https://wodolei.ru/catalog/smesiteli/Elghansa/ 

 

А затем уже следует второе практическое: какие полезные иск
опаемые стоит искать здесь?
И когда машина вступила на хребет Витязя, мы с Сысоевым должны были понят
ь: как произошел этот хребет, что могло быть полезного здесь?
За спиной у нас были Курильские острова. Хребет Витязя тянется рядом с на
ми, тоже от Японии до Камчатки, только на Курилах вершины над водой, а на Ви
тязе Ц под водой. Но происхождение Курильского хребта известно, он рожд
ен вулканами. Земная кора лопнула здесь, из трещин проступила лава Ц гор
ячая кровь Земли. Острова все целиком сложены застывшей лавой и вулканич
еским пеплом Ц они извержены из недр. Можно сравнить их с запекшейся кро
вью на царапине.
А что такое хребет Витязя? Соседняя царапина? Но океанографы и раньше зна
ли, что хребет этот плоский. Почему? Высказывалось предположение, что вер
шины его разрушены волнами, вулканы как бы сбриты под основание. Тем инте
реснее для теории… На островах мы видели вулканы снаружи, а здесь увидим
изнутри Ц посмотрим, как устроено основание. Тем интереснее и для практ
ики. Вулканические страны Ц Япония, Италия, например, Ц не очень богаты
ископаемыми. Там встречаются сера, пемза, мрамор, минеральные источники.
Руды ценных металлов находятся глубже, они обнажаются в старых разрушен
ных горах, таких, как Урал. Но если хребет Витязя Ц размытая вулканическа
я цепь, тогда мы найдем там рудные жилы на поверхности. Чем порадует нас хр
ебет Витязя? Вот как ставили мы вопрос.
Ц А какой получили ответ? Сланцы! Но сланцы Ц это слои слежавшейся глины
. А глина Ц не вулканическая порода. Она рождается на дне морей из ила. Ста
ло быть, хребет Витязя не был затонувшей цепью. Это было древнее дно моря
Ц неповрежденная кожа Земли, которая растрескалась рядом Ц на Курильс
ких островах. И недра вулкана изучать здесь не приходилось, и ценные жилы
искать не стоило. Вот какой ответ преподнесла нам первая колонка, а прочи
е подтвердили его.
Вывод сложился у нас к концу рабочего дня, когда машина остановилась на с
калистой площадке и погасила прожекторы. Только теперь мы ощутили устал
ость. Шестичасовой сеанс в кино Ц вещь утомительная. А ведь мы не просто с
мотрели на экраны, мы ловили мелкие детали, узнавали, определяли, описыва
ли, не отводя глаз, боясь пропустить важное. От напряженного смотрения бо
лели глаза, шея и лопатки. Но покидали экранную мы с удовлетворением. Полу
чен ответ. Целый ответ и всего лишь за день. Для науки Ц это щедро. Впрочем,
Сысоев не считал, что ответ уже получен.
Ц Не надо записывать, что здесь нет вулканизма, Ц предлагал он. Напишем,
что мы не обнаружили.
Ц Хорошо, напишем, что мы не обнаружили.
Ц Не обнаружили на нашем маршруте…
Ц Но это само собой разумеется.
Ц Ведь мы пересекли хребет в случайном месте. У нас и результаты случайн
ые, Ц сомневался Сысоев.
Ц Возможно случайные, но вероятнее средние.
Ц Наши предшественники придерживались иной точки зрения. Были же у них
какие-нибудь основания. Не глупее нас люди.
Ц Не глупее. Но такой машины у них не было, чтобы шла по дну и бурила развед
очные скважины.
Ц Нет, все-таки нужно проверить, прежде чем составить мнение, Ц настаив
ал Сысоев.
Ц А по-моему, прежде нужно составить мнение, а потом уже проверять. Что же
вы будете проверять, если у вас нет мнения? Впрочем, насчет проверки я согл
асен…

6.

