрый вечер. Прошу извинить за небольшое опоздание, но Москва словно обезумела, даже сейчас на дорогах пробки.
– Присаживайтесь, пожалуйста, – улыбнулась Нина. – У меня к вам возникла пара вопросов.
– Отвечу на все! – бойко воскликнул Павел и опустился на стул.
Я сидела за вторым письменным столом и делала вид, что изучаю некие бумаги в папке. Для придания большей достоверности Косарь сунула мне договор страховки на свою машину. Лицо Краминова я отлично видела – смуглая кожа (загар вдовец явно получил в солярии), узкий нос с неожиданно широкими ноздрями, довольно крупная родинка под правым глазом, сросшиеся брови, тонкие губы. Самая обычная внешность, из особых примет лишь та самая родинка. Одет Краминов был в хорошо мне знакомый (очевидно, любимый им) хлопчатобумажный белый свитер с вышитым на кармане попугаем, отличительным знаком фирмы «Поль», и в темно-синие классические джинсы. Подобную одежду может носить человек, перешагнувший пятидесятилетний рубеж, хотя свитер был в мелкую розово-зелено-голубую полоску, отчего выглядел по-молодежному. С приходом Павла по комнате поплыл запах дорогого одеколона.
– Где вы находились в день, когда погибла Светлана? – поинтересовалась Нина.
– Я превращаюсь в подозреваемого? – напрягся он.
Внезапно меня что-то обеспокоило – было в облике Краминова нечто настораживающее, странное.
– Просто ответьте, – спокойно попросила Косарь.
– Мотался по объектам, – Павел пожал плечами, – с восьми утра до глубокой ночи бегал по разным домам в Одинцове.
– Вас там видели?
– Нет, я ходил в плаще-невидимке! – начал злиться Краминов. – Кстати, мне бы и правда хотелось иметь волшебный плащ, думаю, тогда бы я точно поймал кое-кого за вороватые лапы.
– Так вас видели? – повторила Косарь.
Краминов положил ногу на ногу.
– Человек тридцать, а то и больше.
– Можете их назвать? – не успокаивалась Нина.
Павел полез в портфель, вынул большой ежедневник, перелистал его и сказал:
– Рабочих я не помню, они гастарбайтеры бог знает откуда, при слове «милиция» моментом перестают понимать русскую речь. Вот клиенты – другое дело. Макаров Эдуард Львович – мы в его квартире были, обсуждали окна. Макаров жлоб, хотел поставить деревянный профиль по цене пластика. Пришлось ему долго объяснять очевидную истину: дорогая вещь – это дорого. Затем я отправился к Нечаевым…
Я, упорно делая вид, что читаю документы, внимательно слушала спокойную речь Краминова. Если ему верить, то в его напряженном расписании нет даже щелочки, чтобы лишний раз вздохнуть, не говоря уж о том, чтобы успеть свильнуть на дачу и поджечь дом.
Очевидно, Косарь пришли в голову те же мысли, потому что она взяла со своего стола папку и уронила на пол листок. Я вздрогнула. Это же один из сделанных мною снимков! И на нем Беатриса!
– Вот я растяпа! – Нина слишком бурно отреагировала на обычную ситуацию. – Павел Львович, сделайте одолжение, поднимите, пожалуйста, а то у меня спина болит.
Краминов нагнулся, подцепил фотографию и протянул ее Косарь.
– Спасибо, – поблагодарила та. – Правда, милое личико?
Краминов пожал плечами.
– Обычное.
Но Косарь не сдавалась – сунула Павлу под нос изображение Беатрисы и в лоб спросила:
– Вам такие девушки нравятся?
– Мне? – изумился бизнесмен.
– Да, да, именно вам, – закивала Нина. – Симпатичная шатенка. Как вы думаете, ей пойдет красное платье?
– Понятия не имею, – не скрывая раздражения, ответил Павел. – Что за идиотские вопросы?
– Вы можете назвать ее имя? – Нина навалилась грудью на стол.
– Чье? – не дрогнул Павел.
– Девушки.
– Естественно, нет.
– А почему? – тоном подколодной змеи осведомилась дознавательница.
– Ну хватит! – Краминов вскочил и шагнул к двери. – Я не имею ни малейшего желания заниматься всякой хренью. Я устал, хочу спать и вообще… Прощайте. Думал, вы обнаружили причину пожара, в котором погибла Света, покажете мне результаты экспертизы, а тут какое-то издевательство…
– Есть выводы специалистов, – почти равнодушно перебила его Нина, – увы, на месте преступления обнаружены следы керосина. Вы пользовались примусом?
– Что? – Павел остановился.
– Примус, – улыбнулась Косарь, – такой прибор для готовки.
– Уважаемая Нина Михайловна, – отчеканил Павел, – боюсь вас разочаровать и уж ни в коей мере не желаю хвастаться материальным благополучием, но даже наша старая дача являлась благоустроенным во всех отношениях домом. Газ, канализация, горячая, холодная вода. Примус? Просто смешно.
– Может, вы имели керосиновую лампу? – заулыбалась Нина.
– Там было электричество! – гаркнул Павел. – И генератор на случай его отключения!
– Сейчас модно лечиться керосином, – не успокаивалась Косарь, – пить его, допустим, от рака, мазать экзему. Даже по телевизору советуют, целитель выступает, забыла, как его зовут… Фонарина, помнишь?