РАЗГОВОР этот происходил по дороге в столовую и в столовой, пока все мы ра
ссаживались за столиками. Возле Ходорова оказалось свободное место. Я ре
шил не откладывать дела на завтра и подсел к изобретателю.
Ц Ваша замечательная машина, Ц сказал я ему, Ц с первого же дня вносит с
умятицу в науку, опровергая установившиеся взгляды. Мы предполагали вст
ретить одно, а нашли совсем другое. Нельзя ли завтрашний день посвятить п
роверке. Нам хотелось бы пересечь хребет Витязя еще раза четыре зигзагам
и.
К моему неудовольствию, Ходоров отказался:
Ц Машина пересечет хребет еще раз на обратном пути. Так записано в ее про
грамме.
Ц А разве нет никакой возможности изменить программу?
Ц Нет, возможность есть. Правда, это хлопотно и займет немало времени. Но
нам просто не хотелось бы задерживаться на малых глубинах. Представьте
Ц какая-нибудь мелочь, случайность, машина застрянет на хребте Витязя, а
получится впечатление, что она неспособна идти глубже. Нет, уж мы хотим до
йти до самого дна впадины.
Я пытался спорить:
Ц А не лучше ли обследовать первую ступень и вернуться, потом сделать др
угую машину… покрепче и ее уже отправить на следующую ступень, где давле
ние больше.
Ходоров улыбнулся с превосходством:
Ц Наша машина рассчитана на любую глубину, на любое давление.
Ц Но все же есть предел? Ведь у каждой машины свой расчет. Даже пушки разр
ываются, даже дома рушатся, когда предел прочности пройден.
Ц Тут совсем другой принцип, Ц сказал Ходоров. Ц Когда человек спуска
ется под воду, он везет с собой воздух Ц частицу привычной атмосферы и ст
арается сохранить ее под водой. Толстые, стальные стенки, бензиновая обо
лочка, иллюминаторы, похожие на орудия, герметичность, необыкновенная пр
очность Ц все это требуется, чтобы уберечь воздух. Но машина ведь не дыши
т. И мы решили: пусть она живет в воде, как рыба, пусть все части ее работают
в воде. Пусть на ней не будет ни одного цилиндра, никаких воздушных камер,
ничего такого, что можно было бы раздавить. Вы же видели нашу машину. Все п
лоское, все омывается водой. С одной стороны давление 700 атмосфер и с друго
й стороны Ц 700. А давление само по себе не страшно, опасна разница давлений
. Если бы сверху было 700 атмосфер, а снизу Ц одна, машина расплющилась бы, ка
к под прессом.
Ц Но неужели все плоское? А двигатель? В нем же есть камеры сгорания?
Ц У нас электрический двигатель и работает он от атомных аккумуляторов
.
Ц А все эти телевизионные установки, аппаратура управления. Там же тыся
чи пустотных ламп.
Ц Ни одной. Кристаллы, полупроводники. И вода для них не страшна и давлен
ие не страшно.
Я представил себе мысленно, какую работу надо было проделать, чтобы кажд
ую деталь приспособить к воде…
Ц Но это же гора проблем, Ц воскликнул я. Ц Когда вы успели все поднять?
Ведь вы так молоды.
Если хотите распознать человека, похвалите его в глаза. Тут он весь раскр
оется перед вами. Один ответит смущенной улыбкой, другой Ц самодовольно
й, этот Ц распетушится, а тот спрячется за общие слова.
Ц При чем здесь я? Ц сказал Ходоров. Ц Машина создана целой лаборатори
ей. Правда, идея моя, но ведь идеи тоже не падают с неба. Учась, мы получаем в
наследство достижения всего человечества, и самый великий изобретател
ь прибавляет только кроху. Ведь атомный двигатель изобретен до нас, подв
одный мотор Ц до нас, телевидение, в том числе и подводное, Ц тоже до нас.
До нас были созданы вычислительные машины, саморегулирующиеся и самоуп
равляющиеся устройства. Нам пришлось только соединить, скомпоновать, ко
е-что проверить и приспособить для воды. На это ушло четыре года… Больше,
чем мы предполагали.
И я понял, что этот молодой человек сделает еще очень много в своей жизни.
Так часто встречаешь людей, которые додумаются до какого-нибудь пустячк
а и кричат везде о своих заслугах. А Ходоров умалял действительные заслу
ги, значит он мог уйти далеко вперед. И так ли важно, что он относился к поро
де неумелых, не привыкших колоть дрова, не научившихся распоряжаться люд
ьми. У него была своя задача в жизни, и он справился с ней прекрасно.
Ц Машины не боятся среды, Ц продолжал Ходоров. Ц В этом их главное дост
оинство. В дальнейшем мы сделаем машины для безвоздушного пространства,
для огня, для сверхвысокого давления. Можете быть уверены Ц и в глубинах
Земли и на окраинах Солнечной системы вскоре будут работать самодвижущ
иеся машины, действующие по программе.
Но здесь интересный разговор прервала Казакова, та женщина-гидролог, ко
торая так переживала столкновение с кальмаром.
Ц Товарищи, сейчас ужин, отдых. Хотя бы за ужином забудьте о делах.
Сысоев поддержал ее:
Ц Да-да, рабочее время истекло. Оставим дела до утра.
Я замолчал. Никогда я не понимал этой застольной вежливости. Почему не го
ворить о делах, разве работа Ц скучная обязанность? Я, например, бывал в э
кспедициях, могу рассказать о них бездну поучительного. В геологии я зна
ток, тут меня можно слушать с пользой. О музыке, о стихах, о любви и прическа
х я рассуждаю, как все. Кому же это нужно, чтобы я повторял общеизвестные и
стины?
И сразу после ужина я ушел. Я лег в постель, укрылся чистой простыней, с удо
вольствием вытянул ноги, закрыл глаза. Перед глазами сразу возникли впеч
атления дня: треугольный нос, погружающийся в воду, красно-буро-зеленые п
одводные заросли, морские звезды с растопыренными лучами, рыба, похожая
на далекий пароход, присоски кальмара, величиной с блюдце. Это было сегод
ня… И праздничный ужин в столовой, шумные веселые голоса тоже были сегод
ня… И я подумал Ц вот сейчас, когда мы отдыхаем, в холодной черной глубине
стоит героиня нашего торжества Ц машина. Вокруг черно, как в погребе, сле
пые рыбы тычутся в нее мордами, крабы царапают острыми ногами. И мне стало
немножко грустно за нашего посланца… Хотя я и знал, что машина ничего не ч
увствует, все-таки было жалко ее, как всаднику жалко коня, а шоферу Ц авто
мобиль.