Сообразив, что Косарь вновь перепутала мое имя, я откашлялась и сказала:
– Нет.
– Вы сумасшедшая? – взвился Краминов. – Пить керосин!
– Некоторые с удовольствием употребляют, – кивнула Нина. – Значит, на вашей даче данного горючего не имелось? Может, все же вы сделали запас?
– Нет! – выпалил Краминов. – Мы очень давно не пользовались домом и не собирались туда ездить в ближайшие годы. Зачем нам запасы делать? Да еще керосина!
– А экспертиза нашла его следы, значит…
– Поджог! – ахнул Павел. – Это не несчастный случай? Свету убили? Невозможно!
– Почему? – быстро спросила Нина.
– Жена была… скромная… тихая… никому зла не сделала, – почти прошептал Павел. – Дети, семья… Она не работала, ни с кем не конфликтовала, даже подруг не имела, жила только нами. О боже!
Краминов вытащил носовой платок и, осторожно опустившись на стул, начал демонстративно вытирать глаза.
– Ой, хватит, – поморщилась Нина, – навидалась я в своем кабинете спектаклей, ваш не самый убедительный.
Павел на секунду замер, потом резко осведомился:
– Как вас понимать?
– Говорите, что у жены не было врагов? – насела на него Нина.
– Ни одного, – категорично заявил Краминов.
– И подруг тоже? – уточнила Косарь.
– Да! – кивнул Павел.
– Следовательно, есть только одна личность, заинтересованная в смерти Светланы Краминовой, – торжественно объявила Нина.
– Кто это? – взвизгнул Павел.
– Вы, – коротко отрубила Косарь.
– Я? – ахнул вдовец.
– Ну да, – пожала плечами Нина. – Скажи, Лампарина!
Краминов медленно повернулся в мою сторону, на его лице читались растерянность и страх.
– Я? – повторил он. – Я? Но зачем мне убивать свою жену?
– Вы завели любовницу, – пояснила Нина, – Мальчик.
– Мальчик? – протянул Краминов. – Послушайте, я совершенно нормальной ориентации, никогда не интересовался… да вы… я… Офигели? Дуры!
– Ламповина, говори, – приказала Нина. – Только сначала представься, а уж далее по тексту!
После того как мой рассказ иссяк, Краминов пару секунд сидел молча, потом встал, расстегнул ремень, ширинку…
– Эй, эй! – Нина явно испугалась. – Вы чего? Думаете, раз вечер на дворе, мы тут с ней одни? Сейчас парней из дежурки свистну!
– Вы идиотки! – нервно воскликнул Павел. – Поэтому лучше показать. Смотрите сюда, ищейки… вашу мать!
Быстрым движением он сдернул штаны, я зажмурилась.
– Этта чего? – протянула Нина.
Я приоткрыла один глаз и уставилась на бизнесмена. Нижнюю часть живота Павла пересекал длинный уродливый шрам, чуть повыше торчала резиновая трубка, которая тянулась к некоему подобию пластикового мешка, лежащего в специальном кармане снятых брюк.
– Налюбовались? – язвительно спросил Краминов. – Красиво?
– Этта чего? – Нина жалобно повторила вопрос.
– Похоже, господину Краминову делали операцию, – тихо сказала я, – и теперь у него бесконтрольное мочеиспускание, он вынужден ходить с приемником.
– Радио? – сглупила Косарь. – Ты о чем говоришь?
– Нет, это вместо памперса, – объяснила я. – Он не может самостоятельно пописать, не регулирует процесс, моча скапливается в приемнике, затем наполненный выбрасывается и цепляется новый.
– А она поумней тебя будет, – сказал Павел, глядя на Косарь, и натянул трусы. – Некоторое время назад у меня диагностировали опухоль. Я испугался, потому что она находилась в таком месте… интимном… А хирург – еще тот болван! – возьми да и скажи: «Никто не гарантирует, что после операции вы не станете импотентом». Красиво, да? Вы бы легли под нож, зная, что встанете со стола евнухом?
– Вас просто предупредили о возможных осложнениях, – прошептала я, – хороший врач так всегда поступает.
– Я бы ни секунды не колебалась, – перебила меня Нина, – пусть на фиг отчекрыжат все хозяйство под корень, лишь бы не в могилу.
– Кретинки! – покраснел Павел. – Вы хоть понимаете, что такое для мужика импотенция?
Мы с Ниной переглянулись, а Краминов продолжал:
– Конечно, я начал искать альтернативный способ лечения и нашел центр, где делают уникальную процедуру: вымораживают опухоль, действуют на нее холодом.
– И помогло? – заинтересованно спросила Нина.
Павел нахмурился.
– Что-то у них пошло не так, вызвали обычного хирурга… Короче, я теперь с приемником. Обещают, что через некоторое время там все восстановится. Какая, на хрен, любовница? Да я от жены, с которой фигову тучу лет прожил, в другую спальню сбежал, чтобы она пакет с мочой не видела! Как вы себе представляете адюльтер? Я раздеваюсь, и… девица со свистом уносится. И потом… у меня сейчас… в общем… я… пока – временно, подчеркиваю, временно! – ушел из большого секса.
– Теперь понятно! – воскликнула я.
– Что тебе, дуре, понятно? – пошел вразнос Краминов. – Горазды вы тут делать выводы, исходя из собственного идиотизма.
– Ваша жена рассказала мне про ситуацию с кошкой, – вздохнула я.
1 2 3 4 5 6