7.

КАК вы думаете, где океан глубже всего?
Напрашивается ответ: вероятно, в самом центре, вдали от берегов.
Не угадали. Как раз наоборот. Величайшие в мире впадины примыкают к суше, ж
мутся к прибрежным горам, к островным дугам.
Посмотрите на карту, без карты вы меня не поймете. Вот голубой простор Тих
ого океана. Мелкие места белесые, как утреннее небо. Чем глубже, тем гуще с
инева. И самое синее по краям океана, словно картограф синим карандашом п
одчеркивал берега. Узкие удлиненные впадины вытягиваются вдоль Америк
и, Алеутских островов, Курильских, Японских, Рюкю, Филиппин. Еще одна синяя
ветвь, отходя от Японии, очерчивает острова Бонин, Тонга, Кермадек. Эти по
дводные ущелья километра на три врезаются в дно океана. Здесь рекордные
глубины Ц 8, 9, 10, почти 11 километров. Океан подобен каменному бассейну с каме
нными же бортами. Но дно его неплотно пригнано к бортам. Между плитами ост
ается щель, залитая водой.
Почему же возник этот великий всемирный разлом по краям Тихого океана? В
сегда ли был здесь океан или когда-нибудь была и суша? Как образуются здес
ь горы, все ли горы на Земле возникают близ океанских впадин? И не встретим
ли мы в глубочайших впадинах какие-нибудь редкие и ценные минералы из са
мых глубоких недр? С надеждой ожидали мы, что наша машина прояснит эти важ
ные вопросы. И с нетерпением поглядывали на табло, где сменялись четырех
значные числа.
Вторую ночь машина провела на глубине 7 километров, а утром начался спуск
во впадину.
Склон был здесь круче всего. То и дело он обрывался отвесной стеной. Для зе
мных машин склон был бы непроходим. Но вода тормозила падение, наша машин
а удачно сползала по кручам, а с выступов прыгала, как лыжник с трамплина.
Прыжки получались плавными, словно в замедленной съемке. Летящий лыжник
опускает пятки, иначе он врежется носками в снег и перевернется через го
лову. Так же снижалась и машина. Она становилась на грунт задней частью гу
сениц, потом всей подошвой… и тогда уже продолжала путь.
На склоне было бесконечное разнообразие трамплинов. Машина преодолева
ла их с неизменным искусством. Местами ей приходилось делать двойные, да
же тройные прыжки. Только прикоснулась к грунту и снова парит… в воде.
Восьмой километр, за ним Ц девятый. Люди еще не бывали так глубоко. На суш
е нет восьмикилометровых шахт, нет даже буровых скважин. Только глубоков
одные лоты и драги, влекомые стальным канатом, изредка появлялись здесь,
чтобы промерить глубину или зачерпнуть грунт.
Таинственная, недоступная область! Робкие лучи прожектора выхватывали
из черной маслянистой воды смутные очертания скал. Мерещились башни, кре
постные стены. В памяти всплывали страницы из читанных в детстве романов
. Как интересно было бы наткнуться на каких-нибудь атлантов, живущих под п
рочными сводами в вечной тьме.
Но замки подплывали ближе и оказывались обычными скалами. Жизнь была и т
ут, но увы, не разумная, а убогая, нищая, как и полагается на пустынной окраи
не. А черные воды глубин и были пустынной окраиной, как бы Заполярьем для п
рогретого солнцем теплого поверхностного слоя. Пища шла сверху, оттуда п
адали отмершие остатки животных и растений. И обитатели глубин ловили жа
дными ртами этот пищевой дождь, океанскую манну небесную, или рылись в ил
е, подбирая объедки.
Нам попадались морские лилии, распластанные морские звезды, а чаще кроше
чные мешочки голотурий и погонофоры Ц жители самых больших глубин Ц то
ненькие трубочки с кишечником в щупальцах. Трубочки эти десятками намат
ывались на валы и оси. Машине приходилось состригать их, как водоросли в п
ервом подводном лесу. Рыб мы уже не встречали. Исчезли плавучие созвезди
я и рачки, вспыхивающие, как бенгальские огни. Здешние животные были проз
рачными, слепыми, даже безглазыми. Зрение было ни к чему в этой кромешной т
ьме.
Но слепая анемичная живность плодилась и процветала здесь при давлении
в 900 атмосфер, смертельном для любого из нас.
Десятый километр. Спуск стал положе, но еще труднее. Машина пробиралась с
реди просевших, отколовшихся, скатившихся глыб. То и дело заходила в тупи
ки. Ну, кажется, нет выхода. Застряли. Нет, отыскала дорогу, сворачивает впр
аво, влево, дает задний ход, и снова Ц перед нами чистая вода. Вот качающая
ся глыба. Не опрокинется ли машина? Не рухнет ли вместе с неустойчивой ска
лой? Нет, проползла, нет, увернулась.
1 2 3 4 5 6


А-П

П-Я